2015-10-13
249
Примерно восемь минут спустя в девяти улицах от таверны, в округе Церера на миг раскололась физическая реальность, и открылся проход в варп.
Следящие за психическим пространством Цивитаса в тесном взаимодействии с адептами Астра Телепатика члены Библиариума XIII Легиона уже засекли контакт ясновидца с Джоном, хотя не опознали его. К таверне был направлен отряд быстрого реагирования офицеров Библиариума и терминаторов-катафрактов на бронированных «Лендспидерах» и тяжелых скиммерах.
Варп-разрыв произошел в скриптории на виа Эдирне, к югу от Памятных Садов и к востоку от авеню Героев. Тут же зазвучали сигналы психических оберегов в Красной Базилике и Ризнице Библиариума. Два дежурных адепта в Базилике получили тяжелые увечья.
Силы быстрого реагирования были немедленно и срочно перенаправлены на виа Эдирне.
Скрипторий был закрыт после обеда, чтобы работающие там по восстановлению и переписыванию старых книг писцы и рубрикаторы смогли посетить парад.
В темных, неосвещенных комнатах, заставленных стеллажами с манускриптами и лекториями, и пахнущих кошенилью и различными маслами, зашелестели бумаги. Книги и переплетенные манускрипты на стеллажах начали трястись и стучать, падать на пол, раскрываться, словно из-за порывов сильного ветра или же их страницы быстро пролистывал невидимый ученый. Закрытые шкафы с ценными книгами начали дрожать, цепи и висячие замки грохотать, как будто взбунтовавшиеся фолианты хотели освободиться и улететь, хлопая страницами, словно крыльями.
Более того, казалось, что именно концентрация слов в этом месте привлекла аномальное внимание варпа и позволила ему проникнуть сюда.
Реальность раскололась.
Она лопнула, как фрукт, разорванный двумя жадными руками, с растянутыми поперек бреши ошметками мякоти и кожуры.
Реальность разрезали, как шелковый занавес.
Она раскрылась как рот или же рана.
Хлынул свет, похожий на поток крови.
Оболочка реальности разошлась по неровному диагональному разрезу, нанесенному с обратной стороны острием ритуального атама.
По обе стороны разреза отогнулась материя, напоминая рассеченную плоть. В скрипторий ворвался нечестивый ветер, наполнив помещение бурей из поднятых в воздух страниц.
Через разрез прошла фигура. Она была огромной и облаченной в полный боевой доспех и сжимала в руке раскаленный и истекающий нематериальной эфирной плазмой ритуальный атам.
Вслед за первой шагнула вторая фигура с поднятым мечом. Она также носила темно-красный и исписанный ритуальными текстами доспех XVII Легиона Несущих Слово. Как и первая была без шлема, ведь ни один шлем не мог вместить вытые рога и шипы, украшавшие черепа. Вместо глаз были щели цвета жаркой ночи.
Некогда они были гордыми воинами Легионес Астартес, которые по собственной воле позволили демонам поселиться и вырасти внутри их тел. Они были Освободившимися.
Теперь их звали Улкас Тул и Барбос Кха. Это было слабое нечеловеческое эхо имен, которыми их нарекли. Они принадлежали к свите темного апостола Эреба и именно у него научились своему темному искусству.
Они были ужасными существами, их доспехи покрывали обрывки пергамента, исписанные безумными цитатами некогда самого верного из сыновей Императора, а нынче сошедшего с ума: Лоргара.
За ними сквозь брешь шагнул третий воин. От тоже был Несущим Слово, но носил шлем, а доспех был серым, ободранный до самого металла, и без надписей, за исключением символа Легиона. Цвет брони напоминал тот, что носили до войны, до Падения.
У третьего легионера отсутствовали признаки, которыми были наделены его товарищи. За спиной в футляре висела огромная снайперская винтовка Легиона. В руке Несущий Слово держал заряженный болт-пистолет.
Однако с воином было что-то не то. Он вздрогнул, пройдя через разрез в реальности, а затем с грохотом рухнул на колени, от чего задрожал деревянный пол скриптория. Вокруг легионера кружились исписанные страницы. Некоторые начали гореть.
Свободной рукой Барфуса Нарек сорвал шлем. Глаза были скрыты повязкой. Он настоял на этом. Во время перехода он ничего не увидел, зато достаточно почувствовал.
