К. М. Тахтарев

В публикациях М. М. Ковалевского высказывалось сожаление, что имя Роберти мало известно широкой читающей публике в России, поскольку он был франко-русским автором, мало печатался в самой России. Ковалевский намеревался сделать все, чтобы ознакомить российских читателей с работами этого выдающегося ученого. Роберти оставил после себя огромное научное наследие, которое еще ждет исследователей. Каждые год–два Роберти издавал по книге. В 1869 г. вышла его работа «Политико-экономические этюды» (СПб.), затем – «Социология» (СПб., 1880. – XII, 368 с.). Философские труды Роберти выходили в 1887, 1889, 1893, 1894, 1902 годах, а книги по социологии и этике он издавал за границей в 1895 г. (L' Ethique: Le Bien et le Mal), в 1897 г. (Le Phychisme social), в 1898 г. (Les Fondements de l' Ethique), 1900 г. – “Constitution de l' Ethique“, 1904 г. – “Nonvean Programme de Sociologie”, 1908 г. – “Sociologie de l'action”.

В 1886 г. по требованию обер-полицмейстера Святейшего Синода г-на Победоносцева в Москве были уничтожены два тома книги Роберти «Прошедшее философии». После этого по докладу министра внутренних дел России В. К. Плеве (1846–1904)[78] российский император Николай II в сентябре 1903 года запретил ученому жить за границей, повелел срочно отозвать его на родину. Но уже в июне 1904 г. Николай II отменил свое повеление, разрешил проживание за границей. Роберти остался в Париже.

Роберти, утверждая неопозитивизм, боролся и с историческим идеализмом (против психологизации социологии, слияния социологии с биологией, психологией), и с так называемым прагматизмом (историческим материализмом). С 1894 г. он стал работать в Новом Брюссельском университете на кафедре общей социологии и этики. В 1901 г. вместе с профессорами М. М. Ковалевским, И. И. Мечниковым и юристом Ю. С. Гамбаровым основали в Париже Русскую высшую школу общественных наук. В этой школе он читал курсы философии и социологии.

После русско-японской войны он вернулся в Россию. Вернувшись в Россию, Роберти примкнул к конституционным демократам (кадетам), участвовал в демократических съездах. В партии кадетов он отличался независимостью суждений. Был избран губернским земским гласным в Твери. По оценке Ковалевского, Е. В. Роберти был надежным товарищем, полным инициативы, смелым в обстановке общего дела, всегда готовым «преломить копье с противником» (Вестник Европы. – 1915. – Кн. 5. – С. 323).

Именно Роберти разделил с М. Ковалевским ответственность за работу первой в нашей стране кафедры социологии, созданной в Петербурге в частном Психоневрологическом институте. 3 февраля 1908 г. он произнес на открытии этого института большую речь, в которой признавал, что 30 лет отдал установлению автономии социологии как «отвлеченной» науки. У этой науки есть специфический мир общественных реальностей[79].

В статье-некрологе «Е. В. де Роберти»[80] Ковалевский пишет, что Роберти умер неожиданно. Он только закончил свою посмертную статью «Кризис нравственных понятий и знание»[81]. 40 лет жизни Роберти отдал научной деятельности. По свидетельству Ковалевского, вся жизнь Роберти – это труд, творчество, защита прав человека и прав граждан государства. Он требовал свободного выбора места жительства для российских граждан. По доносам его притесняли как политически неблагонадежного. Во время предреволюционных гонений на Роберти (1903–1904) он был спасен коллективными выступлениями французских и бельгийских литераторов и ученых.

Е. В. Роберти считал, что неопозитивизм утвердился после контовского периода, т. е. в конце 70-80-х гг. XIX века. У Роберти есть обстоятельный аналитический обзор публикаций и взглядов сторонников обновленного позитивизма[82].

Основное положение неопозитивизма: «общественность» – это продукт взаимодействия между биоиндивидами, которые затем социализируются «обобществленным» сознанием (Роберти Е. Указ. соч., с. 143).

Другой неопозитивистский тезис – о коллективном сознании[83], «о преображенных коллективной мечтой существованиях [по Дави], то есть о представлениях». Общие и отвлеченные понятия, идеальное опережение «вещей» – это знание, «как плод коллективного опыта и как нечто отличное от сознания, результата опыта биоиндивидуального» (Роберти Е. Указ. соч., с. 144).

Третий основополагающий тезис неопозитивизма касается познания фактов. Факты, как «вещи», разлагаются на исходные элементы, необходимые социологу для поиска истины. Психологическим вторжением затушевываются причины социального. «Это утонченный, скрытый и замаскированный биологизм. Объясняя исторические факты, явления космо-биосо-циальными, психологическими процессами, …мы проникаем в сокровенную сущность… тех «отвлечений», которые есть научная ценность», – пишет Е. В. Роберти (Указ. соч., с. 145).

