От идей географического детерминизма к геополитике и экологической антропологии

Экологическая антропология — современное направление исследований в культурной антропологии, связанное с изучением взаимодействия природного окружения с различными культурами в целом и с их отдельными структурными элементами, в частности. Термин «Э. а.» ввел в научный оборот американский антрополог М. Бейтс в 1955 г. От классических версий географического детерминизма Э. а. отличалась двумя особенностями. Во-первых, в ней анализировалось взаимодействие природы и культуры, т. е. учитывалось влияние культуры, даже на доиндустриальном уровне, на экологическое окружение. Во-вторых, окружающая среда рассматривалась только с точки зрения используемых человеком ресурсов и условий, а не как совокупность всех природных особенностей той или иной территории. Взаимодействие культурной (социальной) антропологии с экологией человека и глобальной экологией весьма многогранно и имеет довольно длительную историю и предысторию. Изучение роли природных условий в антропологическом познании воплощалось в самых различных формах. Это могло быть выяснение значения природно-климатических условий для развития тех или иных обществ людей (географический детерминизм), исследование влияния ландшафта на особенности об- раза жизни, анализ отражения отношения к природе в фольклоре, религии, а также изучение роли пищи как в биологическом, так и в социокультурном измерении. В то же время идея географического детерминизма играла и в определенном смысле играет существенную роль в истории культурной (социальной) антропологии. Не случайно Э. Эванс-Причард считает предтечей социальной антропологии Ш. Монтескье, одного из основателей географического детерминизма. Именно с него он начинает изучение истории антропологической мысли. Итак, «История антропологической мысли» Э. Эванса-Причарда начинается очерком о творчестве Ш. Монтескье (1689–1755). В центре внимания Эванса-Причарда анализ двух работ французс кого мыслителя «Размышления о причинах величия и падения римлян» (1734) и «О духе законов» (1746). Что привлекло внимание английского антрополога в этих произведениях и почему он поставил именно работы Монтескье в начале своего повествования? В указанных работах содержится представление об обществе как целостности, имеющей свою структуру, а также свои ценности. Монтескье выделяет также типы обществ в соответствии с «духом» законов и видом политического устройства или образом правления (республиканского, монархического и тиранического). Важным детерминирующим фактором, действующим на дух народа и вид законов, является природно-климатические условия. Они во многом определяют количество людей в общности, вид их занятий, образ жизни (оседлый — кочевой), тип управления и психологические качества народов. «Необходимо, чтобы законы соответствовали природе <…>. Они должны соответствовать физическим свойств ам страны, ее климату — холодному, жаркому, умеренному, качествам почвы, ее положению, размерам…»256. При сравнении Азии и Европы Монтескье особое внимание уделял различному влиянию ландшафта на общее жизнеустройство. Некоторые его положения весьма наивны («жители Севера всегда обладали и будут обладать духом свободы»), но они не помешали Монтескье выстроить довольно зрелую теоретическую концепцию общества (культуры), взаимодействующего с окружающим природным миром. Это позволило Эвансу-Причарду дать его творчеству достаточно высокую оценку и рассматривать концепцию Ш. Монтескье в определенном смысле в качестве источника будущего антропологического познания. По мнению английского антро- полога, «несмотря на то, что сегодня мы знаем гораздо больше о человеческих обществах, чем Монтескье, и понимаем, что некоторые из его положений были наивными, нам все же не мешало бы допустить, что в отношении метода и теоретических знаний со времен Монтескье мы продвинулись ненамного. Даже если это допущение и не бесспорно, то по крайней мере нельзя не признать, что большинство авторов, имею- щих дело с социальной философией, социальной историей и социологией (включая сюда социальную антропологию), испытывают его влияние, прямое или косвенное, которое отчетливо запечатлено на страницах их работ»257. Аналогичную оценку роли Монтескье дал в свое время и Э. Дюркгейм. Ряд по- ложений Монтескье и ранее высказывались философами и историками. Их происхождение восходит к Платону и Аристотелю, но именно Монтескье уже в Новое время придал им целостную и завершенную форму. Таким образом, идея связи при- родных условий с обществом (культурой) в целом и с отдельными их структурными элементами, а также с «духом» народов, образом жизни и стереотипами поведения индивидов стала полноправной частью социокультурных исследований и получила впоследствии самые разнообразные формы проявления. В конце XVIII — первой трети XIX в. идеи влияния природы на общество (гео- графический детерминизм) использовали в своих теоретических конструкциях мно- гие ученые. Особо выделим в этом периоде разработку положения о влиянии ланд- шафта на «местные духи» (национальный характер) в «Антропологии» Г.В.Ф. Гегеля. «Пустыня, близость страны к морю или удаленность от него — все эти обстоятельства могут иметь влияние на национальный характер». Море, его беспредельность являются для Гегеля символом свободы и активности людей. «Внутри коренной Африки, окруженной высокими горами, вплотную подходящими к побережью, и тем самым наглухо отгороженной от моря — этой свободной стихии, — дух туземцев остается нераскрытым, не чувствует никакого стремления к свободе, не противясь переносит всеобщее рабство»258. Активность индивидов, согласно Гегелю, подчиняется и другим природным факторам — климату, активности Солнца и фазам Луны. Но все же наибольшее внимание к изучению влияния природных условий на культуру и особенности поведения людей было связано с первыми периодами раз- вития культурной (социальной) антропологии во второй половине XIX в. Период с

