Единство насилия и священного подтверждается в языках. Существуют термины, которые обозначают одновременно и священное и насильственное

На примере слова krateros.

Хорошее krateros богов и героев — не что иное, как дурное krateros монстров, эпидемий и диких зверей. Бенвенист (лексиограф, который рьяно хотел разделить два значения этого слова) сам приводит пример, обнаруживающий тщетность предлагаемого им деления: Ares krateros. Арес, конечно, жесток, но от этого он не делается менее божественным. Бенвенист утверждает, что здесь перед нами дурное krateros. Конечно — но тем не менее мы имеем дело с богом. Действительно, речь идет о боге, в классическом мире считающемся богом войны. Бог войны – уже и насилие и священное!

Насилие ради священного:

Всякий раз как жертвоприношение приводит к желаемому эффекту, всякий раз как дурное насилие преобразуется в хорошую стабильность, можно сказать, что божество благосклонно принимает принесенное ему насилие и им питается.

Удавшееся жертвоприношение мешает насилию вновь стать имманентным и взаимным, то есть укрепляет насилие в качестве внешнего, трансцендентного, благого. Оно приносит богу все, в чем он нуждается, чтобы сохранить и увеличить свою мощь

Священное оно же насилие, вспомнить кару Богов. Они же применют насилие, но оно священно, оно очищает. И как только какра закончиться – будет хорошо!

Выше мы видели, что всякое смешение общины и священного — происходит ли оно из-за вмешательства богов, мифических героев или мертвых, — исключительно пагубно. Всякий приход сверхъестественного будет поначалу возмездием. Благодеяния наступают лишь с уходом божества.

Отношение общины со священным

Люди не могу жить насилии, но так же они не могут жить и без него, так же не могут жить превращая насилие в простой инструмент, вопреки ритуальным предписаниям и запретам.

Главное Правило – соблюдать дистанцию.
Община не должна слишком приближаться к священному, чтобы оно ее не поглотило, но она не должна и слишком далеко удаляться от этой благодетельной угрозы, чтобы не утратить плоды его плодотворного присутствия.

Обычно отношения священного и общины воплощено в каком-то исключительном персонаже (Короле, вожде, идоле, и.тд. как человеке, так и придуманном существе) но, опять же, нужно контролировать близость, ведь слишком близкий контакт может быть опасен.

Абсолютно точно так же, как с огнем: он обжигает, если слишком приблизиться, он вообще бесполезен, если слишком от него удалиться. Между этими двумя крайностями находится огонь, дающий тепло и свет.

Люди — в ходе эволюции, ведущей их от ритуала к светским институтам, — все дальше отходят от сущностного насилия, даже теряют его из виду, но на самом деле с насилием никогда не порывают. Потому-то насилие всегда способно к возврату — одновременно разоблачительному и катастрофическому; возможность подобного возврата аналогична всему, что религия всегда называла божественным возмездием.

Анаксимандер:

«Из чего все вещи получают свое рождение, в то все они и возвращаются, следуя

необходимости. Все они в свое время наказывают друг друга за несправедливость»