Глава 32

Рэл очнулся в уже знакомой просторной комнате, в которой веяло ночной прохладой, сочащейся с улицы в открытую форточку. За окном было все так же темно, и только на горизонте небо начинало менять свой цвет, перекрашиваясь из темно-синего в нежный голубой. Значит, он пролежал без сознания достаточно долгое время, раз Сиродил уже начал загораться только-только зардевшимся рассветом. В плече осталась надоедливая саднящая боль, но к ней вполне можно было привыкнуть. Габриель дотронулся до кожи, понимая, что раны уже нет, а это могло означать лишь то, что здесь поработал умелый маг. Только кажется, что ни Элис, ни ее отец Восстановлением не увлекаются.

Будто отвечая его мыслям, из угла донесся спокойный женский голос, в котором были переплетены сожаление и неодобрение:

- Как ты умудрился отключиться от простого ранения в плечо?

Габриель сел на кровати, пытаясь вглядеться в лицо Дафны, скрытое сумраком.

- Мне кажется, скоро я от комариного укуса буду отключаться, - устало ответил Рэл, разом припоминая все, что с ним случилось в последнее время. Неудивительно, что организм не справился с даже небольшой кровопотерей и болью. – Ты что тут делаешь?

Это была комната Элис, поэтому Габриель никак не ожидал увидеть здесь чародейку. Он не был этому рад, несмотря на то, что она залечила его рану. Дафна, поднявшись со стула, вычурным движением руки зажгла свечи на столе и приблизилась к нему. В ее алых глазах отражалось осветившее комнату пламя.

- На шум, который вы подняли у часовни, прибежал стражник и помог твоей эльфийке принести тебя сюда. А потом он вспомнил, что уже видел твою рожу в компании моей скромной персоны. Мужик оказался сообразительным и даже знал, что я придворная чародейка Нарины Карвейн, поэтому счел нужным обратиться ко мне. Ты даже не представляешь, как тебе повезло.

- Где Элис?

- Не переживай, в порядке твоя девочка, - она уже второй раз умышленно говорила «твоя». – Ты мне вот что объясни. Кто стрелял в тебя?

- Стреляли в нее, - с неохотой признался Рэл. – И я чувствовал его присутствие, но не видел его. Но потом мне показалось, что на этом человеке была черная мантия. Как у Люсьена или у любого другого Уведомителя.

Лицо Дафны исказил нескрываемый ужас:

- Ты уверен, что это был…

- Я не знаю. Всего лишь предполагаю, что это был Темный Брат.

- Это я во всем виновата, - она села на прежнее место и сжала ладонями виски. – Какая же я дура!

- Дафна…

- Это был Матье. Теперь не осталось никаких сомнений. И в лесу, когда нам обоим почудились чьи-то шаги, тоже был он.

- С чего ты взяла?

- Потому что его душа была скрыта от заклинания обнаружения. И я не придала этому значение, думала, что показалось. А сейчас все встало на свои места.

- Объясни, - Габриель до сих пор смутно ее понимал.

- Пару лет назад я серьезно увлекалась Мистицизмом и изучала ту область, которая касается свечения жизней или же душ. Мне стало интересно, можно ли скрыть твою энергию от заклинаний обнаружения, чтобы точно прокрадываться незамеченным мимо магов, и я нашла ответ. Оказывается, можно, только это требует много сил и должного умения, а потому я не поленилась и зачаровала амулет, чтобы тот полностью скрывал твою жизненную энергию от любого чародея.

- И потом подарила этот амулет Матье? – догадался Габриель.

Дафна печально кивнула:

- Он, наверняка, понял, что я ему солгала, и проследил за мной. А потом услышал наш разговор в лесу. Это был он. Больше некому. Как я могла ему верить?

- Сейчас не об этом, Даф. Все мы ошибаемся. Почему он стрелял не в меня, а в Элис?

- Я не знаю. Габриель, могу я спросить?

- Спрашивай.

- Между тобой и этой Элис что-то серьезное?

- Серьезное, - сразу же ответил он, не став думать или лгать. – Так почему не я? Почему она?

- Я думаю, он знает, что она для тебя много значит, и поэтому…

- Ясно. Поэтому хочет победить, лишив меня ее, - Габриель начал злиться. - Для чего ему все это, Даф?

- А мне откуда знать? Я только сейчас начала понимать, что предатель – мой муж!

- Я должен отвезти Элис отсюда, - неожиданно для самого себя сказал он и, поднявшись, начал собирать вещи.

- Ты думаешь, он рискнет еще раз и попробует ее убить? Он не сделает этого.

- Только вот никто из нас не уверен в этом полностью! Она в опасности из-за меня! И меньшее, чего мне хотелось бы, это быть виновным в еще одной бессмысленной смерти!

- Габриель! – она выскочила следом за ним из комнаты, пытаясь остановить. – Куда ты ее повезешь? Ты думаешь, о чем говоришь?

- Думаю, - он вырвал руку из ее хватки. – У меня еще остался человек, которому я могу полностью доверять. И ты знаешь его.

Даф непонимающе нахмурилась, но больше не стала останавливать. Они спустились вниз, где в кресле, укутавшись в легкое покрывало, спала Элис. Похоже, Дафне пришлось и над эльфийкой поколдовать, чтобы избавить себя от ее общества. Рэл не хотел думать, как альтмерка повела себя, наверняка без паники не обошлось. Он легко потрепал ее по плечу, заставив открыть глаза.

- Лис, вставай. Нам придется покинуть город. И сделать это как можно скорее.

Она непонимающе похлопала длинными ресницами, переводя взгляд с Габриеля на Дафну:

- Для чего?

- Потому что здесь опасно.

- Я никуда не поеду, - она отрицательно покачала головой, подтверждая свои слова, и заметно напряглась.

- Нет, поедешь! – Габриель невольно повысил голос. Он не хотел кричать на нее, но увезти ее отсюда было необходимо. Для ее же блага.

Элис обеспокоенно округлила глаза и вжала голову в плечи, не ожидая подобной реакции. Габриель поймал на себе осуждающий взгляд Дафны.

- Не обращай на него внимания, милая, - как-то насмешливо проговорила она. – Он всегда такой нервный, когда в него стреляют.

Элис, все еще не понимая ничего, встала на ноги, расправив платье:

- Кем был тот человек?