256 Монтескье Ш. О духе законов // Антология мировой философской мысли. Т. 2. М., 1970. С. 54. 257 Эванс-Причард Э. История антропологической мысли. М., 2003. С. 23–24. 258 Гегель Г.В.Ф. Философия духа: Энциклопедия философских наук. Т. 3. М., 1977. С. 63.

70-х гг. XIX в. по 30-е гг. ХХ в. можно с полным правом назвать расцветом различных форм исследования воздействия природных факторов на культуру, стереотипы поведения и функционирование организма человека. Этот период географического детерминизма отличается конкретностью и определенностью изучения влияния внешне природного окружения на человека и отдельные элементы культуры. Появляется также новый аспект изучения — связь природных феноменов с массовыми движениями (в т.ч. «психическими» эпидемиями, бунтами), а также эпидемиями раз- личных болезней. Пионером в разработке традиционной программы географического детерминизма во второй половине XIX в. был Г.Т. Бокль (1822–1861). Взаимодействие природы и культуры (общества) являлось для него основой понимания исторического процес- са. Свою концепцию развития общества он изложил в двухтомном труде «История цивилизации в Англии» (1858, 1861, русский перевод 1864). Согласно его положениям история подчиняется взаимодей ствию двух типов закономерностей — законов человеческого духа и природы. При этом природа, «также подчиняющаяся своим собственным законам, но постоянно приходящая в соприкосновение с духом человеческим, возбуждающая страсти людей, подстрекаю щая их рассудок и, вследствие того, дающая их деятельности такое направление, какого она не приняла бы без внешнего вмешательства». Таким образом, человек видоизменяет природу, природа видоизменяет человека: все события суть естественные последствия такого взаимодействия». К числу факторов, действующих на человека и общество, Г.Т. Бокль относит климат, пищу и почву, а также общий вид природы. Разнообразие климата, пищи и почвы влияет на челове- ка опосредовано через накопление богатств и разделение труда, а общий вид природы, согласно Боклю, «действует на накопление и распределение мыслей»259. Рассмотренный подход к анализу воздействия природы на человека и общество в целом английский исследователь использует при изучении истории Ирландии, Ин- дии, Египта, Мексики, Перу, Бразилии. Он также играет определенную роль при анализе «умст венного» развития Англии, Франции, Шотландии и Испании. Итак, Бокль на богатом историческом материале показал применимость классического варианта географического детерминизма. Новому аспекту взаимодействия природных условий и экстремальных форм поведения людей (бунты и революции) посвящена работа Ч. Ломброзо и Р. Ляски «Политическая преступность» (1890). Центральное место в ней занимает первая часть «Антропология и социология политических преступлений и революций» (вторую часть составляют юридические приложения), в которой предпринят довольно деталь- ный и фактически обоснованный анализ возможного воздействия природно- климатических условий на массы людей. Для исследования связей между особенно- стями климата и бунтами в работе привлечен весьма обширный эмпирический статистический материал. Изучение данной проблемы начинается с рассмотрения влияния климата и атмосферных явлений вообще на революции, бунты и восстания. Исследование осуществляется путем сравнения динамики указанных явлений по временам года и даже месяцам в Европе, Азии, Африке, Америке и Океании. Кроме этого, в работе осуществлен сравнительный анализ воздействия барометрического давления, геологического строения почвы и высотой над уровнем моря на революции в различных странах (Испании, Италии, Франции, Португалии, Германии, Австро-Венгрии, Швейцарии, Польше, Болгарии, Швеции, Дании). Статистические данные о «политической преступности» относятся к пе риоду 1791–1880 гг.260 В результате были получены разного рода корреляции между двумя исследуемыми процессами, которые в принципе свидетельствуют о взаимозависимости между массовыми выступлениями людей и природно-климатическими условиями. Можно по-

