2015-08-21
238
Глава 27. «Божественная ореховая безупречность». Часть 2
BPOV
Я, ликующая, вышла из французских дверей, не замечая леденящего дождя, пока гибко перелезала через перила и легко спускалась по решетке. Эдвард определенно изменился после Нового Года, и я была страшно рада, что из него вышло это дерьмо. Я надеялась, что все эти изменения в нашем распорядке станут постоянными. Или настолько постоянными, насколько возможно.
Я быстро приняла душ, собираясь опять в школу. К счастью, запирание на весь день в доме имело свои плохие стороны. Я на самом деле хотела вернуться в старшую школу Форкса. Скорее, это была нетипичная реакция. Чтобы порадовать Элис, я приготовила ее любимый завтрак – черничные вафли. И так как у меня было отличное настроение, когда она запрыгнула в кухню, насвистывая, я на самом деле засвистела вместе с ней. Она остановилась и развернулась ко мне. Затем мы обе взорвались от смеха. Это было вполне глупо.
Она проглотила еду и по дороге в школу весело болтала со мной, и я уделила ей все внимание, пытаясь исправить мое отвратительное поведение после Рождества. А на самом деле, я и не думала об этом. Мое настроение зашкаливало за «Зону Опасности Болтовни с Элис». Я чувствовала себя непобедимой.
Так было, когда мы доехали до школы. Она и Джаспер одновременно выпрыгнули из соответствующих дверей машин. На самом деле это было странно. Они действовали синхронно. Я вылезла из машины, поджидая ее, капюшон вверх, голова вниз. Холодный дождь продолжал идти, и я чувствовала нетерпение. Оно появилось не потому, что я должна была идти в школу, пока она и Джаспер обнимаются. Оно, возможно, означало, что я теперь волновалась одна.
Со вздохом я потащилась через двор, не ожидая ее. Я не укоряла ее. Если бы я могла быть с Эдвардом днем, я, наверно, не отлипала бы от него. Эта мысль заставила меня вздохнуть линолеуму на полу на моем первом уроке. Я на самом деле не думала, почему это имеет для меня такое значение. Я решила принимать то, что могу иметь. Я и так получила больше, чем ожидала. Я буду счастлива от этого. И я была счастлива. Я счастлива.
Я шла по коридору, капюшон вверх, уставясь в пол, чувствуя раздражение от всех этих людей, окружающих меня. Я определенно нуждалась в тренировке после каникул в блокировании людей.
Перед каждым классом я боролась с поднятием щита, ругая себя, что стала такой расслабленной. И действительно, смотреть вперед - такая пытка.
По дороге на третий урок я предвкушала, что увижу Эдварда. Самое меньшее, поймаю его взгляд, когда он будет проходить мимо. И я почувствовала, как он идет навстречу, пока я прохожу по мокрому бетону двора, ощутила то электричество, которое всегда покалывало меня дома. Без задней мысли я подняла мою голову в капюшоне по направлению, по которому, как я знала, он всегда идет. И скорее удивилась, увидев, что он тоже смотрит на меня.
Его новые чувственные глаза удерживали меня, когда он шел мимо, так близко, что я ощущала его аромат. И даже не думая об этом, или пытаясь не думать, мои пальцы протянулись к нему, и мы соприкоснулись. Шок от электричества его прикосновения моментально расслабил мою жесткую осанку, которой я придерживалась весь день. Переживая, что я бессознательно пересекла линию и рискую нашим секретом, я быстро ушла. Надеясь, что никто не увидел это, и что Эдвард не рассердится от этого. Мысль, что он может потерять свои чувства, заставила меня желать оставаться в наших рамках. Когда я зашла в заполненный народом коридор, моя напряженная осанка вернулась. После завершения третьего урока мои мускулы почти болели от нервного сидения рядом с Тайлером Кроули в течение часа.
Я скорее обрадовалась, чем удивилась, когда вошла в кафетерий и увидела Элис, сидящую за нашим столом. И никакого Джаспера рядом. Я кивнула ей, Розали и Эммету, села на стул и начала копаться в сумке в поисках книги и печенья.
Сидя, я опять начала чувствовать ощущение покалывания. То же самое я ощущала новогодней ночью. Оно очень походило на след от электричества Эдварда. Я подняла голову в капюшоне к его столу, и конечно, он чувственно смотрел на меня. Я потерялась в его взгляде, и в следе его электричества, и нетерпеливо и влюблено ответила взглядом. Его новые искрящиеся глаза сияли новым чувством и расслабили меня от одного вида. Я была благодарна за расслабляющую реакцию, которую он дарил мне своим необычным взглядом, но все еще боялась, что ненужный риск продолжается. Так что я слегка улыбнулась ему и отвела свой взгляд в книгу, решительно возвращаясь к правильному поведению.
Я чувствовала, что он идет за мной после ланча на биологию. Это было что-то новое. Я всегда ощущала его электричество, но его стало намного больше за последние два дня. Как только я села на свое место, волна электричества затопила меня, снова расслабляя меня и почти заставляя меня вздохнуть.
Это был день кино. Мистер Баннер всегда выбирал самые отвратительные материалы для показа. Сегодняшний день не стал исключением. Паразиты. Только от этого слова может стошнить. Он щелчком выключил свет, и класс коллективно простонал, услышав тему урока. Моя рука лежала на столе, когда я почувствовала, что Эдвард взял ее. Я мгновенно забеспокоилась, но он убрал ее под стол и начал ласково гладить меня большим пальцем. Каждая клеточка моего тела расслабилась от контакта и чувственного электричества. Я улыбалась в темноте, более довольная этим новым эпизодом, чем он мог представить, и сжала его руку в ответ.
Я вполне была довольна, что ничего не узнала о паразитах мистера Баннера на экране. Потому что я провела весь урок с Эдвардом. Я понимаю, что технически я каждый урок биологии проводила с Эдвардом. Но сегодня я на самом деле провела весь урок с ним. Он гладил тыльную сторону моей руки, и проводил пальцами по ладони, что почти останавливало мое дыхание. Потом я ответила на его телодвижения, поглаживая подушечками пальцев по его теплой ладони, наслаждаясь электрическим током, протекающим через наши прикосновения и улыбаясь в темноту. Я сопровождала каждую ласку всей моей любовью к нему, пытаясь показать, как сильно я ценю его маленькие движения.
Когда кино закончилось, я была так расслаблена, что думаю, могла уснуть. Мы неохотно разъединили наши руки, в последний раз скользнув пальцами по ладоням друг друга перед тем, как разорвать соединение, и ток превратился в покалывание.