Рэл прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Ему сейчас совсем не хотелось все разъяснять:

- Это тот, кто убил моего отца.

В глазах альтмерки мелькнуло изумление:

- Но зачем ему убивать меня?

- Да потому что он, похоже, решил лишить меня всех, кого я люблю! Возьми все самое необходимое. Нам нужно ехать.

- Но… как же отец?

- А вот тут не переживайте, дорогие, - очаровательно улыбнулась Дафна. – Я постараюсь поговорить с ним. Он в церкви?

Элис настороженно кивнула:

- С ним все будет хорошо?

- Конечно, - ответил Габриель вместо Дафны, за которой уже закрылась дверь. – Элисаель… прости меня. Но если я потеряю и тебя, то уже не смогу больше держаться.

- Я понимаю, Габриель, - неожиданно серьезно ответила она. - Я хочу тебе верить и знать, что у нас все будет хорошо. Я быстро.

Она убежала в свою комнату, наверное, переодеться в более удобную для дороги одежду и собрать нужные вещи. Вскоре вернулась Дафна, сказав, что Тениэрисса удалось уговорить отпустить дочь вместе с подозрительной парой бретонцев, вроде них, но он, как только освободится, сам приедет к ним. И еще он сообщил, что ждет Элис, чтобы попрощаться и узнать, куда же они все-таки едут. Когда Габриеля спросили об этом, он назвал ей только одно имя – Фьотрейд. Дафна после этого замолчала, наверное, думая, будет ли это правильным решением.

На рассвете они покинули город.

- Даф?

- Что? – немного грубо отозвалась чародейка, которую Рэл вырвал из собственных мыслей.

- Это заклинание можно разрушить или хоть как-то обойти?

- Которое моими собственными руками наложено на амулет Матье? – язвительно спросила она, а потом раздраженно выдохнула: - Можно. Только это не в моей власти.

- Смеешься?

- Разве я смеюсь? – строго посмотрела она на него, нахмурив брови. Конечно, она злилась сама на себя. – Я наложила на каждого из нас щит, который буду постоянно поддерживать, поэтому… не стоит ничего опасаться. Но и болтать не стоит.

Габриель кивнул, понимая ее. И всю дорогу они и впрямь прошли молча, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами, никак не связанными с их дальнейшими действиями. Рэл был полностью отдан собственным мыслям, а Дафна, кажется, была слишком занята поддержкой магического щита и обвинением самой себя в том, что долгие семь лет верила предателю и, более того, любила его.

Вскоре они ступили на вечно замерзшую землю Брумы, где даже летом лежал тонкий слой снега. Элис смотрела на проплывающие мимо пейзажи с тоской и каким-то трепетом, но она не собиралась жаловаться или закатывать истерику. Она действительно верила Габриелю, и это было единственное, что сейчас его успокаивало. Он не хотел, правда, не хотел, чтобы все так вышло. Но если Матье и впрямь такой урод, что решил, пустить стрелу ей в сердце, то Габриель должен был как можно скорее вправить ему мозги и при этом быть уверенным, что Элис не пострадает. А в Чейдинхоле она никак не может быть в безопасности. Уже не может. Вот и оставалось только одно - отдать ее под опеку самого верного друга и самого смелого воина, брумского кузнеца. Фьотрейд не откажет Габриелю, на него всегда можно было положиться. Конечно, Габриель очень сожалел о том, что ему пришлось разлучить альтмерку с отцом, но иначе было нельзя, к тому же это ненадолго. Да и, кажется, эльф мыслил точно так же, как и Габриель, поэтому отпустил дочь. Элис ведь могла сказать отцу куда больше, чем пока было нужно, а это уже значило, что Тениэриссу просто пришлось бы принять все как должное.

- Кого потерял Матье?

Дафна как-то странно посмотрела на него:

- То есть?

- Ты говорила, что у него тоже умер кто-то близкий. Кто?

- Мать, - коротко ответила она, но потом, подумав, все-таки рассказала: - Матье не любил разговаривать об этом, говоря, что даже я не способна понять его горя. Он только однажды рассказал мне, что когда был еще юн, увидел, как его отец творил Черное Таинство на собственную жену. А потом пришел ассасин и выполнил свою работу.

Габриель не смог сдержать свою злость:

- И ты не могла догадаться, за что Матье так ненавидит Братство? Если бы ты рассказала это раньше или сама хоть немного подумала…

- Габриель, не кричи на нее, - неожиданно заступилась Элис. – Она ни в чем не виновата. Ведь сердцу не приказывают.

Рэл сразу же замолчал, потому что не хотел расстраивать альтмерку, но Дафна неожиданно согласилась с ним:

- Нет, дорогая, он во всем прав. Как и всегда, забери меня Обливион! Я слишком привязалась к Матье, чтобы вообще о чем-то думать. Мы с ним вроде как помогали друг другу справиться с болью утраты. И, довольная этим, я не замечала, как он мне врет. Ситис! – она опустила взгляд вниз и добавила уже для себя: - Никогда не прощу себе ту кровь, которая теперь и на моих руках.

Погруженные каждый в свои мысли, они и не заметили, как быстро добрались до Брумы, хотя на это ушло не так уж и мало времени. Габриель помог Элис спуститься с Гарпии и отдал лошадь конюху, заплатив несколько золотых. Дафна настаивала на том, чтобы поселить эльфийку не у какого-то норда, а в ее доме, но Рэлу такая мысль не очень понравилась, потому что он не хотел оставлять ее совсем одну в чужом городе на неопределенный срок. Да и с Фьотрейдом ей все-таки будет безопаснее. Чародейка спорить не стала и вскоре отстала от их маленькой группы, сказав, что ей нужно зайти к себе.

Элис нервничала. И как бы Рэл ни старался ее успокоить, у него ничего не получалось. А когда они подошли к двери кузни, эльфийка и вовсе чуть не заплакала, повторяя, что не хочет оставаться здесь одна.

- Ты не будешь одна, - уже в который раз повторил ей Габриель. – Фьотрейд замечательный человек. К тому же твой отец обещал тоже приехать сюда через пару дней, как только уладит все дела в храме.

- А ты? – она смотрела на него с тоской и переживанием. Ему нравился этот взгляд.