259 Бокль Г.Т. История цивилизации в Англии. СПб., 1864. С. 13, 89. 260 См.: Ломброзо Ч., Ляски Р. Политическая преступность // Ломброзо Ч. Гениальность и умопо- мешательство. М., СПб., 2003. С. 446–460, 461–480.

разному относиться к данному исследованию, но здесь очевидно одно, что в работе Ч. Ломброзо и Р. Ляски на фактическом материале был изучен один из тезисов географического детерминизма, и он получил частичное подтверждение. Необходимо добавить, что данная работа (точнее, та ее часть, что связана с анализом корреляций природных условий и поведения людей) выгодно отличается от других исследований Ломброзо (в аспекте фактического материала), в которых он увлекается весьма кате- горичными выводами, не имеющими под собой фактических оснований. В 1889 г. во Франции опубликована книга Л. Мечникова «Цивилизация и великие исторические реки». В ней осуществлено оригинальное исследование роли природных факторов в развитии великих речных цивилизаций (Нил, Тигр и Евфрат, Инд и Ганг, Хуанхэ и Янцзы). В своей книге Л. Мечников практически в полном объеме на конкретных исторических примерах использует научную программу Ш.Монтескье. При этом он значительно расширяет ее за счет историософских размышлений о географическом синтезе истории, анализа понятия «прогресс» и ряда других аспектов. Среди них, безусловно, необходимо выделить сравнительное изучение роли «среды» и «расы» в человеческой истории261. В процессе рассмотрения данных вопросов Л. Мечников резко критикует генетический детерминизм Ш. Летурно, особенно его концепцию высших и низших рас. Концепция Мечникова направлена также против воззрений Г. Лебона и других сторонников теории высших и низших рас, столь популярной во Франции того времени. Работу Мечникова высоко оценил Ф. Ратцель, который в 80-х гг. XIX в. работал над своим грандиозным трудом «Антропогеография» (1882–1891). Ратцель тоже был сторонником географического детерминизма. Он также рассматривает влияние климата, в частности температурных колебаний на развитие культур различных народов. В его работе можно встретить применение самых разнообразных аспектов программы изучения воздействия природы на общества, сформулированных еще Ш. Монте- скье. Но в то же время в его «Антропогеографии» можно встретить совершенно новые подходы к анализу роли природы в исторических судьбах различных культур, которые оказали влияние на последующее развитие исследовательской мысли в культурной (социальной) антропологии. Одна из центральных идей Ф. Ратцеля, которые он выдвигает в «Антропогеогра- фии (Народоведении)», — рассмотрение человечества как целого, существующее в самых разнообразных условиях. Важнейшую роль в связи с этим Ф. Ратцель отводил всевозможным контактам различных культур и фундаментальную роль в них отводил возможности морских путешествий. Море (океаны), с его точки зрения, не столько разъединяло, сколько давало возможность людям путешествовать и мигрировать из одной точки земного шара в другую. Соответственно еще один аспект, который акцентировал Ратцель, — это миграции и контакты различных народов. При исследовании указанного круга вопросов немецкий ученый выдвигает на первый план продукты деятельности человека как объекты изучения. Это были предметы материальной культуры и определенные умения, навыки, которые могли передаваться при взаимо- действии, контакте народов, которым немецкий ученый придавал особое значение. По его мнению, «задачей народоведения является прежде всего не указание различий, а указание переходов и внутренней связи, так как человечество есть целое, хотя и сложного образования»262. Ратцель также уделял внимание изучению пространственных параметров отдельных культур. Основой подобной локализации служил комплекс этнографических предметов, дифференцирующий одну культуру от другой. Последователь Ф. Ратцеля Л. Фробениус разработал на основании его идей теорию «культурных кругов», породившую впоследс твии метод этнографического картогра- фирования. Идея же Ратцеля о культурных контактах стала важнейшим принципом диффузионизма — довольно интересного направления в культурной антропологии