Я продолжала чувствовать, как он идет за мной по направлению к спортзалу. Я была рада ощущению покалывания, потому что наши выходки в классе полностью растворили мой щит. Ощутив, что он уходит в свой кабинет, расположенный достаточно далеко от спортзала, я боролась с блокированием людей вокруг меня. Мои мускулы инстинктивно сжались от студентов, идущих рядом со мной, когда я проходила через дверь большого спортзала.
Я вошла в раздевалку, опустив, как обычно, голову. Джессика Стенли злилась на меня после того случая на баскетболе, и я не сильно хотела увеличивать мое напряжение. Сначала, когда я переодевалась, люди обращали внимание на мои шрамы, и я завела обычай переодеваться в душевой. Я каждый раз слышала смешки и шепот, когда входила в душ и закрывала дверь. Только я принимала меры предосторожности, и это выделяло меня из всех. Особенно сейчас, когда я была уверена, что новость о моих шрамах уже обошла всех в школе.
Напоследок я скользнула в мою толстовку, как всегда делала, и вышла из раздевалки раньше остальных девушек. Они были слишком заняты болтовней, сплетнями и закалывали волосы перед баскетболом. Я просто плюхнулась на трибуны, в ужасе, что мы начинаем играть в баскетбол после каникул. Я надеялась, что мы можем поиграть во что-нибудь еще, например, в пинг-понг. Я чувствовала себя удобнее, играя в пинг-понг. Никто не будет носить уродливые шорты, играя в пинг-понг. И чем больше я думала об этом, тем больше решалась поговорить с тренером об игре в пинг-понг.
Когда все девушки наконец заняли свои места на трибунах, мы начали наблюдать за играющими мальчиками, как всегда. Это было скучно. Мой выбор был невелик – слушать сплетни вокруг себя, но после последнего случая я старалась блокировать их, или наблюдать за потными здоровыми мужчинами, бегающими с мячом по полу и сваливающими на пол друг друга.
- СВОН! – услышала я рев тренера, отдающийся эхом в зале. Я подняла голову встретить взгляд тренера и поплелась через зал, гадая, зачем я ему понадобилась. Я всегда была обеспокоена, что получу выговор за капюшон, и гадала, могу ли я попросить доктора Каллена написать что-то типа справки, чтобы я всегда сидела на трибунах.
Я колебалась, дойдя до края поля, нервно прикусив губу. Игра шла в середине поля, и я пошла по краю, решив, что выговор – это самое худшее, что я могу получить, если пойду вокруг поля, а не поперек его. Я видела мое отражение в натертом полу, когда шла. Я смотрела вниз на себя и удерживала контакт с нечетким отражением, чувствуя себя невероятно глупо. Я слышала звук кроссовок, ударяющихся о пол, и стук мяча, и чувствовала раздражение игрой.
И стук мяча раздался близко. Очень близко. Я слегка подняла голову, прерывая мой контакт с сияющим полом, и застыла от ужаса. Казалось, что я оказалась в центре пола. Джеймс Моррис бежал прямо на меня, и все его внимание было обращено на мяч. И он был слишком близко ко мне, чтобы успеть что-то сделать.
Он повернул свою светловолосую голову, как раз успев увидеть мое искаженное ужасом лицо, и локоть его руки, ведущей мяч, врезался в мое лицо с ослепляющей силой. Мои глаза покрылись белой пеленой от удара, и я ощутила резкую боль в носу. Я полетела на спину от его сильного удара, немного проскальзывая и, наконец, останавливаясь.
Но и этого хватило. Меня уже сильно били раньше, и в это же место. Опять и опять. Боль в моем носу была такой знакомой, и вспышки, и потеря зрения, сопровождающие ее, завладели мной полностью. Вдруг я оказалась не на полу спортзала. Я была заперта в шкафу в сотнях милях отсюда.
Я чувствовала, как крики разрывают мою грудь, но была оглушена звенящими ощущениями в моих ушах, так как во мне возродилась вся физическая боль, которую я переживала раньше. Все расплывалось в моих глазах, я почти потеряла слух. Я ощутила, как кто-то касается меня, и это вернуло меня в воспоминания, от которых я съежилась. Я билась, и кричала, и плакала, и даже не знала, кто сейчас находится рядом со мной, потому что была спрятана внутри моей головы.
Казалось, прошли часы, то ли сидения в темном шкафу, то ли лежания на полу спортзала. В конечном счете, я уже не понимала, где я. В моей голове засела мысль, что я до сих пор сижу в шкафу, что Форкс был только сном. Вымысел моего воображения, который мой мозг придумал, чтобы защитить меня от боли. Эта мысль начала захватывать мои чувства. В конечном итоге я поверила, что это факт. Затем я начала думать, что Элис и Эсме в этот момент у себя дома в Форксе. И чем больше я думала об этом, тем больше паниковала, не зная, существует Эдвард на самом деле или нет. Я никогда не встречала его в Финиксе. Мысль, что я его выдумала, и на самом деле Эдварда Каллена не существует в природе, добила меня. Я надеялась и желала, что мой разум вернется и вытащит меня из этого кошмарного места.
Но, полностью отдавшись безумию и признав свой срыв, я ощутила это. Покалывание. Слабое, такое далекое. Но оно было. И если оно было, значит, Эдвард существует. И он приближается. Медленно. Чересчур медленно. Покалывание прошло по моей спине и достигло затылка, как легкий шепот по моей коже. Я приближала его к себе. Умоляя темноту, чтобы он нашел меня, где бы я ни была, и вытащил меня оттуда.
Наконец я ощутила ток, бегущий по моей ноге. Вспышка искр, и Эдвард, и все его потрясающее электричество прошли через меня нежной и чувственной волной. Шкаф трясся и содрогался в поле моего зрения, размываясь в темную кляксу, когда меня поднимали в воздух. Звон в моих ушах превратился в легкое жужжание. Вдруг я опять ощутила свое тело. Я пыталась бороться с чувством внутри меня, заставляющим меня кричать, но безуспешно. И я ощутила мою щеку. Теплый ток нежно протек в мое лицо и вытащил меня из темного шкафа. Я осознала, что темнота пропадет, если я просто открою глаза.
И я сделала это.
Черное. Белое. Бронзовое. Зеленое. Это было похоже на удар по лицу и крепкое сжимание сердца одновременно. Эдвард. Он был ангелом. Моим ангелом. И он существовал на самом деле. Я тяжело боролась с темнотой, тянувшей меня назад, вглядываясь в его напряженные и такие нежные зеленые глаза. Они сияли прямо передо мной, пылающие и страстные, и яростные. Я не могла отвести от него взгляд, пока он сам не прижался губами к моему лбу. Ток, появившийся при этом, принес мне слух. Я слышала только… себя. Я сделала глубокий вдох, немного прервав рыдания, и он вернулся и опять всмотрелся в мои глаза, не прекращая поглаживать мою щеку.
