Курс малого двухлетнего училища включал в себя

· чтение,

· письмо,

· арифметику,

· сокращенный и пространный катехизис,

· священную историю,

· толкование правил для учащегося и книги о должностях человека и гражданина. Целью этого предмета было «напоять душу нашу добродетелию, пещись надлежащим образом о теле нашем, исполнять общественные должности, на которые мы от Бога определены, знать правила хозяйства».

Курс малого училища являлся самостоятельным кругом элементарного образования. По своим предметам и объему их преподавания он вполне равнялся курсу двух младших классов главного училища, которое таким образом включало в себя малое училище. Остальные два класса главного училища составляли высший курс образования.

Курс старших классов – главного училища – включал

· Закон Божий,

· русский язык,

· арифметику,

· латинский и «соседственный» языки,

· географию общую и русскую,

· историю общую и русскую,

· естественную историю,

· геометрию,

· архитектуру,

· механику

· и физику.

Изучение французского языка было предоставлено домашнему воспитанию. (На практике, конечно, именно языковое образование удавалось в таких училищах меньше всего).

Учебные пособия были, как правило, переводные; оригиналами австрийская администрация щедро снабдила своих русских коллег. Пособия по Закону Божию просматривались пользовавшимся доверием Государыни Новгородским архиепископом Гавриилом.

Что касается педагогических принципов, было решено воспользоваться разработанной на австрийской почве методикой, широко применявшейся и прусским правительством Фридриха II, которая

· «а) в совокупном наставлении,

· б) в начальных буквах,

· в) в совокупном чтении,

· г) в оглавлении и

· д) в вопрошении состоит».

Само учреждение училищ осуществлялось в несколько этапов:

22 сентября 1786 года, в день коронации Императрицы, были открыты Главные народные училища в 25 губерниях, в 1788 году – в Астраханской и Черкасской губерниях, а в следующем году - в остальных.

Всего в царствование Екатерины II было учреждено 223 учебных заведения (Д.А. Толстой, ibid. С. 125).

Таким образом, это образование не было профессиональным, но его нельзя в точном смысле и общим образованием; характер образования в екатерининской школе, скорее всего можно было бы назвать реальным.

Согласно Уставу 1786 года наказания, особенно телесные, изгонялись из школы. Для поддержания дисциплины использовались: увещевание, предостережения, угрозы, устыжение и лишение приятного.

Устав заботился и о материальном положении учителя.

При всей неполноте этой реформы (как отмечают С.В. Рождественский и граф Д.А. Толстой) вызванных как общим мировоззрением эпохи, так и частыми в ту пору злоупотреблениями, недостатках, таких как невнимание к финансовой стороне дела, неоправданный расчет на местные источники, она была необходимым этапом в создании массовых образовательных учреждений нашего Отечества, и ее значение не следует преуменьшать.

А.И. Любжин

«Создание главных народных училищ при Екатерине II»

Упрекать русское Императорское правительство XVIII века в забвении нужд просвещения было бы несправедливо. Ни одно царствование не прошло в этом отношении совершенно бесплодно. Нашли свой отклик в среде духовенства поздние реформы Петра. Его царственная супруга принимала с почетом в Петербурге приглашенных великим преобразователем академиков. Анненковское правительство, столь нелюбимое позднейшими историками, поддерживало духовные семинарии и основало Шляхетский кадетский корпус – замечательное учебное заведение, много поспособствовавшее созданию не только кадров русского офицерства, но и развитию отечественного театра и поэзии (в стенах бывшего дворца Меньшикова учились А.П. Сумароков и М.М. Херасков).

Широко известны выдающиеся начинания елизаветинской эпохи – один только Императорский Московский университет мог бы послужить вечным памятником этой государыне. Но - за исключением училищ духовного ведомства – в России до правления Екатерины II не было массовой, если и не общедоступной (в стране с преобладающей массой зависимого крестьянского населения об этом не приходилось и мечтать), то, по крайней мере, широко доступной народной школы.

Безусловно, эту проблему наиболее прозорливые представители правящего слоя осознавали вполне. Всесильный – и никогда не злоупотреблявший этим – фаворит Императрицы Елизаветы Петровны Иван Иванович Шувалов выдвинул проект создания широкой сети гимназий, по его замыслу, учебных заведений для дворян, серьезно отстававших в своем образовании от духовного сословия. Важно было положить начало – развитие последовало бы по логике вещей. Но масштабным планам Шувалова не суждено было осуществиться из-за ранней смерти его покровительницы.