261 См.: Мечников Л. Цивилизации и великие исторические реки. М., 1885. С. 390–324. 262 Ратцель Ф. Народоведение (Антропогеография) // Классики геополитики XIX в. М., 2003. С. 57.

ХХ в. Положения Ратцеля о размерах территории (границах) и численности тех или иных народов, о динамике их взаимодействий впоследствии в ХХ в. были реализованы в таком направлении, как геополитика. В качестве примера можно привести работу К. Хаусхофера «Границы в их географическом и политическом значении»(1927). Во второй половине ХХ в. геополити- ка стала предметом пристального внимания со стороны политологов (Г. Киссинджера, З. Бжезинского, a самое последнее время уже в XXI в. С. Хантингтона). У К. Хаусхофера проблема геополитики носит некоторый налет мистицизма и имеет своеобразную интерпретацию (о психологии границ государства и ее типах, отношение мира природы и мира духа к биологически правильной границе, воспитание чувства гра- ницы). У политологов второй половины ХХ в. геополитика становится прагматическим придатком политических доктрин. Рассматривая вопросы, связанные с анализом взаимодействия различных типов культур, в т.ч. в геополитическом аспекте, нельзя забывать, что еще в 1869 г. в России вышла книга Н.Я. Данилевского «Россия и Европа». Идеи Н.Я. Данилевского в опреде- ленном смысле получили продолжение в 20-е гг. ХХ в. в размышлениях российских мыслителей Н. Трубецкого («Европа и человечество», «Мы и другие», «Русская проблема», «Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока») и П. Савицкого («Евра- зийство», «Географические и геополитические основы евразийства»)263. Идеи географического детерминизма получили распространение в 20-е гг. и в СССР в форме этногеографии. Данный термин был введен в науку В.Г. Богораз-Таном в работе «Распространение культуры на Земле. Основы этногеографии» (1928). Этногеография как учебный предмет преподается в России и в первое десятилетие XXI в.264 В 50–70-х гг. ХХ в. появляется и развивается в различных формах Э. а. и несколько позже более широкая междисциплинарная область исследований экология человека. Таким образом, начиная с конца XIX в. идея географического детерминизма по- лучила разностороннее развитие, которое выразилось в выделении отдельных, относительно самостоятельных областей исследований, в некотором смысле специфических специализаций изучения взаимодействия природы и культуры (личности). Перечислим основные направления специальных исследований, порожденные идеями географического детерминизма. Это — 1) геополитика; 2) этногеография (в США «культурная география»); 3) изучение влияния природных условий на функ- ционирование и направленность развития культур; 4) исследование комплекса проблем «экология и религия» и тесно с ним связанных «этноботанику» и «этнозоологию»; 5) анализ воздействия ландшафта «общего вида природы» на «дух» народа, психологические черты личности; 6) значение роли понятия «энергия» во взаимоотношениях природы и народов (Уайт, Крёбер, Гумилёв); 7) изучение возможных воздействий на массовую активность индивидов космических факторов; 8) одна из центральных тем культурной антропологии — добывание пищи и роль различных видов питания в развитии обществ и индивидов; 9) отражение проблем, связанных с экологическим кризисом в культурной антропологии; 10) вопросы, связанные с необходимостью адаптации к последствиям воздействия индустриальных культур на природу. Рассмотрим некоторые из аспектов взаимодействия антропологии и экологии человека более подробно.