Я плавала в его зеленых глазах, борясь за возвращение реальности. В конце концов, я почувствовала все свое тело. Мой сломанный нос, боль в мускулах, горящие от недостатка воздуха легкие. Я пыталась увидеть руку, если смогу поднять ее. Но могла только подвинуть ее. Так что я продолжила смотреть в зеленые глаза, изредка проверяя свои руки и ожидая восстановления их функционирования.
Наконец я смогла поднять руки. И все, что я действительно хотела – это обнять Эдварда и поблагодарить его за то, что он спас меня. Он вытащил меня оттуда. Я подняла руку на его плечо, собирая всю оставшуюся энергию, чтобы приподнять себя и закинуть вторую руку на его шею. Я наконец разорвала взгляд, тихо положив щеку на его плечо, обтянутое холодной кожей куртки, глотая воздух и легонько дрожа.
Он начал медленно поглаживать мою спину и укачивать меня. Я закрыла рот, глотающий воздух, потому что так могла ощутить его уникальный аромат. И это было так прекрасно, что наполнило мой рот слюной. Я держала глаза открытыми, уставившись на кожу его шеи, выступавшей из воротника куртки. Я хотела погладить его волосы, или поцеловать его, как сумасшедшая. Но я была так истощена, и его поглаживания и укачивания, и все его электричество полностью расслабили меня, и я обмякла.
Он, не прекращая поглаживаний, крепко обнял меня за талию и поднял нас с пола. Я хотела приподняться или встать самой, но у меня не было сил. Так что я позволила ему нести меня. Мои мягкие руки висели на его шее, а мои ноги болтались у его голеней. Я не видела, что происходит, когда он повернулся, но почувствовала, что он стал жестким.
Осознание ударило меня, что мы в школе. И больше того, не одни в зале. Я позволила моим векам задрожать и закрыться, не в силах вздрогнуть от пришедшей боли. Эдвард сломал большинство ключевых неписаных правил, которые он установил между нами. Но он сделал это.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
---
EPOV
Я смотрел на всех любопытных зевак, которые ни хрена не понимали, что происходит, и наблюдал, как они медленно начали расходиться.
Я крепко держал мою девочку, обратив взгляд на Карлайла.
- Она травмирована, - информировал я, на самом деле гребано расстроившись от этого и с нетерпением желая найти человека, ответственного за ее страдания.
Карлайл глянул на Эсме, стоявшую рядом с ним и широко открывшую рот от зрелища перед ней – я, прижавший Беллу к своему телу.
- Эсме? Мне нужно согласие на осмотр, - мягко сказал он.
Мои глаза налились кровью.
- Я не позволю тебе коснуться ее, - прошипел я Карлайлу, сузив глаза. Эсме, Элис и Карлайл побелели от моего жесткого тона и уставились на меня раскрытыми от шока глазами. Я не знал, почему они настолько шокированы. Очевидно, что это только ухудшит все это дерьмо.
Карлайл совершенно не выглядел оскорбленным.
- Прекрасно. Думаю, ты поможешь мне? – спросил он, приподняв бровь сначала на меня, потом на Эсме. Я кивнул, сжав губы. Я не знал, насколько сильно я могу помочь, но было очевидно, что это, блять, будет лучше. Эсме деликатно прокашлялась, в полной противоположности нашему противостоянию ранее, и тоже кивнула.
Я реально хотел, чтобы Джас забрал Элис отсюда, прежде чем она сложит два и два и полностью поймет, как близки мы с Беллой, и начнет присматривать ближайший инструмент, чтобы кастрировать меня. Но в ее глазах читался отказ покидать зал, и она с беспокойством смотрела на Беллу. И Джас просто чертовски скучал, стоя рядом с ней, периодически вытирая мокрые дорожки от ее слез своей футболкой.
- Думаю, мы все можем переместиться в медкабинет, - проинструктировал Карлайл и развернулся к выходу из спортзала. Я немного передвинул Беллу, приподнимая ее повыше, чтобы получше обнять, и последовал за ним.
Эсме и Брендон шли сбоку от меня, вставая на цыпочки и бросая взгляды на бледное лицо Беллы на моей шее, скривившись и присвистывая. Я крепко держал ее, пока мы пересекали двор, направляясь в здание администрации, где находился медкабинет. Она оставалась, блять, обмякшей в моих руках, но ее дыхание стало нормальным.
Медсестра стояла в дверях, когда мы входили. Она, возможно, хотела помочь. Я был уверен, что моя девочка сильно ослабела. И эта гребаная изысканная общественная медсестра колледжа заботливо сказала мне оставить ее. Я не знал, хочет ли моя девочка, чтобы к ней прикасался кто-нибудь, кроме меня. Даже женщина.
Так что я отказался.
- Пошла на хер, - процедил я ей и вошел в кабинет. Она уставилась на меня и закрыла дверь за нами с маленьким звуком, который был полностью, блять, необходим. Карлайл стоял около кровати и разочарованно смотрел на меня, но я был слишком занят, чтобы копаться в себе в поисках дерьма. Так что я подошел к столу для осмотра нераскаявшимся, а Эсме, Элис и Джаспер сели на небольшие стулья у двери.
Я встал перед кроватью и передвинул руки на маленькие бедра Беллы, осторожно опуская ее на шуршащую белую папиросную бумагу. Я обнял ее за плечи и нежно снял ее голову с моего плеча. Я крепко держал ее. Пока я не был уверен, что она может держаться сама. Ее глаза по большей части были открыты, но один из них немного опух, и в уголке рядом с носом появился синяк. На щеке, на которой она лежала, бля, запеклась кровь. Я медленно отпустил ее плечи, не будучи уверен, что она не свалится. Она не свалилась. Я стоял между ее слегка раздвинутых ног, ожидая инструкций Карлайла.
Я с любовью смотрел в ее опухшие карие глаза, пока Карлайл доставал инструменты из своей сумки.
- Тебе больно? – шепнул я с сочувствием. Было плохо только одно – моей девочке было больно, пока она лежала на полу спортзала.
Она облизала губы, не отрывая от меня глаз.
- Немного, - прохрипела она. Я съежился от звука ее голоса. Он звучал так, словно она кричала несколько часов подряд. Она попыталась прокашляться.
- Спасибо, - искренне проскрипела она, поднимая свою маленькую руку и беря мою. Она положила ее на свое колено, нежно поглаживая, и со вздохом опуская взгляд вниз.
