Дba примечания

Я хотел бы дать здесь примечания к двум вопросам, возникшим в последнейглаве. 1) Один рассудительный критик пишет: "Если Бог хотел, чтобы у Неговместо игрушечных солдатиков были сыновья, почему же Он не родил сыновейсразу, вместо того чтобы создавать игрушечных солдатиков, а затем подвергатьих столь трудному и болезненному процессу?" Частично ответить на этот вопрос довольно просто; ответ ли другую егочасть, возможно, за пределами человеческого познания. Отвечу на легкуючасть. Процесс превращения создания в сына не был бы ни трудным, ниболезненным, если бы человеческая семья не отвернулась от Бога тысячелетиятому назад. У людей была возможность сделать это, потому что Бог дал имсвободу воли. Он дал им свободную волю потому, что мир простых автоматовникогда бы не смог познать любви, а следовательно, и истинного,безграничного счастья. Трудная часть ответа -- в следующем. Все христиане соглашаются, что вполном, первоначальном смысле слова существует только один Сын Божий.Настаивая на своем вопросе: "А могло ли быть у Бога много сыновей?", мырискуем забраться в такие дебри, из которых выбраться не сумеем. Есть ливообще в словах "А могло ли бы..?" какой-нибудь смысл, когда вопрос касаетсяБога? Я полагаю, что такой вопрос можно ставить в отношении вещи илиявления, имеющих начало и конец, потому что она (или оно) могли бы бытьиными из-за того, что какая-то другая вещь (или явление) были иными, а эти,в свою очередь, могли бы быть иными по той причине, что иной была какая-тотретья вещь. И так далее (буквы на этой странице могли бы быть красными,если бы печатник взял красную типографскую краску, и он взял бы краснуюкраску, если бы получил соответствующую инструкцию, и т.д. и т.п.). Но когдаречь идет о Боге -- то есть о первооснове, о некоей неизменяемой реальности,которая обусловливает все остальные реальности, явления, факты, тоспрашивать, могло ли что-то обстоять иначе, бессмысленно. Он -- То, что Онесть, и этим вопрос исчерпывается. Но и помимо этого, мне крайне трудно осмыслить Бога, рождающего сыновейна протяжении вечности. Для того чтобы этих сыновей было много, они должныкак-то отличаться друг от друга. Два пенни выглядят совершенно одинаково.Почему же их два? Очевидно, потому, что они находятся в различных местах исостоят не из одних и тех же атомов. Иными словами, чтобы говорить о них какоб отдельных, различных единицах, мы должны прибегнуть к таким понятиям, какпространство и материя, то есть к сотворенной Вселенной. Я могу понятьразличие между Отцом и Сыном, не вовлекая в дело пространства или материи,потому что в этом случае один рождает, а другой рождается. Отец по отношениюк Сыну будет не тем, чем Сын -- по отношению к Отцу. Но если бы существовалонесколько сыновей, их родственное отношение друг к другу и к Отцу было быодинаковым, как бы они отличались друг от друга? С первого взгляда этутрудность, конечно, не замечают. Люди считают, что мысль о несколькихсыновьях имеет право на существование. Однако когда я задумываюсь об этомглубже, то прихожу к выводу, что реальной такая идея выглядит только потому,что мы смутно представляем этих сыновей в виде людей, стоящих друг подледруга в каком-то пространстве. Иначе говоря, хотя мы и воображаем, будтодумаем о чем-то, существовавшем до сотворения Вселенной, на самом деле мыконтрабандой пытаемся ввести в картину сотворенную Вселенную и поместитьсыновей внутри нее. Когда мы перестаем это делать, но все еще стараемсядумать об Отце, рождающем множество сыновей до сотворения мира, тообнаруживаем, что в сущности, думаем ни о чем. Образы тают, а сама идеяобращается в набор слов. Потом возникает другая мысль: а не была ли Природа-- пространство, время и материя -- создана именно для того, чтобы сделатьэту множественность возможной? Может быть, единственный путь получить"легионы" бессмертных духов -- в предварительном создании множествафизических существ во Вселенной и последующем одухотворении каждого из них?Но все это, конечно, догадки. 2) Представляя все человечество в виде единого огромного организма,подобного дереву, не следует думать, будто это свидетельствует о том, чтоиндивидуальные различия не имеют значения или что реальные люди -- Том,Нобби или Кэт -- менее важны, чем такие коллективные понятия, как классы илирасы. Фактически эти понятия противоположны друг другу. Отдельные частиединого организма могут очень сильно отличаться одна от другой, а отдельныеэлементы, не являющиеся частями единого организма, могут быть похожи друг надруга. Шесть однопенсовых монет никак не связаны между собой, но выглядятодинаково. Мой нос и мои легкие по виду своему совершенно несхожи, но живутони только благодаря тому, что и тот, и другие входят в состав моегоорганизма и принимают участие в его жизни. Христианство рассматривает отдельных людей не просто как членов однойгруппы или отдельные предметы в перечне, но как органы единого тела, которыеотличаются друг от друга, и каждый выполняет то, чего другие выполнить немогут. Когда вы ловите себя на желании сделать своих детей, или учеников,или соседей подобными вам во всем, вспомните, что Богу, вероятно, это вовсене угодно. Вы и они -- это отдельные органы, предназначенные для выполненияразличных функций. С другой стороны, если у вас возникает искушение необращать внимания на нужды других, потому что это не "ваше дело", вспомните:хотя другие и не похожи на вас, они часть того же самого организма. Если вызабываете, что любой человек принадлежит к одному с вами организму, выстановитесь индивидуалистом. Если же вы забываете, что другой -- не тот жеорган, что вы, и пытаетесь подавить всякое различие между людьми, чтобы всестали одинаковыми, то становитесь тоталитаристом. Между тем христианин нииндивидуалистом, ни тоталитаристом быть не должен. Мне очень хочется сказать вам -- и вы хотите сказать мне, -- какая изэтих ошибок опаснее. Но это дьявол морочит нас. Он всегда посылает в мирошибки парами, состоящими из двух противоположностей, и побуждает настратить как можно больше времени, размышляя о том, какая хуже. Вы, конечно,понимаете, почему? Он полагается на нашу неприязнь к одной из ошибок, чтобыпостоянно привлекать нас к противоположной. Но мы не должны потакать ему. Мыдолжны с широко открытыми глазами идти к своей цели, следуя между соблазнамитой и другой ошибки и стараясь не впасть ни в одну. ВООБРАЖЕНИЕ Позвольте мне и эту главу начать двумя примерами, точнее, напомнить вамдве истории, над которыми я попрошу вас задуматься. Одну из них -- сказку"Аленький цветочек" -- вы все читали. В этой сказке девушка должна была покакой-то причине выйти замуж за чудище. И она это сделала. Но прежде онаповерила в любовь этого чудища, испытала на себе его доброту и самапопыталась ответить любовью. Когда она поцеловала чудище, как если бы онобыло человеком, то, к великому ее облегчению, прямо на глазах чудище и насамом деле превратилось в прекрасного юношу, и зажили они в любви исогласии. В другой истории рассказывается о человеке, который был вынужден носитьмаску. В этой маске он выглядел гораздо привлекательнее, чем без нее. Емупришлось носить ее несколько лет, и когда он наконец снял ее, то обнаружил,что его лицо приняло очертания маски. Он воистину стал красивым. То, чтобыло вначале притворной, ненастоящей красотой, стало реальностью. Я думаю, обе эти истории могут (иносказательно, конечно)проиллюстрировать то, о чем я собираюсь говорить в этой главе. До сих пор ястарался описывать факты -- чем является Бог и что Он сделал. А сейчас яхочу перейти к практическому вопросу: что должны делать мы? Какой смыслимеет для нас вся эта теология? Возможно, мы почувствуем это уже теперь.Если вам достало интереса дочитать до этого места, надеюсь, вам хватит его ина то, чтобы сделать еще один шаг вперед, а именно: произнести молитвы.