Промышленность и торговля в первой половине XIX в

Интересные и важные изменения происходили в первой половине века в промышленности и торговле. С 1790 по 1825 г. общий оборот внешней торговли вырос более чем в 3 раза, значительно увеличился оборот ярмарок. С 1804 по 1825 г. число рабочих, занятых в обрабатывающей промышленности, выросло с 95 тыс. до 210 тыс. Менялись состав владельцев мануфактур и социальная структура промышленных предприятий: появлялось все больше крестьянских заведений, органически вырастающих из сельских промыслов, постоянно росло количество вольнонаемных работников. В 1825 г. передовая хлопчатобумажная промышленность имела 95% вольнонаемных рабочих, шелковая — 83%; в четырех основных промышленных губерниях вольнонаемные рабочие составляли от 73 до 87%.

Несмотря на то, что 16 марта 1797 г. появился Указ «О дозволении покупать к заводам и фабрикам крестьян и об отобрании оных в казну в случае уничтожения оных заведений», предприятия с принудительным трудом явно проигрывали вольнонаемным заведениям. С 1797 по 1816 г. было зафиксировано лишь 6 случаев покупки крестьян к промышленным предприятиям лицами недворянского звания и 6 ноября 1816г. появился Указ «О недозволении покупать крестьян к фабрикам и заводам, Министерству внутренних дел подведомственных, ни с землею, ни без земли». Поначалу этот запрет предполагался как временный, но со временем стал окончательным. Посессионные и крепостные мануфактуры в значительной степени существовали за счет льгот и заказов государства. Даже суконные заведения этого типа проигрывали вольнонаемным по качеству продукции, цене и быстроте выполнения заказов, и полагающиеся им привилегии, сохранявшиеся под давлением дворян, владевших ими, наносили большой урон казне.

В 1799 г. из 81 747 рабочих, занятых в обрабатывающей промышленности, подведомственной Мануфактур-коллегии, 41% составляли приписные и покупные крестьяне. А в середине 1830-х годов имелось 132 посессионных предприятия с 45 212 рабочими, абсолютная их численность выросла в 1,32 раза, но удельный вес сократился до 14% численности рабочих обрабатывающей промышленности. Но посессионные заводы оставались крупными предприятиями — они составляли 2% общего числа заводов и фабрик при 14% рабочих. Больше всего посессионных предприятий было в производстве тканей (82%) и в том числе в производстве сукна (приблизительно 41% всех посессионных). Это объясняется большими потребностями государства в сукне для армии и парусине для флота. Поэтому эти предприятия имели существенные привилегии.

К 1830-м годам относится начало промышленного переворота в России. К началу 1860-х годов были полностью механизированы бумагопрядение и в большой степени ситцепечатание, все больше машины использовались в бумаготкачестве, производстве полотняных, шерстяных и шелковых тканей. В 1824—1826 гг. в Россию ввозилось в год в среднем 74 тыс. пудов хлопка и 337 тыс. пудов хлопчатобумажной пряжи, которая шла на изготовление материи. А в 1848—1850 гг. ввозилось уже более 1,25 млн. пудов хлопка, а пряжи — всего лишь 281 тыс. пудов. Это свидетельствует о резком росте прядильного производства наряду с ткацким. В 1843 г. было 40 прядильных фабрик с 350 тыс. веретен, а в 1853 г. — около 1 млн. веретен. К середине века начинает сказываться узость внутреннего рынка для российской, механизированной в значительной степени, текстильной промышленности, что было одной из причин усиления проникновения России в Среднюю Азию и на Кавказ и присоединения новых территорий во второй половине XIX в.

Быстро росло также применение машин на писчебумажных и свеклосахарных предприятиях. Металлургические заводы стали заменять отсталое кричное производство пудлингованием и устанавливать усовершенствованные прокатные станы. Шире стали применяться паровые машины, на уральских горных заводах появились первые водяные турбины. К началу 1860-х годов в России было проложено 1626 км железнодорожных путей (Петербург — Царское Село, Петербург — Москва). Движение пассажиров и грузов по старым грунтовым дорогам было медленным, неудобным и опасным, кроме того, прерывалось во время весенней и осенней распутицы. Шоссейных дорог к 1840-м годам было всего 780 км. Перевозка по рекам с помощью бурлаков осуществлялась еще медленнее. Но против широкого строительства железных дорог выступали крупные извозопромышленники, боявшиеся потерять большие доходы, царские сановники во главе с достаточно дальновидным и дельным министром финансов Е. Канкриным. Говорили, что движение паровозов по обледенелым, занесенным снегом рельсам будет невозможным, что постройка железных дорог грозит неисчислимыми убытками, «порчею нравов» и потрясением существующего порядка (в последнем, пожалуй, были правы, но существующий порядок уже неизбежно требовал изменений).