Я мягко фыркнул.
- Не за что, - я легко пожал плечами, поднимая свою руку и обнимая ее. Моя девочка делала то же самое для меня. Фактически, я вспомнил ночь месяц назад, когда она, рискуя очень многим, защитила меня от меня. Она улыбнулась, глядя на наши руки, и затем подняла глаза на стулья у двери. Она коротко посмотрела на всех остальных и быстро перевела взгляд на мои глаза.
Мы разговаривали без слов. Только мы вдвоем. Моя девочка переживала, что теперь все видели, как мы, блять, близки друг к другу. Она нерешительно сжала мою руку и осторожно посмотрела на людей за мной. Я хотел фыркнуть. Какого хера она волнуется? Но, черт, не стал этого делать. Я закатил глаза и крепче, с любовью, сжал ее руку. Она слабо улыбнулась от всего этого.
Я услышал, как Карлайл кашлем напомнил о себе и неохотно отвел от нее взгляд. Он держал в руках что-то, напоминающее полотенце, чтобы протереть ее лицо. Я отклонился и протянул руку забрать его. Карлайл явно немного боялся стоять к ней так близко. К счастью.
Полотенце было уже мокрым и теплым, и я повернулся к лицу моей девочки. И да, оно было немного, блять, кошмарным. Я имею в виду, она оставалась красавицей, но кошмарно выглядела. И ее волосы были растрепаны.
Я вздохнул.
- Брендон? – позвал я сожалеющим тоном.
- Ты можешь чем-нибудь подвязать ее гребаные волосы сзади? – спросил я, зная, что это может немного облегчить мне все это дерьмо. Я услышал за собой шорох и начал протирать лоб моей девочки.
По моей спине постучали, я обернулся… и посмотрел вниз. Брендон смотрела на меня, протягивая заколку. И она, блять, не сердилась. Ее чистые карие глаза были широко открыты, и она смотрела на меня с выражением искренней благодарности, протягивая заколку ближе. Я нахмурился, забрал заколку и отвернулся к моей девочке, положив полотенце на ее колени, прежде чем начал собирать волосы у нее на затылке. Она вздохнула, когда я коснулся ее шеи. Я кривовато улыбнулся ей, потому что ей нравилось это дерьмо. И она улыбнулась в ответ, пока я сражался с заколкой из своего неудобного положения перед ней.
В конце концов я победил, опять взял полотенце и начал протирать ее окровавленную щеку. Я нежно проводил по ее скуле, боясь причинить боль, и продолжал строить планы, как я придушу того ублюдка, который сделал это с ней.
- Кто это был? – шепнул я, нахмурясь от вида очередного пятна крови за ее ухом.
Она кашлянула, скривившись, потом еще раз скривилась.
- Джеймс, - прохрипела она. Я сжал полотенце в кулаке, но оставался с ней нежным и кивнул. Теперь ублюдок имел имя. И лицо. И я собирался разбить его.
- Это несчастный случай, Эдвард, - сознательно прохрипела она.
- Да, произошел несчастный случай, - непристойно ухмыльнулся я. Я мог устроить множество гребаных несчастных случаев. В этом городе везде были лестницы.
Она покачала головой.
- Нет. Обещай мне, - прохрипела она. Я фыркнул, потому что не мог дать обещание, если дело касалось этого мудака. Она схватила мою руку, протирающую ее лицо. Я взглянул в ее глаза.
- Пожалуйста, - сипло умоляла она. Я закатил гребаные глаза.
- Хорошо, обещаю, - согласился я, подняв брови. Она кивнула и, наконец, отпустила мою руку.
- Так, - Эсме начала переходить через комнату.
- Ты хорошо знаешь Беллу, Эдвард? – ее тон предполагал, что она, блять, уже знает ответ, но хочет, чтобы я озвучил его. Мое внимание было все еще привлечено к крови на щеке моей девочки.
- Да, - честно ответил я, не желая лгать Эсме, с тех пор, как она заслужила мою вечную благодарность за все это дерьмо в спортзале.
- Ох, - ответила она, пытаясь изобразить удивление, но я все понимал.
- Я не видела вас двоих вместе, - сказала она, хотя скорее это был вопрос – почему я не видела вас вместе? Я захотел простонать, и на некоторое время прервал поглаживание щеки моей девочки, потом возобновил их, решив уклониться от ответа.
- Люди редко замечают.
Это не было ложью. И зная, что она не остановится на этом, решил, что лицо Беллы уже достаточно чистое для осмотра, так что положил испачканное полотенце на кровать рядом с ней и повернулся к Карлайлу.
Он вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть ее лицо.
- Белла, ты чувствуешь, что тебе тяжело дышать через нос? – спросил он. Она глубоко вздохнула через нос и покачала головой. Он кивнул, продолжая вытягивать шею и, похоже, у него, блять, зудели руки дотронуться до нее и рассмотреть получше.
- Эдвард, попробуй коснуться переносицы. Смотри за любыми признаками перелома.
Я с извинением посмотрел в глаза моей девочки, потому что знал, что ей будет больно, и поднял руку к ее носу. Она поморщилась, когда я коснулся ее, но я продолжал, потому что это должно быть сделано. Она держалась, пока я обследовал ее нос, вцепившись в край толстовки.
- Ничего, - объявил я, обнаружив отсутствие перелома или другого кошмарного дерьма, и взял ее руки, вцепившиеся в толстовку, с любовью поглаживая их, извиняясь за боль, прежде чем повернулся к Карлайлу.
Тот вздохнул с облегчением.
- У тебя есть проблемы с дыханием, Белла? – спросил он. Она сразу же покачала головой, глядя в мои глаза со слабой улыбкой, пляшущей на ее губах. Я боролся с тем, чтобы держать спину.
- Похоже, с ней все в порядке. Для уверенности я бы сделал рентген, - Карлайл неуверенно повернулся к Эсме.
- Нет! – захрипела Белла, качая головой.
- Никаких клиник! – умоляла она, уставившись на Эсме. Она, должно быть, согласилась, потому что Белла расслабилась, а Карлайл выписал болеутоляющие.
После небольшого объяснения о необходимом медицинском уходе мы готовы были уходить. Я помог моей девочке слезть с кровати, поддерживая ее, так как она шаталась от истощения.
- Думаю… - начал Карлайл, внимательно глядя на нас, стоя в дверях и опираясь на косяк.
- После нашего возвращения домой нам четверым следует немного поговорить.
Он вопросительно посмотрел на Беллу и меня. И я, блять, захотел опять простонать. Он не рассердился, или еще что-то такое, ему было любопытно. А любопытство убивало меня.