Легионер никогда не захотел бы повторения подобных ощущений. Он понятия не имел, как его братья умудрялись радоваться им, разве что из-за своего безумства.
Нарек начал стягивать повязку, но перенесенный шок все-таки сказался на нем. Он оперся на руки, и его вырвало. Изо рта полилась зловонная черная желчь, пачкая пол. Вокруг словно снег падали сгоревшие бумаги, пока он тяжело дышал, обессиленный и опозоренный.
Содрогнувшись, разрез в материи за его спиной закрылся, и тошнотворный свет потух. Как только ветер стих, пылающие и кружащиеся клочки бумаги посыпались на пол.
– Это то самое место, Нарек, – сказал Барбос Кха, благословенный атамом Нерожденный. Кха дочиста вытер о язык клинок и поцеловал его. – Настолько близко, насколько могли.
– М-Макрагг? – спросил Нарек, по-прежнему стоя на коленях, упираясь руками в пол и выплевывая токсичную желчь, чтобы прочистить глотку. Несущий Слово снова содрогнулся и его опять вырвало. Из страдальчески открытого рта опять полилась желчь.
– Макрагг, – подтвердила рогатая тварь с ножом. – Город-святыня нашего заклятого врага. Согласно прорицаниям это то самое место.
– Я бл…благодарен вам за труды, братья, – сказал Нарек, пытаясь выпрямиться и встать. – Я не смог бы добраться сюда другим способом.
– Тогда делай то, что должен, Нарек, – прошипел Улкас Тул, второе рогатое существо. – Какой бы ни была твоя великая миссия, твоя охота – она будет последней.
– Я знаю, – произнес Нарек. Медленно и дрожа он поднялся на ноги. В животе было пусто. Во рту стоял отвратительный вкус. Легионер держал в дрожащих руках, забрызганных пятнами рвоты, болт-пистолет.
– Ты жалок, – заявил Барбос Кха, отвернувшись. Язык Кха выскользнул наружу, пробуя на вкус воздух, словно какое-то насекомое. Было нечто исключительно отталкивающее в волосах и опухоли на мощной, узловатой шее, там где она поднималась над горжетом доспеха.
– Мы могли бы поохотиться здесь, – проурчал он Улкасу Тулу.
Тот улыбнулся. Ни один человек не захотел бы смотреть на эту улыбку.
– Нет, – возразил Нарек, продолжая сплевывать. – Нет, вы должны уйти. Вы доставили меня сюда, и я благодарен за это. Но приход сюда – это самоубийство. Войти в укрепленный город наших врагов…
– Мы знаем об опасности, – сказал Барбос Кха. Он начал играть с атамом.
– Но мы можем вырезать себе путь отсюда в любой момент, в отличие от тебя, Нарек. Так как мы здесь, то можем развлечься.
– Да хранит тебя Лоргар, – сказал Улкас Тул Нареку. – Барбос Кха прав. Здесь можно развлечься. Мы в пасти зверя. Кха и я сделаем то, что пожелаем. Перед уходом мы заберем много жизней. Возможно и Жиллимана.
– Мои братья, – сказал Нарек, – если вы отправитесь развлекаться, то погубите мою миссию. Мне нужно исчезнуть. Мне нужно работать и охотиться. Если вы пойдете убивать, то все испортите.
Барбос Кха продолжал играться с атамом, который разрезал для них варп.
– Посмотри на себя, Нарек, – сказал он, – как ты жалок. Только один наш переход вызвал у тебя проблемы с дыханием и тошноту.
– Ты смеялся над нами, скованный, – сказал Улкас Тул. – Ты пренебрег нашей связью с варпом, отказавшись принять его в себя. И все же ты был вполне рад воспользоваться нашей магией, чтобы добраться сюда.
– Ты прав, брат, – кивнул Нарек. – Я опозорил тебя и ту славу, которой ты служишь. Прости меня.
– Плохо стараешься, – сказал Кха. В том, как независимо друг от друга двигались части его рта, было что-то отвратительное и напоминающее насекомое. – Ты использовал нас, чтобы попасть сюда. Воспользовался моим ножом.
– Ты использовал мое предсказание, чтобы найти свою цель, – добавил Улкас.