Чтобы вы ни сказали, вы, вероятно, повторите и слова той молитвы, которойнаучил нас Господь. Вы помните, как она начинается? "Отче наш". Сейчас вы уже знаете, чтоэти слова значит. Они совершенно недвусмысленно свидетельствуют о том, чтовы ставите себя в положение сына Божьего. Иными словами, вы облекаетесь вХриста, так сказать, воображаете себя Христом. В тот самый момент, когда довас доходит смысл этих слов, вы начинаете понимать, что на самом деле вы --не сын Божий. Вы совсем не такое существо, как Сын, Чьи интересы, Чья воляабсолютно едины с интересами и волей Отца. Вы -- комок сосредоточенных насамом себе страхов, надежд, жадности, зависти и самолюбия. И все это, всяваша сущность, обречено на смерть. Таким образом, то, что вы берете на себясмелость уподобляться Христу -- возмутительная самонадеянность. Но, странноедело, именно так Он и приказал нам вести себя. Почему? Что за смысл выдавать себя за то, чем вы на самом деле неявляетесь? Однако даже на человеческом уровне существуют, как вы знаете, дварода притворства -- плохое и хорошее. В первом случае человек пытаетсякого-то обмануть: например, он притворяется, будто помогает вам, вместо тогочтобы помочь на самом деле. Но второй, полезный вид притворства ведет кчему-то настоящему. Например, вам не хочется проявлять дружелюбие к X., новы знаете, что должны его проявить; в таком случае правильнее всего вестисебя так, как если бы вы были лучше, чем на самом деле. И через некотороевремя вы действительно почувствуете к X. большее расположение, чем вначале.Всем нам это знакомо. Очень часто единственный путь ощутить реальностьчего-то -- это вести себя так, как если бы вы ее уже ощутили. Вот почемуигры так важны для детей. Они ведь постоянно притворяются, будто онивзрослые, -- играя в войну или в магазин. Но с каждым разом мускулы ихстановятся тверже, а разум -- острее, так что то, что они притворяютсявзрослыми, помогает им расти на самом деле. Далее, в тот самый момент, когда вы сознательно говорите себе: "Вот, явоображаю, будто я Христос", вы, скорее всего, тут же чувствуете, какимобразом возможно сделать это ваше "притворство" не столь явным, хоть чуточкуприблизить его к реальности. Вы обнаруживаете, что думаете о таких вещах, окоторых не думали бы, если бы действительно были сыном Божьим. Что ж,постарайтесь прогнать эти мысли. Или, быть может, вы внезапно поймете, что,вместо того чтобы произносить молитвы, вам следовало бы сесть за стол инаписать письмо матери или отправиться на кухню и помочь жене вымыть посуду.Поднимитесь в таком случае и сделайте то, что вам подсказывает внутреннийголос. Видите, что происходит? Сам Христос, Сын Божий, человек (такой же, какмы с вами) и Бог (такой же Бог, как Его Отец), находится рядом с вами и ужев этот момент обращает ваше воображение в реальность. И это не высокопарныеслова, выражающие лишь ту мысль, что ваша совесть подсказывает вам, чтоделать. Если вы прямо спросите вашу совесть, вы получите один ответ. Если выпомните, что вы воображаете себя Христом, ответ будет иной. Существуетмножество вещей, о которых ваша совесть не скажет вам прямо, что они плохи(особенно в стадии обдумывания), но которые вы сразу же отвергнете, еслисерьезно стараетесь подражать Христу. Потому что тогда вы не просто будетедумать о том, что хорошо, а что плохо, но будете стараться подхватитьблаготворную инфекцию от этого Человека. Это скорее похоже на созданиепортрета, чем на подчинение определенным правилам. Интересно, что внекотором отношении это труднее, чем следовать правилам, зато в другом --гораздо легче. Настоящий Сын Божий будет рядом с вами. Он начинает превращать вас всущество, подобное Самому Себе. Он начинает, так сказать, "прививать" вамСвой образ жизни и мыслей, вливать в вас присущую Ему зоэ. Он начинаетпревращать оловянного солдатика в живого человека. И конечно, та часть ввас, которая все еще остается оловянной, будет этому противиться. Некоторые из вас могут заметить, что ничего подобного на своем опыте неиспытывали. Вы можете сказать: "У меня никогда не было чувства, будто мнепомогает невидимый Христос, зато люди часто мне помогали". В этой связи мневспоминается анекдот из времен первой мировой войны об одной женщине,которая сказала: "Нашу семью не волнуют перебои с хлебом, мы все равно едимтолько гренки". Если у вас нет хлеба, то не будет и гренок. Если бы не былопомощи Христа, вы не увидели бы и помощи людей. Он действует на нас самымиразличными путями, а не только в рамках того, что мы называем "религиознойжизнью". Он действует через природу, через наши тела, через книги, иногда --через переживания, которые на первый взгляд могут показатьсяантихристианскими. Когда молодой человек, который ходил в церковь попривычке, осознает со всей искренностью, что он не верит в христианскуюдоктрину, и перестанет посещать церковь, то если его побуждает к этомустремление быть честным, а не желание пойти наперекор родителям, дух Христа,возможно, ближе к нему, чем прежде. Но более всего Его Дух действует на нас через наше общение друг сдругом. Люди -- это зеркала, или "переносчики" Христа ближним. Иногда они исами об этом не подозревают. "Благотворную инфекцию" могут переносить и те,кто ею не заражен. Мне, например, помогли прийти к христианству люди,которые сами не были христианами. Но, как правило, именно те, которые знаютЕго, приводят к Нему других. Вот почему роль Церкви, этой совокупности всеххристиан, открывающих Его друг другу, настолько важна. Не будетпреувеличением сказать, что в двух христианах, следующих вместе за Христом,христианство возрастает не в два, а в шестнадцать раз по сравнению с тем,когда они следовали за Ним в одиночку. Но не забывайте, для грудного младенца естественно принимать молокоматери, не зная ее. Также и для нас поначалу естественно видеть человека,который помогает нам, и не видеть при этом стоящего за ним Христа. Однако мыне должны оставаться грудными младенцами. Мы должны идти вперед, должныпонять, Кто посылает нам помощь. Не увидеть и не понять этого было быбезумием. Тогда нам осталось бы полагаться на людей; а это рано или поздноприведет к великому разочарованию. Даже лучшие из них допускают ошибки; ивсем суждено умереть. Мы должны быть благодарны каждому из тех, кто оказалнам помощь, мы должны уважать и любить их, но никогда не полагатьсяабсолютно и безраздельно ни на одно человеческое существо, пусть это будетсамый лучший, самый мудрый человек на свете. Вы можете делать массупрекрасных вещей из песка; только не пытайтесь строить на нем дом. А теперь мы начинаем видеть то, о чем постоянно говорит Новый завет. Онговорит о христианах, "рожденных вновь", о людях "облекшихся в Христа"; отом, что Христос "изображается в нас", о обретении "ума Христова". Сразу жеотрешитесь от мысли, что все это -- лишь сложная метафорическая форма длявыражения той идеи, что христиане должны читать сказанное Христом истараться проводить это в жизнь, подобно тому как человек читает Платона илиМаркса и старается воплощать их идеи. Мысль в разной форме, но постоянновстречающаяся в Новом завете означает гораздо большее: реальный Христос --здесь, сейчас, в этой комнате, где вы произносите молитву -- делает что-тодля вас и с вами. Причем речь идет не о прекрасном человеке, умершем дветысячи лет тому назад, а о живом Человеке, все еще человеке в такой жестепени, как и вы, но и Боге в такой же степени, в какой Он был Им, когдасоздавал мир. И вот этот живой Богочеловек приходит к вам и приступает кработе над вашим самым сокровенным, внутренним "я", убивает в вас вашестарое "я" и заменяет его другим, таким, каким обладает Он Сам.Вначале -- всего на несколько мгновений. Затем -- на более продолжительныеотрезки времени. И наконец, если все идет хорошо. Он навсегда обращает вас всущество совершенно другого сорта -- в нового маленького Христа, в существо,которое, по-своему, пропорционально своим возможностям, обретает тот же роджизни, который присущ Богу, в существо, которое разделяет силу Бога, Егорадость, знание и бессмертие... Немного погодя, мы делаем два другихоткрытия. 1) Мы начинаем замечать не только наши греховные поступки, но и нашугреховность. Другими словами, нас начинает беспокоить не только то, что мыделаем, но и то, чем мы являемся. Это звучит несколько сложно, и япостараюсь выразить ту же мысль яснее, прибегнув к личному своему примеру.