Глава 7. Маглорожденная наивность и матримониальная мораль

Продолжая медленно кружиться, мы начали продвигаться ближе к сцене. Сообразительный Флитвик, заметив наши манёвры, быстренько закруглил очередной тур танца, предоставляя мне возможность увести даму в надёжное убежище. Грейнджер плюхнулась на стул и вытянула ноги, скрестив их в лодыжках. Девочка явно не привыкла носить не только бальные платья, но и любые предметы одежды, включающие юбку. Никаких мантий, брюки, только брюки и даже, вероятнее всего, простые маггловские джинсы. Кенгуру она там дрессирует, что ли?
– Шампанское? – предложил я.
– Да, пожалуй, – отозвалась Грейнджер – нет, Гермиона, надо привыкать, чтобы не оговориться не к месту, – и, принимая бокал, добавила: – Только, пожалуйста, не нужно всех этих штучек, хорошо?
– Каких штучек? – не понял я.
– Двусмысленных комплиментов и масляных взглядов на мою грудь, –пояснила она.
Я сдержал улыбку. Грудь, молочно-белую, с гладкой нежной кожей, я и так прекрасно рассмотрел – пока Гермиона справлялась с эмоциями, времени у меня было предостаточно. Но ей об этом знать не обязательно: почует сейчас хотя бы намёк на мужской физиологический интерес – наверняка сбежит. Я решительно заблокировал неуместные мысли и обратился к Гр… Гермионе:
– Тогда, может быть, вы расскажете мне о своих исследованиях? Я слышал, что ритуалы аборигенов Австралии весьма интересны и разнообразны, и включают элементы как светлой магии, так и волшебства, считающегося в наших краях тёмным?
Гермиона недоверчиво посмотрела на меня:
– Вам правда интересно или это обычная вежливость?
– Опыт нашего длительного знакомства позволяет заподозрить меня в излишней вежливости? – ответил я вопросом на вопрос.
– Ну да, то есть, нет, конечно, – хихикнула она. Прогресс, однако.
– Итак?
Грейнджер оживилась и затарахтела, как в старые добрые времена, вываливая на меня груды информации о среднем уровне магического фона австралийских бушменов в сравнении со средним же поселенцем, об использовании костей кукабарры и рисунков на эвкалиптовой коре в предсказании перемен в тёмных облаках Млечного Пути, и тому подобной ерунде. Я впитывал неудержимый поток её красноречия, меланхолично прихлёбывая огневиски и пытаясь вычленить моменты, объясняющие странную просьбу Поттера. Моменты упорно не вычленялись. Работа была необычной, построена интересно и грамотно, непонятно только, почему Гермиона до сих пор не защитилась - по качеству-то исследование вполне тянуло на докторскую. Однако вряд ли из-за проблем с защитой диссертации женщина может быть похожа на собственную тень, даже если имя этой женщины – Гермиона Грейнджер.
Закончив, наконец, вдохновенный монолог, Грейнджер вопрошающе уставилась на меня. Я вынырнул из своих размышлений:
– Что ж, должен признаться, вам удалось меня удивить. Насколько я могу судить, уровень вашей работы значительно превышает средний. Вы сотрудничаете с Австралийским национальным университетом?
По её лицу пробежала лёгкая тень. Ага, значит здесь что-то всё-таки не так.
– Да, я – аспирантка кафедры профессора Файермана, – Гермиона замолчала.
Файерман? Что-то слышал, но не помню. Надо спросить у Гарри.
Не дождавшись продолжения, я перевёл разговор на другую тему:
– Вы живёте с родителями? Гарри говорил, что память к ним вернулась полностью?
Тонкие пальцы стиснули бокал. Да что ж это такое, любая тема для беседы у Грейнджер вызывает неадекватную реакцию! Понятно, почему Гарри сомневался в возможностях своих друзей.
– Да, с родителями всё прекрасно, – бесцветно ответила она. – Я живу отдельно, снимаю квартиру.
Я подождал, но продолжения не последовало. Гермиона смотрела на пляшущие в шампанском пузырьки и молчала.
Молчание длилось и длилось. Я уже почти вспомнил карту звёздного неба над Мельбурном: единственное, что удалось экстренно вытащить из глубин памяти, и что было хоть как-то связано с направлением её работы. Очередной вопрос уже повис на кончике языка, когда Грейнджер, словно решившись, резко встряхнула головой, залпом допила вино и, поставив бокал на столик, посмотрела прямо мне в глаза. Если бы не знал, что способностей к легилименции у неё никаких, закрылся бы рефлекторно.
– Сэр… Северус, - начала она. – Я могу задать вам вопрос, касающийся личных отношений?
Теперь напрягся я. Личные отношения – не та вещь, о которой я охотно распространяюсь. Гермиона заметила возникшую скованность и поспешно добавила:
– Не о ваших отношениях, простите, я, должно быть, недостаточно ясно выразилась. Об отношениях в волшебном мире. Вы знаете, я маглорожденная, поэтому некоторые нюансы мне не совсем понятны.
Я, пытаясь скрыть облегчение, закинул ногу на ногу и откинулся на спинку стула.
– Ну что ж попробуйте. Не могу похвастаться чистокровностью, но обычаи наши знаю довольно хорошо, смею надеяться.
Гермиона покусала нижнюю губу и тихо спросила:
– Правда ли, что ведьма, которая находилась в близких отношениях с волшебником, но не вышла за него замуж, считается… м-м-м… доступной?