- Скоро все закончится, Лис. Я обещаю тебе. Нам остался последний шаг, и, сделав его, я уже никогда не покину тебя. Я всегда буду с тобой, слышишь?

Не дав ей ответить, он толкнул вперед дверь. Норд сидел на своем рабочем месте, перед ним возвышалась стопка стрел, к которым он приделывал перьевые хвостики, напевая себе под нос какую-то народную песню. Заметив зашедших гостей, он некоторое время пытался осмыслить увиденное и только потом, бросив работу, добродушно улыбнулся:

- Габриель! – он подошел к ним, с интересом посмотрев на Элис. – Сынок, как же я рад опять видеть тебя своим гостем. Да еще и в компании такой прекрасной леди.

Элис, кажется, смутилась и опустила глаза. Рэл обнял старого друга:

- Мне нужна твоя помощь, Фьотрейд.

Норд сразу же стал серьезным:

- Проходите, негоже на пороге стоять. Старина Фьотрейд всегда поможет.

- Это Элисаель, - представил альтмерку Габриель, скидывая с нее походный плащ. – И из-за меня ей грозит смертельная опасность. Но я не могу сейчас быть рядом с ней. Фьотрейд… она может пока остаться у тебя?

Кузнецу не потребовалось много времени на раздумья:

- Да в чем проблема? Если девочку нужно защитить от всяких подонков, то я, конечно, сделаю это.

- Спасибо, - искренне поблагодарил его Рэл. – Я у тебя в неоплатном долгу.

- Да брось. Пойдем, лучше, я познакомлю вас с Вильгельмой и Хальдором, - на лице норда появилась широкая улыбка.

Габриелю не удалось сдержать удивления:

- Вильгельма? Женщина с конюшни? Серьезно?

- Серьезно, малыш, - он просто пожал плечами. – Ты правильно сказал: нехорошо, если пацан будет расти без отца.

- Рад за тебя, Фьотрейд! Только, боюсь, я не смогу у тебя задержаться. Хочу успеть добраться до Коррола к ночи.

- Да что, Коррол убежит от тебя что ли?

- К сожалению, этого нельзя исключить. Можно тебя на несколько слов?

Он кивнул на дверь, предлагая выйти, чтобы их разговор точно никто не услышал. На улице вдруг пошел снег, успев припорошить ступеньки и мостовую. Откуда-то появились дети, носящиеся друг за другом и шумно кричащие что-то.

- Что случилось? – сразу же задал вопрос Фьотрейд непривычным для него серьезным тоном. На его лице больше не осталось ни тени улыбки.

- Эта девушка, Элис… в общем…

- Твоя жена? – Фьотрейд всегда отличался излишней прямотой.

- Да нет, - отмахнулся Габриель. – Или… короче, слушай. Мне предстоит найти и выпустить кишки одному редкостному гаду, которой без проблем может сделать то же самое со мной. И, сказать по правде, меня сжирает какое-то нехорошее предчувствие.

- Попридержи-ка коней, Габриель, - остановил его норд. – Ты перешел дорогу тому, кому не стоило переходить?

- Не совсем так, - он поморщился, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы все объяснить. – Скорее, это он перешел мне дорогу. Но я лучше, чем кто-либо другой знаю, каков этот человек в битве. И, обливион, я боюсь.

- Да ты чего, парень? – не поверил своим ушам Фьотрейд, ободряюще хлопнув его по плечу. – Ты и сам железякой махаешь неплохо, уж я-то знаю!

- Просто за последние дни со мной столько всегда случилось, что я уже вообще не рассчитываю на свои силы.

- Хватит мне промывать мозги этой чепухой! Словно помирать собрался! Давай я лучше помогу тебе убить этого козла?

- Нет, - остановил его Рэл. – Ты мне поможешь, если защитишь Элис. Вчера ее уже пытались убить. А если я потеряю ее, то… потеряю сразу двоих. Понимаешь, о чем я?

- Однако, - то ли с уважением, то ли с удивлением пробормотал кузнец. – Как же не понять-то? Ладно, ничего с твоей красавицей не случится, уж это я могу тебе обещать. Только сам возвращайся. А то развел мне тут нытье бабье.

Габриель улыбнулся:

- Поверь, мне еще ни разу не хотелось так жить, как хочется сейчас. Надеюсь, что ухожу ненадолго.

- Ты не будешь с ней прощаться? – он как-то строго посмотрел на него из-под густых бровей.

- Нет. Не умею прощаться, да и к тому же надеюсь, что все-таки вернусь.

Габриель, еще раз крепко обнявшись с кузнецом, развернулся, возвращаясь к городским воротам. Там его, как оказалась, уже ждала Дафна. Габриель одобрительно кивнул, заметив, что она не поленилась надеть доспех. Удивительно, но, кажется, чародейка смирилась с тем, что им предстоит убить Матье. Габриель даже вообразить не мог, какие мысли сейчас кружатся в ее голове и через что ей пришлось пройти.

- И что мы будем делать дальше? – почти шепотом поинтересовалась она, седлая своего скакуна. – У тебя ведь есть какой-то план?

- Есть, - кивнул Габриель. – Для начала доберемся до Коррола и отыщем Люсьена и Аркуэн.

- Ты думаешь, Лашанс там?

- Я знаю, - спокойно ответил он.

- И как мы найдем Матье?

- Мне кажется, он сам нас найдет. А если нет, то у меня и на этот счет есть небольшие соображения.

Чародейка с подозрением покосилась на него, но не стала приставать с расспросами и пришпорила лошадь. Габриель понимал, что ее настораживает его поведение. Он и сам начинал себя бояться: слишком много в нем скопилось ненависти, выплеснуть которую было необходимо. И сделать это хотелось как можно скорее.

Коррол возвысился перед ними уже в темноте, укутанный туманом и прохладой. Рэл повел Гарпию к южным воротам и остановился у конюшен, приглядываясь к скакунам в стойлах. Как он и ожидал, Теневой Гривы здесь не было. Непонятно почему, но Люсьен не очень-то хотел оставлять свою кобылу рядом с городом, поэтому сейчас оставалось лишь гадать, здесь ли Уведомитель или нет.

- Даф, - окликнул ее Рэл. – Останься в городе и попробуй отыскать Лашанса. Думаю, уж у тебя-то получится это.