Екатерина II далеко не сразу пришла к выводу о необходимости создания широкой сети средних учебных заведений. В «Учреждениях об управлении губерний» (параграф 38) предписывает: «В каждом наместничестве или губернии учреждается по одному Приказу общественного призрения». Этому органу поручался контроль над создаваемой школой: «380. Приказу общественного призрения поручается 1. попечение и надзирание о установлении и прочном основании народных школ, 2. установление и надзирание сиротских домов (…) 3. установление и надзирание гошпиталей, или больниц для излечения больных, 4. установление и надзирание богаделен для мужеского и женского пола убогих, увечных и престарелых, кои пропитания не имеют, (…) 6. установление и надзирание дома для сумасшедших, 7. установление и надзирание работных домов (…)8. установление и надзирание смирительных домов для обоего де пола людей, (…) 384. В рассуждении народных школ, Приказ общественного призрения долг имеет стараться, чтобы оные были установлены во 1. по всем городам, а потом в тех многолюдных селениях, кои подсудны верьхней расправе, для всех тех, кои добровольно пожелают обучаться в оных (в чем однако же не чинить ни кому принуждения, но отдать на волю родителей (…), 2. чтоб неимущие могли учиться без платежа, а имущие за умеренную плату, 3. учение в народных школах имеет на первый случай состоять в научении юношества грамоте, рисовать, писать, арифметике, детей же Греко-российского исповедания учить катехизису для познания оснований православной веры, толкованию десяти заповедей Божиих, для вкоренения нравоучения всеобщего, 4. во всякой школе надлежит иметь смотрение, дабы горницы были чисты и всякий день выметены, и воздух в них переменялся открытием окон летом весь день, а зимою всякий день на короткое время, дабы дети от духоты в горницах не претерпели в здоровье своем повреждения. Учение производиться имеет всякий день, выключая воскресные и табельные дни, но не более двух часов сряду поутру, до двух часов сряду после обеда для одних детей одной науке, по середам же и субботам после обеда дается отдохновение, (…) 6. учителям запрещается наказывать детей телесным наказанием, 7. Приказ общественного призрения имеет прилежное попечение, чтоб учители и школы все определенное получали по всюды исправно, не радивых же и не исправных учителей, по рассмотрению жалоб, сменяет и определяет на место их радетельных и исправных».

Но лишь в 1780 году успех австрийской образовательной реформы побудил Императрицу приступить к составлению аналогичных проектов, основной целью которых была поддержка слабого третьего сословия, и к воплощению задуманного несколько лет тому назад. Из Австрии был командирован талантливый педагог и школьный администратор, директор иллирийских училищ Ф. И. Янкович де Мириево.

В самом начале осени 1782 года тот прибыл в столицу, и 7 сентября того же года Высочайшим указом была создана комиссия под председательством сенатора П.В. Завадовского, членами которого стали академик Франц Ульрих Теодор Эпинус и тайный советник П.И. Пастухов. Лишь в 1787 году Ф.И. Янкович был назначен действительным членом комиссии, хотя основную часть экспертной работы исполнял именно он. Уже 21 сентября «План к установлению народных училищ в Российской Империи» был поднесен при докладе; через несколько дней он был утвержден. В первый год удалось подготовить учебные книги для первых двух классов, но дальнейшая работа в этом направлении затянулась вплоть до начала XIX века. Принятый Императрицей вариант австрийской реформы (на внедрении которой без изменений настаивал академик Ф.У. Т. Эпинус) предполагал трехчленную систему: земские школы (чтение, письмо, Закон Божий, нравоучение); городовые школы (то же + геометрия, механика, архитектура, учение естества и естественная история, история, география, земля и домоводство, немецкий, латинский и греческий языки); средние школы (те же предметы углубленно, кроме греческого языка, и «учение учителей»); кроме немецкого и греческого языка, все соответствовало оригиналу.

Однако комиссия разработала несколько иной вариант: малые двухклассные училища, средние трехклассные и главные, причем в отличие от образца, первые две ступени были последовательными, а не параллельными. Но Устав 1786 года уже не упоминает о среднем училище.

В 1783 году Ф.И. Янкович учредил первое Главное народное училище с Учительской семинарией; в 1786 и 1788 годах оно дало выпуски по 100 учителей; на эти годы приходится массовое открытие Главных народных училищ в губернских городах Империи. Эти школы были предназначены (как оно было в Австрии) для всего населения; на деле сельские жители не получили возможности воспользоваться плодами реформы. Похоже, правительство и само не слишком полагалось на эффективность своих действий: в «Грамоте на права и выгоды городам Российской Империи» от 21 апреля 1785 года (когда подготовка реформы вступила в завершающую стадию) народным школам уделяется только параграф 17: «Предписывается в городе учредить и иметь школы на точном основании 384 статьи учреждений 7 ноября 1755 года и других изданных о том от Императорского Величества установлений». В то же время взаимоотношения мастеров и учеников рассматриваются подробнейшим образом, вплоть до такого блистательного шедевра кабинетной прозы, как предписание «Всем мастерам, а паче подмастерьям, запрещается учеников в пьянстве по злости и глупости без причины бить или худо с ними поступать. Отважившиеся на сие должны заплатить пеню в ремесленную казну».

Курс малого двухлетнего училища включал в себя чтение, письмо, арифметику, сокращенный и пространный катехизис, священную историю, толкование правил для учащегося и книги о должностях человека и гражданина (что отвечало педагогическим тенденциям эпохи). Целью этого предмета было «напоять душу нашу добродетелию, пещись надлежащим образом о теле нашем, исполнять общественные должности, на которые мы от Бога определены, знать правила хозяйства».

