Гормахис. 6 страница

- Представьте себе, да! Вы же получили приглашения на пленум, что Сет собирает по поводу Эхнатона, где будут рассмотрены новые варианты устранения лжепророка?

- Получили.

- Попозже отправитесь, или составите мне компанию?

- Нет, с тех пор, как он, освобождая меня из Саркофага Величайшего Покоя, моё тело случайно на 14 частей разрубил, я как-то не особенно вожделею его обитель… Я ж существенно пострадал: Фаллос, прости меня, Вечновозбуждающая, рыбы сожрали, пришлось из глины новый лепить…

- Рыбы? -хитро прищурила свои разноцветные глаза богиня.

- Ну, это официальная версия.. –покраснел Зелёноликий. -Так что, сердце рвётся к любимому брату -обняться, поговорить!- а вот разум упорно считает, что Царство Мёртвых -идеальное место для сохранности целостности моей многострадальной имматериальной плоти. Не пойду!

Богиня сочувственно вздохнула и обратилась к Анубису:

- А ты?

- Нет, я ему денег должен…

Хатор улыбнулась:

- Воля ваша, о Властители того, что кроме вас, никому неподвластно. Однако, вы спросили меня о причине моего явления, и, се, отвечаю: когда до высот светозарного чертога моего вознёсся гимн, то сердце моё склонилось к произнёсшему его, и нашла я, что упокоился сей несчастный исключительно вовремя…

- Ты отвечаешь, или поёшь? -не понял Анубис.

- Прости, как нектара выпью - не могу остановиться… Короче, он- мастер интриг! Гений беззакония, шпионажа и розыска! Учебники писал! Странно, что задействовать его раньше, почему-то, никто не догадался! Так что, не знаю, как для него -удачное, или неудачное совпадение, а вот для меня -очень! Услышала строки, меня восхваляющие -и возблагодарила уши: у меня нет для пленума ровном счётом ни одной идеи, а у этого плута их найдутся тысячи. Вы не возражаете, я его с собой заберу? Я верну...

- Как пожелаешь, Кормчая Ладьи Любви!- махнул Озирис.

- Забирай! –согласно кивнул Анубис.- Хоть навсегда! Без гробницы он мне тут не нужен…У меня и так перенаселение… Захламили всю Преисподнюю, а она, между прочим, не резиновая!

- Вот и договорились! -улыбнулась она.- Что ж, тогда прощайте, не хочу опоздать на совет, Сет в последнее время какой-то нервный стал, не буду его лишний раз провоцировать на побоище вместо сигизии… Кстати, Озирис, а что ты там про мои оргазмы???

* * *

Прогремели литавры.

Прозвучали медноголосые фанфары.

Напряглась ожиданием зрелища многолюдная толпа: многие заняли места аж ночью, и ещё ничего не слышали о произошедшем в Городе Мертвых.

Едва двигаясь под тяжестью облачения верховного жреца, сияя ослепительной, усыпанной самоцветами, трёхпудовой тиарой, появился Гормахис.

Но ещё тяжелее было бремя утрат.

Смерть Менкаура и преступление в Некрополе нещадно кипятили ему мозги, в груди его хозяйничала боль, словно от рваной раны, и он задыхался от гнева.

Бессильного гнева -ибо он никогда и не за что не позволял своему гневу быть сильным, покуда точно не знал, против кого эту силу нужно направить.

Некрополь - это же не надгробное тщеславие, Некрополь-это победа над смертью, победа искусства над жадностью.

Некрополь-это не констатация конца бытия, это плацдарм - для вечности.

А убитый шеф разведки…Менкаура много значил для визиря, и не только потому, что часто он был эффективнее, чем заклинания, и незаменимей, чем деньги.

Нет!

С ним можно было говорить о песнях! Ему было приятно проигрывать в шашки. Он понимал визиря с полуслова, и безошибочно соответствовал его крайне изменчивому настроению.

Что может быть лучше образованной и говорящей собаки?

