В половине шестого утра меня разбудили страдальческие стоны, доносившиеся из кабинета. Злорадно ухмыляясь, я не торопясь принял душ, с повышенной аккуратностью вручную застегнул каждую из пуговок своей замечательной мантии и, на пару минут задержавшись в гостиной, чтобы полюбоваться на себя, любимого, в огромное зеркало, вышел из личных покоев. Мученическая гримаса на лице возлежавшего на варварски смятой подушке Поттера доставила мне ни с чем не сравнимое наслаждение.
– Ну что ты топаешь, как гиппогриф, – прошелестел похмельный Герой. – Дай скорее, башка сейчас развалится!
– Невелика потеря, – откликнулся я, извлекая из кармана трёхгранный фиал. – Учти, не будь сегодня Бала…
– Уже учёл, – простонал Поттер. – Кончай свои учительские проповеди, а?
– Проповеди произносят священники, – наставительным тоном ответил я, вкладывая фиал в дрожащие пальцы.
– А ты и есть вылитый пастор, – пробормотал Гарри, одним глотком осушая посудинку. – Или дементор.
Я отвесил наглому парню звонкий щелчок по медному лбу.
– Поднимайся, а то поцелую. Будешь первым и единственным в истории Мальчиком-которого-поцеловал-Северус-Снейп, в зоопарке за тебя большие деньги дадут. Работы невпроворот, самое время строить из себя тяжелораненого бойца. Между прочим, на вас с Флитвиком и Хагридом украшение зала, а до часа Х осталось, – я взглянул на серебряный альбусов хронометр, – пять часов, сорок две минуты и восемь секунд.
Гарри распахнул глаза и вскочил, путаясь в одеяле и близоруко щурясь в поисках очков. Я подал ему искомое.
– Одевайся и вперёд. Если что, я на территории, проверяю купол и охранные. Всё-таки Министра ждём, чтоб ему провалиться, прохвосту белобрысому.
– Ага, – кивнул Поттер, сосредоточенно рассматривая свои брюки – обе его ноги неизвестным образом оказались в одной штанине, а затуманенный постэффектами алкоголя мозг слишком медленно обрабатывал информацию. Взмахом палочки я вытряхнул бедолагу из штанов, другим – засунул обратно уже в нормальной позиции и третьим – застегнул молнию и ремень.
– С остальным разбирайся сам, – я развернулся и двинулся к выходу. – И освежи воздух перед уходом, мне сюда министерских приводить.
Поттер промычал в ответ нечто неразборчивое, что я ради личного спокойствия решил считать согласием.
Уроки на сегодня, естественно, были отменены, но, как ни странно, особенной толчеи в коридорах не наблюдалось. Видимо, Минерва, Филеус и Помона решили не дразнить гусей, и вбили в головы своих подопечных мысль о необходимости вести себя в рамках приличий. Слизеринцы, ясное дело, догадались сами. Я усмехнулся. На самом деле я не собирался сегодня снимать баллы и назначать отработки: суета, безусловно, меня раздражала, но значение слова «праздник» я знал неплохо, пусть большинство окружающих и были твёрдо уверены в обратном.
Несмотря на вчерашний наплыв посетителей, антиаппарационный купол подправлять почти не пришлось, только слегка уплотнить наружный слой. Удовлетворившись осмотром купола, я перешёл к защите. Обычно я, как и Альбус ранее, занимался этим ночью, чтобы не смущать детей, но сегодня решил перестраховаться и перепроверить связки силовых линий непосредственно перед приёмом. В конце концов, вряд ли я рисковал кого-то испугать: в этой стране только младенцы не в курсе, что зловеще кружащий над Хогвартсом чёрный вихрь – это не нападение давно канувших в прошлое тёмных сил, а всего-навсего директор этого самого Хогвартса, который терпеть не может использовать для своих нужд метлу. Так что эпатировать публику, как в первые годы моего директорства, не удастся. К тому же, если я экранировал собственную магию как внутреннюю сущность явления, получалась великолепная проверка щитов: в норме те реагировали на попытку вторжения псевдо-Пожирателя так, что только успевай уворачиваться. Совершив три контрольных облёта и, на радость ученикам и гостям поиграв с системой противовоздушной обороны – иные личности бесстрашно высовывались из окон по пояс, чтобы лучше видеть шоу со срабатывающими боевыми заклинаниями, – я спустился на землю.