Паровое судоходство к середине XIX в. широко распространялось по основным рекам Волжского бассейна. Характерно, что пароходы были частными: государство не оценило вовремя достоинства и выгоды нового типа судов, и военный флот России оставался в основном парусным.

Появились первые машиностроительные заводы, в основном в Петербурге. В 1849 г. для постройки пароходов был создан крупный частный завод в Сормово около Нижнего Новгорода.

К 1860 г. в обрабатывающей промышленности вольнонаемные составляли уже 80% общей численности рабочих, горнозаводская промышленность была технически более отсталой, но и здесь к этому времени вольнонаемные составляли 20% рабочих. Крепостные свеклосахарные заводы тоже были вынуждены нанимать дополнительных рабочих. Но вольнонаемные рабочие в это время — в основном те же крепостные крестьяне являлись отходниками. Это приводило к удорожанию рабочей силы (нанимателю такого рабочего приходилось оплачивать не только поддержание его жизненных сил, но и оброк помещику, который к тому же в любой момент мог отозвать своего крепостного в имение).

По мере механизации труда среди рабочих росла доля женщин и детей. В середине 1850-х годов на Гусевской бумагопрядильной фабрике из 893 рабочих большинство составляли женщины. В 1849 г. на свеклосахарных заводах около трети рабочих были женщины. В 1840-х годах на московских бумагопрядильных и шерстопрядильных фабриках работало около 3 тыс. детей.

О темпах и характере экономического развития России в первой половине XIX в. говорят следующие данные. Рост выплавки чугуна в расчете на душу населения составлял: в 1830 г. — 3,270 кг., в 1840 г. — 2,887, в 1850 г. — 3,323, в 1860 г. — 4,023 кг и всего за 30 лет увеличился на 0,753 кг. Производство сахара на душу населения составляло: в 1830 г. - 0,009 кг, в 1840 г. - 0,034, в 1850 г. -0,254, в 1860 г. — 0,751 кг и всего увеличилось на 0,742 кг, или более чем в 83 раза. Ввоз хлопка в 1830 г. составлял 0,33 кг на душу населения, в 1840 г. - 0,104, в 1850 г. - 0,287, в 1860 г. - 0,687 кг и всего увеличился на 0,357 кг, или приблизительно в 2 раза. Явно бросается в глаза отставание в темпах роста металлургического производства, которое было в это время сосредоточено на горных заводах Урала, где сдвиги в составе рабочих, в средствах труда и технологии были минимальны. Одновременно бурно развиваются отрасли, где широко применяются вольный труд, машины, среди владельцев которых много недворян, работающих не на казну.

Для того чтобы верно оценить успехи российской промышленности и определить, догоняла ли она западноевропейские страны, необходимо сравнить эти успехи с тем, что происходило в европейских странах.

Во второй половине 1840-х — начале 1850-х годов выплавка чугуна на душу населения составляла (в русских фунтах): в Англии — 21,1, во Франции — 37,5, в Пруссии — 18,3, в Австрии — 13,5, а в России (без Финляндии и Польши) — 8,7. Таким образом, Россия производила чугуна меньше Франции в 4,3 раза, Англии — в 2,7, Пруссии — в 2,1, Австрии — в 1,5 раза.

За 1812—1856 гг. объем промышленного производства в России удвоился, но во Франции за это время число паровых двигателей выросло в 5 раз, обороты банков — в 8, в Англии объем выпуска промышленной продукции — более чем в 30 раз. Удельный вес России в мировом промышленном производстве в 1860 г. равнялся 1,72% и уступал Франции в 7,2 раза, Германии — в 9, Англии — в 18 раз.