Она молча повиновалась, словно Габриель ей и в самом деле приказал.

- Ты в Рейлес?

- Да. Нужно поговорить с Аркуэн. И с моей дорогой Ваарис, - на его лице появилась злая улыбка. Он уже догадывался о том, чего Дафна даже не знала. – Если не найдешь Лашанса, не трать зря время и тоже иди в форт.

- Хорошо, - она спешилась. – Удачи, Габриель.

- И тебе, - проводив ее силуэт взглядом, он отправился дальше.

Уже хорошо знакомая дорога привела его к скрытому входу в Рейлес. Он открыл почему-то незапертый люк и спустился вниз. В просторной комнате горели свечи, освещая серые стены из больших каменных блоков и низкий давящий потолок. Габриель прошел мимо, даже не останавливаясь. За все то время, что он бывал здесь, уже успел выучить расположение комнат и то, где чаще всего можно найти Аркуэн. Конечно же, она сидела в своем рабочем кабинете.

И сейчас была там. На ее лице читалась некая задумчивость, которой раньше Габриель не замечал. Обычно Аркуэн самоуверенная и дерзкая, а сейчас в ней затаилось что-то тревожное. Она была одна, сидела за столом, положив левую ладонь под голову, а в правой держа острый кинжал, который волчком крутился по столешнице, отбрасывая в разные стороны яркие блики от свеч.

Эльфийка подняла глаза на шум его шагов и ее темные брови удивленно изогнулись:

- Габриель? Не ждала тебя к ужину.

- К тебе Люсьен, часом, не заглядывал? – даже не здороваясь, спросил он, подходя ближе.

- Люсьен? Думаю, он бы дал знать, если бы решил навестить меня.

- Как-то ты странно сегодня шутишь, - он одним движением подвинул стул и сел напротив. – В чем дело?

- Вчера при довольно странных обстоятельствах погиб Душитель Белизариуса. Боюсь, что следом предатель убьет Мэри, Дафну, тебя, а потом доберется и до Уведомителей. Что осталось от Братства, Габриель? Давай пересчитаем. Четыре Уведомителя, четыре Душителя и Слушатель. Итого нас восемь, исключая крысу. Мы проигрываем эту битву, потому что боремся с тенью.

- Матье Белламон.

- Повтори.

- Имя предателя Матье Белламон. И у меня уже не осталось никаких сомнений.

Она сразу оживилась и села ровно:

- Как ты понял это?

- Для начала ответь мне, где твоя очаровательная Душитель?

- Мэри? Сказала, что у нее какое-то дело в Корроле. Скоро вернутся, думаю.

- Дело?

- Я не собираюсь узнавать, куда она ходит по ночам и с кем спит, - эльфийка поморщилась. – Так как ты все-таки нашел предателя?

- Он кое в чем оплошал. Он использует слишком примечательные клинки, чтобы убить кого-то.

- Я не понимаю тебя.

- Пока и не нужно. Я хочу видеть всех вас и очень надеюсь, что и Люсьен здесь.

- А почему ты думаешь, что он здесь?

Габриель ядовито усмехнулся:

- Интуиция. Что насчет Сары? Вы так и не нашли его?

- Нет. Этот маг всегда исчезает, когда он нужен.

- А Слушатель?

- А Слушатель наш, дорогой Габриель, как оказалось, последний идиот. Даже не стал меня слушать, сказав, что уже никому не доверяет. Поэтому он лучше дождется, когда предатель всех убьет и останется один, чтобы уж наверняка не ошибиться.

Габриель недовольно хмыкнул. Он даже не представлял, кто такой Слушатель, поэтому вообще относился к нему не так, как подобает Темному Брату. Он вообще часто забывал, что в их «семье» существует старший, потому что эта персона настолько размытая и таинственная, что ее как-то не воспринимаешь всерьез. По крайней мере, с Габриелем было именно так.

По дальнему коридору вновь прошелестели чужие шаги. Аркуэн не удержалась и поднялась со своего места. Габриель только обернулся на звук. К ним приближались Люсьен и Дафна. Все-таки чародейке каким-то невероятным образом удалось отыскать Люсьена и уговорить его прийти сюда. Габриель понимал, как это могло быть сложно, а поэтому мысленно похвалил ее.

Люсьен выглядел как всегда спокойным, но в его взгляде Габриель видел рвущиеся наружу нетерпение и любопытство. Всем сейчас хотелось докопаться до правды, именно поэтому они все собрались здесь. Этим троим Габриель мог беспрекословно доверять.

- В чем дело, Рэл? – сразу же спросил Люсьен, окинув холодным взглядом Аркуэн и остановившись на бретонце.

Тот не ответил. Только вытащил из-за пазухи сложенную ткань и не спеша демонстративно развернул ее, показывая всем небольшой пламенеющий клинок. Затем взял его в руку и нажал на рычаг, раскрывая лезвие. Дафна в который раз с болью посмотрела на это. Аркуэн, кажется, вообще ничего не понимала.

- Он был у Матье? – серьезно спросил Лашанс, беря оружие в руку и пристально его разглядывая.

- У тебя.

- Что?

- Он лежал в шкатулке, в твоей оружейной в Фаррагуте.

Люсьен недоброжелательно посмотрел на него, наверное, думая над тем, что Габриель делал в его оружейной. А потом в сердцах выругался:

- Мэри, дагонова шлюха!

Лашанс рассудил точно так же, как и сам Габриель. Если Матье не мог подбросить этот клинок, то это сделал кто-то за него. А сделать это могла только Мэри, когда, якобы выполняя приказ Аркуэн, прокралась в Фаррагут. Оставалось непонятным только то, как во всем этом замешан Сараэндил, но и на это скоро найдутся ответы, стоит лишь поговорить с Ваарис.

- Ты ведь не думаешь, что он и впрямь мой? – как-то настороженно спросил Люсьен, возвращая клинок.

Габриель поспешил его успокоить:

- У меня есть свидетель, который видел эту шкатулку у Матье, - он криво улыбнулся Дафне. – И еще несколько улик, доказывающих, что предатель именно он.

- Что это за кинжал? – наконец-то вмешалась в разговор Аркуэн, скрещивая руки на груди. Она до сих пор не понимала, в чем дело.