– Мы доставили тебя только из-за места, куда ты хотел попасть, – проурчал Кха, из его пасти полилась слюна, стекая на пол. – Магна Макрагг Цивитас – дом наших врагов. Теперь мы будем убивать, а потом уйдем. Это та цена, которую мы требуем за то, что доставили тебя.
– Да, я оскорбил вас, – сказал Нарек. – И не достоин магии, которой вы владеете. Но вы должны уйти. Немедленно.
– Он что, угрожает нам? – спросил Улкас у Кха.
– Нет, нет, что вы! – заверил Нарек демоническую пару. Их смрад был абсолютно отвратителен. Вокруг них жужжали мухи, появившиеся из ниоткуда.
Нарек наклонил голову и выплюнул еще один сгусток черной слизи, а затем взглянул на своих товарищей. Он попытался ободряюще улыбнуться тому, что осталось от некогда названных братьев. Ему потребовалась вся его хитрость, чтобы убедить эту пару в космическом порту Траориса помочь ему, и вся его выдержка с тех пор, чтобы выносить их присутствие. Слабость легионера была настоящей, так как варп-переход измучил его, но он переигрывал, чтобы они оставались сговорчивыми.
– Значит, ты полагаешь, что можешь приказывать нам? – спросил Улкас.
– Я полагаюсь только на Слово, – сказал Нарек.
Он замолчал и вытер рот ладонью левой руки.
– Я верю в Слово нашего примарха, – прямо продолжил Нарек, – и верю, что благодаря Слову мы верны Императору. Мы от Слова, а значит от самого Императора. Так было всегда. Я презираю действия моих родичей, приведших их в объятия Внешней Тьмы. Слишком много поступков было совершено, которые завели слишком далеко. Ты, Кха, и и ты, Улкас. Вы осквернили себя и наш Легион. Но я благодарен вам. За то, что вы доставили меня сюда. Вы оказали огромную услугу верному Семнадцатому.
Оба Несущих Слово в замешательстве уставились на него.
– О чем ты говоришь, Нарек? – спросил Кха.
– Я говорю, примите мою благодарность, – ответил Нарек и всадил четыре болта в череп Барбоса Кха.
За жуткой вспышкой варп-света последовал взрыв, разбросавший во все стороны кусочки рогов, окровавленной плоти и мозгов.
Барбос Кха рухнул на спину. Нарек был быстр, но не как в свои лучшие дни, все из-за аугментирующей бионики, которая заменила его ногу.
Улкас Тул с воем набросился на него, взмахнув клинком. В лишенных век глазах пылал свет мертвых звезд, а вопящая пасть была полна зазубренных, черных клыков.
Нарек попытался выстрелить, но клинок выбил пистолет из руки. Слишком медленно. Последовал перекрестный удар, и меч оставил глубокую зарубку на керамитовом нагруднике легионера, почти расколов броню, с той же легкостью, с которой атам Кха рассекал время и пространство.
Нарек отбил клинок предплечьем и отступил. Улкас последовал за ним. Освободившийся нанес следующий потенциально смертельный удар. Нарек отскочил, уклоняясь от новых стремительных атак, которые могли с легкостью разрубить его облаченное в доспех тело, а затем обошел защиту Улкаса и нанес яростный удар в морду твари.
Сломались зубы, разлетевшись осколками по сторонам. Освободившийся врезался в два письменных стола, разнесся их в щепки. Продолжая катиться, он схватился за тяжелый стеллаж, чтобы остановиться, но Нарек не собирался давать ему передышку. Воспользовавшись замешательством Улкаса, он набросился на врага и нанес еще два удара в голову одержимому, сломав ухо и разбив череп.
Разъяренный Улкас контратаковал, скользящим ударом срезав Нареку пару пальцев на левой руке. Легионер отпрянул от боли и хлынувшей крови, и нанес мощный удар правым кулаком, который отбросил Улкаса через все помещение скриптория.
Одержимый врезался в дальнюю стену, круша полки и опрокидывая книги. Помещение снова наполнилось разлетающимися страницами.
Улкас упал на руки и колени, нашел свой окровавленный меч и снова поднялся. Он увидел Нарека в противоположном конце комнаты и бросился на него, сжав рукоять меча обеими руками.
Снайпер уже снял чехол с винтовки и поднял ее, прицеливаясь. Несущий Слово почувствовал прикосновение к коже зарубок, отмечавших убитых врагов.