Когда я готовлюсь к вечерней молитве и стараюсь припомнить все совершенныемною за день грехи, в девяти случаях из десяти самым очевидным будетнарушение заповеди любви к ближнему: я или сердился, или огрызался, илинасмехался, или обрывал разговор, или кричал и возмущался. И в моем умесразу же возникает оправдание: меня провоцировали; со мной заговорилинеожиданно; меня застали врасплох; у меня не было времени собраться смыслями. Все это как будто служит смягчающим обстоятельством: мое поведениемогло бы быть гораздо хуже, если бы я это совершил сознательно,предварительно обдумав. С другой стороны, все, что человек делает, когда его застаютврасплох,-- лучшее доказательство того, какой он в действительности. То, чтосрывается с языка, прежде чем будет время подавить свой порыв, выдаетистинную суть. Если в подвале водятся крысы, то больше всего шансов увидетьих, если вы войдете туда неожиданно. Но не неожиданность порождает крыс; онатолько препятствует им вовремя скрыться. Точно так же не неожиданностьповода или предлога делает меня вспыльчивым; она лишь обнаруживает моювспыльчивость. Крысы в подвале живут постоянно, но если вы будете входитьтуда с криками и шумом, они спрячутся, прежде чем вы включите свет. Очевидно, крысы противоборства и мстительности постоянно бытуют и вподвале моей души. Этот подвал находится за пределами досягаемости моейсознательной воли. До определенного предела я в состоянии контролироватьсвои действия, но над своим темпераментом прямого контроля я не имею. А еслито, какие мы, важнее, чем наши поступки; если наши поступки важны (главнымобразом), постольку, поскольку показывают, кто мы, из этого следует, чтоперемена, которой мне предстоит подвергнуться, не может быть произведенапосредством моих собственных усилий. Это относится и к хорошим поступкам.Много ли я совершил их под воздействием добрых побуждений? Сколько раз онибыли результатом того, что я боялся общественного мнения или испытывалжелание показать себя с хорошей стороны? Сколько из них было совершено из-засвоего рода упрямства или чувства превосходства, которые при другихобстоятельствах могли привести меня к совершению плохих поступков? Но я не всостоянии с помощью прямого нравственного усилия пробудить в себе новыестимулы. Сделав всего несколько шагов по дороге христианства, мы начинаемпонимать, что все необходимые перемены внутри наших душ могут бытьпроизведены только Богом. И это подводит нас к чему-то такому, что в моейпередаче до сих пор не совсем верно отражало истинное положение вещей. 2) Из моих слов могло создаться впечатление, что именно мы сами все исовершаем. В действительности же все изменения совершаются Богом, а не нами.Мы в лучшем случае не противимся тем переменам, которые Он производит в нас.В каком-то смысле вы даже можете сказать, что это не мы, а Бог прибегает квоображению. В самом деле, Трехликий Бог видит перед Собой жадное,ворчливое, непокорное человеческое существо. Но Он говорит: "Давайтевообразим, будто это не простое существо, а Наш сын. Это существо похоже наИисуса в том смысле, что Иисус тоже человек, потому что Он стал Человеком.Давайте вообразим, будто человек подобен Христу и по духу, и будемобращаться с ним, как если бы это соответствовало истине, хотя на самом делеэто не так. Но мы представим себе, что наше воображение сталодействительностью". Бог смотрит на нас, как на маленького Христа; Христос стоит рядом,чтобы помогать нам превращаться в Него. Идея о Божьей игре в воображениезвучит на первый взгляд странно. Но странно ли это в действительности? Развене именно так существа более высокого порядка воспитывают тех, кто ниже их?Мать учит ребенка говорить, беседуя с ним, как если бы он ее понимал,задолго до того, как он действительно начнет понимать ее. Мы обращаемся снашими собаками так, как если бы они были человеческими существами. Вотпочему в конце концов они становятся "почти как люди". ЛЕГКО ЛИ БЫТЬ ХРИСТИАНИНОМ? В предыдущей главе мы рассматривали, как "облечься в Христа" или какпредставлять себя сыном Божьим, чтобы в конце концов стать им по-настоящему.Я хочу со всей ясностью заявить, что это не просто одно из занятий, которымдолжен предаваться христианин, и не своего рода упражнение, необходимое дляперехода в следующий класс. В этой идее -- смысл и суть христианства. Ничегоиного оно не предлагает. И я хотел бы указать, в чем тут отличие от обычныхидей морали и добра. Обычное представление, которое мы все разделяем еще до того, какстановимся христианами, состоит в следующем. Мы берем в качестве исходногопункта наше обыкновенное "я" с его разнообразными желаниями и интересами. Мызатем признаем, что что-то еще -- назовите это "моралью", или "правиламиповедения", или "соображениями общественного блага" -- предъявляет своитребования к нашему "я"; и они вступают в конфликте его собственнымижеланиями. "Быть хорошим" -- значит, по-нашему, уступать этим требованиям.Некоторые вещи, которые нашему "я" хотелось бы сделать, оказываются чем-тотаким, что мы называем "злом". Что ж, в таком случае мы должны отказаться отних. Другие, которые нашему "я" делать не хочется, напротив, оказываютсятем, что мы называем "добром", -- и нам приходится их делать. Но мы всевремя надеемся, что когда мы выполним все предъявляемые нам требования, унашего бедного "я" все еще останутся возможности и время исполнить своисобственные желания, пожить своей жизнью, в свое удовольствие. Фактически мыочень похожи на честного человека, платящего налоги. Он добросовестно платитих, но при этом надеется, что у него останется достаточно денег, чтобыбезбедно прожить на них. Все это происходит по той причине, что за исходнуюточку мы принимаем наше обычное "я". Пока мы думаем так, мы чаще всего приходим к одному из двухрезультатов. Либо мы отказываемся от стараний "быть хорошими", либопревращаемся в людей по-настоящему несчастных. Почему? Потому что (незаблуждайтесь!), если вы действительно собираетесь выполнять всепредъявляемые вам требования, то у вашего "я" не останется ни времени, нисил, чтобы жить для себя. Чем больше вы прислушиваетесь к голосу своейсовести, тем больше этот голос от вас требует. Ваше природное "я", которое,таким образом, страдает от голода, на каждом шагу натыкается на препятствияи сгибается под бременем, начнет, наконец, возмущаться все больше и больше.Вот почему вы либо прекратите эти старания "быть хорошим", либо превратитесьв одного из тех, которые, по их словам, "живут для других", но при этомвсегда всем недовольны и постоянно на все ворчат, вечно удивляясь, почему"другие" не замечают их самопожертвования, их непрекращающегосямученичества. И когда вы превратитесь в такое существо, то станете куданевыносимее для окружающих, чем были бы, если бы оставались откровеннымэгоистом. Христианство предлагает иной путь. Этот путь и труднее, и легче.Христос говорит: "Отдайте Мне все. Мне не нужно столько-то вашего времени,столько-то ваших денег или вашего труда; Я хочу вас. Я пришел не для того,чтобы мучить ваше природное "я", но для того, чтобы умертвить его. Никакиеполумеры здесь не помогут. Я не хочу отрубать ветвь здесь, ветвь там, Я хочусрубить все дерево. Я не хочу сверлить зуб, или ставить на него коронку, илизаполнять в нем дупло. Я хочу удалить его. Передайте Мне все ваше "я"безраздельно, со всеми желаниями, как невинными, так и порочными, полныйнабор. Я дам вам взамен новое "я". Фактически, Я дам Самого Себя, и все Моестанет вашим". Это и труднее, и легче, чем то, что стараемся делать мы. Я надеюсь, вызаметили, что Сам Христос иногда описывает христианский путь как оченьтрудный, а иногда -- как очень легкий. Он говорит: "Возьми свой крест", иэто звучит как призыв к мученической смерти в каком-нибудь концлагере. Но вследующий момент Он говорит: "...