Особенно заботилось российское правительство о горнозаводской, оружейной, суконной отраслях, чья продукция шла на нужды армии, но именно они оказались наиболее отсталыми к Крымской войне. Александр I и Николай I много внимания уделяли

армии, любили парады и разводы, но общая экономическая отсталость, консерватизм внутренней и внешней политики, боязнь перемен привели к тому, что к настоящей войне Россия оказалась не готова. Армия была вооружена гладкоствольным оружием, значительно уступавшим по дальности и точности стрельбы нарезным английским и французским ружьям и пушкам. Англо-французский военный паровой флот легко справился с российским парусным. Поражение в Крымской войне выявило необходимость ускоренной технической модернизации прежде всего в интересах государства. Все российское общество, конечно же, нуждалось в модернизации, в развитии промышленности, в переходе сельского хозяйства на интенсивные методы хозяйствования. Но это процессы длительные, связанные с перемещением людей из одних сфер занятости в другие, с коренной перестройкой форм собственности, с выработкой новых правил экономического поведения, с изменениями в психологии и поведении массы людей и со многими другими процессами. Искусственное подстегивание этих процессов ни к чему хорошему не приводит. Например, одним из главных условий развития промышленности в России, вообще ее модернизации, было расслоение, разложение старого полунатурального крестьянского хозяйства, обезземеливание большей части крестьян и превращение их в сельский и промышленный рабочий класс. Как мы видели, этот процесс шел в России и до 1861 г. На самом деле, не только и не столько помещикам, а всей России и в конечном счете в отдаленной перспективе это было на пользу и самим крестьянам, которые мучились на своих клочках земли. Но обычно человек не думает о дальних перспективах, о счастье далеких потомков, он хочет жить нормально здесь и сейчас. Поэтому попытка освобождения крестьян сверху и без земли неизбежно вызвала бы огромные социальные потрясения, а следовательно, была невозможна в тот момент. Хозяйств, регулярно использовавших наемную рабочую силу, было немного, мгновенно появиться они не могут по объективным экономическим причинам, помещичьи хозяйства не способны быстро перестроиться из-за отсутствия капиталов, и в результате в отношениях землевладельцев и безземельных крестьян все осталось бы по-прежнему — барщина в виде отработок за землю, оброк. Свобода есть, а улучшения жизни нет, и отсюда следует взрыв недовольства. Преждевременность, форсированное развитие промышленной модернизации России, начавшейся с отмены крепостного права в 1861 г., которая велась в интересах государства, во многом предопределили и характер реформ 1860-х годов, и дальнейшую судьбу России.

ЛЕКЦИЯ XII

РОССИЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО:

ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ И СОСТОЯНИЕ К СЕРЕДИНЕ XIX В.

Планы и дела Александра I. Государство в период правления Николая I. Бюрократия и самодержцы. Революционное и общественное движение

Новые явления в российской действительности, наметившиеся уже в последние десятилетия XVIII в., — вольнонаемный труд, втягивание России в европейские рыночные связи и начало складывания внутреннего рынка в экономике, распространение просвещения, изменения в мышлении и поведении пока еще только верхних слоев общества, проникновение в Россию идей естественного равенства всех людей, рост и усложнение государственного аппарата — все это требовало серьезных изменений в политической и социальной сферах. Можно по-разному относиться к личности и государственной деятельности Павла I в период его краткого правления, но, даже признавая некоторые положительные моменты в его замыслах и поступках, следует сказать, что размышления о том, как Павел I служил своему Отечеству, как «подтягивал дисциплину», невольно рождали мысль не только о необходимости его свержения, но и об ограничении самодержавия законами и конституционными учреждениями.

Проекты преобразований политической системы России и попытки их осуществления начинаются с первых дней царствования Александра I и продолжаются весь XIX век. Споры о смысле и значении проектов и реформ XIX в. продолжаются до настоящего времени. Что задумывалось верховной властью и что получалось на деле?

Планы и дела Александра I

Александр I воспитывался Екатериной II в духе уважения к законам, к людям независимо от их положения. Готовя внука к царствованию, она внушала ему мысль о необходимости заботы о государстве и подданных как главной в деятельности монарха. Огромную роль в формировании личности будущего императора сыграл его воспитатель швейцарец Лагарп.