Гормахис тихо, но крепко выругался.

Не помогло.

Зеленая, цвета протухшего папируса, тоска заползала в его душу -ибо паче всего на свете стоумовый визирь ненавидел сталкиваться с границами своей власти в мироздании, и границами являлись не смертность и скукота бытия, а…

-… неисчерпаемый вселенский идиотизм…-пробормотал он.

Гормахис поднялся на возвышение и магическим жестом благословил толпу. Все зааплодировали.

Искрёбла сплюнула.

Визирь раскланялся, повернулся и величаво взошел по ступеням к алтарю.

Молитвенно направил ладони к Солнцу-Короне всех Богов, манифестации Амона Неизреченного. Видимому знаку Незримого.

Недолгая диктатура тишины -и…громкий голос Имхотепа:

- Его Высочество Гормахис, титулованный принц Нутжерта, Повелитель касты жрецов, Верховный Жрец богини Хатор, премьер-министр ее величества Искреблы, царицы Нутжерта…

Искребла села на трон и знаком разрешила сесть всем -мол, эта песня -надолго.

- Громоотвод божественного гнева и магнит небесных благословений, Отверзающий уста божественной премудрости….

Визирю сразу стало легче.

Его лицо вместо молитвенной скорби озарила печать придурковатого упоения:

- А ещё я заверзаю уста божественной глупости…-тихо добавил он.

-...Триумфатор десяти с половиной военных кампаний, Строитель памятников, уходящих в небо, подобно четырем столпам, несущим небесный свод; Любимец богов, Непобедимый воин пустыни и Хранитель священных оазисов, вестник Оракула Золотой Владычицы Абсолютного Опьянения, Приветствующий Свет дня и Знающий тайны ночи…

Визирь чуть не зарыдал от счастья: уж кто-кто, а лучше Имхотепа бесчисленные титулы его читать никто не умел. Особенно приятно, что читал сию литанию сам её автор.

- Надо будет ему орден дать…-всхлипнул Гормахис. - Размером с поднос…И побольше рубинов туда, он их любит! Мегафон величия моего, Глашатай славы дел моих!!!

- …Мудрейший Старший брат, Великий кормчий…-продолжал надрываться Жираф, с него градом катил пот, парик съехал на затылок, в глазах помутнело.

Ему жутко захотелось парочки пирожных. И ещё парочки…и ещё…

Но он не сдавался:

- …Спаситель человечества, Столп цивилизации, Защитник истины, Опора добродетели…

* * *

- Да, не каждый день узришь богиню Секса и Целомудрия в Ином Мире…-аж причмокнув, заценил прелести упорхнувшей красавицы Озирис.

- И не говори! -согласился, облизнувшись, Анубис. - Её задница для нас - луч света в темном царстве!

- Да ты поэт! -удивился Судия.- Однако, тебе не показалось странным, что она так скоро откликнулась на его гимн? Будто бы знала заранее, что сей Менкаура нам неподвластен? И нужен не только ей…словно боялась, что его кто -ни -будь перехватит?

- Ты думаешь, она что-то опять затевает?

- Именно!

- Вечно ей неймется…-восстанавливая Весы Справедливости, прорычал Анубис. - Самая прекрасная и всеми желанная, могущественная, любимица Неизреченного! Казалось бы, чего ещё надо – трахайся да пьянствуй…не работа, а праздник каждый миг! Нет, взыграет в ней очередная бочка нектара -и начинается, так и спешит нашпиговать каждого этикой, эстетикой, наркотиками…Страдания ей, видите ли, небезразличны! Хочет всеобщего счастья, любви и что б ещё в этом во всём смысл был, что само по себе - верх невозможности! И ради этой несбыточной мечты готова в каждую склоку пролезть…засеять звёздами глубины океанов, и дно чёрной бездны озарить хоть на миг…А ещё богиней любви зовётся! И, что самое страшное, откликается!