Неопозитивисты понимали, что конкретная наука психология, опираясь тогда на свой основной метод – интроспекцию (внутреннее наблюдение себя индивидом), не сможет объяснить причины и следствия коллективного опыта и коллективных представлений. Э. Дюркгейм и его школа подчеркивали, что есть причинная связь между системами понятий и «внутренним строем (или организацией) общественных союзов и группировок». Они признавали обусловленность высшей умственной деятельности людей коллективной деятельностью, социальной организацией.

Неопозитивистами выдвигался тезис о необходимости самостоятельной науки социологии, способной познать коренные различия между биоиндивидуальным и общественным бытием, между чувственными представлениями индивида и концептами (отвлеченными идеями). Они подчеркивали, что между живой особью и социальной группой – огромное расстояние. «Концепты невыводимы из чувственных представлений, как общество – из живой особи» (Роберти Е. Неопозитивистская школа… С. 149).

Роберти поддерживает тезис неопозитивизма, что человек, как существо социальное, стремится включить себя в мир концептов, отвлеченных, идеальных понятий. «И подобно тому, как живое существо есть необходимая предпосылка и субстрат общества, его преобразующего, так и чувственный опыт есть необходимая предпосылка и субстрат преобразующих его коллективных идей», – утверждает Роберти (Указ. соч., с. 149).

Важным положением неопозитивизма является тезис о личности. Неопозитивисты различают биоособь человека и социализированную личность. Роберти отмечает различие в трактовке личности Э. Дюркгеймом[84] и другими позитивистами, которые считали социализированную, «окультуренную» биоособь уже группой. Такая личность входит как «ядровая», «недровая» группа в более широкие, современные, периферические группы и передает будущим поколениям «обобществленные» результаты, «уплотненные» воздействия групп прошлого, всей истории человечества. «Омоложенное» таким образом общество «периодически обновляет личность» (Роберти Е. Указ. соч., с. 151).

Неопозитивизм в целом утверждает, что каждая личность – носитель коллективного опыта, «медленно вытекающего из сотрудничества одного поколения со всеми предшествующими поколениями», и что передача всех психических приобретений, будучи недоступной отдельной личности, совершается путем постоянной организации, называемой обществом и его учреждениями» (Роберти Е. Указ. соч., с. 150).

Таким образом, неопозитивисты ставили вопрос о взаимодействии общества и личности, о роли культуры в социализации человека. «Общество – это предварительная группировка индивидуализированных единиц, которые являются индивидуальными постольку, поскольку успели сгруппироваться. Индивидуальность образуется путем приобщения к коллективной мысли, к общему идеалу, но и коллективная мысль существует лишь постольку, поскольку она воплощается в те самые индивидуальности, в первоначальном образовании и последующих превращениях которых она принимала непосредственное участие» (Роберти Е. Указ. соч., с. 150).

И, наконец, вопрос о предметной области социологии. Неопозитивисты широко трактовали предметные возможности социологии. «Коллективное знание», «коллективная идеология», «собирательная природа опыта» – все это и в микрогруппах, и в макросоциальных группах закрепляется с помощью нравов, обычаев, норм права. По утверждению неопозитивистов, составная часть социологии – этика, политика, право, экономика. Социология будущего – это наука о нравах, пронизывающих всю общественную жизнь. Роберти положил в основу социологического предмета социальную эволюцию общества. Но он обобщает неопозитивистские подходы и пытается показать развитие «мысли». Общественная идеология принимает четыре взаимообусловленные формы: мысль научную, мысль философскую, мысль эстетическую и мысль практическую.

Таков ход цивилизации, объясняемый неопозитивистами «законом запаздывания» [85]. Неопозитивизм различает социоиндивидуальное сознание и сознания биоиндивидуальные, «наполненные исключительно переживаниями единичными, непередаваемыми далее и потому необратимыми, не могущими обусловить культурного существования» (Роберти Е. Неопозитивистская школа и новые течения в современной социологии // Вестник Европы. – 1912. – Кн. 10. – С. 158-159).

Итак, социология представляется им самостоятельной наукой, понимаемой как комплекс социологических наук. Социология изучает общественную солидарность (коллективную мысль и коллективное действие) в различных формах. Всякая идея – это действие соборности, солидарности (коллективной мысли) и рациональности. Предмет социологии – отвлеченная идеология, т. е. коллективное сознание.

Позитивизм и неопозитивизм нельзя рассматривать однозначно, как слепое следование естественнонаучным традициям[86]. И сегодня проблема биологического и социального, их сопряженности и взаимообусловленности является актуальной, например, для философов, генетиков, психологов, медиков. Социологи обращаются к междисциплинарным разработкам, но и сами интенсивно занимаются проблемами социальной адаптации, социализации, рефлексо-генетическими проблемами. Это в определенной мере актуализирует для нас позитивистское и неопозитивистское наследие.