Эсме кивнула, соглашаясь, зато Брендон расстроилась, что ее не включили. Я слегка усмехнулся и кивнул в ответ Карлайлу, выводя мою девочку из офиса к машине Эсме. Я открыл для нее дверь, демонстрируя всем, что я гребаный джентльмен. Я боролся с желанием возмущенно фыркнуть, глядя на все, что я делаю. Джас, блять, ухмылялся, уходя к «вольво». Только когда она села, я наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. Она откинула голову на спинку кресла и сияюще улыбнулась мне, прикрыв глаза.
Глава 28. «Кокосовый признательный сироп»
EPOV
Гребаная тишина. Я неловко поерзал на жестком кожаном стуле, скрипнув своей кожаной курткой. Карлайл и Эсме пристально разглядывали меня через стол в его кабинете, сжав губы. Белла поерзала на стуле на моей стороне стола одновременно со мной, приклеившись ко мне взглядом. Ей тоже было неудобно.
Она, очевидно, переоделась и приняла душ, приехав домой. Я немного отсрочил пытку, отвезя домой Джаса, прежде чем пришел домой и подвергнулся этой гребаной… тишине. Все, что я слышал – это скрежет сверчка. Эсме сидела на стуле Карлайла, который стоял за ней. Оба переводили взгляд с меня на мою девочку и обратно, как если мы были объектами научного эксперимента.
Я тихо вздохнул и опять повернулся к Белле. Она не надела толстовку, накинув вместо этого большой балахон. Я полагал, что толстовка в стирке. Гребаная кровь. Ее нос и глаз были покрасневшими и немного опухшими. Белла прикусила губу, глядя на сцену перед нами. Это полная нелепость, что они так пялятся на нас. И доставляют неудобство моей девочке. Как будто ей и так не хватает дерьма.
С раздражением закатив глаза, я взял с колена руку Беллы, тесно сжав ее в пространстве между двумя кожаными стульями. Она повернулась и улыбнулась мне, пока я поглаживал руку большим пальцем. Я пытался передать ей всю мою любовь, чувственно глядя в ее усталые глаза, чтобы она расслабилась от моей заботы. Она откинулась на спинку стула, опять повернувшись к родителям.
Они, блять, пялились, открыв рот, в пространство между нашими стульями. Как будто мы разделись и начали трахаться на столе перед ними, а не просто держались за руки. Я не отпустил ее. Хотя подумал, что может, раздевание будет более очевидно для них.
Карлайл открыл рот, привлекая мое внимание, но потом опять закрыл, уставившись на наши руки и нахмурясь. Я оперся локтем свободной руки на подлокотник стула, положив щеку на ладонь и постукивая пальцами по голове.
Эсме заговорила первой.
- Как… - она не закончила, продолжая смотреть на наши руки. Я не сменил положение, предчувствуя, блять, следующие вопросы, которые она задаст.
Белла рядом со мной глубоко вздохнула.
- Ты хочешь знать, почему он может дотрагиваться до меня? – уклончиво сказала она ужасным сиплым голосом, который заставил меня сильнее потирать ее руку. В этом дерьме чувствовалась боль. Эсме кивнула, наконец оторвав взгляд от наших рук и встретив усталый взгляд Беллы. Моя девочка ответно сжала мою руку, и я приподнял голову от ладони, чтобы посмотреть на нее. Она выпрямилась на стуле, подняв спину и отведя назад плечи. Все посерьезнели. Я, блять, любовался ею со своей ладони, когда она сделала это дерьмо. Она уверенно посмотрела прямо в глаза Эсме и прохрипела:
- Он другой, - сжав мою руку и повернувшись ко мне, чтобы заглянуть в мои глаза. И она так гордилась этим фактом, что любяще посмотрела на меня, и ей было наплевать, что она только что сказала. И я просто улыбнулся ей в ответ, потому что мне тоже нравилось, что я другой.
Я отвернулся к Эсме. Ее лоб наморщился, она пристально разглядывала меня, похоже, пытаясь найти отличие. Я решил облегчить ей задачу.
- Я – это просто я, - сказал я немного резко, так как мысль о попытке объяснить электричество между нами заставила меня разозлиться внутри. Это дерьмо касается только меня и моей девочки. И даже если бы я хотел объяснить, то, вероятно, не смог бы.
Она выглядела озадаченной моим комментарием и неудовлетворенной моим ответом, но я решил закрыть этот вопрос. Я сказал ей взглядом, что это не основная тема нашей дискуссии. Я ненавидел быть хером для нее, но было много вопросов, на который я не мог ответить, и много тем, которые не стоило затрагивать. И это был как раз такой вопрос.
Карлайл пошевелился, привлекая внимание, и посмотрел на меня с разочарованным вздохом.
- Как давно вы двое стали… - он остановился, вопросительно посмотрев на нас.
Друзьями? Лучшими друзьями? Партнерами по сну? Почти любовниками? Я не был уверен, как ответить на его недоуменный вопрос. Я никак, блять, не мог выложить им все наши вызывающие подозрения мероприятия для сна, и на самом деле не хотел касаться предмета наших ранних взаимоотношений. Нет, пока я не сказал моей девочке, что люблю ее, и мы поймем сами себя. И так как мы не были единственной парой в этой комнате, я решил использовать этот факт.
Я нагло ухмыльнулся папочке К со своего стула, продолжая подпирать щеку ладонью и сжимая руку моей девочки.
- Мы встретились однажды, когда вы уезжали по делам, - самодовольно ответил я, отмечая, что его глаза на секунду расширились при упоминании этого.
- Ты знаешь, - я обыденно пожал плечами, переводя взгляд на Эсме.
- Вы оба, - многозначительно добавил я.
Эсме, блять, покраснела и, отведя от меня взгляд, уставилась на стол. Я издал маленький искренний смешок, видя сходство между ней и моей девочкой – обе покраснели. Карлайл неловко задвигался.
Я посмотрел в окно напротив нас.
- Мы закончили? – спросил я, наконец подняв голову с ладони и ровно садясь на стуле. Мне надо было позаботиться еще кое о чем.
- Думаю, Белле лучше всего немного отдохнуть, - добавил я, повернув голову к моей девочке, которая сладко улыбнулась в ответ. Я погладил ее руку немного сильнее, страшно желая нежно поцеловать ее. Конечно, я, блять, никак не мог этого сделать. Не перед ними. В этих словах содержался вопрос, на который я мог не отвечать.
Глаза Карлайла расширились.
- Да, конечно! – воскликнул он, переводя взгляд на Беллу.
- Пожалуйста, прости, что я задержал тебя, Уверен, что могу продолжить разговор с одним Эдвардом.