- Именно этим кинжалом убили Дамира, - ответил ей Лашанс. – И это сделал Матье.

- Вы знали, что его мать была убита Братством? – решил поинтересоваться Габриель, требуя ответов от имперца.

Он как-то странно опустил взгляд:

- Думаю, ее именно я убил.

- То есть? – здесь уже Габриель не выдержал. – Ты убил его мать, и никто из вас не мог догадаться, что Матье захочет отомстить?

- Габриель, это было уже так давно, что мстить сейчас как-то глупо. Да и не думаю я, что Матье предал Братство именно из-за этого.

- Если не из-за этого, тогда из-за чего?

- Нужно найти Мэри, - резко сказал Люсьен, посчитав, что он не должен отвечать на все вопросы.

- Она сама придет утром.

- Мы не будем ждать до утра, Аркуэн! – Габриель повысил голос. – Матье уже в курсе, что мы собираемся его остановить, и он этим не очень доволен.

- Габриель, пойдем. Коррол не такой уж большой город. Вы останьтесь здесь, - Люсьен подарил им жестокий взгляд, молча говоря, что ему не стоит перечить.

Габриель и сам не стал с этим спорить. Они поднялись на поверхность, где уже раскинулась ночь, и быстрым шагом направились в город. Расстояние было достаточно большим, но они оба не заметили, как быстро преодолели его. Все происходило слишком неожиданно, и каждый понимал, что если они упустят этот, так внезапно выпавший шанс, то больше уже не смогут ничего добиться. Потому что, скорее всего, уже будут мертвы.

- Знаешь, где она может быть?

- Думаю, что да, - кивнул Габриель. – В Убежище.

- В Убежище? Зачем?

- А для чего она еще может каждую ночь уходить в город? У нее наверняка поехала крыша, когда она…

- Ясно, - Люсьен только усмехнулся, понимая, что Габриелю больно говорить об Очищении. – Тогда наведаемся в дом покойной Касты Скрибонии.

Они свернули в западный район города, минуя главную площадь и часовню Стендарра. Дверь в дом, на которой должен висеть замок, оказалась открытой, и Люсьен первым зашел внутрь, обнажив клинок. Габриель не хотел сразу приступать к таким решительным действиям, но Уведомитель был прав: если Мэри заодно с предателем, то может быть опасна.

Габриелю до сих пор казалось, что он чувствовал здесь запах гари. Ему было неуютно в этом месте, слишком много тут осталось крови близких людей. Все полки, столы, стулья, книги уже покрыла пыль. Но на лестнице оставалась грязь чьих-то следов. Люсьен жестом показал Габриелю подняться наверх, а сам свернул направо, где находился спуск в Убежище. Рэл старался не шуметь, однако одна из ступенек все равно предательски громко скрипнула. Хотя Мэри и так уже могла знать, что у нее гости. Она слишком внимательна.

Как только Габриель подумал об этом, впереди блеснул кинжал, который, сделав несколько оборотов в воздухе, вонзился прямо над головой Габриеля в деревянную стену. Похоже, Мэри очень хорошо овладела техникой метания ножей.

- Зачем ты пришел? – злобно спросила имперка, сжимая в руке еще один нож.

Габриель нахально улыбнулся:

- За тобой, дорогая моя. Оружие убери. Поговорить надо.

Она с опаской вернула нож за пояс, а потом перевела взгляд на оказавшегося рядом Люсьена, который, в отличие от нее, не хотел убирать меч в ножны. Уведомитель стоял молча, странно щуря глаза, словно пытаясь понять мотивы и желания Ваарис. Габриель подошел к ней и показал пламенеющий кинжал:

- Знакомая игрушка? – Мэри промолчала. – Зачем ты сделала это.

Она думала очень долго, и, кажется, это сломало терпение Лашанса. Он, сделал несколько шагов, и прижал ее к стене, приставив к горлу меч:

- Тебе лучше все рассказать. Немедленно.

Габриеля поразило хладнокровие Мэри. Она нисколько не изменилась в лице и все так же продолжала высокомерно смотреть на них, словно сейчас ее жизнь не висела на волоске.

- Я не хотела делать этого, - твердо ответила она. – Отпусти меня, Люсьен.

Когда он поумерил свой пыл, Ваарис устало облокотилась о стену:

- Да, я обманула вас. Да, мне приказал Матье. В тот день, в Бруме, ко мне действительно пришел Сараэндил и сказал, чтобы я подбросила в оружейную Люсьена Лашанса шкатулку с этим кинжалом, прикрывшись тем, что я выполняю глупое поручение Аркуэн. Разумеется, если бы я попалась. Я не соглашалась, а потом Сара отдал мне письмо и исчез. Письмо было от Матье Белламона. И он обещал сохранить мне жизнь, если я помогу ему уничтожить всех выродков, которые только портят нашу Семью. Он понимал, чтó я чувствую. Я своими руками убила всех, кто был мне так дорог. И что слышала от вас? Какие-то жалкие слова утешения и ложь о том, что все будет хорошо! И я не могла смотреть в ваши глаза, такие холодные и безразличные ко всему. А Матье пообещал создать новую Семью, прекрасно понимая, что это не заменит тех, кого я любила. Но он хоть что-то хотел сделать, а не сидел, сложа руки!

- Это ведь из-за него Слушатель приказал провести Очищение.

- Знаю, - совершенно спокойно ответила она. – Но Матье ведь не хотел этого. Он хотел избавить Братство от тех, кто не должны называться Братьями! А Очищение произошло только из-за того, что наш Слушатель…

Она осеклась и сразу вновь почувствовала у своего горла меч Лашанса:

- Кто наш Слушатель? – она молчала. – Значит так, мразь. Уже не знаю, что творится в твоей отданной Шеогорату голове, но ты нам поможешь найти Матье. И это не обсуждается.

Мэри все-таки дала слабину и опустила взгляд.

- Сейчас пойдешь с нами в Рейлес. И там поговорим более… подробно.

- Мы договорились встретиться с ним на заброшенной ферме, недалеко от Брумы! – выпалила она, когда Лашанс схватил ее за воротник и толкнул вперед, приказав идти.

- Зачем вам встречаться?

- Потому что он сказал, что никому не может верить, кроме меня. Потому что даже Дафна не способна понять, что у него на душе и какие цели он преследует. А я понимаю. И да, я действительно хотела помочь ему.