Заметный след в социологии оставил Константин Михайлович Тахтарев (1871-1925). Жизнь и судьба этого человека пока слабо освещены в истории социологии[87]. Известно, что в Военной академии он окунулся в политическую деятельность, поддерживал связь студентов с рабочими кружками, вошел в петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», лично знал и поддерживал В. Г. Плеханова, В. И. Ленина. Бегство от ареста за границу помогло Тахтареву наладить связи по научной линии и с Брюссельским новым университетом (ректор де-Греф), и с «Русской высшей школой общественных наук» в Париже, созданной М. Ковалевским, Е. де-Роберти, Ю. Гамбаровым с помощью Ренэ Вормса и др. знаменитых французских ученых. Тахтарев слушал лекции М. М. Ковалевского и его сподвижников, а в 1903-1905 гг. уже сам читал лекции по генетической социологии, интерес к которой сформировался под сильным влиянием личности и творчества М. Ковалевского. В эти же годы Тахтарев отходит от активного политического участия, интенсивно занимается научной работой и преподаванием. Его судьбу определило благоприятное событие – открытие первой в России кафедры социологии в частном Психоневрологическом институте в Петербурге (заслуга В. М. Бехтерева, добившегося высочайшего позволения, а также М. М. Ковалевского и Е. В. Роберти – первых организаторов кафедры, среди первых помощников и учеников Ковалевского были Н. Кондратьев, П. Сорокин, К. Тахтарев). В 1916 г. он издал в Петрограде «Социология как наука».

После обеих революций 1917 года Тахтарев много работал и старался сохранить социологическое образование в стране. В 1918 г. выходит его книга «Социология, ее краткая история, научное значение, основные задачи, система и методы» (Пг.: Кооперация, 1918. – 112 с.). В 1919 г. он опубликовал крупное произведение «Наука об общественной жизни, ее явлениях, их соотношениях и закономерности. Опыт изучения общественной жизни и построения социологии» (Пг.: Кооперация, 1919. – 424 с.). К этой работе он приложил «Систему социологии» – авторскую программу вузовского курса социологии, в которой предлагал многое из наработок школы генетической социологии М. М. Ковалевского.

В публикациях отмечается, что Тахтарев неоднократно встречал резко критические оценки от таких известных представителей школы субъективистов, как Николай Иванович Кареев[88].

В социологических работах К. Тахтарев перекликался с положениями М. М. Ковалевского о генезисе общественных форм, о необходимости перехода к народовластию и т. д. Его самобытной идеей было соотношение общественных явлений и о закономерности общественной жизни, обусловленной этим соотношением. Возможно, эта идея синтезировала в себе усвоенные элементы марксистских взглядов на развитие различных сфер жизни и новых генетико-социологических воззрений автора. Именно это Тахтарев считал предметом социологии. Исходные положения генетико-социологического подхода Тахтарева изложены в нескольких работах. Я остановлюсь на существенных моментах его концепции, основываясь на статье «Чем должна быть социология?»[89].

§ Человек не обособлен от остальной природы. Как часть природы, «собрание людских атомов» подчиняется «общим мировым законам». «Сам человек, подобно всякому другому физическому телу, следует и закону тяготения, и закону инерции, и закону волнообразного и ритмического движения с его подъемами и падениями»[90].

§ «Тем же законам следует и любое развивающееся общество людей с его постоянными подъемами и падениями, ускорениями и замедлениями общественной жизни» (Там же). Всё существующее в мире находится в движении и представляет собой «вечное изменение разнообразных форм».

§ Человеческая жизнь обусловлена окружающей средой (географической, растительной, животной и, наконец, этнической…).

§ Антропология, физиология, естествознание в целом и психология дают социологии представление о человековедении, о различных сторонах жизни человека, как отдельного живого существа, и о жизненных функциях его организма.

§ Человек существует в обществе, в совместной жизни он накапливает средства к жизни, наследует жизненный опыт, знания и другие элементы культуры, требующие общения. Удовлетворение любых потребностей отдельного человека не может быть только личным делом, так как затрагивает интересы общества и регулируется общественной властью.

§ Люди группируются в самых разнообразных формах на основе основного свойства личности – общительности. «Являясь неизбежно членом того или другого общества (тотемического, родового, вечевой поземельной общины, городской общины, сословно-национального, классового государства), человек столь же неизбежно бывает и членом целого ряда меньших общественных групп: известного трудового товарищества, определенной брачной группы или семейной общины, общины религиозной, обрядовой, членом того или другого цеха, сословия, профессии, класса). Поэтому человека с полным правом можно назвать общественником или сообщественником…»[91].

