2017-11-30
239
1251–1254
{Из старинных собраний песен}
Поют о птицах
Тидори, плачущие возле берегов
Реки Сахо,
Скажите, почему.
Долину этих чистых вод любя,
Проноситесь вы над рекою вдаль?
Это только люди равнодушно
И небрежно говорят о ней.
Ведь долину чистых вод
Мы любим сильно,
Знак запрета вы не вешайте над ней!
Поют о рыбаках
О рыбаки из гавани Сига,
Что в Садзанами, славной стороне,
Вы не ныряйте
Без меня на дно!
Пусть даже волны в море не встают…
К большому кораблю
И весла льнут.
Мы без тебя на дно
Нырять не будем,
Пусть даже волны в море не встают!
1255–1266
Песни к случаю
Лунною травой цукигуса
Это платье крашу нынче я
И мечтаю для тебя, любимый мой,
Я окрасить платье
В яркие цвета!
Дымка вешняя покрыла поле,
С поля к дому
Путь прямой ведет,
Но чтоб встретиться с тобою, милый,
Я кружила без конца, пока пришла.
На краю идущей вдаль дороги
Лилия сверкнула из густой травы.
Оттого что ты,
|
|
|
Как тот цветок, мне улыбнулась,
Я могу ль назвать тебя своей женой?
Когда слышишь и знаешь,
Что слова утешенья,
Тебе говорят просто так,
Чтоб молчанье прервать,—
О, как горько бывает в такие минуты!
Любимая,
Что в майский день в горах
Цветы унохана в руках держала…
О, только бы коснуться ее рук,
Пусть облетят цветы, жалеть не стану!
Платья пестрые,
Что не ко времени сейчас,
Хочется мне на себя надеть,
Хоть в долине хаги, в стороне Сима
Не настало время расцвести цветам.
О горная тропа,
Где он ходил бывало
В селенье к милой, страж окрестных гор…
Какой заброшенной теперь тропа вдруг стала,
Как видно, он забыл любимое село!
Ты, что цепи горные прошел,
Где камелии прекрасные цветут
На зеленых склонах распростертых гор,
И оленей поджидаешь, — как же ты
Бережешь, наверно, милую жену!
В алый час, на рассвете,
Ночные вороны кричали,
А на горной вершине,
На верхушках деревьев,
До сих пор тишина и покой…
Я на западный базар в столице
Поутру отправился один
И, не осмотревшись,
Шелк купил.
Ох и поплатился я за это!
Дыры на холщовых платьях стражей,
Что служить уходят
Этот год…
Кто за ними там теперь присмотрит
И починит, и зашьет?
На корабле большом в бушующее море
Я вышел
И в отчаянье плыву.
О милое дитя, которое люблю,
Мне твой лишь взор спасенья знаком служит!
Раздумье у развалин
Руины столицы, по которой когда-то
Ходили не раз
Сто почтенных вельмож!
Если б с дальнего моря
Не нахлынули волны,
|
|
|
Быть может, еще уцелела б она!
1268–1269
{Две песни из сборника Какиномото Хитомаро}
Руки дев любимых служат изголовьем
На горе Макимукуяма…
Та гора вечна.
А тот, кто нас покинул,
Не обнимет больше никогда!
Как пена на волнах прозрачных рек,
Что с грохотом бегут по склону гор
Макимукуяма,—
Таков и человек, что в мире здесь живет,
Таков и я!
Высказываются мысли по поводу разных вещей
{Из старинных собраний песен}
Среди гор Хацусэ,
Скрытых ото всех,
Светлая луна, что в небесах сияет,
Уменьшаясь, вырастает вновь,—
Человек же вечности не знает!
В странствии
{Из сборника Какиномото Хитомаро}
Ах, к дому дальнему,
Где милая живет,
Что виден лишь в колодце облаков,
Давай скорее станем добираться,
Шагай же, вороной мой конь!
СЭДОКА
1272–1294
{Двадцать три песни из сборника Какиномото Хитомаро }
Лезвие меча в ножны вложено…
Вот Вложено-поля, и. на тех полях, на “Ирину”,
Милая моя, что рвет кудзу-траву,
Подвязав тесемкой рукава,
Верно, чтоб одеть меня,
Обрезает стебли собранной травы!
В Суминоэ хаги есть.
Цветом хаги красят здесь
Платья в пестрые цвета.
Пригласив китайских швей
С птичьим щебетом речей,
Платье сшила для тебя!
В Суминоэ,
В Идэми на берегу,
Не срезайте вы зеленую траву,
Чтоб видеть мне,
Как девы там идут,
Намочив подолы красные в росе!