Оказавшись на престоле в результате убийства своего отца Павла I в ночь с 11 на 12 марта 1801 г., Александр I уже одним изпервых своих указов от 15 марта 1801 г. объявил полную амнистию политическим ссыльным, заключенным в тюрьмах, и эмигрантам, а 2 апреля была ликвидирована и сама Тайная канцелярия, наводившая ужас на российских жителей. В это же время было восстановлено в своих правах около 10—12 тыс. офицеров и чиновников, лишенных их при Павле I по суду и без суда, было отменено запрещение ввоза книг и нот из-за границы, разрешены частные типографии, снят запрет на поездки за границу, восстановлены Жалованные грамоты дворянству и городам, запрещено принимать объявления о продаже крестьян без земли.

Все эти меры означали лишь ликвидацию в основном наиболее одиозных распоряжений Павла I, не требовали какой-либо подготовки и не означали серьезных перемен в существовавшем строе. Но в это же время был создан Непременный совет из 12 сановников, который должен был стать совещательным органом при царе, но особой роли не имел. 5 июня была образована Комиссия для составления законов.

В июне 1801 г. начал работать Негласный комитет в составе молодых друзей Александра I — Строганова, Новосильцева, Чар-торыйского и Кочубея. Задачей комитета было изучение положения дел и реформирование правительственного механизма. В Негласном комитете обсуждались проекты разграничения и уточнения полномочий высших государственных учреждений. В результате 8 сентября 1802 г. по проекту этого комитета были учреждены министерства. В это же время была проведена реформа Сената. При этом идея преобразования Сената в законодательное учреждение (в плане разделения компетенции между верховными органами власти) была отвергнута, и Сенат, по сути, остался органом государственного надзора над администрацией и высшей судебной инстанцией.

Уже при обсуждении проекта реформы Сената и ее осуществлении выявились ограниченность либеральных взглядов Александра I и их абстрактность. Он долго не хотел включать в регламент Сената право представления императору о неправильных действиях министров: при первой же практической попытке поставить под контроль даже не его действия, а деятельность его чиновников, Александр I оказал упорное сопротивление этому проекту. Но без четкого разграничения полномочий органов власти, без создания системы взаимного контроля, без предоставления высшим учреждениям хоть какой-то независимости и самостоятельности все попытки Александра I навести порядок, установить равенство перед законом и прочие либеральные проекты оборачивались пустыми мечтами. Так, в регламенте Сената был также пункт, по которому Сенату предоставлялось право высказывать свои возражения против новых указов, если они не соответствовали законам, были неясны по своему смыслу или неудобны по тем или иным соображениям. Но если по представлению Сената в таком указе не делалось изменений, то он оставался в силе. Вскоре представился случай и Сенату реализовать это свое право. По докладу военного министра Александр I определил, что все дворяне унтер-офицерского звания обязаны служить в военной службе 12 лет, что противоречило Жалованной грамоте дворянству, и сенатор граф С. Потоцкий предложил опротестовать этот указ. Это было сделано с ведома самого Александра I, но его реакция на единодушное мнение Сената оказалась резко отрицательной: Александр I не только оставил указ в силе, но и лишил Сенат этого права.

В 1803 г. М. Сперанский, молодой талантливый чиновник, которого Александр I стал приближать к себе, составил записку, в которой обрисовал всю трудность положения в стране: «В настоящем порядке вещей мы не находим самых первых элементов, необходимо нужных к составлению монархического управления (под монархическим управлением Сперанский разумел конституционное. — Авт.). В самом деле, каким образом можно основать монархическое (т.е. конституционное. — Авт.) управление по образцу, изложенному выше, в стране, где половина населения находится в совершенном рабстве, где сие рабство связано всеми почти частями политического устройства и с воинской системой и где сия система необходима по пространству границ и политическому положению? Каким образом можно основать монархическое управление без государственного закона и без уложения? Каким образом можно постановить государственный закон и уложения без отделения власти законодательной от власти исполнительной? Каким образом отделить власть законодательную без сословия (т.е. учреждения. —- Авт.) независимого, ее составляющего, и без общего мнения, ее поддерживающего? Каким образом составить сословие (т.е. учреждение. — Авт.) независимое без великого и, может быть, опасного превращения (т.е. переворота. — Авт.) всего существующего порядка — с рабством и без просвещения? Каким образом установить общее мнение, сотворить дух народный без свободы тиснения (печати)? Каким образом ввести или дозволить свободу тиснения без просвещения? Каким образом установить истинную министерскую ответственность там, где отвечать некому и где отвечающий и вопрошающий составляют одно лицо, одну сторону? Каким образом без ответственности могут быть охраняемы законы в исполнении? Каким образом может быть обеспечено самое исполнение без просвещения и обилия в исполнителях?..»'.