- Хотела? – впервые за это время спросил Габриель. – Что же случилось сейчас, раз ты так резко изменила свое мнение?

- Какой же ты ублюдок, Рэл, - с досадой прошипела она, и Габриель не смог не усмехнуться, удивившись такому незаслуженному оскорблению. – Ты случился! Все в этом обливионском Братстве, кроме тебя, знают, что я люблю тебя! И я ненавижу себя за это. Когда я приняла решение помочь Матье, я знала, что он и тебя убьет. Но, Ситис, когда я вижу твою наглую ухмылку, я понимаю, что хочу, чтобы ты жил. Ненавидел меня, презирал, смеялся надо мной, трахал, когда твоей блядской душе угодно, но чтобы жил! Поэтому идите уже в этот проклятый Эппловотч и делайте то, что считаете нужным. Но меня оставьте!

Люсьен крайне весело посмотрел на опешившего Габриеля, предоставляя ему сделать выбор: оставить Мэри тут или все-таки забрать в Рейлес. Габриель, некоторое время подумав, приказал имперцу отпустить ее, и Мэри тут же упала на колени, заплакав от переполняющей ее злости.

- Пойдем, Люсьен. Она сказала нам все, что мы должны знать. И теперь я точно уверен, что она не солгала.

Когда они вышли из дома, Люсьен вдруг засмеялся. Габриель даже споткнулся от неожиданности. Он никогда не слышал, чтобы Люсьен смеялся! Этот смех был таким тихим и таким устрашающим, но он был настоящим.

- Однако, Габриель. Даже я бы не смог так тебя унизить, нужно отдать Мэри должное.

- Хватит ржать, Люсьен, - Габриелю было как-то не смешно. – Давай лучше скажем обо всем Дафне и Аркуэн, в потом навестим нашего общего друга.

- Нет, - имперец сразу же стал серьезным. – Если Матье действительно на этой ферме, то мы сами справимся. Не нужно брать с собой и их. Пусть дамы останутся здесь. Мало ли что может случиться.

- Даже не предупредим их?

- А зачем? Чтобы потом уговаривать остаться? Нет, мы сами все сделаем. Это наша работа.

Они вышли к конюшням и, когда Габриель вывел из стойла свою вороную, Теневая Грива снова уже подбежала к своему хозяину, появившись словно из самой пустоты. Габриеля немного пугало это животное с горящими кровавыми глазами. Что же, подстать Люсьену.

- Когда все это закончится, три дня подряд буду отсыпаться, - самому себе сказал Габриель, сетуя на то, что ему и эту ночь пришлось провести без сна. Впрочем, привыкать ли?

- Габриель, ты думаешь, тебе стоит вмешиваться во все это? – с неожиданной строгостью спросил Люсьен, чуть придерживая лошадь.

- В смысле?

- Матье все-таки, можно сказать, растил тебя. Ты уверен, что сможешь сражаться с ним?

- Я буду рад сам убить его. Я ненавижу его, Люсьен. Не забывай, что он убил моего отца и хотел убить… - он замолчал, поняв, что чуть не сболтнул лишнего.

- Кого хотел убить? – Люсьен заинтересованно посмотрел в его глаза.

- Элис, - не стал скрывать Рэл.

- Элис? Ты все больше меня удивляешь, Габриель Терребиус.

- Люсьен, когда все это закончится… Я могу уйти из Братства?

- Элис? – догадался имперец и понимающе улыбнулся.

- Элис.

Люсьен промолчал и пришпорил лошадь. Габриель, мысленно поблагодарив его за ответ красноречивой бранью, тоже перешел в галоп.

Эпилог

Эпплвотч оказался простым погребенным под снегом полуразрушенным домиком. В нем когда-то жила старушка, на которую вместе со всеми детьми кто-то совершил Черное Таинство. Люсьен сказал, что убил всех их не кто иной, как отец Габриеля, и, наверное, именно поэтому Матье выбрал местом встречи Эпплвотч. Словно с иронией говоря, что в этом месте снова должна пролиться кровь. Белламон слишком умен, чтобы не просчитать действий Люсьена и Габриеля, а поэтому, слова Мэри о встречи здесь, нужно было воспринимать как приглашение для них самих. Крыса больше не хочет прятаться в тени и решила показать свои клыки.

Габриелю с трудом удалось подавить в себе стонущую внутри тоску, когда он проехал мимо Брумы. Его очень волновало, что Матье сейчас так рядом, но Фьотрейд не даст Элис в обиду, и в этом можно было не сомневаться. Да и сейчас был не тот момент, чтобы придаваться сантиментам.

О том, что Матье внутри старого дома, вполне ясно говорили следы на белоснежном ковре, который когда-то был тропинкой. Если Матье уже ждал Люсьена и Габриеля, то им нужно быть предельно осторожными. Рэл не знал, что он сейчас чувствовал. С одной стороны, он был рад, что скоро все наконец-то закончится. Но с другой, он понимал, что это еще не конец. И от этого было не по себе.

Люсьен тихо вытащил из ножен клинок, приказав Габриелю держаться на несколько шагов за спиной. Они были более чем уверены, что им уже приготовлен теплый прием. То, что Матье имеет мощный амулет, полностью делающий его невидимым, тоже не поднимало настроение.

Тихо скрипнула дверь, впуская в дом снежинки с тихим ветром. На столе слева горела одинокая лампа, скудно освещающая небольшое помещение. Этот свет невольно привлек к себе внимание, за что пришлось поплатиться. Из противоположного угла раздался тихий шепот, следом за которым, воздух разрезал яркий магический луч, пронзив Люсьена насквозь и заставив онеметь. Матье все правильно рассчитал: отвлечь внимание лампой, обездвижить с помощью магического парализующего свитка и обезглавить. А потом уже заняться Габриелем, которого он, к сожалению, недооценил. Рэл оказался намного проворнее и в одно мгновение оказался между Матье и Люсьеном, ловя клинок предателя лезвием своего меча. В доме раздался плачущий скрежет стали о сталь. Пользуясь этой секундной заминкой, Габриель выхватил левой рукой кинжал и попытался полоснуть Матье по животу, однако тот ловко увернулся и, похоже, решил воспользоваться планом «Б», неожиданно отбежав к стене, рядом с которой в полу находился люк, ведущий в погреб.