— В Суминоэ
Жнец, что жнешь поля,
Разве нету у тебя раба? —
— Раб-то есть, но это ни к чему,—
Поле собственное
Я для милой жну!
Там, у берега, где пруд,
Не срезайте вы бамбук
Под деревьями цуки.
Ах, хотя бы на него
В память друга моего
Буду я глядеть с тоски!
У принцессы, что живет на небесах,
У принцессы на святых полях
Не коси, смотри, зеленую траву!
Черных раковин черней
К черным волосам твоим
Скверна всякая прильнет!
В пору летнюю в тени,
В спаленке своей, внутри,
Милая, что шьешь теперь наряд,
Для него подкладку мастеря,
Если шьешь ты платье для меня,
Больше шей, чем шила год назад!
Ясеневый лук — лук Адзуса натянут…
В стороне Натянут, или Хикицу,
Есть зеленая не-говори-трава.
И пока цвести придет ее пора,
Будем вместе мы с любимой иль не будем,
Никому не говори, трава!
Дни работ указывает храм…
По дороге, в храм святой идя,
Только платье разорвала я!
Словно яшмы порванная нить,
Думы все в смятенье у меня,
Лучше бы уж дома оставалась я!
Ту одежду, что я соткала,
Силу рук молодых не щадя,
Для тебя, мой любимый,
Мне какими цветами
С приходом весны
Окрасить на память тебе?
Лестница ведет в амбар — кура…
На горе Курахасияма
Встанут тучи белые сейчас.
Только их я видеть захочу,
Только думу я задумаю свою,
Встанут тучи белые сейчас!
Лестница ведет в амбар — кура…
На реке Курахасигава
Где ж из камешков мосток,
Тот, где в юные года
Проходили мы с тобой?
Где ж из камешков мосток?
Лестница ведет в амбар — кура…
Близ реки Курахасигава
Есть камыш—сидзусугэ.
Срезал я,
А шляпу-то не сплел…
Есть речной камыш — сидзусугэ…
Даже в день весны
На поле стоишь усталый ты,
Милый, жаль тебя!
Нету у тебя жены,
Нежной, как весенняя трава,
На поле стоишь усталый ты.
Здесь, в Ямасиро,
У храма у Кусэ,
Ты не рви зеленую траву!
В лучший час расцвета своего
Пусть сверкает красотой она,
Ты не рви зеленую траву!
Хороши из зелени венки…
На равнине дальней Ёсами
Как хотел бы встретить я людей.
Рассказал бы им рассказы я
О стране далекой Оми, где я был,
Где со скал бежит прозрачная струя…
В гавани для кораблей
Все верхушки камышей
Кто сегодня поломал? —
|
|
|
Чтоб смотреть, как милый мой
Машет, машет рукавом,
Камыши сломала я!
Кличешь ты теперь собак,
Скачущих через плетень,
И охотой занят, друг,
Где заросших гор простор.
Средь лазоревых тех гор,
Отдых дай коню, мой друг!
Там, на дне, глубоко под водой,
Жемчуг-водоросли в глубине,
Там растет не-говори-трава.
С милою моей вдвоем
Мы пришли сюда тайком от всех,
Никому не говори, трава!
Дети, вы, что косите траву
На холме зеленом около меня,
Не годится там ее срезать.
Пусть останется нескошенной она,—
Ведь сюда придет любимый мой ко мне,
Накормлю травой его коня.
Возле бухты
В небольших лесах
Разве звери ловятся легко?
Засучив
Рукав свой белотканый,
Поджидает зверя милый мой!
Падает на землю град…
В Оми, дальней стороне,—
Ива у реки Адо.
Нож ту иву не берет,
Срежут — вновь она растет,
Ива у реки Адо.
К солнцу, что восходит поутру,
Обращается народ с мольбой…
На горе Мольбы — Мукаинояма
Видно, как взошла теперь луна.
Те, кто жен имеют в дальней стороне,
Верно, глядя на нее, тоскуют о жене.
Из-за гор Микаса голубых,
Что в долине Касуга видны,
Выплывает в небеса ладья луны.
У людей столицы
В чарках для вина
Отражается лучистая луна.
ПЕСНИ-АЛЛЕГОРИИ
{Пятнадцать песен из сборника Какиномото Хитомаро}
1296–1298
Сравнивают с платьем
Ныне сшитое
Пестрое платье
Привлекает к себе мои взоры,
И о нем я мечтаю все время,
Хоть ни разу надеть не случалось.
В ярко-алые цвета хочу
Я окрасить платье,
Но боюсь,
Как надену, засверкает алый цвет,
И узнают люди про мою любовь!
Пусть судачат люди,
Все равно
Буду продолжать я ткать его —
Холст мой —
Платье белое из конопли.