В дальнем проёме открытой галереи виднелась одинокая фигурка. Грейнджер, это я еще сверху разглядел. Интересно, а где Уизли или Лонгботтом, наконец? Ах да, с Лонгботтомом они не сошлись характерами. Странно всё это, а странности я очень и очень не люблю. Плевать на Грейнджер, но Поттер мне дорог как память, а он вчера напился и напился неспроста, вообще-то для него это необычно, что бы я там ни говорил. И что-то болтал о Грейнджер, не дай Мерлин, в его бесшабашную голову забрела мысль завести интрижку со старой подругой. Надо бы за ними присмотреть.
Я направился к воротам. Меж гостеприимно раскрытых створок уже топталась министерская делегация, возглавляемая великолепным Люциусом Малфоем. Со времен Основателей официальные делегации всегда прибывают только через главный вход, хотя ничто не мешает им воспользоваться камином в моём кабинете.
Подойдя ближе, я официально склонил голову:
– Мистер Малфой, господа, разрешите приветствовать вас от имени Хогвартса.
Люциус манерно махнул рукой:
– Не стоит церемоний, Северус, все свои.
Без церемоний, так без церемоний. Я развернулся, хлестнув мантией по ногам какого-то мелкого клерка.
– Тогда пошли. Аперитив у меня.
Люциус хмыкнул и шагнул следом, остальные, не столь хорошо знакомые с моими привычками, озадаченно перешёптываясь, потянулись за ним. Малфой догнал меня, пошёл рядом.
– Всё забавляешься?
– А что, есть возражения?
– Нет-нет, развлекайся, друг мой, развлекайся ради Мерлина. Твоё плохое настроение намного более опасно для окружающих. Народу на балу будет много?
– Полторы сотни и ещё немножко. Плюс курсы с пятого по седьмой.
Люциус аж притормозил на мгновение.
– Откуда столько?! По моим расчётам, осталось человек шестьдесят, не больше.
Я фыркнул.
– Дети, жёны, мужья, любовники – все тут.
– Ого! – заинтересовался Министр. – А цыпочки есть?
Я остановился и посмотрел в бесстыжие серые глаза.
– Есть всё, но публичный дом закрыт на переучёт. Ты понял? Здесь дети.
Малфой тряхнул платиновой гривой и заверил:
– На твоей территории ничего такого, обещаю. Портключи у меня всегда с собой.
Обменявшись многозначительными взглядами, мы двинулись дальше.
Устроив делегацию в своём кабинете и вызвав для развлечения высоких гостей профессора Джонсона – что-что, а развлекать он умел отменно, – я спустился в зал.
Бригада украшателей явно привлекла в помощь Минерву: факультетские столы превратились в огромный амфитеатр, аккуратными полукружиями спускавшийся к директорской кафедре и небольшому столу для президиума. Против ожидания, оформление было выполнено со вкусом, флаги и вымпелы факультетов, размещённые, казалось бы, в художественном беспорядке, на самом деле создавали правильное настроение. Я бы сказал – единственно правильное: светлое, но с оттенком горечи, ведь выпускников злосчастного набора одна тысяча девятьсот девяносто первого года должно было быть в два раза больше… Не было никаких сомнений в том, что к декорациям приложил руку Филеус – большой мастер Чар, влияющих на визуальное восприятие.