- Я думаю, на сей раз происходит нечто более важное и интересное, чем очередная мировая война за свободу секса и наркотрафика из соседней мифологии… Боюсь, она и Сет снова решили атаковать моих сестёр. Я уверен.

- С чего ты сделал такие выводы?

- А, шакальи твои мозги, сам не догадался? -усмехнулся Зеленоликий. - Да свежерасчленённому жертвенному барану понятно, что привлечение Менкауры к поискам необъяснимых сил Эхнатона-всего лишь новая дымовая завеса. От старого костра непрестанных интриг Золотой и Огнегривого против Великой Чарами Изиды и Великой Карами Нефтиды! Со времён той Страшной Истории, они все как с ума посходили! Столько континентов и народов угробили, разбираясь, кто кому рога наставил! Ты понимаешь, какова цена этого Менкауры для любого из этой великолепной четвёрки?

- Цена? Смертного? У богов? Такое возможно?

- Да не тупи ты: с одной стороны, он -талантливейший из всех детективов в мироздании!

- Они тоже не дураки…

- Но, с другой стороны, они, хотят того, или нет, относятся к категории, которой строго-настрого нельзя, до истечения срока, что установил Неизреченный, влазить в ДЕЛО О СТАТУЕ! А он…

- Не человек, не бог и не демон! -дошло до Анубиса.- Он чистейшее чёрт -те - что! Действительно, сокровище неоскудеваемое! Но, и что теперь делать нам? Доложить наверх?

Озирис отрицательно помотал головою:

- Зарекся я, о Шакалоголовый сын мой, лезть в их дела! А то и глиняный оторвут…

* * *

-…Страж гармонии, Читающий волю звезд, Укрощающий Демонов, Собутыльник Богов…

Славословия Имхотепа всё не умолкали, ибо он, войдя в раж, блистательно импровизировал.

А, тем временем, со всех концов необъятного города, к Пристани имени Барки Миллионов Лет, устремились люди. Полусдохшие старики обгоняли грудных детей.

Старикам Некрополь - почти дом!

Грудным детям -несомненная перспектива.

Люди были взбудоражены до предела.

Они тревожно шумели, громко спорили, благословляли, проклинали, дрались, молились, сморкались, плевались. Некоторые даже молчали.

Им было всё равно, уплывает Гормахис, уезжает или улетает. Им было интересно, не то, как живые скачут по земле, а как теперь придёться отчаливать в Мир Иной, коли Некрополь обчищен под самое мумифицированное нихочу.

И лишь только Имхотеп сделал паузу, чтобы набрать воздуху для очередного потока драгоценной лести, раздался истошный крик:

- Правосудия!

- Процессия из Некрополя…-пробормотал, очнувшись от сладкого дурмана самоупоения Гормахис. –Демонстрация веры в Загробную жизнь. Сейчас всю церемонию испоганят…

Он был прав - площадь огласилась восклицаниями тех, кто только что своими глазами узрел кощунство в Городе Мертвых:

- Кто обеспечит нам вечный покой?

- Кто даст нам пажити в Дуате?

- Кто отверзет двери Запада?

- Гормахис! Ты уплываешь? А куда теперь плыть погребальным баркам?

- Неужели два локтя границы с варварами важнее этого ужасного преступления в Некрополе? - Ведь и твоя пирамида ограблена!

Площадь забурлила, закипела -волна, волна, пузырик, пена…

Стоявшие рядом с визирем вельможи ощутили близкую возможность стать в этом бульоне заправкой.

- Ответь им что -ни -будь! -испугался Имхотеп.

- Да, а то что-то они больно буйные! -поддакнул Шанкар.

- Обычные люди, которых лишили вечности. -возразил визирь. -Ну, ладно, коли вам так страшно, то…

Но не успел он ответить, как толпа потекла к царице:

- Повелительница! Мы знаем, он уезжает не по своей воле! Вели ему остаться! И всё выяснить! Только он способен найти решение любой проблемы! Даже той, что создана тобою или нами!