1299–1308
Сравнивают с жемчугом, с яшмой
Ах, на море, где утки целой стаей
Все вместе собрались,
Я, на челне плывя,
Со дна себе достану жемчуг белый,
Но люди пусть не знают ничего.
И там, и здесь, на побережье,
Средь камешков простых находится она,—
|
|
|
О яшма белая!
Тайком от всех на свете
Хочу тобой полюбоваться я!
Из-за яшмы прекрасной,
Что надета на руки
Владыки морского,
Я, кружа возле берега бухты,
Ныряю на дно беспрестанно…
У морского владыки
Дорогая жемчужина есть, погруженная в воду,
И ее я увидеть мечтал,
И ведь тысячу раз говорил я об этом
Рыбаку, что ныряет туда постоянно!
И хотя тот рыбак,
Что нырял нынче в море,
Передал обо мне и о муке моей,
Но не знает он сердца владыки морского,
И он мне не сказал, что увижу ее!
1304–1305
Сравнивают с деревом
Сердца тайники,
Где я любовь скрываю,
Как скрывают облака от взоров горы.
Но, наверно, обо всем узнают
На деревьях зеленеющие листья!..
Все гляжу и наглядеться не могу
На листву деревьев, что растут
На горе Хитогуни — Чужой-стране.
Чувствую в сердечной глубине —
Дороги те листья стали мне!
Сравнивают с цветком
Цветок, что рос внизу
Под алою листвою
Средь этих гор,
Лишь мельком увидав,
Теперь еще сильнее я тоскую.
Сравнивают с рекой
Говорили напрасно:
“По этой реке
Дозволено плыть кораблю”.
На каждой речной переправе в пути
Здесь сторож стоит на посту.
1308–1310
Сравнивают с морем
Если беда случится
У пристани, где наблюдают
За этим огромным морем,—
Куда меня уведешь ты,
Чтобы скрыться от страшной бури?
Пусть дует ветер и бушует море,
Катя свои ревущие валы,
Но, если ждать до завтра
Слишком долго,
Пусть будет так, как пожелаешь ты…
Оттого что страшны боги островов,
Скрытых вдалеке за облаками,
Мы не видимся с тобою, милый мой,
Но пускай нам суждена разлука,
Им вовек не разлучить сердца!
1311–1315
Сравнивают с платьем
С тех пор как услышал,
Что люди, которые носят черного цвета одежду,
Тревоги не знают,
Мне так захотелось надеть на себя
Их простую одежду!
Если б стал я скверно относиться,
Если б я пренебрегал тобой,
Разве платье, что внизу носил я,
Что от времени успело загрязниться,
Я надел бы сверху на себя?
Надеваю под одеждой верхней
Платье, крашенное
В ярко-алый цвет.
Если бы его надел я сверху,
Как шуметь бы начала молва!
Хотя и убого то платье,
Что стирано было не раз,
Платье невзрачное, черного цвета,
И все-таки как захотелось его мне надеть
В сегодняшний вечер.
Ведь живу
В селе Сима в Татибана
И от дома далеко река.
Оттого и сшила я, не выбелив совсем,
Платье нижнее свое из полотна.
Сравнивают с нитью
Нитям, что окрашены девами в Коти,
Суждено, как видно,
В ряд один идти,
Но хотя выходит все один лишь ряд,
Эти нити вряд ли я порвать смогу!
1317–1327
Сравнивают с жемчугом, с яшмой
На дне на глубоком многоводного моря
Жемчужина белая скрыта водою.
Пусть ветер бушует,
Пусть море мятежно,
Все равно я жемчужиной той завладею!
Оттого что светло дно глубокого моря,
Драгоценную яшму, погруженную в воду,
Я увидеть хочу!
И ведь тысячу раз говорил я об этом
Рыбаку, что ныряет туда постоянно!
Погруженную в воду прекрасную яшму,
Ту, что дно озаряет
В этом море огромном,
Взять хочу и молюсь:
— О не дуй больше, ветер!
На дне на глубоком многоводного моря
Дорогая жемчужина есть, погруженная в воду,
Ах, о ком же другом,
Свое сердце терзая,
Я тоскою любовною ныне исполнен?
О этот мир, мир горя и обмана,
Не вечно ль ты таков, мир суеты и зла?
И в мыслях вижу
Рвущуюся нить,
С которой падает нанизанная яшма…
Жемчужину ту, что в заливе Симацу, в Ама,
В море Исэ
Глубоко залегла под водою,
Даже после того, когда в руки свои я возьму,
Верно, буду любить все сильней и сильнее!
На дне морском среди равнины бесконечной
Жемчужина лежит, сверкая белизной,
Но не судьба…
О, неужели вечно
Я буду жить, тоскуя лишь о ней?