У него было время на один выстрел. Винтовка была уже заряжена дальнобойным бронебойным болтом, сердечник и метательный заряд которого были изготовлены на заказ ротным оружейником. На такой дистанции этого снаряда было более чем достаточно.
Нарек об этом не думал. Он с удовольствием представил, как голова Улкаса превращается в красный туман.
Улкас приближался.
Нарек сохранял спокойствие. Для него время почти остановилось. Самым важным качеством снайпера было самообладание и терпение, даже когда ситуация вокруг него менялась с большой скоростью.
Снайперские винтовки Легионов были массивным оружием, а модель «Бронто», которая сейчас была в руках Нарека, особенно крупногабаритной и мощной. Длинная, тяжелая и громоздкая винтовка была откалибрована под болты и обладала почти невероятным соотношением между начальной скоростью и ударной мощью. Болтерные снаряды необходимо было делать под заказ для увеличения дальности при помощи дополнительного топлива.
У «Бронто» был автоматический возвратный механизм и цикличная энергетическая батарея, которая досылала каждый снаряд из снаряженного магазина.
У винтовки также был ручной затвор для более быстрой перезарядки.
Нарек спокойно передернул его и снова выстрелил в несущееся на него безголовое существо. Первого выстрела было более чем достаточно, но второй…
Торс Улкаса распылился в багровый туман из плоти, разорванных пучков электроволокон и осколков брони. Изувеченное тело рухнуло у ног Нарека.
Нарек поднялся с огневой позиции и убрал винтовку с дымящимся стволом. Его сверхчеловеческая физиология уже остановила кровотечение из обрубков пальцев.
Поблизости что-то дернулось. Это было тело Кха. Нарек дослал болт в винтовку и сделал контрольный выстрел, пробив насквозь грудь одержимого. Труп встряхнуло словно от разряда дефибриллятора.
Тишина.
Падала и потрескивала сгоревшая бумага.
В помещении стояла вонь ядовитой крови.
Нарек встряхнулся.
– Очнись, – пробормотал он. – С этим покончено, но еще много предстоит сделать.
Несомненно, враг скоро будет здесь. Нарек должен исчезнуть. Ультрадесантники не схватят его. Он не позволит этому случиться, не так быстро. И не таким образом.
Ему предстоит работа, самая праведная работа, за которую когда-либо брался легионер.
Он должен избавить свой Легион от зла.
Нарек сложил винтовку и вышел из скриптория. Снаружи, в тени домов, он сжался, услышав приближение «Лендспидеров» и развертывание стрелковых команд.
Несущий Слово вытащил кусок пергамента, который Улкас дал ему перед началом их путешествия, и посмотрел на написанные на нем слова.
Грамматик: предсказанное местонахождение Грамматика.
Нарек закрыл глаза и сосредоточился на цели.
Джон Грамматик, человек, вечный и пешка ксеносов. Он и Джон играли друг с другом в регицид на Траорисе.
В этой новой партии, в этом Магна Макрагг Цивитас, игра закончится.
Нарек из Слова побежал по темнеющим улицам.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
12
Братья
– Саламандра служит убедительным примером того, как не все то, что горит, погибает, равно как и души в аду.
– «Святой» Августин
Тетрарх Долор вытянулся, когда Жиллиман вошел в медицинский комплекс Резиденции. Примарх по-прежнему был в церемониальном боевом доспехе и казался слишком крупным и величественным для подэтажных помещений.
– Милорд, – обратился Долор. – Как я понимаю, прибыл ваш брат?
– Он ждет наверху, – ответил Жиллиман. – Нам нужно поговорить.
– Каким он вам показался?
На такой деликатный вопрос серьезный Жиллиман позволил себе легкую улыбку.
– Собой, Валент. Он выглядит, как Лев. Подозрителен, и боюсь, уже решил для себя противостоять тому будущему, которое мы пытаемся сохранить. Я уже разъяснил ему свои действия. А он уже дал понять, что принимает или даже понимает мои намерения.
Долор кивнул.
– Он ждет, – холодно добавил Жиллиман, – и я извинился и пришел сюда, потому что ты меня попросил. Я знаю, что ты не стал бы тратить мое время или отвлекать, не будь дело срочным.
Долор снова кивнул, в этот раз в знак признательности.