§ Развитие на уровне «человек-общество» является двусторонне активным процессом: развивается и усложняется физическая и психическая организация личности и одновременно с этим развивается и усложняется общественная организация.

§ Человеческая жизнь – это целостность. Противопоставлять жизнь отдельной личности и других людей, составляющих общество, нельзя. «Всякая общественная жизнь есть не что иное, как совокупная жизнь личностей», не «я» и «они», а «мы».

§ «Цель жизни – сама жизнь. Жизнь есть самоцель, которая … может быть осуществлена вполне лишь при условии возможности более полного общения с другими…

§ В различных подходах к факторам и явлениям жизни нужно устанавливать соотношение между ними.

§ «Социология должна быть понимаема, как особая наука о вечно развивающейся общественной жизни, взятой в целом, в виде известной совокупности различных ее сторон, т. е., главным образом, различных видов жизнедеятельности и общения сожительствующих людей. … Вот почему история развития человечества или, точнее, человеческого общества неизбежно является одним из главнейших предметов социологического исследования» (Указ. соч. – С. 218-219).

§ Общественная жизнь понимается как совокупность всевозможных видов жизнедеятельности и общения людей, «сообща обеспечивающих удовлетворение своих жизненных потребностей»; космополитическое общение усиливает мировое разделение труда и говорит о намечающейся «величественной форме самодостаточного общества, которое неизбежно будет иметь космополитический характер» (Указ. соч. – С. 222).

§ Общественный строй, уклад жизни формируется постепенно, по мере становления институтов, обычных форм жизнедеятельности, значимых для людей и неизменно повторяющихся в сходных ситуациях жизни. «Новые способы производства входят в жизнь… с железною силою необходимости повторяющихся явлений и делаются обычными. Они делают обычными и новые общественные отношения, которые означают собою новую группировку людей, новое положение отдельных общественных групп в общественном производстве, в экономическом сотрудничестве, служащем основою общества. Эти новые общественные отношения потрясают весь прежний уклад общественной жизни и неизбежно требуют своего упорядочения силою общественной власти… Новые способы производства становятся настоящими общественными учреждениями» (Указ. соч. – С. 225).

§ Новые общественные отношения перестраивают и умственную жизнь общества, люди начинают учиться мыслить по-иному и налаживать обмен мыслями с другими тоже на основе новых истин. Утверждение нового происходит в борьбе (идей, научных истин, привычных понятий).

§ Жизнь надо понимать как целостность различных сторон жизнедеятельности людей. «…Как в жизни отдельного существа, так и в жизни целого общества, а равно и в мировой жизни вообще, все существует одно за счет другого, или сосуществует, уживаясь одно с другим». Люди пока что живут односторонне, удовлетворяют самые неотложные потребности. Многими командуют низшие потребности. Людьми движет, в основном, голод, заботы о хлебе насущном, желание иметь пристанище (Указ. соч. – С. 229-230).

§ В науке и политике долго велись споры, что является первичным, основным фактором жизни. Остается верным взгляд Маркса, что экономическая сторона жизни пока что является определяющей, а нововведения в ней самыми влиятельными.

§ Общественные явления, изобретения, формы общения могут быть иерархизированы в процессе установления соотношений между видами жизнедеятельности. Эти характеристики помогают представить жизнь как целостность и выявить специфику уклада жизни.

§ Выяснением соотношения различных явлений общественной жизни в прошлом занимается частная наука – генетическая социология (она выясняет образ жизни людей, группировки, расслоение общества, какие учреждения поддерживают уклад жизни, какие понятия и представления господствуют в обществе). Кроме того, генетическая социология изучает «нарушения обычного уклада жизни», отклонения, исключения, современные формы и соотношения, чтобы увидеть в них остатки прошлого и наметки будущего развития.

Былая близость Тахтарева к большевикам и личное знакомство с Лениным некоторое время освобождали его от политической критики за «отступничество». Он, подобно Ковалевскому, пытался сравнивать судьбы и взгляды разноплановых по жизненным стратегиям знаменитых людей (например, Конта и Маркса)[92]. Один из лучших историков социологии нашей страны Игорь Анатольевич Голосенко (1938-2002) писал, что трагическая смерть Тахтарева от эпидемии брюшного тифа в 1925 г. предотвратила не менее трагические возможные повороты его судьбы после Ленина[93]. В публикациях некоторых других авторов мелькало, что ранняя смерть таких социологов, как Тахтарев, вызвана была переломными обстоятельствами в жизни страны, невозможностью примириться с резкими изменениями общественной жизни и тревожными ожиданиями лично для себя. Но такие версии нуждаются в научных изысканиях, доказательстве фактами. К числу установленных фактов относится увольнение Тахтарева с работы большевистской властью.