«Культурная экология» и направление «экология и религия»

В Э. а. выделяется несколько подходов к изучению взаимодействия природы и культуры. Наиболее распространен связанный с исследованиями Дж. Стьюарда (1902–1972). Его концепция называлась культурной экологией. Основная направленность концепции — изучение адаптации общества к окружающей среде. Главной ее

263 См.: Классики геополитики М., 2005. 264 См.: Ямсков А.Н. Этногеография и география религий: Программа курса // Этнология обще- ства. М., 2006. С. 309–328.

целью является выяснение того, начинаются ли с адаптации внутренние социальные изменения эволюционного характера. Культурная адаптация — процесс непрерывный, поскольку ни одна культура настолько совершенно не приспособилась к среде, чтобы превратиться в статичную, неизменную. Существенную роль в теории Дж. Стьюарда играет понятие «культурный тип», определяемое как совокупность черт, образующих ядро культуры. Эти черты возникают как следствие адаптации культуры к среде и характеризуют одинаковый уровень интеграции. Ядро культуры — это совокупность черт, наиболее непосредственно связанных с деятельностью по производству средств существования и с экономическим устройством общества. Кроме того, ядро культуры включает также социальные, политические и религиозные институты, тесно взаимодействующие с производ ством средств существования265. Идеи Дж. Стьюарда получили дальнейшее развитие в трудах представителей американской культурной антропологии М. Са- линса, Д. Беннета и Р. Неттинга. Существенно дополнил культурно-экологический подход М. Салинс. Он предложил относить к окружающей среде социально-культурные параметры, например влияние других общностей, контактирующих с изучаемой, а также учитывать тот факт, что культура, трансформируя в процессе адаптации ландшафт, вынуждена приспосабливаться уже к тем изменениям, которым сама положила начало. Культурная экология Дж. Стьюарда явилась теоретическим фундаментом для экологии религии О. Хульткранца. Экология религии — метод и направление в исследовании религии как важнейшей составной части культуры. Крупнейший исследователь в этой области и основатель экологического подхода к изучению религии — шведский этнолог Хульткранц. Основная отличительная черта экологии религии состоит в выяснении влияния окружающей среды на организацию и развитие религиозных форм. Специфическим объектом экологического подхода являются ранние или архаические формы религии, то есть религии, культуры которых зависят от естественной среды. Хульткранц выделяет несколько основных направлений исследований в рамках «экологии религии». Первое — изучение различных уровней влияния экологического окружения на религии или виды религиозно-экологической интеграции. Первичная интеграция связана с воздействием на те религиозные верования и ритуалы, которые существуют как часть деятельности по поддержанию существования и наиболее сильно проявляются тогда, когда система религиозных ценностей построена в соответствии с фундаментальными потребностями общества. Вторичная интеграция выражает опосредованную адаптацию религиозных верований и ритуалов. В этом случае происходит заимств ование религиозных форм из социальной структуры, которая в свою очередь несет на себе отпечаток экономического и технологического приспособления к среде обитания. Типичный пример подобного влияния — наличие сложного стратифицированного пантеона богов лишь там, где имеется стратифицированная социальная структура, которая обязана своим существованием наличию плодородных земель и других факторов, способным обеспечить расширенное воспроизводство. Кроме двух указанных уровней Хульткранц выделяет также и морфологическую интеграцию, состоящую в использовании форм, взятых из физического и биологического окружения, в ритуалах, в ритуальной одежде. Вторым важнейшим направлением экологии религии согласно Хульткранцу является установление типов религии универсального или регионального значения. Он предлагает понятие типа, относящегося и к культуре и к религии одновременно. В качестве важнейшего признака идентификации кросскультурного типа Хульткранц предлагает субстанциальную активность, то есть деятельность по поддержанию существования в общности в соответствии с его концепцией. Тип религии может быть найден в различных районах, где уровень экологической адаптации и основных систем

265 См.: Steward J. Theory of Culture. Chicago, 1965. P. 37.