Курс старших классов – главного училища – включал Закон Божий, русский язык, арифметику, латинский и «соседственный» языки, географию общую и русскую, историю общую и русскую, естественную историю, геометрию, архитектуру, механику и физику. Изучение французского языка было предоставлено домашнему воспитанию. (На практике, конечно, именно языковое образование удавалось в таких училищах меньше всего).

Учебные пособия были, как правило, переводные; оригиналами австрийская администрация щедро снабдила своих русских коллег. Пособия по Закону Божию просматривались пользовавшимся доверием Государыни Новгородским архиепископом Гавриилом.

Что касается педагогических принципов, было решено воспользоваться разработанной на австрийской почве методикой, широко применявшейся и прусским правительством Фридриха II, которая

· «а) в совокупном наставлении,

· б) в начальных буквах,

· в) в совокупном чтении,

· г) в оглавлении и

· д) в вопрошении состоит».

Само учреждение училищ осуществлялось в несколько этапов: 22 сентября 1786 года, в день коронации Императрицы, были открыты Главные народные училища в 25 губерниях, в 1788 году – в Астраханской и Черкасской губерниях, а в следующем году - в остальных.

Всего в царствование Екатерины II было учреждено 223 учебных заведения (Д.А. Толстой, ibid. С. 125).

Слабым местом реформы (не замедлившим отрицательно сказаться на ходе преподавания было двойное подчинение училищ. Как уже говорилось, в губерниях молодежь наряду с буйнопомешанными и колодниками находилась в ведении Приказов общественного призрения, подчиненных губернаторам. В столице о ее нуждах пеклась Комиссия об учреждении училищ – прообраз будущего Министерства народного просвещения – орган, лишенный возможности контролировать местную гражданскую власть. Естественно, новооткрытые училища скоро – и весьма болезненно – столкнулись с проблемами нехватки преподавательского состава, формировавшегося, как это и можно было ожидать, в основном из юношей духовного сословия, обучавшихся в семинариях и академиях. Поскольку содержание его было весьма недостаточным (от 400 р. Для учителей старших классов главного училища до 60 р. для преподавателей рисования в малых училищах), то среди наиболее квалифицированных педагогов было великое желание поступить на государственную или на иную более доходную службу. Точно также трудно было набрать и учеников. Знаменитый нижегородский краевед Д.Н. Смирнов так пишет об этой проблеме своего города: «Завести в городах школы оказалось делом нелегким из-за… сопротивления обучаемых. Стремясь сохранить и упрочить свои привилегии, дворяне говорили: «Лучше мы сами обучим детей дома, ведь в училищах оно Бог знает с кем будут якшаться!» Купцы говорили: «Научатся сыновья, отойдут от торговли, в чиновники пойдут, нам это несподручно! (…) Первым шагом начальника губернии было письменное распоряжение городовому магистрату: «Приступая к открытию здесь в городе Народного училища, предлагаю немедленно, описав всех купеческих и мещанских детей мужеска и женска полу от 6 до 12-летнего возраста, подать о них ко мне ведомость; а между тем приуготовить способный лом и помещение и все потребное – столы и скамейки».

В Нижнем, как видно из доставленной в Губернское правление ведомости, оказалось детей нужного возраста: мальчиков купеческих – 49, мещанских – 262, девочек купеческих – 26, мещанских – 240.

Получив сведения, губернатор пишет магистрату: «…предлагаю городовому магистрату, чтоб оный показанных в ведомости детей отцов отобрав, узнал, кто из них соревнитель пользе государства и своей собственной, который охотно последует высочайшему предмету и отдаст детей своих для научения…».

Пять человек из купцов и четверо мещан добровольно согласились отдать детей в училище. Пришлось усердствующему начальнику переменить форму общения с подопечным населением. Очередное послание в магистрат гласило: «Я, видев толь нечувствительные сердца отцов, котороые с отвращением как бы сиотрят на изливаемую обожаемой монархиней щедроту и не хотят детей своих очистить разумом просвещения, за непременный свой долг почитаю, приобща к сему ведомость уже назначенных мною в ученики, предложить магистрату, чтобы оный приказал отцам детей тех явить непременно в училище сего сентября 22 числа поутру за два часа до обеденного благовеста… А ежели не будут представлены, тогда о непослушании их будет донесено Е.В.».

В конце концов в открытом 22 сентября 1786 года училище оказалось 29 учеников из купцов и 151 из мещан (все мальчики и ни одной девочки)».

При всей неполноте этой реформы (как отмечают С.В. Рождественский и граф Д.А. Толстой, который также считает реформу менее удачной по сравнению с австрийской, и подчеркивают правоту академика Ф.У.Т. Эпинуса, требовавшего не уклоняться от австрийского образца) и вызванных как общим мировоззрением эпохи, так и частыми в ту пору злоупотреблениями недостатках (среди последних одним из крупнейших было невнимание к финансовой стороне дела, неоправданный расчет на местные источники), она была необходимым этапом в создании массовых образовательных учреждений нашего Отечества, и ее значение не следует преуменьшать.