Он, блять, вопросительно посмотрел на меня, Я опять захотел простонать. Он хотел продолжить это дерьмо. Нетерпеливый ублюдок. И в глазах Эсме, когда она смотрела на мою девочку, я видел то же самое выражение. Они собирались разделиться и победить нас.
Я не мог позволить им продолжать спрашивать, пока я не поговорю со своей девочкой.
Я вздохнул и запустил пальцы свободной руки в волосы.
- Будет просто прекрасно, если сначала я один поговорю с Беллой, - расстроенно сказал я, подчеркивая слово «один». Он хотел проводить ее задницу за дверь, а потом выспросить у меня все дерьмо, которое он не решался спрашивать перед ней. Эсме несколько секунд волком смотрела на меня по какой-то гребаной причине.
Карлайл сжал губы и посмотрел на Эсме, подняв бровь. Она задумчиво и вопросительно посмотрела на Беллу. Я почти фыркнул, блять, когда понял, что она спрашивает мою девочку, можно ли оставить ее со мной одну. Белла с энтузиазмом кивнула, явно с нетерпением интересуясь, зачем это мне надо поговорить с ней одной.
Эсме кивнула Карлайлу и собиралась встать и выйти из кабинета, но я остановил ее.
- Мы будем снаружи, - сообщил я, вставая с жесткого кожаного стула, поднимая мою девочку со мной. Я не ждал любого подтверждения, выводя ее из кабинета и спускаясь по ступенькам. Она шла за мной, тихо держась за мою руку.
Я повел ее к вышке. Потому что это была наша нейтральная территория. Наш собственный центр. Когда мы поднялись на платформу, я развернулся к Белле, обхватил ее за талию и усадил на стол, отвернув ее от реки и солнечного света, так, что ее лицо оказалось на одном уровне с моим.
Она успокоилась от уединения. Я встал между ее ног и отбросил ее влажные волосы с ее покрасневшего лица. Оранжевые лучи солнца, пробивавшиеся сквозь облака, сделали ее лицо розовым, от чего она стала выглядеть намного менее кошмарно, чем была на самом деле. Я испугался, что она замерзнет из-за своих мокрых волос, так что снял куртку и накинул ей на плечи.
- Как ты себя чувствуешь? – шепнул я, поправляя куртку спереди, чтобы она не замерзла.
- Сильно уставшей, - прохрипела она, глядя в мои глаза и скользнув в рукава, полностью надевая куртку, слишком большую для нее. Я нахмурился, осознав, что мы не сможем уснуть еще пять длинных часов. Она перевела взгляд на колени и поддернула рукава, играя с пальцами.
- Но бывало и хуже, - взглянула она на меня из-под ресниц. Но в этом не было флирта или похожего дерьма, а только чистая ярость.
Хотя я был так рад видеть в ее глазах ярость, а не грусть, но не хотел продолжать это и предпочел сменить тему.
- Они, блять, похоже, будут изображать испанских инквизиторов, - честно сказал я, забирая ее руку с коленей. Она с пониманием кивнула.
- Я уже почувствовала это, пока ехала в машине с Эсме, - прохрипела она, покачав головой.
- Я использовала свое состояние для отвлечения внимания, - вяло хихикнула она. Я улыбнулся, еще больше влюбляясь в мою девочку за ее чертово лукавство. Она попыталась прокашляться, прежде чем грустно посмотрела на меня.
- Это было еще хуже, чем в прошлые разы, - тихо просипела она, заглянув в мои глаза. Было видно, что она начинает понимать.
- Я благодарна, что ты нашел меня, - грустно улыбнулась она, крепче сжимая мою руку.
- Но мне так жаль, что я втянула нас в такие большие неприятности, - она нахмурилась.
Я остановил ее.
- Херня. Забей на всех остальных, - я сузил глаза, немного оскорбленный, что она вздумала извиняться.
- Хрен с ними. Они могут задавать любые чертовы вопросы, какие захотят.
А если мы не захотим отвечать на это, то и не будем. Я смягчился и заглянул в ее большие карие глаза, освободив одну руку, чтобы убрать волосы с ее лба.
- Я разволновался, – честно признался я. И я реально, блять, волновался.
Она сладко улыбнулась мне, и я мягко и нежно прижался к ее губам, боясь причинить боль. Я обнял ее за лицо, захватывая ее нижнюю губу между своими и, нежно посасывая ее, вернул все наше странное электричество. Ненадолго я оторвался, позволяя нашим раскрытым губам только соприкасаться друг с другом, и заглянул в ее глаза. Моя девочка смотрела на меня с такой гребаной любовью в ее огромных карих глазах, что я решил, что наступило время показать ей меня всего.
- Потому что я люблю тебя, - искренне прошептал я ей в губы, чувственно глядя в ее глаза, чтобы показать ей как я, блять, честен в этом.
Я почувствовал, как резко прервалось ее дыхание, так как прижимал свои губы к ее, и наблюдал, как расширяются ее глаза от моего признания. И это случилось. Красота солнечного света за мной не шла ни в какое сравнение с тем, как засветилось все ее лицо, а под моими губами возникла ее улыбка. И то, что в ее глазах засияло счастье, заставило меня улыбаться ей. Это было лучше, чем я представлял себе в Рождественское утро, и пространство между нами еще больше наполнилось электричеством, излучаемым моей девочкой.
Она забросила руки на мою шею, придвигая наши лица ближе, и прижалась ко мне губами, продолжая улыбаться. Я ответил на ее поцелуй насколько мог нежно, продолжая опасаться, что причиню боль ее носу, но она на самом деле не думала об этом сейчас. Я хихикнул в ее губы, высвобождаясь из ее тесных объятий. Потому что было кое-что, от чего я мог умереть, но сейчас, наконец, был в состоянии сделать это.
Я поднял руки к воротнику рубашки, нырнул внутрь и дотронулся до серебряной цепочки, на которой висело кольцо кладдах, которое моя девочка подарила мне. Вытащив его наружу, я снял ее с шеи. Лицо Беллы засияло еще больше от мысли, что я собираюсь сделать. Она почти подпрыгнула на столе для пикника, когда я с улыбкой расстегнул цепочку и снял кольцо.
Я не отрывал взгляда от ее сияющих глаз, пока я надевал кольцо на безымянный палец моей правой руки, сердце выпрыгивало из груди, но это, блять, означало, что кто-то похитил его. И я знал, кто, потому что обдумал все это дерьмо в компьютерном классе днем. Я широко улыбнулся, так как она дрожала от возбуждения, и прижал свое лицо к ней, уже почти не заботясь о ее носе. Мы оба продолжали улыбаться, пытаясь сохранить улыбки при поцелуе.
