Что было после

Брума покоилась под снежным покрывалом, которое, казалось, никогда не таяло. Солнечные лучи задорно скользили по белым дорогам, слепя глаза и проникая в окна всех деревянных домов, рядами стоящих вдоль стены и на разных ярусах горного города. Всех, кроме одного. В особняке, который стоял недалеко от замка, окна постоянно были зашторены, не пропуская свет внутрь.

Дафна сидела у камина с бокалом вина руке, закинув ногу на ногу и с болью смотря на проворные язычки пламени, танцующие на поленьях. Последний год она очень много пила, но, к ее сожалению, вино не могло даже немного заглушить тоску, разрывающую изнутри. Наверное, будь она человеком, а не вампиром, утопить горе в вине было бы куда проще. Но для нее вино стало просто привычкой.

Чародейка резко встала и плеснула напиток в огонь. Тот недовольно зашипел, но не погас, еще больше разозлив ее.

Прошло уже больше года с того момента, когда она осталась совершенно одна. За это время очень многое изменилось. Но она все еще никак не могла найти себе утешение. Да и не очень-то и старалась. Когда умер Элиэр - эльф, которого она любила больше собственной жизни, ее муж и ее лучший друг, научивший ее тому, что она сейчас знает, превративший ее в могущественную чародейку, - она пыталась покончить с собой. Но тогда у нее был брат, который постоянно был рядом и давал ей повод жить дальше. А потом не стало и его. И последним утешением для Дафны стал его сын, мальчишка, который за несколько месяцев стал для нее самой родным сыном. К несчастью, иметь собственных детей Боги ей не дали. А еще она находила спасение в человеке, который умел красиво говорить, но не умел чувствовать. И она, довольствуясь тем, что рядом с ним не ощущает боли, не замечала того, как он обманывает ее.

И ее легкомыслие и эгоизм привели к тому, что она осталась совсем одна. Это случилось пятого числа Месяца Середины года, когда Габриель избавил Темное Братство от предателя ценой своей жизни.

Само Братство, пришедшее в полный упадок, постепенно возродилось и уже без проблем бралось за самую разную работу, как и раньше. Дафна стала Уведомителем и хозяйкой анвильского Убежища, только вот в отличие от остальных она не стремилась набирать новых членов Семьи, и в ее подчинении было только трое убийц. Запуганных и ненавидящих ее. Она очень часто спускала на них свою злость, а они не смели ей перечить. В итоге, даже Люсьен, всегда отличающийся особой жестокостью, казался на ее фоне самым добрым человеком в этом мире.

Дафна старалась как можно реже сталкиваться с ним, да и с остальными Уведомителями. Ей было так больно смотреть в его лицо и знать, что он был рядом с Габриелем в тот самый день, но ничего не мог сделать. Открыто разделяла скорбь Дафны только Аркуэн, да и то, Даф не верила, что эльфийка может чувствовать то, что чувствует женщина, потерявшая сына.

Аркуэн тоже было сложно возродить свое Убежище. Через несколько дней после того, как предатель был убит, Мэри, ее Душитель, перестала появляться в Рейлесе. А вскоре ее труп был найден в доме Касты Скрибонии. Девчонка бросилась на собственный меч, наверное, не сумев справиться с ошибками, которые совершила.

Дафна прекрасно ее понимала.

Так что без Душителей остались все члены Черной Руки. Даже Слушатель. Когда он узнал правду, то Сара исчез, не объяснив, почему же он все-таки помогал Матье Белламону и скрывал от Слушателя имя предателя. Про сумасшедшего мага забыли довольно быстро, потому что почему-то были уверены, что он к ним не вернется. Он и не возвращался.

И во всей это спеси и крови, которую уже никогда не удастся смыть с рук, Дафна видела только один источник света в своей жизни, и то она старалась как можно реже тревожить его. Малышка Габриелла; ее назвали в честь своего отца, которого, к сожалению, девочка никогда уже не увидит. Дафна иногда заходила в дом к Тениэриссу и Элисаель, они всегда были ей рады, только вот она не знала даже, о чем с ними разговаривать. Каждый раз, когда она переступала порог их дома, она думала, что несет с собой смерть, зло и тьму, и за это чувствовала отвращение к самой себе. Она хотела, чтобы Габриеллу ждала спокойная и светлая жизнь, которую всегда желал Дамир своему сыну.

Элис после смерти Габриеля улыбалась все меньше и меньше. Девушка часто плакала в объятьях Дафны, а той оставалось только гладить ее по белоснежным волосам и говорить, что на этом жизнь не заканчивается и что, может быть, Лис еще сможет полюбить кого-то так сильно, как любила Габриеля. От этого эльфийка плакала еще больше, а Дафна еще больше себя ненавидела.

Однажды она перестала ей лгать и так и сказала, что нет, Элис больше никогда не сможет встретить такого человека, как Габриель, и никогда никого не полюбит так, как его. И что эльфийка до конца своих дней не сможет его забыть и плакать будет каждую ночь, пока ее сердце не станет таким же холодным и бесчувственным, как у Дафны.

Потому что Дафна все еще не забыла Элиэра, хотя прошло уже десять лет. Потому что она до сих пор помнила Дамира, который был для нее самым верным другом. И она до сих пор плакала по Габриелю, которого обещала беречь, несмотря ни на что, и спасти которого не смогла.

И улыбнуться чародейка могла только тогда, когда держала на руках малышку Габриеллу, которая, хлопая длинными светлыми ресницами, смотрела на нее своими большими серыми глазами.