Глава 1. Русско-литовские отношения в XIII-XIV века

Характеризуя раннюю историю Литвы, С.М. Соловьёв пишет: “соприкасаясь, с одной стороны, Балтийскому морю, с другой окружённое племенами славянскими и финскими, племя литовское с незапамятных пор обитало в стране своей, покрытой реками, озёрами, болотами, непроходимыми пущами, с трудом доступной и непривлекательной для завоевателя”. В то время, когда Великороссия попала под монгольское иго, в 40-е годы XIII века на окраине бывшей Киевской Руси внезапно появилось новое государство - Литовское княжество, включавшее сперва лишь восточную часть современной Литвы (Аукшайтию) и Новогрудскую землю, известную так же под именем “Чёрной Руси”. Впрочем, имя Литвы и раньше изредка мелькало на страницах русских летописей. С XII века, пользуясь раздробленностью Руси, дружины литовских племенных вождей совершали набеги на пограничные территории. Например, киевский источник новгородской летописи под 1220г. сообщает: “зимой приходиша Литва и воеваша волость Черниговсъкую, Мстислав же Святославич гони по них из Чернигова и постиг их, изби всех, а полон отъят.” К тому времени у литовцев возникли племенные союзы, “старшие” князья усиливают свою власть, одним словом, происходит процесс, многократно описанный в истории других стран и народов и предшествующий образованию государства.

Что касается Руси, то она переживает страшные времена нашествия монгол; положение осложняется опасностью с севера, где в землях латышей и эстов Орден меченосцев огнём насаждал христианство, угрожая и Полоцкому княжеству, и Пскову, и Новгороду, и с запада, где Тевтонский Орден подчинил себе балтийские племена пруссов и мечтал о новых завоеваниях на востоке (в 1237г. ордена объединились, и натиск на славянские и литовские земли усилился). На первый план для Руси выступила задача освобождения, свержения ордынской власти. Угроза с запада осложняла эту задачу, заставляла вести борьбу на два фронта. Было ясно, что именно в ходе этой борьбы определится лидер, которому суждено будет начать реализацию унаследованной от Киевской Руси общерусской программы (в тот момент ещё вряд ли способной всерьёз вдохновить кого-нибудь из восточноевропейских политиков, кроме золотоордынского хана, стремившегося прибрать к рукам все русские земли). Ослабевшая Северо - Восточная Русь в XIII в. была явно не способна возглавить эту борьбу. Эпизодические вспышки сопротивления шансов на успех не имели. Симбиоз Северо-Восточной Руси с Ордой, объединение её княжеств под властью хана, отсутствие у этих разорённых земель реальных сил для борьбы - всё это, хотя и временно, исключало местных князей из числа возможных лидеров освободительного движения. Несколько дольше этот шанс сохраняли князья Галицко-Волынской Руси, которые (в частности, Даниил Галицкий) пытались бороться с Ордой, но потерпели поражение и так же были вынуждены платить дань. Татарские набеги и усилия соседних государств подчинить себе эти княжества ослабили и Юго-Западную Русь. Орда вряд ли могла всерьёз угрожать Новгороду, но косвенное давление на него (через великих князей владимирских) заставило и новгородцев откупаться от хана. Торговая республика, осваивавшая северные земли, не пыталась активно бороться против татар, а её руководители не проявляли особого интереса к делам остальных русских княжеств.

Лишь княжества западной Руси сохраняли свободу, надёжно прикрытые от Орды владениями соседей, лесами и болотами. Давно обособившаяся от Киева Полоцкая земля, разделившись на мелкие княжества, сохраняла единство, когда речь шла о военных делах. Нынешняя западная Белоруссия (Гродно, Брест) подчинялась волынским князьям, активно действовавшем в этом регионе. А с севера всё чаще приходили литовские дружины: то, как союзники волынских князей, то, как их соперники.