иго Мое благо, и бремя Мое легко". Нетруднопонять, почему и то, и другое справедливо. Учителя могут сказать вам, что самый ленивый ученик в классе -- этотот, кто работает упорнее всех в конце учебного года. Они не шутят. Если выдадите двум ученикам доказать какую-то геометрическую теорему, тот, ктоготов приступить к делу, постарается понять ее. Ленивый ученик пытаетсязазубрить ее на память, потому что в данный момент это требует меньшеусилий. Но шесть месяцев спустя, когда они начнут готовиться к экзаменам,лентяю придется провести много мучительных часов над тем, что прилежныйученик легко и с удовольствием выполнит за несколько минут. В конечном итогелентяю приходится работать больше. Или давайте взглянем на эту ситуацию с другой стороны. В сражении илипри восхождении на гору порой необходимо предпринять какое-то действие,которое требует усилий и мужества. Однако в конечном итоге оно же обеспечитнаибольшую безопасность. Если вы этого не сделаете, то несколькими часамипозднее окажетесь в большей опасности. Трусливый поступок будет и самымопасным. Именно так обстоит дело в христианстве. Ужасно, почти невозможно отдатьвсего себя -- все свои желания и все заботы о себе в руки Христа. Но этогораздо легче, чем то, что стараемся делать мы сами. Ибо мы стараемсяостаться, так сказать, "самими собою", не отказываемся от личного счастьякак от главной цели в жизни и в то же время пытаемся быть "хорошими". Мы всестараемся не препятствовать уму своему и сердцу сосредоточиваться на мечтахо богатстве, на честолюбивых планах, на стремлении к удовольствиям -- инадеемся, несмотря на это, вести себя честно, целомудренно и скромно. И этоименно то, против чего предостерегал нас Христос. Он говорил, что смоквы нерастут на терновнике. Поле, засеянное травой, не принесет урожая пшеницы.Если вы будете регулярно косить траву, вам удастся сохранить ее короткой. Нопшеницы это поле все-таки не произведет. Чтобы такое поле дало пшеницу, внем необходимо произвести изменения; его надо глубоко перепахать и засеятьзаново. Вот почему подлинная проблема христианской жизни возникает там, гделюди обычно не думают столкнуться с ней. Возникает она в тот самый момент,когда мы просыпаемся поутру. Все наши желания и надежды, связанные с новымднем, набрасываются на нас как дикие звери. И каждое утро наша перваяобязанность -- в том, чтобы попросту прогнать их; мы должны прислушаться кдругому голосу, принять другую точку зрения, позволить, чтобы нас заполнилпоток другой, более великой, более сильной и более спокойной жизни. И такцелый день: мы сдерживаем свои естественные капризы и волнения, вступаем вполосу, защищенную от ветра. Вначале, обретя подобное состояние духа, вы сумеете сохранять его лишьнесколько минут. Но в эти минуты по всему нашему физико-духовному организмураспространяется жизнь нового типа, потому что мы позволяем Ему совершать внас работу. Есть разница между масляной краской, которая покрывает толькоповерхность, и красителем, пропитывающим окрашенный предмет насквозь.Христос никогда не произносил неясных идеалистических фраз. Говоря: "Будьтесовершенны", Он имел в виду именно это. Он подразумевал, что мы должныподвергнуться полному курсу лечения. Это трудно; но компромисса, которого мыжаждем, достичь несравненно труднее, это просто невозможно. Яйцу, вероятно,трудно превратиться в птицу; однако ему несравненно труднее научитьсялетать, оставаясь яйцом. Мы с вами подобны яйцу. Но мы не можем бесконечнооставаться обыкновенным, порядочным яйцом. Либо мы вылупимся из него, либооно испортится. А теперь позвольте мне повторить то, что я сказал прежде: в этом исостоит все христианство; больше в нем нет ничего. Допускаю, что это можетвызвать сильное недоумение. Ведь такой очевидной представляется мысль, что уцеркви множество других забот: образование, возведение новых зданий,миссионерская работа, службы. Очевидно и то, что многими заботами обремененогосударство: это проблемы обороны, политики, экономики и многое другое. Нона самом деле все гораздо проще. Государство существует лишь для того, чтобыобеспечивать и защищать обычное человеческое благополучие в этой жизни. Мужи жена, беседующие у камина, друзья, играющие в карты в пивном баре,человек, читающий книгу в своей комнате или работающий в своем саду, радизащиты всего этого и существует государство. Все законы, парламенты, армии,суды, полиция, экономика имеют смысл только в том случае, если они помогаютвсе это продлить и защитить. А иначе они оборачиваются лишь тратой времени иденег. Что касается церкви, то она существует только для того, чтобыпривлекать людей к Христу, формировать из них маленьких Христов. Если онаэтого не делает, все кафедральные соборы, все священство, все миссионерскиеорганизации, проповеди, даже сама Библия сведутся лишь к пустой тратевремени. Бог стал человеком именно ради этой цели. И знаете что? Может быть,только ради этого и была создана Вселенная. В Библии говорится, что она быласоздана для Христа и что все должно соединиться в Нем. Я думаю, никто из насне в состоянии понять, как все это произойдет в масштабе Вселенной. Мы незнаем, что живет (если там вообще что-нибудь живет) в тех частях ее, которыеудалены от Земли на многие миллионы километров. Даже на этой Земле мы незнаем, что произойдет со всем остальным, кроме человека. Но чего,собственно, мы ожидали? Нам показана только та часть плана, которая касаетсянас. Иногда я люблю себе представить, как все будет с другими существами ипредметами. Мне кажется, высшие животные в каком-то смысле сблизятся счеловеком благодаря его любви к ним и тому, что он делает их (как это и всамом деле происходит) гораздо более очеловеченными, чем они были бы, несуществуй на Земле человека и всей его деятельности. Я даже улавливаюкакой-то смысл в подтягивании неодушевленных вещей и растений к человеку, помере того как он пользуется ими и оценивает их. Если бы иные миры былинаселены разумными существами, и те могли бы проделывать это со своимимирами. И может быть, когда разумные существа войдут в Христа, они, в этомсмысле, принесут с собой в Него и все остальное. Но я не знаю, как все этопроизойдет на самом деле, и могу лишь делиться своими догадками. Нам сказано только о том, как мы, люди, соединимся в Христе; как мыстанем частью того удивительного дара, который молодой Князь Вселенной хочетпреподнести Своему Отцу,-- дара, который есть Он Сам и, следовательно, мы вНем. Только для этого мы и созданы. В Библии есть странные, волнующие намекина то, что когда мы соединимся с Ним и в Нем, многое в природе начнетобретать свой первоначальный, верный смысл. Страшный сон окончится; наступитутро. ВО ЧТО ЭТО ОБХОДИТСЯ Многих, оказывается, смутило то, что я сказал в предыдущей главе ословах нашего Господа: "Будьте совершенны". Некоторые, видимо, полагают, чтоэти слова означают: "Пока вы не станете совершенными, Я не буду вампомогать"; поскольку мы не в состоянии стать совершенными, наше положениебезнадежно. Но я не думаю, чтобы это было так. Мне представляется, Господьимел в виду следующее: "Я стану помогать вам лишь в одном -- в достижениисовершенства. Возможно, вас устраивает что-нибудь поменьше, но Я не дам вамничего меньше этого". Позвольте мне пояснить мою мысль. В детстве у меня часто болели зубы, ия знал: стоит пойти к маме -- и она даст что-нибудь болеутоляющее и я смогуспокойно уснуть. Но я не шел к ней -- по крайней мере, до тех пор, пока больне становилась невыносимой. Я не шел к ней вот по какой причине: несомневаясь в том, что она даст мне аспирин, я в то же время знал, что этимона не ограничится, а на следующее утро поведет меня к зубному врачу. Я немог получить от нее того, что хотел и не получить чего-то большего, чего явовсе не хотел. Все, к чему я стремился, -- мгновенно избавиться от боли: ноя не мог получить этого без последующей проверки всех моих зубов. А я зналэтих зубных врачей! Знал, что они начнут копаться и в тех моих зубах,которые болеть не начинали. Как у нас говорят, дай им только палец, они всюруку отхватят. Наш Господь, если вы позволите мне такое сравнение, в некотором роденапоминает этих зубных врачей. Если вы дадите Ему палец, Он возьмет у васвсю руку. Десятки людей приходят к Нему, чтобы излечиться от какого-тоодного греха, которого они особенно стыдятся (например, от трусости), или оттакого, который портит им жизнь (скажем, от вспыльчивости или пьянства). Чтож, Он вылечит любой недуг; но не остановится на этом. Может быть, вы большеничего у Него и не просили, но Он, если только вы придете к Нему однажды,непременно подвергнет вас полному курсу лечения. Вот почему Он предупреждает людей, чтобы они, прежде чем станутхристианами, взвесили, во что им это обойдется. "Поймите меня правильно,--говорит Он.