Коль было сказано, что яшмовая нить
Навеки скреплена любовью
Глубокою, как корни тростника,
То разве сможет развязать ее рука
Совсем чужого человека?
Тот, кто жемчужины прекрасные берет,
Но не украсит ими перстень свой,
Ах, человек,
Что в ларчик все кладет,
Не потеряет ли он жемчуг дорогой?
Жемчужину прекрасную хочу,
Что украшает с давних пор собою руки
Владыки дна…
Переменю ей нить
И сделаю жемчужиной своею!
Осенний ветер, я тебя прошу,
Не дуй все время здесь
До той минуты,
Пока свои я не украшу руки
Жемчужиною, что на дне лежит.
Сравнивают с яматогото
Вот жемчужное малое кото,
Что лежит у меня на коленях…
Если б не было этого кото,—
Если б не было бед и препятствий,—
Может, я не любил бы так сильно!
1329–1880
Сравнивают с луком
Если натянул бы тетиву
Я на луке дивном из Адатара
В славной стороне Митиноку,
Если б выстрелил из лука, в тот же миг,
Верно, люди осудили бы меня!
Дерево для лука — маюми,
Что растешь в Хосокава,
В Минабути,
До тех пор, пока рукоятку кожей я не оберну,
Ты не выдай людям ничего!
1331–1885
Сравнивают с горой
Пусть я знаю,
Что гора опасна,
Там, где скалы громоздятся на пути,
Все равно тебя любить я буду,
Хоть и знаю, что тебе я не ровня.
К той горе крутой,
Где нависают скалы,
Я приник — и замерла душа.
Но уйти оттуда я не в силах,
Оттого что сердцу та гора мила.
Горой Сахо
Пренебрегал я раньше,
А вот теперь, когда взглянул я на нее,
Так дорога она вдруг стала сердцу…
О ветер, в сторону ее не дуй!
На скалах каменных, в глубинах гор
Растет повсюду мох.
И страшно мне, и я боюсь тебя,
Но с сердцем, где любовь,
Что с этим сердцем делать мне?
Слишком велика была любовь,
Я не мог унять порыв такой,
И запрета знак повесил я
На горе, что “Девой чудной красоты
В перевязях жемчугов” зовет народ.
1336–1352
Сравнивают с травой
Скрытое зимой
Расцветает в день весны.
Люди, жгущие траву на полях весной,
Не довольно ли вам жечь?
Сердце жжете вы мое!
Поле с травами душистыми кая,
Что в Такама, в Кацураги зацвело,
Если б только раньше мог я знать,
Я повесил бы давно запрета знак,
А теперь как сожалею я!
Золотистая трава цутихари,
Что растешь у дома моего,
Ты не крась одежду
Юноши того,
Кто тебя не любит от души.
Собираюсь я покрасить платье
В яркие цвета
Травой цукигуса,
Но печально то, что говорили:
Блекнут очень быстро те цвета.
Цвета мурасаки
Нить свиваю я,
Собираюсь нынче нанизать
Яркие плоды татибана,
Что растут средь распростертых гор!
Нанизали жемчуга на нить…
Поле в Оти с мелкою осокой,
Не придется мне тебя косить,
Верно поле то косить будет другой,
Жалко поле с мелкою осокой!
Оттого что поднялась гора высоко,
Солнце в час вечерний скрылось за горой,
Надо было бы повесить знак запрета,
Чтобы мог все время видеть поле,
Где растет асадзи — мелкая трава!
Оттого что велика молва,
Все гадал и так, и эдак я,
Эх, когда б в полях в Ивасиро- стране
Под деревьями зеленую траву
Довелось бы мне тогда скосить!
Как мечтаю я о деве молодой,
Что собрала б для меня плоды суга
Из священной рощи Унадэ, где живут отважные орлы,
И окрасив платье соком тех суга,
Пусть надела б это платье на меня!
Вечности не знают люди на земле…
Голубой камелии цветок,
Тот, что на горе Чужой-страны растет
В поле Акицу,
Увидел я во сне.
Оминаэси- цветок растет…
Средь долин, полей Сакисава
Есть равнина с травами кудзу.
О, когда же из волокон этих трав
Я сотку одежду для себя?
С той поры как только я приметил
На тебя похожую траву,
Я над ней повесил знак запрета:
Не косите ни в горах, ни в поле, люди,
Вы асадзи — мелкую траву!
С той поры
Как в Тамаэ, в Мисима,
Я запрета знак повесил над травой,
Я считаю ту траву комо своею,
Хоть скосить ее я не успел…
Ужели так живя,
И дальше мне стареть?