жизнеобеспечения идентичен. Понятие «тип религии» может быть в большей степени применимо там, где производственная активность человека не превышает его активности как биологического существа. Вот почему Хульткранц выделяет «арктический», «субарктический», «охотничий», «пустынный», «кочевничий» типы религий и такой, тип как «собиратели полупустынь»266. Общеметодологический подход Хульткранца использован американским ученым Б. Линкольном для сравнительного анализа западноафриканских и индоиранских религий. Линкольн осуществил сравнительное исследование религий и культур на- родов, не имевших географических и исторических связей, но функционировавших в практически одинаковых экологических условиях. Третье направление — исследование указанных влияний на глобальном уровне. Речь идет об использовании «экологии религии» при анализе всего современного общества, исследование проблемы «экология и религия» в глобальном контексте. Суть данного аспекта наиболее четко сформулировал Ф. Уолинг, полагающий, что «изучение религии должно играть продуктивную роль не только с целью исследования самой религии, но и для познания мира в целом, особенно в современный период, когда мы столкнулись с проблемами, охватывающими всю планету Земля»267. Таким образом, наряду с рассмотрением воздействия природного окружения на религию предполагается и анализ обратного процесса, т. е. влияние религии как нормативно-регулятивной идеологической силы в этнокультурных общностях на природное окружение. В 1980–1990-е гг. именно этот аспект экологии религии при- обретает все более актуальное значение в связи с поисками путей установления более гармоничных отношений человека и природы. Четвертое. «Экология религии» имеет еще одно значимое направление иссле- дований. Оно состоит в анализе взаимодействия природы и религии на уровне инди- вида, а точнее, в изучении влияния тех или иных религиозных форм (ритуалов, запретов и т. д.) на организм человека, изучении того, есть ли связь между внутренними особенностями нашего организма и спецификой какой-либо религиозной системы, функционирующей в определенных экологических условиях. Важным аспектом здесь является анализ внутриорганических процессов, происходящих у человека во время религиозных ритуалов, церемоний. В большей степени данное направление исследо- вания связано с изучением воздействия на организм индивида различных форм ритуального транса. Этот аспект влияния религии был наиболее подробно изучен американским антропологом Э. Бургиньон. Большую роль в понимании процессов, происходящих в организме человека, сыграли работы Б. Лекс. В ходе исследований этого аспекта воздействия культуры на биологию человека было обнаружено влияние ритмических звуков и движений на нейробиологические процессы, лежащие в основе деятельно- сти как центральной, так и вегетативной нервной системы. Как оказалось, религиоз- ные ритуалы влияют на биологические ритмы человека, затрагивая и «внутренние биохимические и физиологические состояния»268. В 60–70-е гг. XX в. в США появилась экосистемная или популяционная антро- пология, включившая в поле исследований индивида с точки зрения его биологических и демографических особенностей. С точки зрения теории это функциональный подход, т. е. изучение закономерностей систем, объединяющих природные и социально- культурные явления. Важнейшие представители экосистемной антропологии — Э. Вайда и Р. Раппопорт. Главный объект их исследования — человеческие популяции. Основная задача — объяснить действие тех механизмов в культуре, которые постоянно поддерживают исследуемую экосистему в состоянии гомеостаза, или динамического равновесия. Раппопорт предложил подразделить понятие «окружающая

266 См.: Hultkrantz A. Ecology of Religion: the Scope and Methodology // Science of Religion. Studies in Methodology / Ed. by L. Honko. The Hague; Paris, N.Y., 1979. P. 228. 267 Whaling F. The Study of Religion in Global Context // Contemporary Approaches to the Study of Religion. Berlin; Amsterdam; N.Y., 1984.Vol. 1. P. 443. 268 Lex B. Neurobiology of Ritual Trance // Spectrum of Ritual. N.Y., 1979. P. 146.