/Л. Ш./

VIII. Дополнения и изменения к рабочей программе учебной дисциплины

[1] Волков, Ю. Г. Социология: учебник для вузов / Ю. Г. Волков, И. В. Мостовая; под ред. проф. В. И. Добренькова. – М.: Гардарика, 1999. – С. 15.

[2] См. История теоретической социологии: в 5 т. Т. 1: От Платона до Канта (Предыстория социологии и первые программы науки об обществе) / отв. ред. и сост. д. ф. н., проф. Ю. Н. Давыдов. – М.: Наука, I полугодие 1995. – 270 с. – (Авторы: Давыдов Ю. Н., Сапов В. В., Филиппов А. Ф.).

[3] В истории социологии многие ученые, сделавшие крупный вклад в развитие социологии, формулировали свое отношение к предмету социологии. См.: Роберти, Е. В. Социология. Ее предмет и современное состояние / Е. В. Роберти // Новые идеи в социологии. – 1913. – Сб. 1. – С. 11-58; Роберти, Е. В. Социология и психология / Е. В. Роберти // Новые идеи в социологии. – 1914. – Сб. 2. – С.1-26; Сорокин, П. А. Границы и предмет социологии / П. А. Сорокин // Новые идеи в социологии. – 1913. – Сб. 1. – С. 58-108; Сорокин, П. А. Социальная реальность / П. А. Сорокин // Вопросы права. – 1912. – Вып. 3. – С. 65-67; Хвостов, В. М. Предмет и метод социологии / В. М. Хвостов // Вопросы философии и психологии. – 1909. – Кн. 99. – С. 618-635.

[4] Гофман, А. Б. Семь лекций по истории социологии /А. Б. Гофман. – М.: Мартис, 1995. – С. 16-17.

[5] История теоретической социологии: в 5 т. Т. 1: От Платона до Канта (Предыстория социологии и первые программы науки об обществе). – М.: Наука, 1995. – С. 6.

[6] Дюркгейм, Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение / Э. Дюркгейм. – М.: Канон, 1995. – С. 167-207; 265-285; Гофман А. Б. Социология Эмиля Дюркгейма // Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. – М.: Канон, 1995. – С. 307-344. – [Статья в приложении].

[7] Шанин, Т. Указ. соч., с. 330-331.

[8] Осипов, Г. В. Парадигма / Г. В. Осипов // Энциклопед. социол. словарь. – М., 1995. – С. 522.

[9] Осипов Г.В. Там же, с. 523.

[10] Социология: учеб. пособие / под ред. Э. В. Тадевосяна. – М.: Знание, 1995. – С. 26. См. также: Кравченко, С. А. Социология: Парадигмы через призму социологического воображения: учебное пособие / С. А. Кравченко. – М.: Экзамен, 2002. – 511 с.

[11] См. Западная теоретическая социология 80-х г.: реф. сб. [ИНИОН, сектор социологии]. – М., 1989. – 158 с.; Алтухов, В. Смена парадигм и формирование новой методологии (попытка обзора дискуссии) // Общественные науки и современность. – 1993. – № 1. – С.88-100.

[12] См. Волков, Ю. Г. Социология: учебник / Ю. Г. Волков, И. В. Мостовая. – М.: Гардарика, 1999. – С. 29-32.

[13] История теоретической социологии: в 5 т. / отв. ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. – Т. 2: Социология XIX века. Профессионализация социально-научного знания. – М.: Магистр, 1997. – С. 5-22.

[14] Ю. Н. Давыдов убедительно доказывает, что О. Конт заимствовал идею прогресса и стадийности («фаз», «состояний») у своего учителя Сен-Симона, который в 1813 г. написал «Очерк науки о человеке» и «Труд о всемирном тяготении», где вслед за Кондорсе развивал идею прогресса. – См. История теоретической социологии…Т. 2. – С. 23-54.

[15] Общество и человечество у Конта тождественны.

[16] Определенный вклад в кризис классической социологии внес и «биологический редукционизм» (социальный дарвинизм), обостривший вопрос о борьбе за существование. Л. Гумплович вывел закон порабощения и господства как итог борьбы за существование в дифференцированном обществе, нуждающемся в институте государства (См. Указ. соч., с.20). О биологическом редукционизме см. также: Гофман, А. Б. Семь лекций по истории социологии / А. Б. Гофман. – М.: Мартис, 1995. – С. 127-156. – (Лекция пятая).

[17] Замечу, что в отечественной социологии пик системного подхода, системного анализа и доверия к системной парадигме пришелся на конец 1960-х – начало 1980-х гг., когда вслед за общей теорией систем ученые стали разрабатывать социологическую теорию социальных систем. Особую роль в этом сыграли теоретические разработки В. Г. Афанасьева. См. Яновский, Р. Г. Проблемы макросоциологии / Р. Г. Яовский // Социс. – 1996. – № 4. – С. 136-140.