Я отклонился, хихикнув, более чем довольный ее реакцией.
Ее щеки горели, от широкой улыбки, наверное, болело лицо, но ее это не заботило. Какое-то движение насторожило меня, и я оторвал взгляд от нее и глянул на наши дома, между которыми стояли Эсме и Карлайл. Черт, они ждали нас. Белла медленно повернула голову через плечо, проследив за моим взглядом. Когда она опять повернулась ко мне, ее улыбка пропала. Я захотел нахмуриться и просто сказать ей опять, что люблю ее. Я еще так долго не увижу ее.
Она прикусила губу.
- Что я скажу, когда они спросят, что мы делали? – неопределенно прохрипела она.
Я отошел от ее ног, обнял за талию и помог спуститься, успокаивая, когда она зашаталась. Я взял ее за руку и развернул нас к домам, где ждали нас наши родители. Она продолжала неопределенно смотреть на меня, прикусив губу.
- Скажи, чтобы они не совали свой нос в наши дела, или твой бойфренд пнет их в задницу, - ухмыльнулся я.
Улыбка моментально вернулась, и ее глаза засияли от удовольствия, что я назвал себя ее бойфрендом. Я улыбнулся в ответ и повел мою девушку с вышки, на самом деле довольный, что теперь она действительно стала моей девушкой во всех смыслах этого слова.
Она потирала кольцо на моем пальце, пока мы шли по двору, остановившись около Карлайла и Эсме, которые с любопытством смотрели на нас. Она сняла мою куртку и протянула мне со знающей улыбкой. Потому что мы знали, что они не испортят нам настроение. И мы улыбались, расходясь по нашим домам на встречу с испанской инквизицией.
Взволнованный Эммет ждал нас у двери, когда мы вошли.
- Кто-нибудь, пожалуйста, объясните мне, какого черта тут происходит? – действительно раздражающе, почти плача, спросил он.
Я закатил глаза и начал подниматься по лестнице за Карлайлом. Отношения с папочкой К и так уже плохи, а Эммет получит свою информацию от Брендон или еще кого-нибудь. Он разочарованно простонал вслед нашим удаляющимся фигурам, когда мы дошли до верха лестницы, ничего не объяснив.
Я вернулся на тот же стул, на котором сидел. Карлайл занял свое кресло. Поскольку Беллы сейчас здесь не было, у него не будет проблем начать разговор.
Сев, он положил локти на стол и свел вместе руки.
- Кто она тебе? – прямо спросил он. В таких ситуациях мы не придерживались дерьмовой политики. Хотя такие ситуации обычно начинались с исключения из школы или ареста.
И у меня не возникло проблем с дерьмовой политикой, поскольку этот вопрос касался ее. Как минимум не сейчас.
- Она моя девушка, - честно ответил я, пожав плечами. Никакого дерьма.
Карлайл сжал губы и сверлил меня взглядом.
- Герлфренд? – скептически спросил он. Я не имел представления, почему он был так чертово скептичен. Что, мысль о том, что у меня есть герлфренд, так тяжело принять? Я закатил глаза и кивнул, подтверждая. Хотя мне больше нравилось называть ее своей девушкой.
Он вздохнул и кивнул, откинувшись на спинку кресла, с ужасом, от которого его лицо побледнело.
- Насколько это серьезно? – осторожно спросил он, и было ясно, что Карлайл боялся ответа.
Я опять закатил глаза, теперь понимая его подтекст.
- Я не трахался с ней, если ты это имеешь в виду, - пробормотал я, тряхнув головой.
Он глубоко облегченно вздохнул, расслабившись, и к нему вернулся нормальный цвет лица. Я попытался не обижаться на его намеки. Потому что знал, что он не предполагал это с самого начала.
Уже расслабленный и вернувшийся к нормальному состоянию Карлайл достал стрессовый мячик и начал сжимать его, уставясь в потолок с задумчивым выражением.
- Слишком маленький шанс, что ты можешь прикасаться к ней, однако…
Он сжал губы, глядя в потолок. Я, блять, знал, о чем он думает. Его интересовала механика процесса, но я не собирался раскрывать ее, поэтому держал рот закрытым. Он перевел взгляд на меня, внимательно изучая.
- Я не знаю, почему вы двое скрываетесь, и не буду спрашивать, - понимающе сказал он. И я почти ухмыльнулся, потому что знал, почему он не будет спрашивать. Потому что тогда я тоже спрошу.
Он продолжал внимательно меня изучать.
- Это длится с дня Благодарения? – спросил он с легкой улыбкой. Я нахмурился, гадая, из чего он сделал такой вывод, и затем осознал, что это была первая ночь, когда я спал. И он, блять, заметил изменения в моем настроении. Я кивнул, давая понять, что мы вместе с того дня. Он с сочувствием улыбнулся.
- Она должна быть замечательной девушкой, чтобы так действовать на тебя.
Он хихикнул, качнув головой. Я опять кивнул. Она действительно была замечательной девушкой. Даже если это сон так решительно изменил меня, она сделала для этого больше, чем все остальное.
Он опять уставился в потолок. Я расслабился на стуле, вытянувшись и протянув вперед ноги. Гребаные жесткие кожаные стулья. Я отклонил голову назад и стал ждать следующего раунда вопросов.
- Ты уже видел раньше такую же ее реакцию? – с любопытством спросил он, явно пытаясь копнуть глубже из-за своей работы. С глубоким вздохом я решил дать ему немного того, что он хочет.
- Однажды, - ответил я, пристраиваясь на кожаный подлокотник.
- После того, как она обнаружила, что может касаться меня, Белла попыталась сделать то же самое с Эмметом на ланче, - я пожал плечами, опуская ту часть, как именно она обнаружила, что может дотронуться до меня. Я не мог рассказать это. Я тряхнул головой от воспоминания, как она пыталась сделать это с Эмметом.
- Это была идиотская мысль, - пробормотал я неодобрительно.
Он задумчиво посмотрел на меня, продолжая сжимать свой стрессовый мячик.
- А это был менее сильный эпизод, - сказал он больше как утверждение, чем как вопрос. Я полагал, что Эммет уже рассказал ему об этом.
Я кивнул в подтверждение.
- Да.
Тогда это казалось сильно, но не шло ни в какое сравнение с тем дерьмом, что я увидел сегодня.
- Студенты называют это между собой «Странный Эмоциональный Срыв», - процитировал я, решив, что термин Джаса больше подходит, чем слово «эпизод».
Вдруг Карлайл выпрямился, отложил свой стрессовый мячик и уставился на меня с жестким выражением, встревожившим меня.