По мнению М. Сперанского, все эти проблемы необходимо было разрешить, а потом уже вводить конституцию, а пока он предлагал самодержавие сохранить, усилить народное мнение, которое должно влиять на власть, и постепенно вводить новые учреждения, которые бы «приспособляли дух народный» к восприятию идеи конституции.

В своей «Записке» Сперанский четко выразил мнение наиболее прогрессивных деятелей того времени. Главным препятствием для введения конституционного строя считалось крепостное право, но отменять его без просвещения считалось опасным, а просветить народ при крепостном праве было нелегко. Получался своего рода заколдованный круг, выйти из которого предполагалось путем длительных и упорных усилий, и первоочередной задачей полагали просвещение. И именно просвещению правительство уделяло много внимания в первое пятилетие XIX в. Были образованы новые университеты, которые пользовались большой автономией, резко увеличены расходы на образование, ослаблена цензура, выделялись субсидии для перевода и издания книг и т.д.

После перерыва в преобразовательной деятельности, вызванного войнами 1805 и 1807 гг., Александр I вновь обращается к проектам и проводит ряд реформ государственного управления в 1810— 1811 гг. Подготовка к ним шла с конца 1808 г. в ходе бесед Александра I со Сперанским, ставшим к этому моменту его ближайшим соратникам. Результатом этих бесед явилось «Введение к Уложению государственных законов», написанное Сперанским.

М.Сперанский доказывал необходимость коренных реформ в России закономерностями всемирной, и особенно европейской, истории. Все развитие политической жизни Европы представляло, по его мнению, «переход от феодального правления к республиканскому», и никто не смог противостоять этому неумолимому процессу.

Тем же самым путем, по мнению Сперанского, шла и Россия. Исходя из положения в государстве, из изменения отношения народа к самодержавной власти, из явного упадка ее авторитета, из очевидной невозможности справиться с положением «частными исправлениями», прямо заявляя о «всеобщем неудовольствии», «сильном желании другого порядка вещей», Сперанский делал однозначный вывод: «Настоящая система правления не свойственна уже более состоянию общественного духа, и настало время пере-

' Корнилов А.А. Курс истории России XIX века. М., 1993. С. 74.

менить ее и основать новый вещей порядок», что означало ограничение самодержавия и создание конституционной монархии.

В основу реформы Сперанский предлагал положить традиционный принцип разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную. С этой целью предлагалось законодательную власть сосредоточить в новом органе — Государственной думе, исполнительную — в министерствах, а судебную отдать Сенату

Определенными гражданскими правами во «Введении» наделялись все жители страны, включая крепостных крестьян, а политическими (право избирать и быть избранными) — дворяне и люди среднего состояния на основе имущественного ценза.

Проводить преобразования Сперанский предполагал постепенно, не сразу открывая весь замысел, но и не затягивая дело.

Похоже, что предложения Сперанского были представлены Александру I и одобрены им. Во всяком случае, 1 января 1810 г. было объявлено о создании нового высшего органа власти — Государственного совета — и открылось его первое заседание. Однако Государственный совет оказался не тем органом, который предусматривался проектом Сперанского, предлагавшего сделать Совет связующим звеном между императором и тремя принципиально новыми формами государственной власти — Государственной думой (законодательство), Сенатом (суд) и министерствами (исполнительная власть). Реально же Государственный совет получил совершенно другую функцию — исключительно законосовещательного органа, все законы должны были проходить через него, но он их не принимал, а только обсуждал, право принятия закона осталось за императором. При этом Александр I не склонен был считать себя связанным мнением большинства Совета. Из 242 дел, по которым в 1810—1825 гг. в Государственном совете были разногласия, Александр I в 159 случаях утвердил мнение большинства, в 83 случаях — меньшинства (причем в 4 случаях это было мнение одного человека). Естественно, все остальные предложения Сперанского остались на бумаге. А Государственный совет скоро был наделен, помимо законосовещательной, судебными и контрольными функциями, наряду с Сенатом. А поскольку законы обсуждались еще и в Комитете министров и комиссии законов, то даже упорядочения и разграничения полномочий и функций высших органов власти не произошло, скорее, наоборот.