-- Если вы Мне позволите, Я сделаю вас совершенными. В тотмомент, когда вы вручите себя в Мои руки, знайте, что именно это Я намеренсделать с вами. Именно это, и ничего другого. Однако ваша воля остаетсясвободной. Если вы захотите, то сможете оттолкнуть Меня. Но если вы неоттолкнете, помните: Я доведу работу до конца. Каких бы страданий вам это нистоило в вашей земной жизни, чего бы это ни стоило Мне, я не успокоюсь и неоставлю в покое вас до тех пор, пока вы действительно не станетесовершенными -- пока Мой Отец не сможет без колебаний сказать, что доволенвами, как Он сказал это обо Мне. Я могу это сделать, и Я сделаю это. Но Я нестану делать ничего меньше этого". И тем не менее -- это так же важно -- Помощник, Которого неудовлетворить ничем, кроме совершенства, будет очень рад вашей первой,слабой попытке, которую вы предпримете завтра, чтобы выполнить простейшуюсвою обязанность. Как говорил известный христианский автор ДжорджМакдональд, каждый отец доволен, когда его ребенок делает первые неуверенныешажки, но ни один отец не удовлетворится меньшим, чем уверенная, свободнаяпоходка взрослого сына. Точно так же, говорит он, "легко снискать одобрениеБога, но удовлетворить Его трудно". Из всего этого следует такой практический вывод. С одной стороны, то,что Бог требует от нас совершенства, не должно ни в коей мере обескураживатьнас в теперешних попытках быть хорошими, как не должны у нас опускаться рукиот неудач, которые мы терпим при этих попытках. Всякий раз, когда выпадаете, Он снова ставит вас на ноги. Он превосходно знает, что ценой своихсобственных усилий вы никогда не сможете и близко подойти к совершенству. Всвою очередь вы с самого начала должны понимать, что цель, к которой Он васнаправляет,-- это абсолютное совершенство, и ни одна сила во Вселенной,кроме вас самих, не может воспрепятствовать Ему в этом. Это очень важнопонять. Если мы не поймем этого, то, весьма вероятно, захотим в какой-томомент пойти на попятную и начнем Ему противиться. Я думаю, многие из нассклонны считать себя достаточно хорошими после того как Христос помог нампреодолеть один-два греха, которые особенно беспокоили нас. Он сделал все,чего мы от Него хотели, и теперь мы были бы очень признательны, если бы Оноставил нас в покое. У нас принято говорить: "Я никогда не стремился статьсвятым. Мне просто хотелось быть порядочным человеком". Нам даже кажется,что это свидетельствует о нашем смирении. Но это -- трагическая ошибка. Конечно же, мы не хотели и никогда непросили, чтобы нас превращали в нечто совершенное. Но дело не в нашихжеланиях, а в тех намерениях, которые имел Он, когда создавал нас. Он --Изобретатель. Мы -- только машины. Он -- Художник, мы -- всего лишь картина.Как можем мы знать, что Он намеревается сделать из нас? Вы замечаете, что Онуже превратил нас во что-то, сильно отличающееся от того, чем мы были.Давным-давно, прежде нашего рождения, когда мы еще находились в материнскомчреве, мы прошли через различные стадии развития. Сначала видом своим мынапоминали растения, затем -- рыб, и только на последней стадии мы сталипоходить на человеческих младенцев. И если бы мы могли осознавать те ранниестадии, то, вполне возможно, удовлетворились бы таким вот бытием в видерастения или рыбы, и не захотели бы превращаться в младенцев. Но все этовремя у Него был особый план относительно нас, и Он твердо намеревалсявыполнить его до конца. То же самое происходит и сейчас, только на болеевысоком уровне. Нас, допускаю, вполне удовлетворит, если мы останемся такназываемыми обыкновенными людьми; но Он твердо намерен привести в исполнениесовершенно другой план. Отказ от участия в этом плане диктует не смирение, алень и трусость. Подчинение ему свидетельствует не о тщеславии или маниивеличия, а о покорности. Эти две стороны истины можно осветить иначе. С одной стороны, нам неследует воображать, что ценой своих собственных усилий мы в состояниипродержаться в категории порядочных людей хотя бы сутки. Если бы не Егоподдержка, никто из нас не был бы застрахован от какого-нибудь серьезногогреха или преступления. С другой стороны, вся святость и весь героизм,которыми отличались величайшие из святых, не превышали того, чем Он намереннаделить каждого из нас. Его работа над нами не закончится в этой жизни. НоОн намерен выполнить ее настолько, насколько это возможно, до нашей смерти. Вот почему мы не должны удивляться, если на нашу долю выпадают тяжелыевремена. Когда человек обращается к Христу и ему кажется, что все у негоидет как надо (в том смысле, что он избавляется от дурных наклонностей), тозачастую ему представляется: теперь, вполне естественно, и обстоятельствастанут складываться глаже. И когда приходят неприятности -- болезнь,денежные затруднения, разного рода искушения,-- такой человек испытываетразочарование. Все это, думает он, было необходимо, чтобы пробудить во мнесознание и привести меня к раскаянию; но почему сейчас? А потому что Богзаставляет его идти вперед, подниматься на более высокий уровень. Онпомещает его в такие обстоятельства, когда от него требуется гораздо большехрабрости, или терпения, или любви, чем он когда-либо мог подумать. Нам всеэто кажется излишним; но только потому, что мы еще не имеем ни малейшегопредставления о том, какими поразительными существами Он собирается нассделать. Я думаю, мне придется позаимствовать еще одно сравнение у ДжорджаМакдональда. Представьте себе, что вы - жилой дом. Бог входит в этот дом,чтобы перестроить его. Сначала, возможно, вы еще можете понять, что Онделает. Он ремонтирует водопровод и крышу. Необходимость такого ремонта вамясна и не вызывает у вас удивления. Но вот Он начинает ломать дом, да так,что вам становится больно. К тому же вы не видите в этом никакого смысла.Чего Он хочет добиться? А объяснение в следующем: Он строит из вас совсемдругой, новый дом, вовсе не такой, каким вы его представляли. В одном местеОн возводит новое крыло, настилает новый пол, в другом -- пристраиваетбашни, создает дворики. Вы думали, что вас собирались переделать вхорошенький маленький коттедж. Но Он сооружает дворец и намерен поселитьсяво дворце Сам. Заповедь "Будьте совершенны" -- это не просто идеалистическивысокопарный призыв. Это и не приказ сделать невозможное. Дело в том, что Онсобирается преобразовать нас в такие существа, которым по силам этот приказ.Он сказал (в Библии), что мы -- "боги", и докажет правоту Своих слов. Еслитолько мы Ему позволим -- мы можем помешать Ему, если захотим,-- Онпревратит самого слабого, самого недостойного из нас в бога или богиню, вослепительное, светоносное, бессмертное существо, пульсирующее такойэнергией, такой радостью, мудростью и любовью, какие мы сейчас не можемвообразить. Он превратит нас в чистое, искрящееся зеркало, способноеотразить в совершенном виде (хотя, конечно, в меньшем масштабе) Егобезграничную силу, радость и доброту. Это долгий, а то и болезненныйпроцесс. Но именно в том, чтобы пройти его,-- наше назначение. Рассчитыватьна меньшее нам не приходится. То, что Господь сказал, Он говорил всерьез. ХОРОШИЕ ЛЮДИ, ИЛИ НОВОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО Да, то, что Он сказал, Он говорил всерьез. Те, кто отдаст себя в Егоруки, станут такими же совершенными, как Он Сам,-- совершенными в любви,мудрости, радости, красоте и бессмертии. Эта перемена не завершится в нашейземной жизни, потому что смерть -- важная часть лечения. Как глубокозатронет оно каждого отдельного христианина при его земной жизни, знатьникому не дано. Я думаю, сейчас самая пора рассмотреть один часто возникающий вопрос:если христианство право, то почему христиане в массе своей не лучше, чемнехристиане? Вопрос этот, с одной стороны, совершенно правомочен, с другойстороны, неоправдан. Обоснованность его -- вот в чем. Если обращение вхристианство внешне никак не проявляется в поведении человека -- если онпродолжает оставаться таким же снобом, или завистливым, или тщеславным,каким был прежде, -- то мы должны, я думаю, подвергнуть сомнению искренностьего обращения. Всякий раз, когда обращенный полагает, что достиг прогресса,он именно так может проверить себя. Прекрасные чувства, большаяпроницательность, возросший интерес