– Так и есть, милорд, – ответил он. – Вам нужно это увидеть. Думаю, вы будете шокированы. По правде говоря, я не знаю, радоваться или скорбеть по поводу случившегося. К тому же, я не стал бы отвлекать вас от беседы с благородным братом, но… вы должны знать об этом. Вам необходимо ознакомиться с этой информацией до того, как вы предпримите следующие шаги.
Жиллиман всмотрелся в лицо друга, но по лицу сверхчеловека было сложно понять, что у него на уме.
– Тогда просто покажи мне, – сказал примарх.
Долор провел повелителя на охраняемую территорию. Информационные строки на настенных панелях указывали на то, что безопасность объекта поднята до уровня «Вермильон». Воины миновали длинную вереницу охраняемых сводчатых дверей.
– Речь идет о предмете, упавшем с неба, не так ли? – спросил Жиллиман на ходу.
– Да, повелитель.
– Труп сверхчеловека?
Долор уклонился от ответа.
– Ты установил его происхождение.
– Да, повелитель.
– Личность?
– Да, повелитель.
Жиллиман резко взглянул на него.
– Что-нибудь еще? – спросил он.
– В самом деле, есть еще кое-что, милорд, – ответил Долор.
Они дошли до темной внутренней палаты, где находился железная капсула. Их ждали капитан Касмир и Тит Прейто. Они поклонились примарху и последовали за ним. Долор провел их через помещения лаборатории в находившийся за ними изолированный блок. Он предназначался для взпывоопасных, огнеопасных или радиоактивных материалов и карантинной работы с вирусами и представлял собой длинный ряд ярко освещенных и пустых комнат с герметичными и выходящими в общий коридор стенами из бронестекла. Вдоль коридора стояли стражи-Ультрадесантники, а высокопоставленные медицинские сотрудники работали за когитаторами и изучающими клетки системами, установленными у одной из палат. На решетчатом настиле извивались силовые кабели пультов управления.
– Уверен, для вскрытия больше бы подошла обычная лаборатория, – начал Жиллиман.
– Я разрешил перевести пациента, – просто ответил Долор.
Жиллиман остановился так неожиданно, что капитан Касмир чуть не врезался в него.
– Ты сказал пациент, – тихо отметил Жиллиман.
– Так и есть, милорд, – подтвердил Долор. – Клянусь звездами Ультрамара, милорд, он жив.
– Как? – спросил Жиллиман в первую очередь тетрарха, лицо примарха исказили гнев и непонимание.
– Как? Как? – повторил он, повернувшись к Касмиру, Прейто и моментально напрягшимся медикам.
– Он… исцелился, милорд, – пояснил Прейто.
– Исцелился? – резко спросил Жиллиман. – Он свалился с чертового неба! С орбиты! Он полностью обгорел и рухнул на Цивитас подобно метеору! После такого нельзя исцелиться!
– И все же… – начал Долор.
– Да придут и поразят вас старые боги, так как вы либо лжецы, либо некомпетентны! – закричал Жиллиман. – Ты ведь сказал мне, что он мертв, Долор! Органические останки. Труп. Сгоревший труп!
– Я не лгал, – невозмутимо ответил Долор. – Он был абсолютно мертв… Абсолютно. Все жизненные показатели и мозговая деятельность отсутствовали, как и всякая органическая ткань на обуглившихся костях. Ваши лучшие врачи и химики подтвердили это, как и вся аппаратура медицинского корпуса.
Он сделал паузу.
– Он был мертв, повелитель. А потом… перестал им быть. Жизнь вернулась туда, где ее не было и не могло быть. Он исцелился.
– Нельзя излечиться от смерти! – проревел Жиллиман.
– Кажется можно, милорд, – тихо произнес Прейто, – если вы один из сыновей Императора человечества.
Тишина. Жиллиман обернулся к Прейто.
Библиарий выдержал взгляд повелителя и утвердительно кивнул.
Жиллиман повернулся и шагнул к палате. Стражники и персонал убрались с его пути. Он остановился в нескольких сантиметрах от толстой стены из бронестекла и посмотрел внутрь.
Палата была пустой и белой. В дальнем левом углу находилась одинокая мужская фигура. Человек сидел на полу, прислонившись к стене и положив руки на поднятые колени. Он был обнажен и смотрел вперед, в далекую, находящуюся не в этой комнате точку.