В марте 1812 г. без всяких объяснений и обвинений Сперанский был отправлен в ссылку и вернулся в Петербург только через 9 лет. С начавшейся вскоре войной работа по составлению проектов преобразований была прекращена, но после заграничных походов эта работа возобновилась. В 1815 г. Александр I даровал конституцию Царству Польскому, а в речи на открытии первого польского сейма в 1818 г. недвусмысленно пообещал со временем распространить конституционное устройство на всю Россию. Эта речь Александра I была очень быстро напечатана в русских газетах, что должно было означать решительность намерений императора. И действительно, вплоть до 1820 г. в Варшаве, в канцелярии Новосильцева, шла работа по написанию конституции для России, основой для которой явилась конституция Царства Польского.

Польская конституционная хартия определяла, что Царство Польское навсегда присоединяется к России, русский император объявлялся польским царем, его власть законодательно ограничивалась хартией, соблюдать которую император обязывался особой клятвой. В хартии было записано, что «польский народ будет иметь на вечные времена народное представительство», состоящее из двух палат: Сената и палаты депутатов. Члены Сената пожизненно назначались императором, члены нижней палаты избирались путем прямого голосования. Избирательное право получали все дворяне, достигшие 21 года и обладавшие недвижимостью, и остальные граждане, имевшие недвижимую собственность и уплачивающие за нее налог, кроме польских крестьян, уже тогда лично свободных.

В октябре 1819 г. в Варшаве Александр I рассмотрел и утвердил принципы будущей конституции, известные как «Краткое изложение основ». Многие разделы в этом документе были еще мало разработаны, но видна близость к польской хартии 1815 г., и в целом он является типичным образцом конституционных проектов того времени. В нем нашли отражение самые существенные черты европейского государственного устройства: разделение властей, независимость одной ветви власти от другой, равенство всех граждан перед законом, народное представительство, состоящее из назначаемой императором верхней палаты и избираемой нижней, и т.д.

Окончательный вариант конституции России под названием «Государственная уставная грамота Российской империи» был готов к осени 1820 г. В этом документе сделано много отступлений назад по отношению к польской хартии и «Краткому изложению основ». Существенно усиливались законодательная власть императора, его вмешательство в судопроизводство. Избиратели теперь определяли только кандидатов в депутаты, из которых император делал окончательное назначение.

И здесь мы видим, что, как и в случае с Сенатом в 1802 г., если Александр I сталкивался с чем-то, что ущемляло привычную бесконтрольность, что ограничивало его возможности действовать по-своему, его самодержавная сущность брала верх над его теоретическими представлениями.

С. Мироненко отмечает, что при всей буржуазности характера «Уставной грамоты» не следует преувеличивать ее последовательность и радикальность. В «Уставной грамоте» основополагающий принцип всех европейских конституций того времени — суверенитет народа, т.е. признание народа источником государственной власти, заменен суверенитетом императорской власти. В статье 12 сказано прямо и недвусмысленно: «Государь есть единственный источник всех в империи властей гражданских, политических, законодательных и военных». В этом «Уставная грамота» 1820 г. принципиально отличается даже от польской хартии 1825 г., где нет ни слова о суверенитете монарха. И это не отвлеченный теоретический вопрос, а принципиально важное положение, которое определило главный недостаток проекта, идущий из феодального прошлого, — проникновение императорской самодержавной власти во все сферы государственной жизни, сохранение ее определяющего влияния на все стороны жизни страны. Также сохранялись все дворянские привилегии, а о крепостном праве даже не упоминалось.

Постепенно Александр 1 терял всякий интерес даже к этому столь урезанному и двойственному проекту конституции России, и на этот раз не было никаких попыток его реализации, и он остался неизвестным в то время. О причинах отказа Александра I даже от мечтаний о реформах речь еще впереди.