Гвардия Искрёблы на всякий случай обнажила оружие. Но сама правительница была, как мы уже знаем, не робкого десятка. Змеи -они ж хладнокровные…

Превознемогая дрожь в коленах и желание вырезать всех, кто посмел указывать, как ей обращаться с визирем, она знаком велела всем замолчать:

- Да пусть остается…Я-то что? Это было коллективное решение правительства… Возмущённый кипяток отхлынул от царицы к алтарю.

Гормахис подумал, что пора бы огонёк убавить. А то и ошпарить может.

- Останься и разберись! -расплескались пред ним обжигающие брызги.

- Нет, я поплыву. –скрестив руки на груди, и глядя куда-то в небо, отрезал он.

Свита визиря обомлела.

Акер, стоявший за спинкой царского трона, нагнулся к уху повелительницы:

- Чего это он?

- Раньше он упирался всем своим тощим телом и богатым духом, а теперь боится остаться! -злорадно ответила царица.

- Боится?

- Разумеется. Мне-то ничего не грозит, хвала законам Нутжерта! Я одна живая из всей династии, и хоть я город подожгу, город всё равно мой, каждый дом, любая улица, всякий канал и парк! А вот он допустил такое преступление! Повелитель касты жрецов позволил неизвестно кому потревожить позолоченных покойников. Смотри, смотри, как все беснуются! Тут ему недолго и самому стать загробным попрошайкой. Да внушит Атон толпе вожделение крови!

- И да захлебнутся нечестивые кровью кумиров своих! -прошептал Акер.

А кипящий океан недовольства не утихал. Выкрики, вопли и стоны заполонили пристань.

Гормахис, схватив свой жезл покрепче, вдарил по большому гонгу.

Заставив грохотом признать легитимность воцарения тишины.

- Граждане Нутжерта и гастербайтеры! Да, свершившееся святотатство возмутительно.- заговорил он.- Оно, пожалуй, самое ужасное, что может сделать человек: лишить других не этой жизни, а вечной. Как жрец, я в замешательстве. Как визирь -в ярости. А вот как человек…как человек, я не могу слов подобрать, чтобы выразить терзающие меня чувства. И мысли.

Ибо страх смерти ныне отступил перед страхом жизни, в которой возможны такие преступления. Увы, сей страх обоснован и трудно преодолим. Но не страх должен нами править, а добродетель. Не гнев, а закон. Не безумие, а терпение. Нынешний хаос ничего не принесёт нам. Благо из хаоса рождается только в мифе о сотворении мира. Поэтому -успокойтесь.

Поверьте, и мне хочется орать, возмущаться, приказать вас всех перебить, или утопить -но я же себя сдерживаю! Порядок сейчас ещё важнее, чем когда бы то ни -было. Не дайте снова превратиться городу в поле брани, не губите тот мир, что с таким трудом я и вы созидали все эти годы. Нет, если кто захочет подраться, то делайте это, пожалуйста, в правовом поле, в стенах Парламента. Оружие и словари ругательств вам выдадут. Мои же планы отменять ни вам, ни царице я не позволю. Не вам направлять движение моего кадила, оно кадит богам, а не гордыне, страху или невежеству. Я отплываю, это не обсуждается.

Но без присмотра я вас не оставлю, а то вы и Парламент разнесёте. Согласно закону, я делегирую все мои полномочия Рахотепу: как духовные так и светские. До моего возвращения -а это не более, чем через пару дней. Я клянусь вам, что виновные будут найдены и наказаны.

Горожане были неугомонны:

- Ты ему доверяешь?

- Разве старый блудодей не виноват, что вовремя не оповестил тебя?

- Быть может, он молчал, потому что был сообщником святотатцев?

- Да! Мы не верим ему!

Вновь вскипевшая толпа волнами забила о помост, грозясь сварить Рахотепа.

Старик в панике спрятался за Баалтупа.