Человек был огромным и очень мускулистым. Во время долгого падения с орбиты пламя иссушило труп, но состояние тела, намного превосходящего размерами обычного человека, явно указывало на то, что он вернулся к жизни. Незнакомец обладал телосложением примарха, которому подходили только самые большие кресла в Резиденции Жиллимана.
На его теле не было ни рубцов, ни волос. Какими бы способами человек не исцелялся, восстановление все еще продолжалось. Каждый участок кожи кровоточил, словно некий чудодейственный процесс создавал живую ткань из обгоревших останков.
– Я не… – начал Жиллиман, от его дыхания запотела стеклянная стена. – Кто он?
– Это Вулкан, – сказал Долор.
У Жиллимана перехватило дыхание от боли и узнавания.
– Ты уверен?
– Уверен, – ответил Тит Прейто.
Примарх поднял руки и приложил ладони к бронестеклу, пристально глядя внутрь. Он не обратил внимания, что они закованы в броню и громадные, богато украшенные молниевые когти.
– Впусти меня, – приказал Жиллиман, пристально всматриваясь в брата.
– Нет, милорд, – ответил Долор.
– Впусти меня туда, черт бы тебя побрал! Ко мне вернулся дорогой брат! Дважды! Один раз из смерти, которая, как я думал, его настигла на поле предателей, и еще раз из смерти, случившейся с ним здесь. Впусти меня!
Жиллиман разочарованно врезал когтистыми кулаками по небьющейся стене. Звук сотряс палату.
Вулкан поднял голову, выйдя из своей задумчивости. Глаза, такие же кроваво-красные, как исцеляющаяся кожа тела, уставились на Жиллимана. Они сосредоточились на огромной фигуре с когтями, которая стояла у стекла.
– Он видит меня, – крикнул Жиллиман. – Впусти!
– Милорд… – начал Долор.
Вулкан прыгнул. С мучительным воплем гнева и ужаса, он вскочил и бросился на Жиллимана. Атака была настолько неожиданной и яростной, что Робаут удивленно отпрянул от бронестекла.
Выкрикивая бессмысленные слова и звуки, вмещающие в себе всю боль галактики, Вулкан обрушил кулаки на стекло, пока оно не стало скользким от крови и тканевой жидкости из плоти, которая все еще исцелялась и восстанавливалась. В вопящем рту ярко блестели эмалевые пластины зубов.
Глаза сверкали кровавыми кругами.
– Не надо! Брат, остановись! – тревожно выкрикнул Жиллиман. – Брат, это я! Робаут. Успокойся!
– Он не слышит вас, милорд, – печально произнес Долор. – Он никого не слышит.
– Прибывшие к вам Саламандры были правы, милорд, – обратился Тит. – Вулкан жив. Но то, что он перенес, свело его с ума. Ваш брат, милорд, полностью невменяем.
То, что трое сыновей Императора находились одновременно на одной планете, было воистину благоприятным совпадением, вне зависимости от обстоятельств.
По разным причинам, ни один из них не знал, что подлинное количество примархов, собравшихся в этот день на Макрагге, равнялось четырем.
Глубоко в кромешной тьме неконтролируемых отсеков флагмана Первого Легиона «Непобедимого Разума» медленно выдохнула добыча.
Время пришло. Время.
В голове пронеслись видения, подобно прерывистым, неправильно переданным пикт-данным. Его голову постоянно наполняли видения, с самого раннего детства – образы будущего, возможного, вероятного. Грядущего близкого и далекого.
Эти видения сводили его с ума.
Тем не менее, сейчас видения приходило к нему более отчетливо. Они были терпимыми, приемлемыми. Не были пророческими кошмарами галактики в огне и обреченного будущего. Не были адскими образами мертвой вселенной, которые слишком часто приходили к нему и заставляли его переступать черту, за которой жизнь – его или любая другая – теряла всякую ценность.
Добыча осторожно выдохнула. Видения, пылающие позади покрасневших глаз, были утешающими и заслуживали доверия. Корабль вышел в реальное пространство после долгих недель тягот среди штормов варпа, и неожиданно призрак все ясно понял.
Он знал, кем был: властелином тьмы. Повелителем мрака. Ночным призраком.