Как замечает Думин, “начальный этап образования Великого княжества Литовского источники рисуют довольно туманно. Ещё более запутан вопрос о том, кто же, собственно, стал инициатором создания этого государства: литовская знать, захватившая русские земли, или именно западнорусские княжества, присоединившие к себе Литву.” Политические отношения, усложняясь, диктовали необходимость для литовской и русской знати искать соглашения для отпора, прежде всего Тевтонскому Ордену, который к тому времени объединился с Орденом меченосцев. Уже тогда стали складываться соглашения тех или иных русских центров с Литвой. Например, в подвластном Полоцку городе - крепости Ерсике правил князь Всеволод. “Он был женат на дочери одного из наиболее могущественных литовцев (Даугеруте) и будучи, как зять его, для них почти своим, связанный с ними сверх того и дружбой, часто предводительствовал их войсками, облегчал им переправу через Двину и снабжал их съестными припасами, шли ли они на Руссию, Ливонию или Эстонию”. В этом отрывке из источника видно, каким образом ближайшие к Литве русские феодальные княжества втягивались в зависимость от литовских правителей. Общий интерес диктовал укрепление литовско-русских связей. В 1213. Тот же Даугеруте “с большими дарами отправился к великому королю новгородскому и заключил с ним мирный союз”. В.Т. Пашуто считает, что договор литовских князей с Галицко-Волынской Русью (1219г.) - не случайность, а закономерный акт определённой политики. “Видя возрастающую угрозу со стороны Ордена, наиболее влиятельная часть литовского нобилитета решила действовать объединённо, чтобы, обеспечив себе, безопасность с юга, успешнее воевать против рыцарей на севере”. Таким образом, несомненно, что возникновение Литовского государства явилось результатом компромиссного соглашения между литовской знатью и местным славянским боярством. Исследователи расходятся во мнениях относительно участия горожан в решении этого вопроса. В.Т. Пашуто считает, что “переход от набегов на русские земли к их занятию дружинами литовских князей происходил в результате сговора с местным боярством, напуганным татарской или немецкой угрозой.” Думин, наоборот, придерживается точки зрения, что “подобный компромисс был бы невозможен без поддержки горожан, во многих западнорусских княжествах сохранивших в политических делах решающий голос. А это, в свою очередь, не вписывается в каноническую схему “захвата”, соглашения феодальных верхов за счёт народных масс”.

Литовское государство с момента своего появления было балто-славянской державой, создателем которой был литовский князь Миндовг. Изгнанный из Аукшайтии соперниками, он был принят на княжение в Новогрудке, с помощью местного боярства восстановил свою власть в Восточной Литве и приступил к методическому устранению родственников и племенных князей из других династий. Уже в этот начальный период заметна тенденция к славянизации правящей в Литве балтской династии. Бесспорен факт крещения в православие одного из сыновей Миндовга - Войшелка, которому отец передал новогрудское княжение и который решил оставить его и принять сан монаха. При этом Чёрная Русь перешла к князю Роману Даниловичу и один из галицко-волынских князей стал вассалом литовского великого князя. Осенью 1236г. Миндовг был убит заговорщиками. Его сторонники выступили в поддержку Войшелка, который “поиде с пиняны к Новгороду и оттоле взял с собою Новгородце и поиде в Литву княжить.” Таким образом, изначально поход Войшелка поддержали славянские земли, то есть существование Литовского княжества уже в этот период, очевидно, отвечало интересам не только литовцев, но и восточнославянского населения территорий, входивших в его состав. Войшелк заключает союз с галицко-волынскими князьями, восстанавливает свой сюзеренитет над Витебском, Полоцком.

При этом следует отметить, что сохранение коренной Литвой и Жмудью язычества в слабой степени влияло на внутреннюю политику государства. Более того, высокий уровень развития феодальных отношений, характерный для славянских земель, традиции древнерусской культуры позволили им не только сохранить свою самобытность, но и оказать существенное влияние на строй коренной Литвы. Если ордынцы несли в завоёванные страны свою систему управления и эксплуатации, уродуя местные общественные структуры чтобы приспособить их для нужд своей империи, то литовские князья вели себя в русских княжествах так же, как в своё время варяги: принимали местные обычаи, управляли “по старине”, сохраняли ранее сложившуюся систему собственности. Постепенная славянизация литовских коренных земель, продолжавшаяся несколько столетий, всё больше ограничивала ареал распространения литовского языка (хотя Жмудь этим процессом была затронута слабо). Всё это закономерно предопределило отношение к Великому княжеству Литовскому его восточнославянского населения: оно, с тем же правом, что и литовцы, считало это государство своим.