[18] Луман, Н. Глобализация мирового сообщества: как следует системно понимать современное общество / Н. Луман // Социология на пороге XXI века. Новые направления исследований. – М.: Интеллект, 1998. – С. 94-109.

[19] Леднева А. Тенденции изменения концепции социальных наук (Вступительная статья) // Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас: учеб. пособие. – Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1995. – С. 4-15; см. также: Алтухов В. Контуры неклассической общественной теории // ОНС. – 1992. – № 5. – С. 59-72; Социальная теория: к новой парадигме // ПОЛИС. – 1993. – № 4. – С. 15-25.

[20] Субетто, А. Неклассическая социология: концептуальная новизна. Объективная необходимость // Социология на пороге XXI века. Новые направления исследований. – М.: Интеллект, 1998. – С. 176-189.

[21] В современном российском сообществе социологов о парадигмах писали некоторые известные ученые страны (В. А. Ядов, Ж. Т. Тощенко и др.)

[22] Гофман, А. Б. Семь лекций по истории социологии / А. Б. Гофман. – М.: Мартис, 1995. – С. 15.

[23] Бранте, Т. Теоретические традиции социологии // Монсон, Пер. Современная западная социология. Теории. Традиции. Перспективы / пер. со шв. – СПб.: НОТАБЕНЕ, 1992. – С. 429.

[24] Бранте, Т. Там же. – С. 433-434.

[25] См. Социология: парадигмы и темы. – М.: АНКИЛ, 1998.

[26] Он жил в герцогстве Варшавском, Саксонском, королевстве Прусском, Баварском, во Франции.

[27] Фатеев, А. Н. Максим Ковалевский / А. Н. Фатеев. – Харьков, 1917. – С. 8.

[28] Ковалевский, М. 1812-й год (посвящается памяти моего отца, прапорщика в армии Кутузова) / М. Ковалевский // Вестник Европы. – 1912. – Кн. 7. – С. 193-224.

[29] Фатеев, А. Н. Максим Ковалевский / А. Н. Фатеев. – Харьков, 1917. – С. 14.

[30] Обе сестры Познанские получили прекрасное образование, знали языки. Мать ученого увлекалась музыкой, рисованием. Она собрала современную библиотеку, в т. ч. из французских книг, – не боялась свободомыслия французских писателей.

[31] Каченовский Д. И. (1827-1872/73) с 1849 г. до 1866 г. преподавал международное право, был профессором международного права в Харьковском университете. Ковалевский испытал на себе его влияние и с благодарностью относился к его памяти, считал себя учеником этого незаурядного ученого. Каченовский умер на руках Ковалевского, который провел с учителем последний день его жизни, облегчил страдания (См. Дойков В. Архивные документы М. М. Ковалевского // Социологический журнал. – 2000. – № 3/4. – С. 180).

[32] Е. К. Черты из жизни Максима Максимовича по семейным и личным воспоминаниям // М. М. Ковалевский. Ученый, государственный и общественный деятель и гражданин: сборник. – СПб., 1916.– С. 14.

[33] М. М. Ковалевский: Биографическая справка // Биографический словарь. – СПб.: Изд-во братьев Гранат, 1916. – С. 311-312.

[34] С Г. Вырубовым, тогда эмигрантом, Ковалевского связывала дружба. Это он «пошел дальше Каченовского в понимании того, чем был для нас Герцен, провозгласив его нашим Вольтером, то есть воспитателем целых поколений, а не ограниченным временем и пространством политики – вождем партии», как писал в своих воспоминаниях Ковалевский о Вырубеве, душеприказчике Каченовского (Дойков Ю. В. Архивные документы М. М. Ковалевского // Социологический журнал. – 2000. – № 3/4. – С. 180).

[35] Г. С. Мэн – английский юрист и историк, один из авторов сравнительно-исторических исследований сельских общин. Влияние Мэна долго сказывалось на творчестве Ковалевского, и он это признавал. Мэн издал в 1884 г. в Москве перевод своей книги «Древний закон и обычай. Исследования по истории древнего права». Редактором был М. Ковалевский.