Значит, Малфой на самом деле нарушил своё обещание. Вот подлец! С другой стороны, он и не клялся не завлекать дам, только не доводить дело до кульминации на территории школы. И надо было ему привязаться именно к подруге Поттера! Я немного подумал и ответил:
– В наше время всё стало гораздо проще. Вот лет двадцать назад, действительно, если женщина открыто и без заключения брака жила с мужчиной, а затем они расходились, любой волшебник мог счесть возможным предложить ей временное сожительство без дальнейших обязательств. Не то, чтобы это осуждалось, каждый имеет право жить, как хочет, но такой ведьме впоследствии практически невозможно было официально выйти замуж.
– Но как же, в Хогвартсе мы…
Вовремя появившийся эльф снова наполнил её бокал, и Гермиона схватилась за хрустальную ножку, как утопающий за соломинку.
– В школе неизбежные влюблённости подростков воспринимаются как элемент самопознания. К тому же, вы наверняка заметили, что преподаватели по мере сил старались следить за тем, чтобы отношения не переходили определённой грани или, по крайней мере, не имели непредвиденных последствий. Существует достаточно много способов для этого, в том числе, соответствующие зелья.
Глаза Грейнджер изумлённо расширились:
– Вы…
Я кивнул.
– В обязанности школьного зельевара, в том числе, входит и это. И в настоящее время тоже.
– А почему мы не знали?
– Во-первых, это зелья для мальчиков – в волшебном мире ответственность в таких случаях лежит на мужчине, во-вторых, все деканы в начале четвёртого курса информируют об этом молодых людей своего факультета. Так что ваши друзья гарантированно были в курсе. А в-третьих, Гриффиндор никогда не отличался предусмотрительностью. Мистер Уизли, который, насколько я помню, в то время был вашим… другом, в силу воспитания, похоже, вообще считал вопросы планирования семьи не заслуживающими внимания.
Гермиона порозовела и, пытаясь скрыть смущение, отпила глоток вина. Я продолжил:
– Кроме того, большинство детей из чистокровных семей обычно помолвлены практически с рождения, так что остаётся лишь регулярно напоминать им о необходимости соблюдения приличий.
– Надо же, а я ничего подобного не замечала, - пробормотала она.
Я улыбнулся.
– Вы были слишком молоды. А обычаи волшебного мира не входили в число изучаемых дисциплин. Тогда. После войны многое изменилось, в том числе элементы матримониальной морали, но большинство магов из старшего поколения придерживаются консервативных взглядов.
– Понятно, – вздохнула Грейнджер. – А мы думали, что вы гоняете влюблённые парочки исключительно из вредности и… – румянец на её щеках стал ярче.
– И зависти? – закончил я.
Гермиона скованно кивнула.
– Ну да, ни у кого из преподавателей нет явно видимой личной жизни, но только злобная подземельная летучая мышь страдает от неудовлетворённости и мстит ни в чём не повинным подросткам, – засмеялся я.
– Что-то вроде этого, - улыбнулась в ответ Гермиона. – На самом деле, нам долгое время не приходило в голову, что учителя – обычные люди, и что для них существует жизнь, не связанная с Хогвартсом, Орденом Феникса и прочим. Взрослые вне школы – другое дело, но преподаватели…
– И слава Мерлину. По условиям контракта преподавателям запрещается афишировать личные пристрастия, за исключением случаев, когда супруг является сотрудником школы. Но и тогда в присутствии учащихся – никаких держаний за руку или, упаси Мерлин, поцелуев, не говоря уж о большем.
Гермиона удивлённо покачала головой.
– Надо же, как строго…
– Да, почти викторианская мораль, – подтвердил я и решил ковать железо, пока горячо. – Из вышесказанного я делаю вывод, что Малфой сделал вам некое предложение сексуального толка. Я ошибся?
Сжавшись в угловатый комочек, она выдавила:
– Нет, не ошиблись. Предложил стать его содержанкой.
Соплохвост задери этого героя-любовника! Нашёл, кому предложить… Хоть бы сформулировал как-нибудь по-другому, что ли, вроде дураком никогда не был. Министерская мантия мозги отшибла, не иначе.
– Думаю, он был далёк от намерения вас оскорбить, – сказал я. – Не удивлюсь, если Люциус искренне считает, что оказал вам честь.
– Оказать честь порядочной женщине, предложив ей стать оплачиваемой игрушкой для постельных утех?! – вскинулась Грейнджер. Я развёл руками.
– Аристократ, чистая кровь, что с него взять. Не беспокойтесь, больше он к вам близко не подойдёт, гарантирую.
Она вздохнула.
– Будут другие…
Разговор опять увял. Ну, Поттер, подсунул подопечную…
Помяни Поттера… За спиной раздались шаги, и в поле зрения возник до отвращения довольный Гарри.
– О, Гермиона, ты уже здесь! Северус, а что это она такая грустная? Ты уморил девушку рассказами об анатомии и физиологии флоббер-червей?
Я не удостоил его ответом. Гермиона качнула головой:
– Что ты, Гарри, я замечательно провела время. Спасибо, Северус.
– Всегда к вашим услугам, – сыграл я в галантность и поднялся. – Прошу меня извинить, но в замке имеются некоторые дела, требующие неотложного решения. Гарри, если хотите, можете остаться здесь, столик зачарован от нежелательных визитов.
– Это от всех подряд, что ли? – усмехнулся Поттер.
– Почти. По крайней мере, здесь можно спокойно поговорить или просто отдохнуть, не отвлекаясь на постоянные приветствия и глупые вопросы.
– Спасибо, Северус, – сказала вежливая Грейнджер. – Мы обязательно воспользуемся вашим любезным предложением.
Поттер прыснул:
– Какой шарман! Гермиона, когда ты успела понабраться…
Грейнджер со смехом пихнула друга локтем, Поттер демонстративно согнулся и начал хватать ртом воздух. Дети... Я коротко кивнул обоим и удалился.