Часов 27 минут

София проснулась в поздний час ночи. В комнате царила совершенная темнота. С соседней кровати доносилось тихое посапывание Каликсты, но не оно ее разбудило, а приснившийся сон о четырех картах. Они с друзьями дождались восхода луны и вернулись в библиотеку; рассматривание карт ничего нового не принесло, но нечто касавшееся их задержалось в памяти Софии и проникло в ее сновидения.

Резко сев, она нашарила рюкзачок, который всегда клала рядом с подушкой. Сунула в него атлас, вскинула на плечо и спустилась по недлинной лесенке вниз. Нашла тапочки и поспешила вон из спальни, тихо затворив за собой дверь.

Шагая по темному коридору, София обратила внимание на звуки ночной жизни, раздававшиеся кругом. Во внутреннем дворике стрекотали сверчки, из-за стен доносилось журчание парковых фонтанов, тихонько перекликались ветровые колокольцы – от самых легких до медлительных и басовитых. Потом София с удивлением заметила, что дверь в кабинет Мартина была приоткрыта. Изнутри струился свет.

«Может, час не такой уж и поздний?» – задалась она вопросом, вытаскивая часы.

Девятнадцать с минутами! Любопытство заставило ее заглянуть в кабинет.

Растения были повсюду. Они заполонили рабочие столы и все полки, густыми бородами свисали с потолка. Скопища стеклянных банок, наполненных образцами почв, соседствовали с бутылями голубоватой воды и крохотными зелеными бутылочками-дозаторами. Мартин сидел на табуретке, что-то рассматривая сквозь свои удивительные очки. К своему изумлению, София заметила перед ним на столе что-то вроде деревянной ноги, да еще в носке Мартина и его же ботинке. Зато левая штанина ученого ниже колена выглядела совершенно пустой.

София деликатно окликнула:

– Мартин?

Он так и подпрыгнул:

– София! Ну ты и напугала меня! – И стащил с носа очки. – А ты что не спишь?

– Кошмар приснился, – ответила она, хотя большая часть сна успела ускользнуть.

– Бывает, – отозвался ученый. – Незнакомое место, всякие тревожащие события… – Тут он заметил, что она разглядывает его ногу. – Ах да, ты ведь еще не видела мой протез!

Она смущенно покачала головой. Такое любопытство вряд ли было простительно, но, кажется, он совсем не обиделся.

– Я… я не… А он что, деревянный?

Мартин взял в руки протез и внимательно его осмотрел.

– К сожалению, да. Он вырезан из бренного дерева, лишенного жизни.

– А с вашей настоящей ногой что случилось? – ляпнула София. – То есть с прежней, я хотела сказать.

Мартин подмигнул ей:

– Вот до чего доводят поиски приключений… Видишь ли, – он положил деревянную ногу на стол, – прежде чем нажить седину, охрометь и заделаться ботаником, я был землепроходцем.

– Не может быть! – София так и ахнула от восторга.

– А вот и может. Наверное, я был не особенно хорошим исследователем. Однако на севере Пустошей мне случилось разок забрести в ужасную глушь и обнаружить там долину, где обитали удивительные животные…

– Какие, например?

– Огромные! Иные в эту оранжерею не поместились бы. Очевидные порождения отдаленной эпохи.

Я по своей глупости решил, что этих тварей мне нечего опасаться, ведь они, по моим наблюдениям, питались растительной пищей, а не животной… Мне в голову не пришло, – добавил он с покаянной улыбкой, – что я им, вполне вероятно, показался растением…

– Это как?

Мартин подтянул правую штанину. Кожа у него оказалась довольно странного цвета – зеленовато-белесая, точно кора букового дерева.

– Видишь ли, – пояснил он, – ноги у меня не вполне костно-мышечные, а скорее древесные.

– Ух ты! – изумилась София.

Она сразу вспомнила «блестки» на руках у Верессы. У отца были ноги-стволы, у дочери из кожи росли живые шипы.

– Кто же мог знать, что они примут меня за сочный, вкусный побег! – рассмеялся ученый. – Я себе сижу, никого, как говорится, не трогаю, радостно делаю заметки… И тут одно из этих существ опускает громадную башку, легким тычком опрокидывает меня навзничь – и, недолго думая, откусывает ступню!

– Жуть какая, – содрогнулась София.

– Да уж, – согласился Мартин, – зрелище было еще то. По счастью, я путешествовал не один, мои товарищи подоспели на помощь и оттащили меня в безопасное место… Когда я вернулся домой, искусный резчик сделал для меня новую, деревянную ногу. С тех пор я стал немного хромать, так что с экспедициями пришлось распрощаться… Хотя на самом деле я тому кусачему созданию спасибо должен сказать. Если бы не оно, я бы, может, так для себя ботанику и не открыл!