[36] Соловьев В. С. (1853-1900) стоял у истоков религиозной философии, оказал влияние на Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, С. Н. и Е. Н. Трубецких, П. А. Флоренского, С. Л. Франка и других русских мыслителей. В. Соловьеву посвящено много работ. Он интересен в своих публикациях, являющихся синтезом научного эмпиризма, идеализма и собственно христианства с учением Платона. В семье С. М. Соловьева было 12 детей, все стали известными. В 1869 г. Владимир Соловьев поступил в Московский университет, был атеистом, разочаровался в естественных науках, в 1873 г. сдал экстерном за историко-философский курс. Увлекся Спинозой, Шопенгауэром, Кантом. В 22 года защитил магистерскую диссертацию. Профессор П. Д. Юркевич оставил его у себя на кафедре философии в Московском университете. На защите резко против его диссертации выступил неофициальный оппонент Лесевич и Роберти. Они не приняли антипозитивистской направленности его диссертации. Соловьев ушел из Московского университета в 1877 г. Докторскую диссертацию он защитил в июне 1880 г. в Петербурге (См. Соловьев В. С. Избранное. – М., 1990. – 496 с.) – (Предисловие – А. В. Гулыга). [См. также: Давыдов Ю. Н. В. С. Соловьев как критик Конта // История теоретической социологии. Т. 2: Социология XIX века. – М.: Магистр, 1997. – С. 352-377].

[37] Евграф Ковалевский выделяет из всего круга близких лиц четырех друзей, которые были связаны с ученым до самой смерти и с которыми Ковалевский был на «ты». Это А. И. Чупров, И. И. Янжул, И. И. Иванюков, Ю. С. Гамбаров (Е. К. Указ. соч., с. 24).

[38] Дойков, В. Архивные документы М. М. Ковалевского // Социологический журнал. – 2000. – № 3/4. – С. 180.

[39] См. Щетинин, Б. А. М. М. Ковалевский и Московский университет / Б. А. Щетинин // Исторический вестник. – 1916. – № 5. – С. 483-490.; [См. также: Ковалевский М. М. Московский университет в конце 70-х и начале 80-х годов прошлого века. Личные воспоминания // Вестник Европы. – 1911. – Кн. 5].

[40] О его лекциях вспоминал П. Д. Боборыкин, о лекторском искусстве Ковалевского парижских времен напишет А. Дерман (см. Вестник Европы. – 1916. – Кн. 5. – С. 189-191). О его лекциях, правда, более позднего, петербургского периода жизни вспоминал Питирим Сорокин в статье «М. М. Ковалевский как профессор» (См. Путь студенчества. – 1916. – № 2-3. – С. 20-22.

[41] С. М. Муромцев (1850-1910) позже повлиял (вместе с В. О. Ключевским) на решение Ковалевского окунуться в политическую жизнь и выставить свою кандидатуру в депутаты Государственной думы. Ковалевский в память о друге посвятил этому знаменитому земскому деятелю, председателю I-й Госдумы, социологу и юристу статью-некролог «Сергей Андреевич Муромцев. Опыт его характеристики» (Вестник Европы. – 1911. – Кн. 11).

[42] Иван Иванович Иванюков (1844-1912) – русский историк, один из близких друзей Ковалевского. Он испытал на себе влияние Джона Милля и катедер-социалистов в большей мере, чем Маркса и новейших социалистов. Так оценивали его близкие Ковалевского. Иванюков стоял за земство. Был близок к народничеству. В Москве жил в Петровско-Разумовском. Среди его гостей бывали Чупров, Вейнберг, Боборыкин, Шелгунов, Михайловский, Л. Толстой. «Натура рыцарски честная и правдивая», – так характеризовал его Ковалевский. Иванюков редактировал газету «Страна». См. Ковалевский М. М. Иван Иванович Иванюков. Опыт характеристики // Вестник Европы. – 1912. – Кн. 5. – С. 320-329.

[43] Позже эти материалы будут использованы в лекциях, которые Ковалевский читал в Стокгольме, а затем – в Оксфорде (Англия). На русский язык эти лекции перевели в Санкт-Петербурге в 1895 г., а испанский перевод появился в 1913 г. На английском языке они появились под названием «Современный обычай и древний закон в России». Именно данные лекции упоминает Энгельс в письме к Полю Лафаргу 10 февраля 1891 г.

[44] Гамбаров Ю. С. (1850-1926) – юрист по образованию, социолог-позитивист. Дворянского происхождения. В годы вынужденной эмиграции заведовал кафедрой гражданского права в Брюссельском вольном университете. В 1906 г. вернулся в Россию на кафедру гражданского права экономического отделения Петербургского политехнического института. Преподавал методы исследований. Писал о проблемах свободы воли. См. о нем статью Кукушкиной Е. И. в биобиблиографическом справочнике «Социологи России и СНГ XIX-XX вв.» (М.: Эдиториал УРСС, 1999. – С. 59-60).

[45] См. Ковалевский, М. М. Мое научное и литературное скитальчество / М. М. Ковалевский // Русская мысль. – 1895. – Январь. – С. 61-80; Ковалевский М. М. Моя жизнь // История СССР. – 1969. – № 4. – С. 65-85 – [Публикация В. М. Шевырина].