Ведь не бамбук я мелкий, что растет
В полях Оораки, где падает теперь
На заросли его чудесный белый снег…
На поле в Ябасэ, в стране далекой Оми,
О мелкий, зеленеющий бамбук!
Ужель к нему мне не приладить перья,
Не сделать стебель меткою стрелой,—
Ведь так любим бамбук прекрасный мной!
Травой цукигуса, травою лунной
Мне хочется свое окрасить платье,
Пусть даже в утренней росе
Насквозь промокнув,
Оно утратит яркие цвета…
Сердце мое
Так зыбко, так зыбко оно!
Как болотные травы укинунава,
Ни к берегу близко, ни вдаль, где моря,
Колеблясь, не могут уплыть никуда…
Сравнивают с рисом
Пусть еще в Фуру, в Исоноками,
На поле зеленом с рисом молодым
Колос не созрел,
Я все равно повешу
Знак святой запрета — буду сторожить!
1354–1359
Сравнивают с деревом
Роща хаги средь полей Ману
С белоснежною осокой,
Платье ты окрасила тому,
Кто тебя не любит
Всей душою.
Дровосек, что вытесал столбы
Из святых деревьев хиноки,
Вряд ли приготовил загодя
Их для простеньких сторожек небольших,
Что на время строятся в полях.
Деревцо момоноки,
Что поднялось на вершине горной,
Будет ли давать оно плоды? —
Человек один спросил меня об этом,
Так, смотри же, сердце береги!
Ведь не раз вскормившая меня,
Говорила матушка моя:
“Даже тута лист простой
В нашем деле, если трудишься с душой,
Превратится в шелковый наряд”.
Сердцу милый дом мой…
Возле дома персик
До низу покрылся зеленью листвы,
Неужели будет лишь цвести цветами,
И на нем не будут созревать плоды?
Ту ветку нежную, что стала зеленеть
У лавра молодого на холме,
Я в руки взял,
И так я горевал,
Что ждать цветов придется долго мне!
1360–1365
Сравнивают с цветком
Ко мне, что любит,
Жизни не щадя,
Ужели ты изменишься ко мне?
Ужели ты, как те цветы в горах —
Ямадзиса, — что изменяют цвет?
Цветок камелии в полях Асасава,
В стране прекрасной Суминоэ.
Не знаю я, когда наступит день
Окрасить платье мне
Твоими лепестками!
Кто мог сорвать
Цветок мой караай,
Что я посеял и растил, мечтая,
Когда наступит осень золотая,
Окрасить платье тем цветком…
У хаги, что цветет
Средь Касуга- полей,
С одной лишь стороны
Набухли почки.
Но ты не порывай со мной!
Осеннее дерево хаги,
Которым хотел любоваться,
Плодов от которого долго, любя, ожидал,
Цветет до сих пор лишь одними цветами,
Еще не приносит плодов…
Осенний хаги, что растет у дома,
Где дева милая моя живет,
Когда пора плодам,
Любовь к нему сильнее,
Чем в те часы, когда цветы цветут!
Сравнивают с птицами
Даже птицам, что приюта ищут
Возле отмелей, где заводь, в тишине,
На реке, на Асука,
Даже им понятно,
Что в таких местах не зашуметь волне…
Сравнивают со зверьком
Как зверек мусасаби, что живет на верхушках деревьев,
На горах Микуни
И всегда поджидает там птицу,
Так и я буду ждать твоего появленья,
Буду сохнуть, тебя ожидая в разлуке…
Сравнивают с облаком
Пусть стану облаком,
Что из Ивакура- долины
Поднявшись, в Акицу плывет,
Я буду ждать тогда,
Что встречи час придет!
Сравнивают с громом
Ты словно грома бог,
Что с грохотом и блеском
Гремит среди небесных облаков,
Когда взгляну — я трепета исполнен,
Когда не вижу — мучаюсь в тоске.
1370–1371
Сравнивают с дождем
Ах, дождь не лил
С такой большою силой,
И потому, текущая вода,
Ты не беги стремительно отсюда,—
Ведь люди могут все узнать…
Ведь не надеваю это платье
В дождь, что льет с извечной высоты,
Но так странно —
Рукава мои
Никогда сухими не бывают…
1372–1375
Сравнивают с луной
Нет ночи, чтоб я на него не глядела,
На юношу — бога луны,
Что плывет высоко в небесах,
Но приблизиться только к нему
Не дано мне судьбою.
Горы Касуга,
Вы, верно, высоки.
Не могу никак дождаться я луны,
Чтоб на лилию полюбоваться мне,
Что растет на каменистом берегу…
Так мучительна
Темная ночь без просвета,
О луна, что я жду, говоря про себя:
“Ну когда же, когда?