Софии пришлось выдавить улыбку.

– Наверное…

– Надеюсь, – сказал Мартин, – от этого тебе очередной кошмар не приснится.

– Да нет, это вряд ли, – ответила София, поглядывая на дверь. – А вы что, всю ночь работать собираетесь?

– Нет, еще чуть-чуть посижу – и на боковую. Утром увидимся. Сладких снов!

По счастью, внутренние часы Софии, или, скорее, их отсутствие, никак не влияли на ее чувство направления. Хотя во дворце было очень темно, а библиотеку она посетила всего пару раз, ей без труда удалось отыскать дорогу. Сосновые иголки, которыми усыпан был пол, совершенно скрадывали ее шаги.

Убедившись, что поблизости никого нет, она тихо открыла распашные двери и оказалась в пустой, скудно освещенной комнате.

Прежде она была так сосредоточена на четырех картах, что по сторонам почти не оглядывалась. А посмотреть было на что. Книжные шкафы по стенам перемежались шестью высокими окнами, выходившими на дворцовые парки. Сквозь стекла лилось бледное серебристое сияние. Узкая винтовая лестница вела на балкон, тянувшийся по кругу вдоль полок. По углам потолка, куда не достигал приглушенный свет настольных ламп, залегли тени.

София пробежала по ковру из папоротниковых листьев и приблизилась к деревянному сейфу, где, помимо прочего, хранились карты Талисмана. Вересса показывала ей, как он открывается. Передняя дверца состояла из подвижных панелей наподобие головоломки; нужно было поставить их в определенное положение. Вынув карты, София по очереди пробудила их, воспользовавшись дыханием, равно как спичками и водой, оставшимися на столе после их предыдущего опыта. И наконец, подставив стеклянную карту, то есть Поисковую Лупу, лунному свету, София утвердила ее поверх остальных.

Стоило коснуться пальцем – и опять хлынули воспоминания. Она вновь панически пробивалась сквозь толпу, однако присутствие других карт сообщило бегству детали, полностью преобразившие картину. Металлическая карта, показывавшая рукотворные постройки, выявила, что дело происходило внутри немыслимо высокой пирамиды. Длинная винтовая лестница выводила на самую ее вершину. Стены кругом состояли из почти прозрачного материала, похожего на матированное стекло.

«Нет, – сразу поправилась София, – не матированное, а скорее затуманенное, кое-где есть и прозрачные участки…»

Еще на стенах имелись цветные панели, напоминавшие витражи, но рассматривать их было недосуг: обладатель воспоминаний, кем бы он ни был, мчался мимо, пытаясь спастись. Выбравшись вместе с ним на вершину пирамиды, София увидела наконец тот тяжелый предмет, которому вскоре предстояло скатиться с карниза. Это был круглый камень. Вот она сделала последние шаги, а некто уперся в камень, налег изо всей силы… Как он приземлился, София не видела. Лишь ощутила отзвук удара, от которого стены вокруг начали содрогаться.

Глиняная карта позволила рассмотреть пейзаж вокруг башни. Она была воздвигнута на широкой равнине; вдали высились горные пики и что-то вроде белых строений. Что до матерчатой карты, она показала погоду, какой София никогда не видела. За стенами пирамиды, озаряя серое небо, безостановочно полыхали молнии. Валил снег, оседавший на туманном стекле…

Вот только София хотела узнать вовсе не это. Ей пришлось немного обождать, но затем воспоминание явилось: она выскочила из дверей на заснеженную равнину… и пирамида за спиной обрушилась, рассыпавшись осколками битого стекла и подняв тучи снега. Отвернувшись от нее, София принялась смотреть вдаль, туда, где, еле видимая на расстоянии, навстречу ползла черная точка. Похоже, это был человек. По мере его приближения стало видно: он держал в руках нечто смутно мерцающее…

А потом все расплылось.

Однако теперь у Софии появилась уверенность в том, что человек был ей знаком. Повадка… манера двигаться, бег… А может, эта уверенность коренилась в воспоминаниях из карты? И этот блеск в руке. Зеркало? Клинок? Часы?.. Да что угодно.

София открыла глаза. Надо будет собраться с духом и пережить это воспоминание еще раз…

– Я смотрю, тебе вправду нравятся библиотеки, – прозвучал голос из темноты.

София в один миг вскочила на ноги и стала оглядываться.

– Кто здесь? – прошептала она.

Что-то шевельнулось в потемках возле двери. Раздался негромкий смешок… и время вдруг остановило свой бег. В круг желтоватого света от настольной лампы вступил человек.

Это был Тео.