До полудня оставалось не более двадцати минут, и в зал уже начали собираться гости. Я поискал глазами Поттера, но юркого лимонно-жёлтого пятна в поле зрения не наблюдалось. Что ж, надеюсь, хотя бы к Балу он вылезет из своей рабочей робы и оденется прилично. Амфитеатр понемногу заполнялся. Люди махали друг другу руками и занимали места, перекликались, создавая атмосферу, свойственную собраниям в большом помещении с хорошей акустикой. На мгновение мне показалось, будто я нахожусь в Ковент-Гарден, не хватало только звуков готовящегося к вступлению оркестра. Правое крыло зашумело сильнее, я посмотрел туда и увидел поднимающуюся по ступенькам троицу – Поттер, слава Мерлину, действительно додумался переодеться. Хотя не исключено, что это заслуга его жены: Джиневра призывно махала вновь пришедшим с одного из верхних ярусов, одновременно отвешивая другой рукой подзатыльник затянутому в новенькую парадную мантию не в меру активному Джеймсу. Поттер огляделся, нашёл меня и обвёл рукой убранство, сопровождая жест вопросительным взглядом – ну как? Я кивнул и улыбнулся – отлично! Гарри разулыбался в ответ и продолжил что-то оживлённо обсуждать с друзьями.
Друзьям удалось меня удивить: рыжий здоровяк Уизли был одет в тёмно-зелёную бархатную мантию, подобранную с безупречным вкусом, а рядом с ним шла очаровательная молодая женщина, в которой с трудом угадывалась бледная немочь, виденная мной за ужином. Атласный корсет шёлкового маггловского платья чёткими линиями обрисовывал тонкую талию и приподнимал грудь – весьма достойную грудь, надо сказать, – несколько локонов, выбиваясь из высокой причёски, с хорошо продуманной небрежностью спускались на шею, подчёркивая изящество её линий. Вот тебе и bas bleus! Ставлю свою палочку против бутылки из-под сливочного пива – Люциус не пропустит такой экземпляр. Я в последний раз окинул взглядом Большой зал – вроде бы всё в порядке – и отправился вызволять своих министерских из учтивых рук Джонсона. Или наоборот.
По дороге я вспомнил, что сам так и не переоделся после прогулки по и над замком и, помянув причиндалы Мордреда, аппарировал прямо в спальню. Слава Мерлину, хогвартские эльфы достаточно сообразительны, чтобы без напоминаний подготовить директору одежду на выход. Быстро поменяв мантию, я втиснулся в лаковые туфли, на ходу пригладил волосы и, мельком поглядевшись в зеркало – сойдёт, всё равно все будут смотреть исключительно на Люциуса, – вышел в кабинет. Нет, почти вышел – на пороге возник возмущённый Лимми с Орденом Мерлина в лапках. Я скривился – не люблю эту побрякушку, отсыпанную Министерством от щедрот к первой годовщине Победы. Всё хорошо ко времени: когда я спал и видел голубые ленты на своей груди, надо мной посмеялись, а когда на все ордена и медали стало глубоко наплевать – вот он, пожалуйста, как вечное напоминание о собственной глупости и несдержанности. Мысленно вспомнив нижнее бельё того же Мордреда, я взял орден из лапок укоризненно глядящего эльфа и, нацепив тяжёлую, усыпанную бриллиантами звезду, таки появился перед делегацией.
Увидев меня, Джонсон, похоже, с трудом удержался от вздоха облегчения: Малфой-старший никак не мог привыкнуть к мысли, что наш с ним родной факультет возглавляет выпускник какого-то там американского университета и при малейшей возможности старался опустить моего зельевара ниже плинтуса. Никакие увещевания и уверения в том, что Алекс – вполне толковый преподаватель и достойный руководитель для Слизерина, пусть и немного нервный, на упрямого аристократа не действовали. Джонсону ещё повезло оказаться чистокровным, иначе мой друг совсем бы его заклевал.
– Пора? – спросил Люциус, поднимаясь из кресла и изящно ставя бокал на каминную полку. Я кивнул. Малфой подхватил трость и распрямился, в мгновение ока превращаясь из хорошего друга Люциуса в почти всемогущего Министра Магии. Да, младшенькому до папы – как до Луны пешком, хотя из общей массы ровесников Драко, безусловно, выделялся. – Веди, Северус.
Комиссия размеренным шагом двинулась к выходу.
2017-11-01
216