Гормахис закатил глаза, глубоко вдохнул влажный речной воздух, и взорвался:

- Я сказал: разберусь, значит -разберусь!!!-пророкотал он. И от страха перед этим громом земным река едва не обмелела. - Или я должен перед вами отчитываться? Я, слуга богов, блюститель их храмов? В этом городе я олицетворяю Правосудие! Воплощаю вечный закон, а не угождаю суете человеческой! Вершу веления Истины, награждаю достойных и отмеряю наказание виновным! Не вашей волею, а волей богов! И любому, кому я доверяю, вы обязаны верить и повиноваться! А вы, мятежные смертные, кто вы такие, чтобы обвинять Рахотепа, преданного служителя Неизреченного?

Вы, вчерашние атониты? Вероотступники?

Вам ли разглагольствовать о доверии, верности и деяниях жрецов, хранителей вечной мудрости, образцов благочестия? Он, в плену у атонитов, под пытками, ему целый час спать не давали, не отрёкся от своих верований, шрамы на его спине и заднице ни что иное, как надпись о его достохвальной стойкости в вере! И свой подвиг он вершил в то самое время, когда вы продавали и предавали веру в обмен на едва сносную жизнь!

Не вы ли совсем недавно всем городом стремились снести Храм Всех Богов? И, не единожды, поджигали его? Не вы ли грозились выгнать жрецов из города? Почему я доверяю Рахотепу? Лучше спросите - а с чего я доверяю вам, год назад уничтоживших мраморные статуи в аллее Грифонов? Что молчите? Кто из вас в своё время не принял атонизм из корысти? Малая горстка! Настолько малая, что сейчас она вся находится на моих кораблях, и, когда я отчалю, останутся здесь лишь атониты бывшие и атониты тайные!!!

Бунтовщики попятились назад от помоста.

Гормахис презрительно фыркнул и, жестом приказав свите оставаться рядом с алтарём, по ступеням сошёл вниз, став лицом к лицу к горожанам:

- Ещё пять лет назад кровью был залит город, едва не обезлюдев от религиозной междоусобицы! Забыли? Забыли, как страшно выходить на улицы в полдень? Запамятовали, как поджоги и убийства правили здесь, вместо правосудия и милосердия? Напомнить сами себе решили? Скучно? А давайте снова убивать друг друга, прямо сейчас! Извольте- дам команду моему боевому кораблю, и он вам такой салют устроит!!!

Толпа в ужасе снова попятилась.

Визирь снова фыркнул.

- Могу и сам, лично, подать пример всем и каждому! Вот этим жезлом! Занимайте очередь…Хотя…Лучше, не сходя с этого места, я подам в отставку, и посмотрим, что будет с городом? Только не возмущайтесь, что я вас не предупреждал! Берите суверенитета, сколько хотите! Но я останусь Верховным жрецом, и моя жреческая гвардия даст отпор хоть самому богу войны, если он посмеет вторгнуться в квартал моей касты! Итак, что мы начинаем?

И, взяв жезл обеими руками, принял боевую стойку.

Совершенное безмолвие.

Гормахис высокомерно взирал на толпу.

Искребла и Акер переглянулись:

- Слушай, а вдруг и вправду он больше не нужен не своим, ни всему городу? -предположил торговец.

Царица затаила дыхание: такого конфликта между жителями Нутжерта и визирем ещё ни разу не было. Может, и в самом деле, это конец тщеславного многобожника?

Но, вместо того, чтобы всем скопом оторвать голову визирю, мятежники понурили головы собственные..

- Не гневайся, иерофант! Без тебя мы теперь и ноги не протянем…-пропищал кто-то.

- Помилуй! Делай всё, как считаешь нужным! -крикнул другой.

- Твоя воля-это воля богов!

- Ты для нас сам, как бог!

- Ах, так вам, только что взбунтовавшимся, я всё ещё обязан верить? -обиженно отвернулся он от толпы.