Стремление литовских князей расширить свои владения объективно отвечало реальному стремлению восточнославянских земель к объединению. Поэтому в данном регионе литовские князья взяли на себя функцию, в других частях Руси выполняемую тамошними Рюриковичами. Подобная задача была поставлена ещё Миндовгом и Войшелком. При их преемниках, несмотря на междоусобицы, расширение связей Литвы с другими русскими землями, утверждение литовских князей в различных центрах Западной Руси готовило почву для будущей консолидации. Осуществление этой объединительной программы связано с именем великого князя Гедимина. Он раздвинул границы своей державы далеко на юг и на восток, в то время, как московские и тверские князья оспаривали в Орде Владимирское великое княжение и ещё не думали о решительной схватке с ней. Опираясь на поддержку Великого княжества Литовского западнорусские земли надеялись сбросить монгольское иго. В 30-е годы XIV в. смоленский князь Иван Александрович заключил с Гедимином договор о взаимопомощи и признал себя “младшим братом”, т.е. вассалом литовского государя. Разгневанный этим союзом хан Узбек в 1339г. послал на Смоленск свою рать с Тавлубием-мирзой. Участвовал в этом походе и московский князь Иван Калита. Поход окончился удачно для Смоленска: Орда должна была смириться с отказом города платить дань. Таким образом, был положен предел распространению власти Орды на западных русских землях. Гедимин сохранил контроль над Полоцком, где уже давно утвердилась литовская династия и правил брат Гедимина, Воин; ему подчиняется Витебск и Минское княжество. На западе войска литовского князя успешно отражали нападения крестоносцев. В конце 20-х - начале 30-х годов XIV в. Киевское княжество признаёт верховную власть Гедимина; киевский князь Фёдор поддерживает его в борьбе с соперниками. Опасаясь за земли своей республики, которым угрожало нападение Швеции, новгородские бояре вступили в соглашение с правительством Гедимина в 1331г., посулив ему важные пригороды за охрану от шведско-датской угрозы. В 1333г. литовский князь Наримунт-Глеб Гедиминович получил в держание важные в военном и экономическом отношении новгородские пригороды. Это был крупный успех правительства Гедимина.

Всё это должно было не на шутку встревожить московское правительство, которое само вступило в контакт с Литвой (как об этом можно судить по браку в 1333г. Семёна Ивановича с литовской княжной Аигустой), затем правительство Калиты стало искать соглашения с Новгородской республикой: Иван Калита принял в 1334 г. новгородское посольство и сам посетил Новгород. Гедимин ответил набегом в 1335 г. на Торжок. Войска Калиты совершили нападения на занятые Литвой города Осечен и Рясну. Этому факту литовское правительство не придало тогда большого значения, а между тем, он знаменовал собой вступление крепнущего Московского княжества в борьбу за первенство на Руси.

Время открытого столкновения Москвы и Литвы ещё не пришло. Занятые борьбой за Владимир, Ростов, мелкие уделы Северо-Восточной Руси, московские князья ещё не заглядывались на недоступные им земли Западной Руси. Но две державы постепенно обрастали новыми владениями, их границы неумолимо приближались друг к другу. Уже при Гедимине можно отметить и первые, пока небольшие военные столкновения; но лишь при наследниках Гедимина и Ивана Калиты этот конфликт приобретёт характер открытой борьбы за обладание “всею Русью”.

Рассмотренные в этой главе позволяют сделать некоторые выводы о характере русско-литовских отношений в XIII - первой половине XIV в. и о влиянии этих отношений на объединительные процессы в Северо-Восточной Руси. Во-первых, в начале XIII в. Литовское государство стало центром объединения земель Аукшайтии, Жемайтии, части Ятвягии и Земгалии. Это объединение в форме борьбы за литовскую монархию, которая рождалась в условиях неоднократных феодальных войн, осложнённых вмешательством правительств Руси, Ордена, Польши, папской курии. В состав Литовского государства постепенно включались белорусские и русские земли, боярство и князья которых искали в сотрудничестве с Литвой избавления от угрозы Орды и Ордена. Укрепление Московского княжества при Иване Калите открывает собой начало коренных изменений в политическом положении Восточной Европы. В этих новых условиях распространение власти литовских феодалов на русские земли становилось нежелательным для набирающего силу Московского княжества, которое само стремилось стать центром объединительных процессов на Руси. Таким образом, как кажется автору данной работы, заканчивается первый этап русско-литовских отношений, характеризующийся относительно мирным существованием Руси и Литвы вследствие недостатка сил и наличия другой угрозы, о которой было необходимо думать в первую очередь. По мере ослабления этой угрозы всё очевиднее становится столкновение интересов Великого княжества Литовского и Московского княжества на юго-западных русских землях. Наличие сильного соперника несомненно, выступило в качестве одного из катализаторов объединительных процессов в Северо-Восточной Руси, подтолкнуло правителей Московского княжества ускорить присоединение земель. В первой половине XIV века Московская Русь оказалась неспособной помешать успехам Гедиминовичей на западе и юге; но её сил было достаточно, чтобы воспрепятствовать завершению объединения русских земель вокруг Вильно. II этап русско-литовских отношений по своему содержанию должен был показать, чьё право на лидерство на Руси более обоснованно.