к религии не значат ничего, еслиповедение наше не меняется при этом в лучшую сторону, как ничего не значитто, что больной чувствует себя лучше, если температура по прежнемуповышается. В этом смысле мир совершенно прав, когда судит христианство порезультатам. Христос говорил нам, чтобы именно так мы и судили. Деревопознается по плодам. "Чтобы узнать, хорош ли пудинг, надо его съесть". Когдамы, христиане, ведем себя недостойно или когда из наших попыток вести себятак, как надо, ничего не получается, мы внушаем людям недоверие кхристианству. На плакатах военного времени можно прочитать: "Легкомысленнаяболтовня может привести нас к гибели". Переиначив эти слова, скажу, чтолегкомысленный образ жизни может привести к злоречивым толкам. И мы самидаем повод для толков, ставя под сомнение истинность христианства. Но, с другой стороны, окружающий нас мир бывает довольно нелогичным всвоих требованиях к христианству. Порой людям недостаточно, чтобы жизньчеловека, ставшего христианином, изменилась к лучшему. Они пытаются, преждечем сами придут к вере, четко разделить весь мир на два лагеря -- христиан инехристиан; при этом они ожидают, что все люди из первого лагеря в любойданный момент должны быть безусловно лучше, чем люди из второго лагеря.Такое требование беспочвенно по нескольким причинам. 1) Во-первых, в реальной жизни все гораздо сложнее. Мир не состоит изстопроцентных христиан и стопроцентных нехристиан. Существуют люди (и ихнемало), которые медленно выбывают из рядов христиан, но все еще называютсебя этим именем, причем некоторые из них -- священнослужители. Другиепостепенно становятся христианами, хотя еще так себя и не называют. Имеютсялюди, которые пока не принимают доктрину о Христе во всей ее полноте, но втакой степени поддались обаянию Его Личности, что уже принадлежат Ему вгораздо более глубоком смысле, чем сами сознают. Известны и люди, которые,исповедуя другие религии, под скрытым воздействием Бога сосредоточиливнимание на тех разделах, которые согласуются с христианской доктриной.Например, буддист доброй воли, побуждаемый упомянутым воздействием, можетвсе больше внимания уделять буддистскому учению о милосердии, оставляя встороне другие вопросы (хотя он все еще утверждает, что исповедует этоучение). В подобном положении находилось и множество благодетельныхязычников задолго до рождения Христа. А сколько в мире людей, у которых вголове неразбериха и убеждения сотканы из обрывков несовместимых верований!Следовательно, бессмысленно судить о христианах и нехристианах в целом.Можно сравнивать кошек и собак или даже мужчин и женщин, потому что здеськаждому ясно, кто есть кто. К тому же животные не превращаются (ни внезапно,ни постепенно) из собаки, скажем, в кошку. Когда мы сравниваем христиан снехристианами, то обычно думаем не о реальных людях, которых знаем, а онеких смутных идеях, почерпнутых нами из книг и газет. Если же вы хотитесопоставить плохого христианина с хорошим атеистом, то пусть это будут дваконкретных человека, с которыми вы действительно сталкивались. До тех пор,пока мы не докопаемся до сути дела, мы будем только время терять. 2) Предположим, мы докопались до сути и говорим уже не о воображаемыххристианах и нехристианах, а о двух конкретных людях, живущих по соседству снами. Даже в этом случае вопрос требует внимательного, аналитическогоподхода. Если христианство истинно, из этого должно вытекать, что а) любойхристианин лучше, чем был бы тот же самый человек, если бы оставалсянехристианином; и что б) любой человек, становящийся христианином, лучше,чем он был до этого. Позвольте мне привести сравнение. Если реклама зубнойпасты "Белозубая улыбка" не обманывает нас, то из этого следует: а) укаждого, кто пользуется ею, зубы лучше, чем они были бы, если бы он ею непользовался; и б) если кто бы то ни было начнет ею пользоваться, состояниеего зубов улучшится. Но то, что от употребления этой пасты - мои плохие зубы(которые я унаследовал от обоих родителей) не станут такими же прекрасными,как у здорового, молодого негра, который вообще никогда не употреблялникакой пасты, еще не доказывает, что реклама говорит неправду. Возможно,христианка мисс Бэйтс злее на язык, чем неверующий Дик Феркин. Сам по себеэтот факт еще не может служить доказательством того, что христианство --недейственно. Вопрос следует ставить в иной плоскости: а каким был бы Дик,стань он верующим? Мисс Бэйтс и Дик, в силу наследственности и воспитания,полученного ими в раннем детстве, обладают разными темпераментами ихарактерами. Христианство обещает взять под контроль оба эти темперамента ихарактера, если только ему будет позволено. Правомочен лишь такой вопрос:приведет ли этот контроль, если будет установлен, к улучшению мисс Бэйтс иДика? Каждому ясно, что в случае Дика под контроль поступил бы характер кудаболее доступный благоприятному воздействию, чем в случае мисс Бэйтс. Но делоне в этом. Чтобы судить о руководстве фабрикой, следует принимать в расчетне только качество продукции, но и техническое оснащение. Возможно,техническое оснащение фабрики "А" таково, что она лишь чудом вообще даеткакую-то продукцию. Напротив, принимая во внимание первоклассное оснащениефабрики "Б", следует признать, что высокое качество ее продукции все-такигораздо ниже, чем могло бы быть. Несомненно, хороший руководитель на фабрике"А" установит новое оборудование при первой возможности, однако этопроизойдет не сразу. До тех пор, пока это случится, низкий уровеньпродукции, выпускаемой этой фабрикой, не может свидетельствовать онеумелости руководства. 3) А теперь углубимся в разбираемый нами вопрос. Руководительсобирается поставить новое оборудование, и еще прежде, чем Христос закончитработать над мисс Бэйтс, она станет воистину прекрасным человеком. Но еслимы на этом остановимся, то ситуация будет выглядеть так, словно единственнаяцель Христа -- подтянуть мисс Бэйтс до того уровня, на котором Дик находилсяс самого начала. У вас могло сложиться впечатление, будто с Диком вообще нетникаких проблем, и в христианстве нуждаются только люди с дурным характером,а приятные, милые люди вполне могут обойтись и без него; словно приятность-- это все, чего требует Бог. Думать так было бы роковой ошибкой. Правда втом, что с точки зрения Бога Дик Феркин нуждается в спасении ничуть неменьше, чем мисс Бэйтс. В каком-то смысле (через минуту я объясню, в какомименно) сомнительно, чтобы приятность характера вообще имела какое-нибудьотношение к этому. Мы не можем ожидать, чтобы Бог смотрел на спокойныйхарактер и дружелюбие Дика теми же глазами, какими смотрим на них мы. Ведьэти качества в значительной степени порождены естественными причинами(благоприятная наследственность), то есть в конечном счете обусловлены СамимБогом. Но, с другой стороны, будучи связаны с темпераментом Дика, они едвали устойчивы и могут исчезнуть, коль скоро у Дика нарушится пищеварение.Приятность характера--это, в сущности. Божий дар Дику, а не дар Дика Богу.Точно так же Бог допустил, чтобы в силу естественных причин, действующих вмире, от глубокой древности испорченном грехом, разум у мисс Бэйтс оказалсяограниченным, а нервы -- взвинченными, от чего и зависит, главным образом,ее несносность. Он намеревается в свое время выправить этот недостаток миссБэйтс. Но для Бога не это -- критическая часть ситуации. Это не представляетдля Него никаких трудностей. Не об этом Он беспокоится. Того, за чем Онследит, чего ожидает и ради чего работает, нелегко добиться даже Ему, Богу,потому что в силу установленного Им принципа свободной воли Он не можетдостичь этого силой. Он ждет и наблюдает за появлением "этого" и в миссБэйтс, и в Дике Феркине: только от их доброй воли это зависит. От каждого изних зависит, сделать этот шаг или отказаться от него, обратиться или нет кБогу, выполнив, таким образом, ту единственную цель, ради которой они исозданы. Их свободная воля вибрирует, как стрелка компаса. Но эта стрелканаделена правом выбора. Она может повернуться точно к северу, но не обязанаэтого делать. Повернется ли стрелка, установится ли, укажет ли на Бога? Он может ей в этом помочь. Но Он не может ее заставить. Он не можетпротянуть руку и повернуть ее -- тогда она лишилась бы предоставленной ей отначала свободы воли. Установится ли стрелка по направлению к северу? Отэтого зависит все остальное. Передадут ли мисс Бэйтс и Дик свою человеческуюприроду в руки Божьи? Только в этом суть. А что один из этих характеров --приятен, а другой -- несносен, вопрос второстепенный. С этим у Бога проблемне будет. Не поймите меня, пожалуйста, превратно. Бог рассматривает плохую,несносную человеческую природу как зло, как что-то печальное. Конечно,хороший человеческий характер в Его глазах -- добро, как добро -- хорошийхлеб, или солнечный свет, или чистая вода. Новее это такое благо, которое Ондает, а мы принимаем. Он дал Дику крепкие нервы и хорошее пищеварение, идобро не оскудело в том источнике, откуда оно произошло. Творить благо Богу,насколько нам известно, ничего не стоит. Но ради того, чтобы взбунтовавшаясячеловеческая воля могла обратиться на праведный путь, Он умер на кресте.