- Чего ж ты хочешь, Божественный?

Он имел в голове парочку изощрённых эротических фантазий.

Но скромно пожал плечами:

- Я требую всенародного акта признания моей власти премьер-министра! Я получил эту должность автоматически, будучи избран главою касты жрецов! Хотите, что бы я вам вновь доверял?

- Да, да!!!

- Тогда добро пожаловать в мою новую, никем не ограниченную дурь, в проверку исторической вменяемости теории общественного договора - все на колени! И всем городом принесите мне присягу! Чтить моё слово, повиноваться ему и служить, подобно тому, как все мы чтим Книгу Мертвых!

- Что? -крикнула Искрёбла, вскочив с трона. -Присягу приносят только царице!

Гормахис небрежно отмахнулся от неё.

- Присягу! –тяжёлым басом повторил он, повернувшись к людям лицом. - Немедленно! Это вы нуждаетесь во мне, а не я в вас! А ты, величество, заткнись и слушай!!!

* * *

Полыхал огромный, многоязыкий костер.

Рыдали женщины и дети.

Звучал заунывный унисон атонитских священников: полифонию Пророк считал музыкальным политеизмом. Мелодию из более чем пяти нот - ересью.

На площади небольшого ваджрийского городка совершалось главное богослужение атонитов - принесение в жертву Атону всего языческого, что нашлось в покорённом селении: от книг, картин, статуй – до ритуальных предметов и жрецов.

Эхнатон любил ещё и кошек в пламя подбавить -но, увы, здесь они не водились.

Горели жаркие любовные романы и строгие древние хроники, возвышенные научные трактаты и популярные учебники, волнующие сердце стихи и питающие разум сборники афоризмов, сложные технические схемы и объемистые словари, захватывающие жизнеописания и откровенные мемуары, старинные легенды и астрономические таблицы. Тысячи свитков и кодексов, из папируса и пергамента, текстов на вощеных дощечках и шелке, надписей на дереве и оттисков на глине -всё это, с ненавистью выкинутое новыми хозяевами города из библиотек и храмов, школ и кабинетов, собиралось в телеги, привозилось сюда и, под мрачные гимны о любви и красоте Атона, предавалось огню.

Картины, гобелены, рисунки, деревянные панно уже давно были в этом костре.

Точнее, с самого его начала. Дровами.

Прежде чем отправить в пламя статуи и барельефы из камня, металла или глины, их разбивали тяжелыми молотами два дюжих атонитских служителя, нарицаемых «палачами иллюзий».

Добрая полусотня местных языческих жрецов была привязана к столбам, молчаливо ожидая сожжения. Никто из них не отказался ни от мудрости своей веры, ни от её глупостей.

А сам Пророк, его святейшество Эхнатон, с высокой кафедры, проповедовал:

- Устами моими глаголет Атон, упование всех концев земли, и сущих в море далече! Внемлите словесам господним! Ныне наступает новая эра: эра града божия на земле, блистательного Ахетатона!

Множество богов! Где логика? Разве абсолют может быть множественным? Что за глупость изображать его в виде животных, людей или растений? Что за преступление кадить Солнцу вместо каждения тому, кто движет Солнцем? К чему строить храмы для бездушных статуй, и возносить им плоды работы своей, и уповать на них в печалях, и хвалить их в радостях?

И почему местные женщины едва одеты?

Единый истинный бог правит миром, нет у него ни образа, ни равного ему, он везде и в каждом, закон бесконечной любви его- незыблем! И Он дал мне помазание, дабы просветить всю вселенную его словом, и явить мощь мышцы его! Приидите, чада, послушайте мене -страху Господню научу вас! Ибо закон его - слаще сот меда, и жезл его упасет все народы! Блаженны, слышащие его, и благословенны, исполняющие волю его!

Но горе отвергающим истину его, земля поглотит борющихся против него! Серу и огнь пылающий одождит он на врагов своих, и язычников потребит! Молнии рассыпятся на них, в прах обращая злочестивых земли!