Пусть она засияет скорее!”
Жизнь, тающую так легко,
Как иней поутру,
Ради кого же
Хочу на тысячи я лет продлить?
Не думал никогда над этим…
Сравнивают с красной глиной
Глина красная из местности Уда,
В стороне Ямато
Красит почву.
Если б на тебя была похожа я,
Как бы люди насмехались надо мною!
1377–1378
Сравнивают с богами
О нет, не потому что лег запрет меж нами,
Ведь я не божество,
Как боги в Миморо,
Где славят их молитвой и дарами,
Запрета нет, но много глаз людских…
Даже в храмах,
Где наложены запреты,
Где богам с мольбой несут дары,
Я могу переступить ограду,
Так сильна моя любовь к тебе!
1379–1384
Сравнивают с рекой
Если Асука- река,
Что всегда, всегда течет,
Перестала бы вдруг течь,
То увидела бы ты,
Что всему причина есть!
Хоть в текущих струях Асука- реки
Зеленеют водоросли-жемчуга,
Но воздвигнуты плотины на воде,
Потому друг к другу не склониться им,
Не соединиться никогда…
У реки у Хиросэ,
Воды смочат только рукава
Так она мелка.
Человека с мелкою душой
Разве полюблю я сердцем глубоко?
О, если даже перестанут течь
Реки Хацусэ
Мчащиеся воды,
Ведь сердце это, полное любви,
Добиться счастья все равно не сможет!
Если бы я вздыхал о тебе,
Обо всем бы люди узнать могли,
Потому и любовь, что кипела во мне
Бурной горной рекой,
Я в себе заглушил…
Пусть под водой
Дышать бывает трудно,
В потоках быстрых рек
Пусть тяжело стоять,—
Я все равно любовь ей не открою!
Сравнивают с закопанным деревом
Рубанок в руки взяв, стругают…
Как те деревья, что закопаны в земле,
В речной долине Югэнокавара,
Не будет скрытою
Моя любовь к тебе…
1386–1391
Сравнивают с морем
К большому кораблю
Приладив много весел,
Отчалил я от берегов,
В открытом море будет дно глубоко,
Пускай отхлынул временно прилив!
Из Фусигоэ — страшных мест
Скорей хотелось мне уйти,
Я ждал с надеждой подходящий час,
Но я не рассчитал нахлынувшей волны,
И весь промок от брызг ее насквозь…
Омывая скалы, набегает в бухте
На берег повсюду
Белая волна.
Если бы к нему я близко подходила,
Верно, зашумела б злобная молва.
В бухте с моря на скалистый берег
Набегающая белая волна,
Если ты не в силах
Отойти отсюда,
Так плещись у берега тогда!
Думать лишь о том, что в море, в Оми,
По волнам бушующим пути опасны,
Выжидать все время, чтобы ветер стих…
А ведь годы будут проходить напрасно,
Так и не удастся плавать по морям!
В затишье утреннем
Хочу полюбоваться
На приливающую белую волну,
Но все напрасно: этот грозный ветер
Ее не пустит в сторону мою.
1392–1393
Сравнивают с песком бухты
Мурасаки трава знаменита…
“Знаменитая-бухта” покрыта
Прекрасным и чистым песком.
На этих песчаных дорогах ужели заснуть не придется
И буду лишь только касаться песка невзначай рукавом?
Там, в Тоёкуни,
На побережье Кику,
Чистого песка полна земля,—
Если б только чистым было твое сердце,
Ах, о чем мне было б горевать?
1394–1397
Сравнивают с водорослями
Не трава ли ты морская,
Что растет на каменистом берегу
И, когда прилив нахлынет, исчезает?
Видишь мало ту зеленую траву,
А о ней тоскуешь — много…
На каменистом, диком берегу,
Куда все время волны приливают,
Трава растет “не-говори”.
Ведь это значит “тайну береги”
И только в сердце, в глубине гори!
Травы мурасаки знамениты…
В Знаменитой-бухте — Надака
“Имя-назови” растет трава.
Как она, я срока жду, когда смогу
К берегу склониться своему.
Заливающие дикий берег волны
Ныне страшны,
Но не для меня,
В море водоросли-жемчуга
Ненавистными от этого не стали.
1398–1402
Сравнивают с кораблем
В Садзанами,
В бухте Сигацу,
Управляет кормчий кораблями,
А вот сердцем управляешь ты,
И забыть тебя оно не в силах!
Сотни раз проходят
Островов десятки
На плывущем в море корабле,—
В сердце же моем, которым ты владеешь,
Не пройдет вовек к тебе любовь.
От одного к другому острову идя,
Быстроходная плывущая ладья,
Будешь ли ты ждать, чтоб ветер стих?