Нет, самим Ночным Призраком: Конрадом Кёрзом. Конрадом Кёрзом.
– Конрад Кёрз, – прошептал он, выговаривая имя как благословение. Или же смертный приговор.
Он знал, кем был и знал свое предназначение. В эти жестокие и кровавые годы мятежа Гора из всех восемнадцати сыновей Императора Конрад Кёрз осознал свое предназначение лучше и отчетливее остальных.
Это ему показали безжалостная пустота и бесконечная ночь, его друзья и мучители. Во снах он увидел свое предназначение.
Ужас, боль, иконоборчество. Все заплатят. Каждая до единой душа. Все будут кричать вместе с ним.
Могучий «Непобедимый Разум» скрипел и трещал, когда его огромная конструкция, миллиард тон прочных сплавов, приходила в себя от тягот варп-перехода. Кёрз знал, где они находились. Он предвидел это, поэтому знал с почти несомненной уверенностью. Они стояли на высокой орбите сияющего серого великолепия Макрагга.
Макрагг. Ультрамар. Одна мысль о самодовольном Жиллимане привела Кёрза в ярость. Его кровный брат Лев был кровным врагом, как доказала Трамасская кампания, но Жиллиман…
Гад. Подхалим. Глупец. Такой же никчемный, как Дорн и Вулкан. Столь слепо верующий в то, что в будущем наступит благородная, золотая эпоха. Столь невыносимо благородный. Столь жаждущий угодить отцу, выкрикнуть: «Посмотри на меня! Я построил империю только для тебя! Копию твоей!»
Скачи сколько угодно, маленький мальчик. Похваляйся сколько захочешь.
Они все заплатят. Все поймут истину, которую видел только Кёрз. Он снова сокрушит их в пламени и страхе, пока они не станут такими же сломленными, как он. Возможно, если он достаточно сильно их разъярит, один из них даже убьет его. Кёрз ждал смерти, приветствовал ее. Если он сможет заставить одного из столь благородных братьев убить себя, и таким образом опуститься до его уровня, это послужит сладкой и преступной цели.
Жиллиман. Близость и удача подняли его на самый верх приоритетов. Жиллиман был символом, который следовало опрокинуть и разрушить. Жиллиман и вместе с ним его мир.
Кёрз закрыл глаза. Потекли видения. Он увидел улицы Макрагг Цивитас, устланные телами. Увидел пылающие башни и шпили. Увидел кровь. Он увидел…
Красные образы ударили в него с силой артериальной струи. Он успокоился. Было слишком рано для смерти. Ему предстояла работа. Он должен сохранять концентрацию. Гнев полезен только если его использовать в качестве оружия. То же было верно для ужаса. Примарх прекрасно разбирался как в первом, так и во втором.
Настал момент покинуть корабль. Теперь они снова оказались в реальном космосе, а «Непобедимый Разум» был открыт и доступен.
Сначала он должен выбраться с корабля. Затем добраться до Макрагга. Жиллиман был раболепным трусом, но не любителем. Его оборона будет надежной.
Ночной Призрак не отвлекался ни на секунду.
Видения текли в его голове подобно реке, поверхность которой переливалась отражениями.
Кёрз обычно доверял им, потому что они почти всегда были верными. Только изредка, когда судьба поворачивалась спиной, видение оказывалось ложным. Обычно он знал, когда они лгали. И точно знал, когда они были сомнительными. Ночной Призрак прекрасно понимал, что полагается на случай. С каждым видением ему приходилось решать правдиво оно или ложно, надежно или нет. Он решал, действовать ли согласно видению или нет, и невозмутимо мирился, если решения оказывались ошибочными.
Данный поток образов казался особенно достоверным. Кёрз решил следовать их советам.
Одно из видений особенно часто приходило к нему: образ ржавчины, противовакуумного замка, символа. Грузовой люк 99/2.
Он улыбнулся.
Шестнадцать минут спустя Кёрз покинул флагман, разрезав второй грузовой люк девяносто девятой палубы. Она относилась к территории, на которой его запер и охотился брат.
Раскромсанный люк вылетел в сияющую пустоту, волоча за собой яркие фрагменты. Кёрз увидел мир, освещенный восходящей звездой, увидел резкие грани, которыми, в отличие от пустоты, обладали все тени. Такая суровая геометральная ночь подходила для охоты.