Поскольку эта воля свободна, она может, действуя как в хороших, так и вплохих людях, принять или отвергнуть Его. В последнем случае все приятныекачества Дика, будучи лишь свойством его человеческой природы, обратились быв конечном счете в ничто, так как сама эта природа исчезнет. Сочетаниеестественных причин произвело в Дике благоприятную психологическуюструктуру, подобно тому как оно порождает приятные сочетания цветов присолнечном закате. Но в силу особенностей, присущих природе, такое сочетаниебыстро распадается и исчезает. Дику предлагалась возможность превратить(или, скорее, позволить Богу превратить) это мимолетное сочетание вбессмертную красоту вечного духа; но он эту возможность упустил. Возникает парадокс: до тех пор, пока Дик не обратится к Богу, он будетдумать, что его приятный характер -- его собственность во всех отношениях (ипо происхождению, и по принадлежности). Но пока он так думает, прекрасныекачества его ему не принадлежат. Только когда он поймет, что они -- не егозаслуга, а дар Божий, и вновь предложит их Богу, только тогда качества этидействительно станут его собственностью. Только то мы и можем сохранить, чтодобровольно отдадим Богу. А то, что попытаемся удержать для себя, непременнопотеряем. Мы не должны поэтому удивляться, встречая среди христиан людей, все ещенесносных. Если подумать, можно понять, почему от неприятных людей можноожидать, что они скорее обратятся к Христу, чем приятные. Вы помните, каквозмущались современники Христа тем, что, по их мнению. Он привлекал к Себесамых ужасных, самых презираемых людей? То же самое вызывает возмущение инедоумение и у наших современников. Так будет и завтра, и всегда. Выдогадываетесь, почему? Вспомните слова Христа: "Трудно богатому войти вЦарство Небесное". А еще Он говорил: "Блаженны нищие духом". Очевидно, чторечь Он вел о двух видах богатства и нищеты -- материальном и духовном.Опасность для людей материально богатых -- в том, что они довольствуютсясчастьем, которое дают им деньги, и не понимают, что нуждаются в Боге. Есливсе кажется таким доступным, если вы можете получить все, чего пожелаете,простым росчерком пера на чеке, то вам легче позабыть о том, что каждуюминуту вы - в полной зависимости от Бога. Не меньшую опасность несет иприродная одаренность. Если вы получили от Бога крепкие нервы, незаурядныйум, отличное здоровье, если вы хорошо воспитаны и считаетесь "душойобщества", то как вам не быть вполне довольным своим характером иобстоятельствами? "К чему впутывать во все это Бога?"-- спросите вы себя.Хорошие манеры и поведение даются вам без особого труда. Вы не из технесчастных, которые отягощены разного рода комплексами: вас не мучат вопросыпола, вы не страдаете ни чрезмерной тягой к выпивке, ни повышеннойраздражительностью или дурным характером. Все вокруг называют вас "славныммалым", и вы сами (наедине с собой) соглашаетесь с их мнением. Вы, вполневероятно, верите, что все ваши хорошие качества -- это ваша личная заслуга.И возможно, не видите никакой необходимости стать еще лучше, но лучшепо-новому, в более высоком смысле слова. Очень часто люди, наделенные отприроды добродетелями, не могут осознать своей нужды в Христе до тех пор,пока в один прекрасный день не окажется, что добродетели их -- тщетны, иразочарование постигнет их, а самодовольство -- рассеется. Иными словами,трудно тем, кто богат и в этом смысле слова, войти в Царство Небесное. Дело обстоит совершенно иначе с людьми неприятными, маленькими,приниженными, боязливыми, испорченными, слабосильными, одинокими либо слюдьми необузданными, страстными, неуравновешенными. Предприняв малейшуюпопытку стать хорошими, они незамедлительно почувствуют, что им не обойтисьбез помощи. Для них -- либо Христос, либо ничего. У них только один выбор --или взять свой крест и следовать за Ним, или жить в постоянном отчаянии. Они-- заблудшие овцы; Он приходил специально для того, чтобы отыскать их.Они-то и есть в самом настоящем, в самом страшном смысле этого слова"нищие". Именно их Он благословил. Это они -- то "ужасное сборище", скоторым Он общается. И конечно, фарисеи все еще говорят сегодня, какговорили в самом начале: "Если бы христианская доктрина опиралась на истину,эти люди не были бы христианами". В сказанном мною -- либо предостережение,либо ободрение для каждого из нас. Если вы славный человек, если добродетельдается вам легко -- берегитесь! От того, кому много дано, много и спросится.Если вы принимаете за собственные достоинства то, что на самом деле -- Божийдар, полученный вами от природы, если вы довольствуетесь своим приятнымхарактером, вы все еще противитесь Богу, и когда-нибудь ваши природные дарыпослужат лишь более ужасному падению, более изощренному совращению, а дурнойпример станет особо разрушительным. Сам сатана был когда-то архангелом: егоприродные дары были настолько же выше ваших, насколько ваши -- вышеприродных даров шимпанзе. Однако если вы несчастное существо, искалеченное никуда не годнымвоспитанием в семье, где царила низкая зависть и не прекращалисьбессмысленные ссоры, если вы обременены, не по своей воле, каким-нибудьотвратительным половым извращением и день за днем терзаетесь комплексомнеполноценности, набрасываясь и огрызаясь даже на лучших своих друзей,-- неотчаивайтесь. Бог знает о вас все. Вы один из тех нищих, которых Онблагословил. Он знает, какой воистину жалкой машиной стараетесь выуправлять. Не сдавайтесь. Делайте все, что в ваших силах. В один прекрасныйдень Он выбросит эту машину на свалку и даст вам новую. И тогда вы,возможно, поразите всех нас -- и самого себя, потому что вы прошли труднуюшколу вождения ("Многие же будут первые последними, и последние первыми"). Обладать приятным характером, быть цельной, высоконравственнойличностью прекрасно. Мы должны использовать все доступные нам средства --медицину, образование, экономику, политику -- чтобы создать такой мир, гдекак можно больше людей были бы именно такими, как стараемся мы создать мир,где у каждого достаточно пищи. Но при этом мы должны помнить: если бы намдаже удалось каждого человека сделать хорошим и благодетельным, мы бы неспасли все эти человеческие души. Мир, состоящий из приятных людей,довольствующихся своей приятностью и не имеющих ничего больше, другимисловами, мир, отвернувшийся от Бога, будет так же отчаянно нуждаться вспасении, как и мир жалких, несчастных людей, -- но спасти его, быть может,еще труднее. Простое, механическое улучшение -- не искупление, хотяискупление постоянно делает людей лучше, даже здесь и сейчас, иусовершенствует их до такой степени, о которой мы не можем еще и мечтать.Бог стал человеком, чтобы обратить существа, созданные Им, в Своих детей; непросто для того, чтобы улучшить человеческую породу, но чтобы создать людейсовершенно иного рола. Это не то же самое, что дрессировка лошади, которуюучат прыгать все выше и выше, это -- как превращение ее в сказочногокрылатого коня. Конечно, как только у лошади вырастут крылья, она сможетперелетать через такие заборы, через которые никогда бы не перепрыгнула, иобычной лошади ни в чем с ней будет не сравниться. Однако вначале, когдакрылья только станут отрастать, все это, возможно, будет ей не под силу.