среда» на понятия «реальная» и «воспринимаемая», или «когнитивная», иначе говоря, имеющаяся в представлении изучаемого народа. В 70–80-х гг. ХХ в. были опубликованы и получили популярность труды двух российских ученых А.Л. Чижевского и Л.Н. Гумилёва. Жизненный путь их сложился трагично. Но, к счастью, творческое наследие и того и другого опубликовано на русском языке в СССР и России. В 1995 г. были опубликованы основные работы Чижев- ского под заголовком «Космический пульс жизни» (ранее в 1976 г. вышла лишь одна работа «Земное эхо солнечных бурь»). Основная идея А.Л. Чижевского — показать влияние солнечной активности, периодов возмущения электромагнитных полей нашего светила на самочувствие людей, общий уровень смертности, эпидемии инфекционных заболеваний и массовые вол- нения, бунты и революции. В определенном смысле он продолжает исследования Ляско–Ломброзо, но у Чижевского значительно шире охват объектов исследования и иные факторы воздействия. Его концепцию или учение называют по-разному — астробиологией, космической биологией или гелиобиологией. Основной его тезис — периодические колебания солнечной активности оказывают влияние на все живое на Земле от микроорганизмов до людей. Для обоснования своих положений Чижевский представил данные о массовых движениях людей, пандемиях и восстаниях, которые он кропотливо собирал большую часть своей жизни. Очень интересна и про- дуктивна его идея о клетках (он изучал поток эритроцитов в крови) как резонаторах колебаний, в т.ч. и космических электромагнитных. Чижевский — автор многих оригинальных идей, связанных с улучшением здоровья и функционирования индивидов в природном окружении. Советская наука весьма прохладно встретила публикацию его трудов. Его поддержал академик О. Газенко, который занимался исследованием жизнедеятельности космонавтов. Ряд его идей получил подтверждение (влияние электромагнитного поля на самочувствие людей), другие ждут проверки. Но совершенно ясно одно, что Чижевский также разрабатывал идеи природного детерминизма, он создатель концеп- ции космического детерминизма269. В 1970 г. в «Вестнике ЛГУ» была опубликована статья Л.Н. Гумилёва «Этногенез в аспекте географии», а в 1990 г. вышел его фундаментальный труд «Этногенез и биосфера». Значительное внимание в данной работе уделено взаимодействию ландшафта и общества, в т.ч. становлению антропогенных ландшафтов. Этническая история согласно Гумилёву развивается неравномерно, регулярно происходят взрывы этногенеза. Они связаны с распространением особой активности, сверхэнергичной актив- ности — пассионарности. Пассионарность происходит в результате мутации, которая есть ответ на воздействие извне (из космоса, но как это происходит — неясно). Каждый этнос, обладающий пассионарностью, проходит ряд фаз в своем развитии (подъем, смещение, надлом, инерция, упадок). Достаточно интересны рассуждения Гуми- лёва об этническом поле, ритме функционирования и развития этносов. Безусловно, что концепция Гумилёва очень спорная и местами даже мистична и фантастична. Но она является одним из вариантов реализации общей идеи воздействия природы на общество, своеобразной версией Э. а.. Она изложена в хаотической и нередко непоследовательной форме, очень трудно ввиду этого реконструировать систему понятий автора (если таковая есть вообще). Возможно Гумилёв не знал (или не хотел знать?), что аналогичные идеи о воздействии извне в виде ритмических колебаний на людей рассматривал Чижевский. Вполне вероятно, что эмпирические данные основателя космического детерминизма могли бы значительно упорядочить идеи Гумилёва. Не оригинален Гумилёв и в анализе динамических фаз этноса. Задолго до него такой же подход осуществил А. Крёбер. Именно у него была идея сделать центральным предметом анализа пики развития в истории и предложение строить график жизненного пути культуры под названием конфигурация культуры. У этого

269 См.: Голованов Л.В. Космический детерминизм Чижевского // Чижевский А.Л. Космический пульс жизни. М., 1995.

же американского антрополога используется понятие «этническая энергия» (нечто, похожее на пассионарность). Вполне возможно, что Гумилёв в изучении этногенеза шел своим самостоятельным путем. Но, так или иначе, его концепция, теория развития культур А. Крёбера и эволю- ция культур Л. Уайта объединены использованием понятия «энергия», которое ши- роко применялось для объяснения разнообразных процессов в обществе и природе представителями «энергетизма», прежде всего Л. Освальдом в первых десятилетиях ХХ в. Правда, у Уайта энергия культуры понимается утилитарно в киловатт-часах, а у Крёбера и Гумилёва таинственно-мистично, как нечто стихийное и неподвластное пониманию.