Оставьте идолов, и мерзость идолослужения! Отвергните писания демонов! Примите свет Атона, и не попадайтесь в сети погибельные!!! И, дамы, оденьтесь поприличнее…

- Никакого Ахетатона никогда не будет! -закричал старый жрец, привязанный к столбу, у подножия которого уже разгорался огонь. – А если и будет, то придет визирь Нутжерта, величайший среди всех жрецов мира, и тебя, эпилептик, призовет к ответу за твою лживую проповедь и кровавые преступления! И ему не потребуется для этого войско, и не нужны ему будут костры -но его слова и вера освободят Атлантиду от твоего кровожадного бога и твоей человеконенавистнической книги! Он и пальцем не тронет Ахетатон - твой поганый город разрушится сам собой, будучи никому не нужным! Ты ответишь за убийства и разрушения, за слезы и раны, за все! И за то, кстати, что ничего не понимаешь в женской красоте!

И мужественно, презирая близкую жестокую смерть, громко запел древний гимн:

- Хвала тебе, Амон Неизреченный!

Мы превозносим Твой бессмертный дух,

Мы почитаем образ Твой нетленный-

Открой для нас свой милосердный слух!

Другие жрецы вступили стройным многоголосным хором, заставляя саму землю содрогаться от искренней молитвы, исполненной не только веры, но и глубочайшей философии:

- Твоим явленьем год мы исчисляем,

И сущего всего возможен счет,

Лишь потому, что всеми почитаем

Ты, бытия Единственный отсчет!

Далек от взора Ты- но близок слухом!

Владыка силы, с крепкой дланью Бог!

Помощник в час беды, приникни ухом-

И смех пошли над тяжестью оков!

Хвала тебе, Амон Непостижимый!

Зачатый ночью и рожденный днем!

Божественной Девяткою любимый!

О, вечно юный, мы Тебе поем!

И, наконец, запел весь город, трепещущий не от страха предстоящей казни, а от величия момента; пели испуганные женщины и едва живые старики; еле зная и понимая слова, старались дети:

- Любвеобильный, Кроткий, Милосердный,

Добросердечно внемлющий мольбам!

Тобою счастлив смертный и бессмертный!

Всё сущее -твой дивный вечный храм!

Твой Дух Священный царствует на небе,

Но образ Твой- Он с нами, на земле!

И царства все в Твоем ликуют свете,

И всех сердец биенье - о Тебе!!!

Эхнатона перекосило от ненависти:

- В костер! Всех их! Весь город! -исступленно закричал он. - Принявших истину и лживо её принявших! Одетых и раздетых! На том свете Атон узнает своих!

Его адепты бросились исполнять приказ изувера.

- Будет святой град Ахетатон, ещё как будет!- дрожащими в ожидании припадка губами, чуть слышно прошептал пророк. - Из развалин богопротивного Нутжерта…

* * *

Порядок в Нутжерте был восстановлен.

Точнее, были даны определённые границы хаосу.

Многолюдное посольство взошло на корабли.

Снова трубы и литавры.

И, взметнув широкий багряный парус, ударив по воде пятью рядами позолоченных весел, колоссальный флагман визиря развернулся и взял курс на юг.

За ним тронулись остальные корабли.

Над каждым из них гордо веял флаг Его Высочества - Златогривый Сфинкс.

Визирь первым делом отправился спать: его утомили дурные вести и великолепная церемония.

Хризоанус, устроившийся на корабле гвардейцев, уже начал планировать своё тёмное и грязное дело, как вдруг сильно пожалел, что накануне отплытия неплохо погулял в кабаке, обжираясь местным деликатесом.

- Зачем я, зачем, ел этот салат «Живодер»?

В ушах обосновался противный звон, ладони покрыл холодный липкий пот, страшно зачесались глаза.

Салат, однако, сам по себе был тут не при чём. Он был свеж, вкусен и полезен.