Он увидел орбитальные станции, кружащиеся ниже неподвижного флота, подобно искусственным континентам.
Ночной Призрак давно потерял шлем, поэтому просто задержал дыхание, когда выбрался из корабля и прыжками двинулся в невесомости вдоль корпуса. Абсолютный холод вакуума бодрил.
Кёрз присел возле люка 22/3, ожидая, когда он откроется. Об этом он тоже узнал из предвидения. В случае разгерметизации грузового люка на девяносто девятой палубе ремонтные бригады выйдут через люк 22/3.
На это им понадобилось восемнадцать секунд. Люк открылся, и изнутри ударил свет. Ночной Призрак отклонился, чтобы его заметили.
Вот только это была не ремонтная бригада, а штурмовое отделение Темных Ангелов, носящих символы Крыла Бури и абордажные щиты.
Кёрз пожал плечами. Иногда образы были ненадежными. Видимо, Лев предугадал, что Кёрз попытается вырваться, и дал команду своим людям быть начеку. Отличная работа, брат. Просто отличная.
В любом случае он их убьет.
Кёрз выждал секунду, чтобы сопоставить люк 22/3 с периодическими видениями своей смерти. Настигнет ли она его здесь? Приближался ли его последний миг?
Нет. Его разум кипел уверенностью. Смерть ждала его в другом месте и в другое время.
Первый Темный Ангел выплыл в невесомость, держась одной рукой за ремни щита, другой – за ограждение люка.
Кёрз стремительно рванул к нему, подобно акуле, набрасывающейся на пловца. Хруст, единственная рана, смертельная для любого существа.
Когти Ночного Призрака вырвали горжет и глотку Темного Ангела, когда тот вышел из люка. В вакуум потекли огромные капли крови.
Человек обмяк, его голова держалась на перекрученном металле и обрывках хрящей.
Когда первая жертва проплыла мимо, Кёрз вырвал у нее щит и ударил им в лицо воина, появившегося из люка вслед за предыдущим.
Удар был сильным, сокрушив все на своем пути, главным образом череп. Кровь потекла из смятой личины маслянистыми, невесомыми пузырьками.
Легионера отбросило назад. Кёрз потянулся и выдернул его из проема, чтобы добраться до следующей жертвы. Умирающий Темный Ангел так сильно отлетел от корпуса корабля, что его дергающееся тело быстро догнало медленно вращающийся труп первой жертвы и устремилось к яркой серой планете. Тело начало светиться синим цветом и пылать, подобно метеору.
Кёрз проник на корабль сквозь открытый люк вперед ногами. Он двигался так быстро, что тени едва цеплялись к нему. Его пятки натолкнулись на щит Темного Ангела, шедшего за первыми двумя воинами, и отбросили его от горловины шлюза люка. Легионер тяжело упал.
Приземлившись на одно колено рядом с Темным Ангелом, Кёрз убил его прежде, чем тот смог подняться, перебив горло краем отнятого абордажного щита.
Наступило замешательство. Последовала реакция. Стремительно хлынул поток вероятностей. Кёрз слушался видений. Он ответил, реагируя на то, что еще не произошло.
К нему приближались, паля из болтеров, два Темных Ангела. Болты бесшумно пылали в узком пространстве шлюза. Кёрз слышал, по вокс-переговорам или же в своих видениях, ругательства и богохульства легионеров, разъяренных его нападением и убийством братьев.
Они хотели убить его.
Их желание не сбудется.
Кёрз наклонился и остановил ливень болтов захваченным щитом. Один, два, три и четыре, пять и шесть, он отразил их все, чувствуя, как отдаются в руке детонации. Мелькающие образы говорили ему, куда попадет огненный снаряд, прежде чем тот даже выстреливался.
Кёрз бросился к бедолагам. Снес голову длинными когтями правой руки. Выпотрошил тело длинными когтями левой.
Сталкивающиеся кровавые гейзеры залили потолок и стену.
На Кёрза бросился очередной Ангел, ветеран Крыла Смерти. Примарх пронзил его когтями левой руки. Кровь забила струей, пока глупец истекал ею на адамантиевых лезвиях, пробивших его торс.
Бойня только начиналась.
Видения сказали ему, что к нему приближалось большое количество Темных Ангелов.
Это означало, что еще больше жизней закончат свое существование.