Так и годы долгие пройдут,
И с любимою не будет встреч!
К островку, лежащему в открытом море,
Над которым поднялся туман,
Оттого что ветер,
Не дойдет корабль,
Хоть и сердцем тянется к нему…
Если расставаться —
То расстаться в море,
А когда причалишь к берегам
И войдешь уже с дороги в гавань,
Можно ли тогда расстаться нам?
СЭДОКА
Там, в долине вечных криптомерии,
Где жрецы богов могучих славят,
К алтарю неся дары святые,
Я рубил дрова,
И вот за это —
У меня едва-едва топор не отобрали…
ПЛАЧИ
1404–1415
Тебя, которым любовалась я,
Как зеркалом прекрасным ране,
Случайно я нашла
В полях Абанону,
Как жемчуга опавших померанцев…
Когда сказали люди мне,
Что было на полях Акицуну,
Подумав о тебе, чей бренный прах
Развеяли сегодня поутру,
Я не могу унять моей печали…
Когда исчезло, уплывая,
То облако, что поутру вставало
В полях Акицуну,
Как я затосковала о прошлом, нынешнем, о человеке том,
Которого навек уже не стало…
В скрытой ото всех
Стороне Хацусэ среди гор
Легкой дымкой поднялся туман.
Облако, что уплывает вдаль,
То не милая ль жена моя?
Не обман ли это все,
Не пустой ли это слух?
Люди говорят,
Что в горах Хацусэ ты
Навсегда обрел себе приют…
Все жду любимую, что удалилась в горы,
С печалью думая о том, как хороша
Среди осенних гор
Листва пурпурных кленов,
Но сколько я ни жду, не явится она.
О бренный мир! Ведь это правда:
Не может дважды жить на свете человек,
Когда подумаю, что больше не встречаться
С моей любимой, что ушла навек…
Кого среди людей назвать счастливым?
Того, кто слышит голос милой
До той поры,
Как черный волос
Не станет белой сединой!
Думая, что, верно, милый мой
Ходит, может быть, куда-нибудь к другой,
Словно сломанный бамбук, тогда
Отвернувшись от него спала
И раскаянья полна теперь!
У домашних птиц — у петухов,
И растрепанным бывает хвост
И опущен книзу иногда.
Как и у меня, у них спокойным сердце
Не бывает, верно, никогда!
О, если бы была жива,
Любимая моя, с которой вместе
Я на подушке спал из трав комо,
О, как ценил бы, верно, я тогда,
Что ночь спускается на землю!
Приславшая мне яшмовую ветку
Любимая, ты ль — эти жемчуга?
На чистых склонах гор,
Повсюду распростертых,
Я рассыпал их сам, и падали они…
Из неизвестной книги
Приславшая мне яшмовую ветку
Любимая, не ты ли — те цветы?
Среди зеленых гор,
Повсюду распростертых,
Я рассыпал их и исчезло все…
Песня странствования
Когда я выплыл утром в море,
В Наго,
Среди равнины вод,
Моряк в пути меня окликнул.
Как был мне дорог тот моряк!
ТОМ 2
КНИГА ВОСЬМАЯ
РАЗНЫЕ ПЕСНИ ВЕСНЫ
Песня радости, сложенная принцем Сики
Настала весна,
Когда расцветать начинают
Вараби
У стремительных горных потоков,
Бегущих, сверкая, со скал…
Песня принцессы Кагами
Птица ёбукодори,
В этой роще Ивасэ
На горах Каминаби
Ты не пой так печально,
Я от песен твоих еще больше тоскую…
Песня унэмэ из Суруга
Не снег ли, пену волн напоминая,
Несется хлопьями с небесной высоты,—
Так взору кажется…
Ах, лепестки роняя,
Какие опадают здесь цветы?
1421–1422
Две песни мурадзи из рода Овари
Когда под тяжестью цветов расцветших
В горах весенних клонится листва,
Так хорошо смотреть
На белые повязки
Дев, собирающих весенние плоды…
Похоже, что пришла весна
Со стелющимся по земле туманом,
Когда посмотришь, как вдали в горах,
Там, где видны деревьев дальние верхушки,
Все постепенно начинает расцветать…
Песня второго советника двора Абэ Хиронива
У дома моего,
На сливе молодой,
Которую я прошлою весною
Пересадил сюда,
Уже цветут цветы…
1424–1427
Четыре песни Ямабэ Акахито
Я в весеннее поле пошел за цветами,
Мне хотелось собрать там фиалок душистых,
И поля
Показались так дороги сердцу,
Что всю ночь там провел средь цветов до рассвета!