Не говоря уж о винах и настойках-истинные лекарства души и тела!!!!

Но несчастный неофит-единобожник и понятия не имел, что вся еда в том кабаке, прежде чем появлялась на столах, была особым ритуалом посвящаема семейным идолам хозяина заведения, и монотеисту сия богоблагословенная снедь ничего хорошего не сулила.

Нехрен жрать идоложертвенное.

Это только в Эхнатоновых книгах кумиры бессильны и пусты. В Нутжерте они три тысячи лет правят.

Истинным богам и не требуется быть более, чем истуканами.

Убийца скорбно полуповис на борту корабля и печально рассматривал, в недолгих перерывах между метаболическим бунтом, плодородные берега Хапи и балдеющих в густых зарослях папируса бегемотов.

Вдобавок, с корабля -храма постоянно накатывало облако фимиама: это Шанкар, пригубив сомы, устроил пуджу всем своим тридцати трем миллионам богов. Ветер беззаботно доносил до наемника ведические гимны:

- ОМ БУР БУА СВА, ТАТ САВИТУР ВАРЕНЬЯМ, БАРГО ДЕВАСЬЯ ДХИМАХИ, ДЬЕ ИО НАХ ПРАЧЕДАЯТ…-и грохот цимбал и мриданг. Сие действо посвящалось невинно убиенному Менкауре.

* * *

Квартал врачей.

Точнее, небольшой уголок касты врачей в огромном квартале касты торговцев.

Больница. Только для единобожников.

Испокон веков жители Нутжерта лечились в Храме Всех Богов. Столетиями накопленные знания позволяли вылечить что угодно, а присяга предписывала это делать бесплатно, засчитывая как богослужение.

Когда в городе появились атониты, жрецы были вовсе не против их лечить: повинуясь клятве, святые отцы готовы были целить хоть мёртвых чертей! Но сами болящие единобожники отказывались от помощи из рук идолопоклонников.

Появилось новое кладбище. Оно неуклонно разрасталось.

И язычники вполне серьёзно надеялись, что именно высокая смертность среди единобожников избавит от атонитской тирании древний город.

В самом деле, сезонные эпидемии, одна за другой, уносили атонитов туда, где быть единобожником глупо: как -ни -как, уже на пороге Аменти их встречали… боги.

Так бы и дохли последователи сумасшедшего дальше, радуя идолопоклонников чередою новых захоронений, но, вскоре, некоторые из храмовых лекарей, весьма посредственных, но желавших построить карьеру, решили воспользоваться конъюнктурой при новом религиозном режиме: приняли атонизм, основали отдельную касту и организовали больницу для единоверцев. Каста торговцев поддержала отступников материально.

Однако, несмотря на безбедную жизнь и великолепные перспективы, врачи этого заведения были не менее больны, чем пациенты.

То ли разгневанные их отступничеством боги, то ли услаждённый их тем же самым Атон- одарили каждого из целителей хронической формой той самой болезни, специалистом по которой он был…

Непрестанно чихающий и кашляющий Заземанх, в сопровождении помощников, совершал утренний обход. Пройдя обычные палаты, где совершалось перспективное лечение, он направился в отдельное помещение, откуда неслись жуткие стоны, заунывный вой, дикий скрежет зубов и леденящие слух ругательства.

Здесь лежали неизлечимо больные.

В сущности, вся их жизнь представляла собою жестокую затянувшуюся агонию, сдобренную умопомешательством и бесконечными надеждами…сдохнуть.

- Ну, как тут наши любимые пациенты? -кашлянул министр здравоохранения.

- Проявите милосердие! -вскричал один.

- Убейте нас! -слёзно молил иной.

- Нельзя убивать умирающих!- напомнил Заземанх.- Жизнь-это священный дар! Кхе-кхе…Таков закон Атона!

- Но мы же убиваем язычников…-плакал третий.

- Кхе-кхе…Так милосердие-то тут при чём? Таков закон Атона!