Габриель не стал медлить и рванул следом, оставив Люсьена. Действие заклятия скоро спадет, а упускать Матье было нельзя. Он быстро спустился в подвал, не выпуская Матье из виду. Если здесь и есть какие-то ловушки, то Белламон знает, как их обойти, а значит, не стоит отвлекаться.

- Ты и впрямь думаешь, что справишься со мной? – насмешливо спросил Матье, останавливаясь перед платяным шкафом и оборачиваясь.

Габриель насторожился. Матье, определенно, что-то задумал, и Рэлу это не нравилось. Белламон медленно открыл дверцу и открыл потайной ход, в котором сразу же скрылся. У Габериля не было времени на раздумья о том, что же все-таки затеял этот сумасшедший. Не похоже, что он пытается сбежать. Наверняка, он ведет Габриеля в какую-то западню, где шансы на победу последнего значительно упадут.

Дверь шкафа скрывала вход в подземный грот, и как только Габриель вошел внутрь, за его спиной резко и громко прозвенело что-то металлическое. Он не смог не обернуться.

- Что же, теперь Люсьен сюда точно не попадет, - практически пропел Матье, держа в левой руке толстый шнурок, который закрыл выход из грота, плотно сомкнув цельные металлические створки. – Я убью вас с ним по одному. Иначе будет нечестно.

- Тебе ли говорить о чести? – Габриель двинулся ему навстречу, крепче сжав меч.

Здесь было достаточно места, чтобы развернуться небольшому поединку. Это было просторное помещение, почему-то заставленное большими старыми бочками. Странно видеть нечто подобное на простой крестьянской ферме.

- О, я вижу в твоих глазах ту же самоуверенность, какая была в глазах твоего любимого папочки. Жаль, что он мертв.

Габриель занес клинок, не думая, рубанув сверху вниз. Матье парировал и, разом стерев со своего лица эту поганую надсмехающуюся маску, попытался ударить в скулу слева, но Рэл остановил его руку предплечьем и, воспользовавшись этим, скользнул мечом к гарде, делая шаг вперед и уклоняясь от очередной атаки Матье, нанесенной с разворота.

- Ты неплох. Мне даже не хочется тебя убивать.

- Огорчу, но твое чувство не взаимно.

Габриель сделал выпад, но уколоть противника не удалось. Белламон тут же уклонился и оказался рядом, его меч блеснул совсем рядом с шеей. Вновь пришлось отступать назад, и Габриель понимал, что если он сделает еще шаг, то окажется прижатым к стене, что было бы крайне невыгодно.

Матье сделал обманное движение, словно хотел полоснуть снизу, и Габриель, наверное, слишком взвинченный и нервничающий, повелся на этот фокус. Он опустил клинок, поставив блок ложной атаке, и сразу же получил удар кулаком в бок. Удар Матье был уверенным и сильным. Чтобы не оказаться на пути движения меча противника, который был направлен точно так, чтобы обезглавить, Габриелю пришлось резко присесть, и, уклонившись от атаки, сразу же направить меч в сердце Матье. Это был отличный шанс, потому что, подняв руку для удара сверху, Белламон открылся снизу. Только вот он тоже это знал, поэтому наивная попытка Габриеля не удалась. За это он получил еще один удар, теперь уже в челюсть.

Потеряв равновесие от такого мощного и красивого кросса, Габриель упал на бочки, которые были сложены конусом у стены. Они, наверное, из-за своего внушительно возраста, тут же попадали и треснули. Под ноги тут же прокралось что-то жидкое и скользкое, поэтому Габриель, потеряв опору, упал на спину.

- Похоже, старушка, которая жила здес, торговала маслом, - Матье, усмехнувшись, наступил ногой на запястье, заставляя выпустить меч. Когда Габриель успел потерять панцербрехер, он и сам не помнил. – А чтобы ее драгоценный продукт не портился, она попросила сыновей поставить здесь эту дверь. Она удерживает холод. Ты ведь чувствуешь, как тут холодно? – клинок коснулся острием щеки Габриеля, окрашиваясь первой каплей крови - Но Люсьен не откроет эту дверь, - будто прочитал его мысли Матье, говоря все тем же спокойным и от этого еще более безумным голосом. – С той стороны они открываются только ключом, а ключ, увы, давно потерян.

Белламон отбросил носком сапога меч Рэла, который тут же скользнул по разлившемуся маслу к дальней стене. Габриель мгновенно сделал подсечку, когда Матье отвел взгляд и, кажется, потерял бдительность. Уведомитель, поскользнувшись, тоже упал на пол, и у Габриеля появилась секунда, чтобы подняться.

Он и не думал, что это окажется настолько сложно. Сапоги, руки и вообще вся одежда теперь были такими скользкими, что Габриель даже не представлял, как они смогут продолжить драться здесь. Когда он попытался добраться до своего клинка, Матье, уже стоящий на ногах, сразу же нанес апперкот, который Габриель с трудом парировал. Порадовало только то, что предатель тоже выронил свой меч.

Видимо, подумав точно так же, Матье начал наносить удар за ударом, которые с трудом удавалось останавливать, а уж о том, чтобы ударить в ответ, не могло быть и речи. Все-таки один удар снизу Габриель пропустил, о чем пришлось пожалеть. Матье тут же стал бить в живот быстро и резко, заставляя согнуться, а потом классически ударил по спине обоими руками. Рэл вновь упал и тут же получил пинок ногой, который развернул его на спину.

Белламон, придавив коленом корпус, схватил Рэла за шкирку и снова вмазал по лицу. Во рту мгновенно почувствовался вкус собственной крови, а левый глаз несколько мучительных секунд видел только черные пятна вокруг.