Наросты в верхней части спины будут выглядеть нелепо и смешно, и никто недогадается, глядя на них, что из них вырастут крылья. Однако мы, возможно, посвятили этому вопросу слишком уж много времени.Если все, чего вы ищете, -- это аргумент против христианства (а я хорошопомню, как я сам жадно искал такие аргументы, когда начал бояться, чтохристианство соответствует истине), то вы легко сможете найти какого-нибудьнеумного и не очень приятного христианина и сказать: "Так вот он, вашхваленый новый человек! Дайте-ка мне лучше старого!" Но если вы хотя бы разпочувствуете, что ключи к христианству -- не там, то в глубине сердцапоймете, что все ваши возражения и аргументы -- лишь попытка уйти. Что выможете знать о других человеческих душах? Об их искушениях, их возможностях,их борьбе? Лишь одну душу во всем Божьем мире знаете вы, и это та душа, чьясудьба отдана в ваши руки. Если Бог существует, вы в некотором смысле одинна один с Ним. Вы не можете от Него избавиться, философствуя о достоинствахи недостатках своих соседей или вспоминая то, о чем вы читали в книгах. Чтобудут значить все эти пересуды и домыслы (да и сможете ли вы вообще ихвспомнить?), когда развеется притупляющий туман анестезии, который мыназываем "природой" или "реальным миром", и Присутствие, о Котором вы всегдазнали, станет осязаемым, непосредственным, неустранимым? НОВЫЕ ЛЮДИ В предыдущей главе я сравнивал работу Христа по созданию новых людей спревращением обычной лошади в сказочного крылатого коня. Я воспользовалсяэтим крайним примером, чтобы подчеркнуть, что речь идет не об улучшении,усовершенствовании, а о полном преобразовании. Ближайшим подобием этому вприроде будет поразительное превращение насекомых при воздействии на нихопределенных лучей. Некоторые считают, что именно так происходит эволюция.Изменения, в которых сущность этого процесса, могут быть вызваны лучами,поступающими из космоса (конечно, как только эти изменения возникают, вдействие вступает то, что называют "естественным отбором": виды, которыепретерпели полезные изменения, выживают, а иные -- отсеиваются). Возможно, современный человек лучше сможет понять идею христианства,если попробует рассмотреть ее в связи с теорией эволюции. Каждый знаком сэтой теорией (хотя некоторые образованные люди отвергают ее). Каждого из насучили в свое время, что современный человек эволюционировал из более низкихформ жизни. В результате часто задают вопрос: "Каким будет следующий шаг?"Писатели-фантасты пытаются время от времени описать этот шаг, изображаянекоего сверхчеловека. Обычно из-под их пера возникает существо, гораздоболее неприятное, чем человек, каким мы его знаем, и создатели его пытаютсяскрасить впечатление, наделяя свое создание дополнительными руками илиногами. Однако почему не предположить, что следующий шаг принципиальноотличается от всего, что в состоянии измыслить самое изощренное воображение?Скорее всего, именно так и будет. Тысячи лет тому назад появились огромные,тяжелые существа, покрытые бронеподобной чешуей. Если бы кто-нибудь в товремя наблюдал за ходом эволюции, он, вероятнее всего, предположил бы, чтоследующим звеном в ее цепи будут существа, еще надежнее защищенные, ещеболее приспособленные для выживания. Но его предположения оказались быошибочными. Будущее прятало в рукаве свою козырную карту, и секрет ееоказался совершенно неожиданным: из рукава выскочили не вооруженные до зубовчудовища, а маленькие, голые, безоружные животные, наделенные лишь лучшимимозгами. С помощью этих мозгов им предстояло покорить всю планету. Имсуждено было не просто обрести больше власти, чем у доисторических чудовищ;власть, которую предстояло завоевать, была совершенно нового типа. Следующийшаг должен был стать не просто другим, а по-иному другим. Поток эволюциирезко сворачивал в принципиально иное русло, чем мог бы ожидать нашпредполагаемый наблюдатель. Сегодня, мне кажется, в догадках о следующем шаге содержится та жеошибка. Люди видят (или, им кажется, будто они видят), как совершенствуетсячеловеческий интеллект, как все более уверенной становится власть человеканад природой. Они думают, что поток эволюции движется лишь в этомнаправлении, никакого другого русла вообразить себе не могут. Что же доменя, я не могу отделаться от мысли, что следующий шаг будет воистинунебывалым; он будет сделана таком направлении, о котором мы и неподозревали. А если бы не так, то едва ли его можно было бы назвать новымшагом. Я предвижу не просто изменения, а применение какого-то нового метода,направленного на изменения принципиально иного толка. Выражаясь другимисловами, следующая стадия эволюции выйдет за ее пределы; эволюция, какметод, производящий изменения, будет вытеснена каким-то новым методом. И яне слишком бы удивился, если бы, когда все это случится, немногие люди этобы заметили. Если вы согласны продолжать беседу в том же духе, то есть опираясь назнакомое нам понятие эволюции, то согласно христианской точке зрения новыйшаг уже сделан. Он действительно нов по-новому. Это не эволюция от людеймозговитых к еще более мозговитым; это изменение -- в совершенно другомнаправлении, ибо оно превращает Божьи создания в Божьих сыновей и дочерей.Первый момент его зафиксирован в Палестине 2000 лет тому назад. В некоторомсмысле это изменение -- не эволюция, потому что не вызывается естественнымипроцессами, но входит в природу извне. Однако именно этого я и ожидал. Мыпришли к идее об эволюции, изучая прошлое. Если будущее содержит в себевоистину что-то новое, тогда, конечно же, наше представление, основанное напрошлом, не может этого нового в себя вмещать, тем более что новый шаготличается от всех предыдущих не только тем, что вносит в природу что-тоизвне. 1) Новое изменение не передается от поколения к поколению через половуюактивность. Следует ли этому удивляться? Было время, когда пола еще несуществовало; размножение и развитие происходили другими методами.Следовательно, мы могли бы ожидать, что вновь наступит время, когда полопять исчезнет или (как и происходит в действительности), продолжаясуществовать, перестанет служить главным каналом развития. 2) На начальных стадиях у живых организмов не было выбора или быланезначительная возможность выбора, предпринять им новый шаг или нет. Онибыли объектами прогресса, а не субъектами. Но новый шаг, превращениесотворенных существ в рожденных сыновей и дочерей,-- сугубо добровольный, покрайней мере -- в одном отношении. Он не доброволен в том смысле, что самимы не могли бы ни придумать его, ни избрать, не будь он нам предложен. Но ондоброволен в том смысле, что мы можем от него отказаться, когда нампредлагают совершить его. Мы можем, так сказать, отпрянуть назад; можемприрасти ногами к земле и позволить новому человечеству уйти вперед без нас. 3) Я назвал Христа "первым моментом" нового человека. Он, конечно,гораздо больше, чем "первый момент", не просто один из новых людей, но новыйЧеловек. Он -- источник, центр и жизнь всех новых людей. Он пришел в этусозданную Им Вселенную по Своей воле, принеся с Собою зоэ, новую жизнь(новую для нас, с нашей точки зрения, конечно; ибо там, где Он пребываетвечно, Зоэ существовала всегда). Он передает нам ее не по наследству, апосредством того, что я назвал "благотворной инфекцией". Получить ее можно,вступив с Ним в личный контакт. Другие люди становятся новыми черезпребывание в Нем. 4) Этот шаг отличается от всех предыдущих скоростью, с которой онсовершается. Ведь по сравнению со всем периодом развития человека на этойпланете распространение христианства среди людей подобно мгновенной вспышкемолнии, ибо две тысячи лет -- это почти ничто в масштабах Вселенной. (Незабывайте, что мы все еще ранние христиане.) И сегодняшние недобрые, попустуизнуряющие нас разделения -- это, будем надеяться, лишь детская болезнь: унас все еще режутся зубы. Внешний мир, несомненно, придерживаетсяпротивоположной точки зрения. Он полагает, будто мы умираем от старости. Ноон неоднократно полагал так и прежде. Мир снова и снова приходил кзаключению, что христианство умирает от преследований извне и от разложенияизнутри, умирает из-за расцвета мусульманства, из-за развития естественныхнаук, из-за подъема революционных движений. И вс