Когда бы вишен дивные цветы
Средь распростертых гор всегда благоухали
День изо дня,
Такой большой любви,
Такой тоски, наверно, мы не знали!
Я не могу найти цветов расцветшей сливы,
Что другу показать хотела я:
Здесь выпал снег,—
И я узнать не в силах,
Где сливы цвет, где снега белизна?
Ах, завтра хотелось пойти мне в поля,
Чтобы свежие, вешние травы собрать,
Но в полях огороженных быть мне нельзя;
И вчера, и сегодня
Там падает снег…
Песня о горе Кусака
Блеском озаренную Нанива я миновал,
И когда я проходил
В час вечерний
Горный склон Кусака,
Где плыл туман,
От асиби молодых,
Что повсюду расцвели,
Не видать было горы
Из-за белых лепестков.
Ядовиты те цветы,
Непохожа ты на них…
Ах, когда же я смогу
В путь отправиться к тебе,
На тебя скорей взглянуть?
Песня о цветах вишни
Для того, чтобы могли
Девы свой украсить лик,
Для того, чтобы могли
Рыцари сплести венок,
Расцвели по всей земле,
До конца родной страны,
Управляемой тобой,
Вишен чудные цветы,
Чьей красы чудесней нет!
Каэси-ута
Пышной вишни цветы,
При расцвете которых
Я любил тебя, друг мой,
Прошедшей весной,
Верно, это тебя здесь приветствуют ныне!
Песня Ямабэ Акахито
В поле Кудара
На старых ветках хаги
Приют себе нашедший соловей,
Весны прихода ожидая,
Наверное, давно уже запел!
1432–1433
Две песни Отомо Саканоэ об иве
Любимый мой,
Наверно, будет любоваться
Зеленой ивой на пути в Сахо…
Хотя бы веточку он мне сорвал в дороге!
О, если б на нее могла и я взглянуть!
В долинах речных в дальнем крае Сахо,
Куда добираются вверх по теченью,
Зеленые ивы,—
Должно быть, теперь
Весеннее время настало!
Песня Отомо Михаяси о сливе
И снег, и иней
Стаять не успели,
И вдруг, нежданно
В Касуга- селе
Цветы душистой сливы я увидел!
Песня принца Ацуми
Отражаясь в реке
Возле гор Камунаби,
Где плачут лягушки весенней порой,
Не теперь ли цвести цветом золота будут
Ямабуки первых цветы?
1436–1437
Две песни Отомо Мураками о сливах
Та ветка молодой душистой сливы,
Что, говорили мне, в бутонах лишь была,
От пены-снега,
Выпавшего утром,
Наверно, нынче вся в цветах!
В селенье Касуга,
Где поднялся туман,
Цветы душистой белой сливы,
От бури, что шумит в горах,
Не опадайте наземь ныне!
Песня Отомо Суругамаро
Цветы душистой сливы, что цветут
В селенье Касуга,
Покрытом легкой дымкой,
Изменчивы, но я ведь не такой,—
Я не приду к тебе с неверным сердцем.
Песня Накатоми Мурадзи
Все говорят: весна настала,
Теперь пришел ее черед.
И стелется тумана дымка
Среди далеких гор,
Где белый снег идет…
Песня Кавабэ Адзумахито
Весенний дождь
Все льет и льет…
Что с вишней горною
На склонах Такамато,
Как под дождем она цветет?
Песня Отомо Якамоти о соловье
Туман кругом
И белый снег идет…
И все-таки в саду у дома
Средь снега выпавшего
Соловей поет!
Песня Тадзихи Януси
Вот ты ушел
В край дальний Нанива,
И я, оставшись здесь совсем один,
С тоской смотрю теперь на юных дев,
Что собирают в поле вешнюю траву…
Песня Тадзихи Отомаро
Когда отправился
В далекие поля,
Где встала дымка легкая тумана,
Я вдруг услышал трели соловья…
Наверное, весна уже настала!
Песня принцессы Такада
Фиалки,
Покрывавшие долину,
Где цветом золота ямабуки цвели,
От теплого дождя весны
Цветы лиловые раскрыли…
Песня госпожи Отомо Саканоэ
Пусть снег идет
И дует резкий ветер,
Но возле дома моего
Плодов еще не давшей сливе белой
Не дайте облететь, пока она цветет!
Песня Отомо Якамоти о фазане
Оттого что в тоске по жене
Громко стонет фазан,
Что еду себе ищет на поле весеннем,
Известны становятся людям места,
Где бедный фазан приютился на время…
Песня госпожи Отомо Саканоэ
Было тяжко слушать этот голос
Мне в обычные простые дни…
Но весна настала,—
Дорог нынче сердцу
Голос вдаль зовущий — ёбукодори.
