Отклики на отлучение Толстого

Народная любовь к своему гениальному писателю и трибуну была той твердыней, о которую разбились попытки синода и его вдохновителей опорочить и принизить имя Толстого. Народ не позволил надругаться над Толстым и в едином порыве встал на его защиту.

Вслед за отлучением в Петербурге, Москве, Киеве и многих других городах начались демонстрации, выражавшие сочувствие Толстому.

В Москве, на Лубянской площади толпа демонстрантов устроила ему бурную овацию.

В Петербурге, на XXIV Передвижной выставке, около исполненного Репиным портрета Льва Николаевича (купленного тогдашним музеем Александра III), произошли две демонстрации: «...в первый раз небольшая группа людей положила цветы к портрету; в воскресенье 25 марта в большом зале выставки собралось много посетителей. Студент стал на стул и утыкал букетами всю раму, окружающую портрет Льва Николаевича. Потом стал говорить хвалебную речь, затем поднялись крики «ура», с хор посыпался дождь цветов, а следствием всего этого то, что портрет с выставки сняли и в Москве он не будет, а тем более в провинции»... (из дневника С. А. Толстой, запись 30 марта 1901 года, – со слов И. Е. Репина).

Присутствовавшие на выставке послали Толстому приветственную телеграмму с 398 подписями, которая, ввиду введенного ранее запрета передавать на имя Толстого сочувственные телеграммы по поводу отлучения, доставлена ему не была. Текст ее Толстой получил уже впоследствии – по почте.

Киевляне послали Толстому адрес с выраже­нием любви «величайшему и благороднейшему писателю нашего времени». Адрес собрал более 1000 подписей. Такие же адреса посылались из других городов.

В Полтаве, в переполненном зале театра, где шла пьеса Толстого, публика устроила шумную овацию писателю.

В. Г. Короленко от имени многочисленных почитателей Льва Николаевича Толстого теле­графировал 26 февраля С. А. Толстой их просьбу выразить Толстому «чувства глубокой симпатии и уважения»...

Черносотенная свора «истинно русских людей» по-своему реагировала на определение синода, увидев в нем призыв к преследованию вероотступника. Как будто по сигналу, в адрес Толстого посыпались угрозы физической расправы, брань и оскорбления.

Московское общество трезвости исключило Толстого из числа своих почетных членов, мотивируя исключение параграфом четвертым устава общества, по которому членами его могут быть лица православного вероисповедания, а Толстой-де, вследствие определения синода, таковым считаться не может.

И так далее.

Злобно набрасывались на писателя всевозможные «патриоты» и мракобесы, организуемые реакционной прессой, но жалкие потуги выкормышей полицейско-самодержавного режима и мракобесов из сонма многочисленных «верноподданных» пастырей церкви, обязанных по роду службы поносить имя великого писателя, утонули в общенародном уважении к писателю.

Не имея возможности открыто выступить в печати в защиту Толстого, так как это было запрещено, многие авторы карикатур, басен и стихов стали выпускать их нелегально. В списках и оттисках они ходили по рукам и пользова­лись большим успехом. Приводим некоторые из них.