- У Беллы нет странных истерик, - ответил он тоном, который шокировал меня. Я не думал, что он настолько хорошо знает ее состояние, чтобы дать этому дерьму научное определение.
- Это сложный случай посттравматического стресса, осложненного вызванной стрессом гаптофобии (боязни прикосновений), - добавил он, подняв бровь. Я тупо смотрел на него, потому что, бля, понятия не имел, какого черта он сказал. Я мысленно решил посмотреть потом в википедии это дерьмо. Я уже почти попросил написать для меня последнее слово.
Он расслабился, видимо, посчитав, что я действительно понял его диагноз.
- А то, что произошло сегодня, намного сильнее, - он серьезно покачал головой. Я закатил гребаные глаза, потому что знал это. Его лицо стало невыносимо серьезным.
- То, что произошло сегодня, разрушило ее состояние, привело к приступу истерики и дополнилось коротким психотическим расстройством.
Я выпрямился на стуле. Мои глаза налились кровью от его тяжелого гребаного оскорбительного предположения.
- Она не гребаный псих, - оборвал я его.
Он сделал глубокий вздох.
- Я не сказал, что она псих, Эдвард. – Он покачал головой.
- Но она описала свой случай Эсме по дороге домой, - мрачно продолжил он. Я сузил глаза, все еще неудовлетворенный его словами.
- Она потеряла связь с реальностью, это просто классический случай, точно по учебнику.
Я уставился на него, схватившись за подлокотники.
- Белла не подходит для гребаных учебников. Она не какой-то чертов научный эксперимент. Она живет и дышит, и у нее есть чувства.
Он высоко поднял брови.
- Она рассказала тебе, что посчитала Форкс вымыслом ее воображения? – понимающе спросил он. Я медленно нахмурил лоб и покачал головой. Она никогда в действительности не рассказывала мне всю гребаную историю. А я не вдавался в подробности.
- Она поверила в иллюзию больше, чем в реальность, - он пожал плечами, как будто это гребаный факт, что она будет психом после этого. Я сердито посмотрел на него. Карлайл, защищаясь, поднял руки вверх.
- Я просто пытаюсь заставить тебя понять всю серьезность ее случая.
Я фыркнул.
- Я знаю ее лучше, чем ты думаешь, - нагло заявил я. Он действовал, как будто я относился к ней, как к обычной девушке. Я немного расслабился на стуле, гадая, как отреагирует Карлайл, если я расскажу ему, как, блять, похоже, что я тоже псих. Может, я и мог касаться людей, но из-за своих ночных кошмаров я тоже терял связь с реальностью. Я удивился, как быстро он сделал выводы из этого.
- Да, я вижу, - пробормотал он себе под нос. Затем скривился.
- И пожалуйста, контролируй свой язык, особенно возле Эсме и Беллы, - умолял он. Я закатил глаза и кивнул. Я хотел напомнить ему, как вежливо открыл дверь машины. Я не был полным гребаным неандертальцем или кем-то в этом роде.
- Это маленькое событие в спортзале сегодня было очень впечатляющим, - сказал он странно благодарным голосом. Я искривил бровь, гадая, почему он, блять, раздувает такое большое дело из этого. Он, оправдываясь, посмотрел на меня.
- Как правило, такие психотические эпизоды действуют на пациентов дни, иногда даже недели, - объяснил он, недоверчиво посматривая на меня.
Я открыл рот, не ожидая дальнейшего обсуждения чего-то психотического, и сжимаясь при мысли, что моя девочка могла находиться в таком гребаном состоянии недели. Он рассмеялся над моим шоком.
- Ну, теперь ты видишь? Если бы не твоя помощь, она бы находилась сейчас под наблюдением в клинике, - самодовольно ответил он,.
Я сжал губы и опять наморщил лоб. Я был счастлив до чертиков, что вытащил ее из этого дерьма, но еще и пытался сравнить нашу схожесть. Я гадал, что, если бы она не пришла в день Благодарения, то, скорее всего, тоже закончил бы под наблюдением в клинике. Потому что на самом деле я никому не рассказывал.
Карлайл откинулся на спинку, снимая очки и потирая глаза.
- Ты кое-что должен узнать, Эдвард, прежде чем зайдешь с ней дальше, - вздохнул он, положив очки на стол. Словно он может сказать что-то, что заставит меня убежать за пределы города. Я усмехнулся и дал рукой знак продолжать, возвращаясь в свое удобное положение – вытянувшись и протянув ноги.
Он прокашлялся и наклонился к столу в докторскую позу, продолжая сурово смотреть.
- Состояния, как у Беллы, невероятно непредсказуемы. Они могут улучшиться со временем, или, возможно, пропадут, при надлежащей терапии… - он сделал паузу, наморщившись.
- Хотя я должен сказать, что все обычные методы, применяемые ранее, не помогли, - бормотал он, задумчиво качая головой над столом и затем возвращаясь взглядом ко мне.
- Белла отказалась от дальнейшей медицинской помощи в ее состоянии и выбрала ненадежный образ действий. Вполне возможно, что ей никогда не станет лучше.
Я фыркнул.
- Ну и? – просто сказал я, зная, что мы оба такие, и шанс, что мне станет лучше, так же, блять, мал.
Он вздохнул с кивком на мое обращение с его предупреждением, откидываясь на спинку кресла, и опять раздражающе пристально стал рассматривать меня. Я продолжил цепляться за подлокотники, когда он сжал губы.
- Ты рассказал ей об этом? – тихо спросил он тоном, наводящим на определенные мысли.
Я стиснул зубы и отвел от него взгляд, уставясь в окно его кабинета.
Он мягко прокашлялся, но я, блять, отказывался встречаться с ним взглядом.
- Я знаю, что ты не расскажешь мне об этом, Эдвард, - вздохнул он. Я приподнялся на кожаном жестком сиденье, чувствуя реальную неловкость при обсуждении этого.
- Может, потому, что это случилось с ней? – уклонился он. Я скривился от его упоминания и крепче сжал зубы, все еще не желая встречаться с ним взглядом и сильнее цепляясь за кожаный стул.
- Ты рассказал ей об огне, - шепнул он, уговаривая.
Я разжал пальцы, переведя на него взгляд с коротким кивком, и, блять, молился, чтобы мое подтверждение прекратило его расспросы.
Его мрачное выражение трансформировалось в слабую улыбку, он расслабился и опять начал сжимать стрессовый мячик.
- Это то, что рассказало мне, что вы оба получите большую пользу друг от друга, - констатировал он, глядя на меня с тем же выражением гордости, которое появилось у него в спортзале.