- Знаешь, почему я так ненавижу Братство? Знаешь, почему ненавижу Лашанса? – после каждого предложения Габриель получал по очередному кулаку. – Этот подонок обезглавил мою мать. И в тот день я пообещал себе, что убью и его мать, эту обожаемую всеми Нечестивую Матрону, эту шлюху, которой поклоняется Братство. А потом я понял, что этого будет мало. Я решил отобрать у Люсьена всю семью! Только вот твой отец, которого мне, увы, не удалось использовать так, как я хотел, оказался надоедливым и дотошным. Прямо как и ты. И мне пришлось убить его, когда он подобрался слишком близко к моей истинной сущности, - похоже, решив дать себе минутную передышку, Матье перестал бить Рэла, с жестокостью смотря в его глаза. – А потом судьба преподнесла мне такой чудесный подарок – тебя! Ты бы стал отличным ассасином, и помог бы мне отправить всех этих ублюдков к их дражайшему Ситису. Только вот незадача, эта тупая дура, которая думает, что я люблю ее, отпустила тебя на все четыре стороны, а через несколько лет ты удивительно для всех нас погиб на Арене, - он в последний раз ударил и поднялся на ноги. – Пришлось действовать одному, ненавидя всех еще больше. Я столько лет потратил на тебя, Габриель, чтобы сейчас и здесь тебя убить. Я разочарован! Я очень разочарован!

Он вновь пнул его в живот и, поняв, что Габриель уже не найдет в себе сил подняться, отошел от него, подняв свой меч.

- Больше всего обидно то, что ты все-таки вступил в Братство и, надо же, решил помогать этому ублюдку, который без сожаления может снести голову бедной женщине на глазах у ее сына!

- Поэтому ты обезглавливаешь Братьев? – прохрипел Габриель, сплюнув кровь.

- Что ты сказал? – Матье в два шага оказался рядом и снова ударил ногой, на этот раз по лицу, отчего Габриель взвыл, не вынося больше скручивающей все тело боли. – Я не разрешал задавать вопросы. Но я отвечу. Да, я поэтому обезглавливал их. И тебя ждет та же участь. И тебя, и Люсьена, и Аркуэн, и Дафну, и даже Мэри, если, конечно, она еще жива. И всех остальных, кто еще остался. Хотя для тебя я придумал кое-то поинтереснее. Ты слишком долго мешал мне, Габриель! – он отбросил Рэла к стене, а потом поднял, заставляя сесть и смотреть ему в глаза. В его руке блеснул кинжал. – Ты будешь умирать долго. Люсьен не спасет тебя, эту дверь просто невозможно взломать, я сам пробовал! – он безумно рассмеялся. – Так что у меня предостаточно времени. Ты почувствуешь ту боль, которую всю свою жизнь чувствую я! Признаюсь, я не думал, что так проколюсь с этим кинжалом. По сценарию ты должен был найти его до того, как узнаешь о том, каким оружием убили твоего папашу. А я бы потом тебе сказал. Спросишь, почему я был так уверен, что ты обратишь внимание на этот кинжал? Я слишком хорошо знаком с твоей страстью к оружию. Ты бы не смог пройти мимо, - кинжал вновь впился лезвием в кожу щеки. – Но Люсьен меня опередил и успел тебя оповестить обо всем. Правда, еще до этого у меня все пошло под откос, так что все в любом случае свелось бы к этому моменту, - Габриель уже перестал что-либо видеть из-за капающей на глаза крови. – И мне даже немного жаль. Сначала я хотел убить твою эльфийку, с которой ты так сладко целовался в церкви. Чтобы тебе было так же больно, как и мне. К сожалению, мне придется поступить наоборот. И ее убить уже после тебя.

Рэл со злобой дернулся вперед, пытаясь ударить Матье, и чуть не напоролся на его кинжал. Белламон снова рассмеялся:

- Смирись уже, парень. Ты не выйдешь отсюда живым. Думаю, ты вообще останешься здесь навсегда.

- Как тебе удается обманывать Ярость Ситиса? – спросил Габриель, пытаясь оттянуть час своей смерти, чтобы выиграть еще немного времени.

- Обманывать? Я убил ее! Три раза эта чертова Ярость приходила ко мне. А потом исчезла, потому что мне удалось выжить. Обычно, Слушатель потом изгоняет тебя навсегда. Или убивает. Это зависит от его настроения. Но это бывает только в том случае, если Слушатель знает, что ты нарушил эти треклятые догматы. А в моем случае никто ничего не знал. Потому что я был осторожен. И мне уже ничто, ничто не мешало дальше притворяться вашим верным Братом. Потому что вы кучка тупых идиотов!

- Для такого нервного типа ты слишком хорошо держался эти годы.

Матье презрительно фыркнул:

- Парадокс, но терпению и самоконтролю меня научило именно Темное Братство. И теперь я могу обратить все, чему научился, против вас всех!

- Только кое-чего ты не учел.

Матье не желал ничего слушать и тут же приставил к горлу Габриеля кинжал:

- Будешь продолжать болтать, этот кинжал коснется стены, отделив твою голову от тела.

- Ты не учел, того, что Дафна Терребиус - чародейка, - не обратив внимания на угрозу, продолжил Габриель, с трудом выговаривая слова. – Ты не учел, что я тоже Терребиус. Ты не учел, что она научила меня своему искусству. Ты не учел, что масло в этом погребе хорошо горит. Ты не учел, что сам сейчас весь в масле, - с каждым его словом в глазах Матье все отчетливее искрился страх. – А еще ты не учел, что не откроешь дверь, если этот чудесный шнурок сейчас исчезнет.

Габриель направил руку в сторону нехитрого рычага и выпустил в него огненный шар, на подготовку которого ему понадобилось так много времени. Старинный шнурок мгновенно вспыхнул, превращаясь в пепел. Получив еще один удар от Матье, Габриель усмехнулся ему в ответ и коснулся горящими магическим огнем ладонями пола, на котором было разлито масло. Комната мгновенно зарделась ярким светом, который расползался пламенными язычками в самые дальние углы.

- И последнее, чего ты не учел, это то, что мы в подвале. Где нет окон. И если ты не сгоришь заживо, то сдохнешь от удушья, потому что эти бочки, должно быть, хорошо горят. Но если и это тебя не остановит, то снаружи тебя ждет Люсьен. Хотя я думаю, что до этого не дойдет…

- Ублюдок! – Матье полоснул клинком по горлу.

Габриель сразу же почувствовал металлическую тяжесть в легких и начал захлебываться собственной кровью. Если бы у него была возможность, то он бы добавил, что Матье не учел того, что своим ударом только облегчил Габриелю предсмертные страдания.

Последнее, что слышал Габриель, это душераздирающий крик предателя, полный ужаса и боли.