Референция

Термин «референция» («соотнесенность») был введен ранее для того отношения, которое имеет место между словами, с одной стороны, и вещами, событиями, действиями и качествами, которые они «замещают» — с другой (ср. §9.2.2). Выше указывалось, что при известных условиях на вопрос «Каково значение слова х?» можно ответить при помощи «остенсивного» определения — путем показывания или иного непосредственного указания на референт (или референты) данного слова (ср. § 9.2.7). С точным определением понятия «референции» связаны известные философские трудности, которые здесь можно не рассматривать. Будем считать, что отношение референции (иногда именуемое «денотацией») должно обязательно учитываться при построении любой удовлетворительной теории семантики; иными словами, в определенном смысле можно говорить, что по крайней мере некоторые единицы словаря во всех языках могут быть поставлены в соответствие тем или иным «свойствам» физического мира.

Принятое нами допущение не означает, что мы рассматриваем референцию как семантическое отношение, к которому могут быть сведены все другие отношения; не имеется в виду и то, что все словарные единицы языка обладают референцией. «Референция», как она понимается в настоящей работе, необходимо связана с исходными предположениями о «существовании» (или «реальности»), которые выводятся из нашего непосредственного восприятия объектов физического мира. Когда говорят, что конкретное слово (или другая единица, обладающая значением) «соотносится с некоторым объектом», подразумевают, что референт слова является объектом, который «существует» (является «реальным») в том же самом смысле, в каком мы говорим, что «существуют» конкретные люди, животные и вещи; подразумевается также, что в принципе можно было бы дать описание физических свойств рассматриваемого объекта. Это понятие «физического существования» может считаться фундаментальным для определения семантического отношения референции. Применение терминов «существование» и «референция» может быть тогда расширено несколькими способами. Например, хотя на свете нет таких объектов, как домовые, единороги или кентавры (таково будет наше допущение), было бы вполне разумно приписать им вымышленное или мифическое «существование» в рассуждениях определенного рода; и поэтому мы можем сказать, что слова goblin 'домовой', unicorn 'единорог' или centaur 'кентавр' обладают референцией в английском языке (в рамках соответствующих рассуждений). Аналогичным образом мы можем расширить применение терминов «существование» и «референция», распространив их на такие теоретические конструкты науки, как атомы, гены и т. д., и даже на совершенно абстрактные объекты. Важно отметить, однако, что источник этих «аналогических» расширений понятий «существование» и «референция» следует искать в их фундаментальном, или первичном, применении к физическим объектам в ходе «повседневного» использования языка.

Из этой интерпретации понятия референции следует, что в словаре языка может быть немало единиц, которые не связаны отношением референции ни с какими сущностями за пределами языка. Например, можно считать, что не существует таких вещей, как ум или доброта, с которыми соотносятся слова intelligent 'умный' и good 'добрый', хотя психолог или философ всегда может постулировать существование таких сущностей в рамках некоторой конкретной теории психологии или этики и может даже утверждать, что их «реальность» можно продемонстрировать при помощи некоторого вида «остенсивного» определения. Тот факт, что на различных уровнях подобных софистических построений между их авторами могут возникать разногласия по поводу «реальности» тех или иных мнимых «объектов», не меняет общего положения о том, что референция предполагает существование. Было бы тщетно настаивать на том, что все лексические единицы должны с чем-то соотноситься, если при этом иметь в виду, что в определенных случаях нельзя выдвинуть никаких других доказательств существования этого «чего-то», кроме самого факта наличия некоторой лексической единицы, «соотносящейся» с этим «что-то».

В связи с понятием референции можно отметить еще два момента. Соглашаясь с тем, что определенные лексические единицы соотносятся с объектами и свойствами объектов, находящимися вне языка, мы не обязаны с логической неизбежностью приходить к выводу о том, что все объекты, обозначаемые некоторым конкретным словом, образуют «естественный класс» (независимо от «соглашения», молчаливо принимаемого членами данного речевого коллектива с целью подведения этих объектов «под» некоторый общий термин); другими словами, позиция, описанная выше, совместима либо с «номинализмом», либо с «реализмом» в философской семантике. Во-вторых, референция некоторой лексической единицы не обязана быть точной и полностью определенной в том смысле, что всегда ясно, попадает или не попадает конкретный объект или свойство в пределы области, охватываемой данной лексической единицей: мы уже видели, что такое допущение не является обязательным для того, чтобы объяснять «понимание» высказываний в процессе нормальной коммуникации (ср. § 9.2.9). Как раз довольно часто «референциальные границы» лексических единиц являются неопределенными. Например, нельзя указать вполне определенную точку, в которой мы должны провести разграничительную линию между референтами слов hill 'холм, возвышенность, пригорок' и mountain 'гора', chicken 'цыпленок; курочка; молодой петушок; курица; курятина' и hen 'курица', green 'зеленый' и blue 'синий; голубой, лазурный; голубоватый' и т. д. Но это не означает, что понятие референции к таким словам не применимо. Характерной чертой языков является то, что они налагают на реальный мир некоторую лексическую «категоризацию» и как бы проводят в различных местах «произвольные» границы. Как мы увидим, в этом заключается одна из причин того, что часто оказывается невозможным установить лексические эквивалентности между разными языками. Тот факт, что «референциальные границы» являются «произвольными» и неопределенными, обычно не приводит к нарушению взаимопонимания, так как «точное» подведение объекта «под» ту или другую лексическую единицу очень редко бывает релевантным; и когда оно оказывается релевантным, мы обращаемся к другим системам идентификации или спецификации. Например, если мы хотим обозначить одно из двух лиц, каждое из которых могло бы быть названо либо словом girl 'девочка', либо словом woman 'женщина', мы можем отличать их друг от друга по имени, по относительному возрасту, по цвету волос, по тому, как они одеты и т. д. Хотя референты слова girl «пересекаются» с референтами слова woman, эти два слова не являются синонимичными; их относительное расположение на возрастной шкале фиксировано, и существует много случаев, когда подходящим для использования словом является лишь одно из них. Проиллюстрированная нами «неточность» референции, вовсе не являясь дефектом языка (как думают некоторые философы), делает язык более эффективным средством общения. Абсолютная «точность» недостижима, так как не существует предела для числа и природы разграничений, которые можно было бы провести между разными объектами; и вряд ли есть какие-либо достоинства в том, чтобы насильственно проводить большее число разграничений, чем это необходимо для имеющихся на сегодняшний день целей.