[46] Ковалевская Софья Васильевна (1850-1891) – первая женщина, ставшая членом-корреспондентом Петербургской академии наук (1889). Многосторонне талантливая, эрудированная, с независимым характером. Имела мировую известность как математик. Была женой Владимира Онуфриевича Ковалевского (1842-1883), ученого-дарвиниста, основоположника эволюционной палеонтологии в России. Его брат Александр Онуфриевич Ковалевский (1840-1901) – знаменитый русский биолог, академик Петербургской акад. наук (1880).

[47] М. М. Ковалевский: Биографическая справка // Биографический словарь. – М.: Изд-во братьев Гранат, 1916. – С. 313.

[48] См. Кареев, Н. М. М. Ковалевский как историк французской революции [1789-1791] / Н. Кареев // Вестник Европы. – 1917. – Кн. 2. – С. 211-216.

[49] Мечников Илья Ильич (1845-1916) – великий русский ученый, создатель научной школы сравнительной патологии, эволюционной эмбриологии, иммунологии. В 1883 г. был избран членом-корреспондентом Петерб. акад. наук, в 1902 г. – почетным членом этой академии. Открыл явление фагоцитоза. Создал теорию происхождения многоклеточных организмов. Объяснил природу старения. Один из основателей первой в России (1886 г.) бактериологической станции. С 1888 г. работал в Париже в Пастеровском институте. Получил вместе с Паулем Эрлихом Нобелевскую премию 1908 г. Брат знаменитого социолога-географа Льва Ильича Мечникова. Мечниковы состояли в дальнем родстве с Ковалевским. Пройдут годы, и умирающий Максим Максимович, тревожась за своего друга, оставленного в Париже и тогда тяжело больного, продиктует телеграмму Илье Мечникову, сообщит о своем состоянии и справится о его здоровье. Но ответ Мечникова (через несколько дней) уже не застанет М. М. в живых. Илье Мечникову останется только горевать о тяжелой утрате. Впрочем, оба друга умерли в 1916 году, а Роберти – в 1915. Гамбаров дожил до 1926 г., но о его жизни после 1916 г. мною пока ничего не найдено.

[50] См. Сафронов, Б. Г. М. М. Ковалевский как социолог / Б. Г. Сафронов. – М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1960. – 260 с.

[51] Газету «Страна» Ковалевский стал издавать, вернувшись в 1905 г. в Россию. Сотрудником и секретарем редакции стал Иван Захарович Лорис-Меликов – племянник известного графа М. Т. Лорис-Меликова (1825-1888), российского государственного деятеля при Александре II. Иван Лорис-Меликов был врач по профессии, очень сблизился с Ковалевским в Париже, последовал за ним в Петербург.

[52] Все они, кроме Тахтарева, станут белоэмигрантами, вынуждены будут уехать из России после Октябрьской революции 1917 г.

[53] Соколов, К. Н. М. М. Ковалевский как учитель конституционного права / К. Соколов // М. М. Ковалевский. Ученый, государственный и общественный деятель и гражданин: сборник. – Пг., 1916. – С. 234.

[54] Имеется в виду положение о необходимости применения сравнительно-исторического метода.

[55] Речь идет о работах Ковалевского «Современные социологи» (1905) и двухтомнике «Социология» (1910).

[56] Этот факт отмечен также у В. В. Козловского в кн.: Голосенк, И. А. История русской XIX-XX вв…. – М.: Омега, 1995. – С. 164.

[57] Магазинер, Я. М. Политическая идея М. М. Ковалевского в связи с характеристикой его личности / Я. М. Магазинер // Вестник Европы. – 1917. – № 3. – С. 323. Попутно замечу, что в созданном весной 1916 г. «Русском социологическом обществе им. М. М. Ковалевского» на первом организационном заседании Я. М. Магазинер был избран в Правление казначеем.

[58] Кони, А. Ф. М. М. Ковалевский в Государственном Совете / А. Ф. Кони // М. М. Ковалевский. Ученый, государственный и общественный деятель и гражданин: сборник. – Пг., 1916. – С. 75.

[59] А. Д Ковалев называет его основателем конституционно-монархической партии демократических реформ. (См. История теоретической социологии. Т. 2. – М.: «Канон+» ОИ «Реабилитация», 2002. – С. 379). В кадетской партии Ковалевский был недолго и отличался в ней самостоятельностью суждений. Среди лидеров кадетской партии были В. Д. Набоков, П. Н. Милюков. Партия существовала с 1905 по 1917 гг. Была запрещена Советским правительством.

[60] Карлсбад – немецкое назв., чеш. город Карлови-Вари, где имеется Бальнеологический курорт, лечение водами термальных источников. Курорт тогда привлекал многих россиян. Ковалевский часто туда ездил на отдых и лечение.

[61] См. Список учреждений и лиц, приславших в редакцию «Вестник Европы» выражение соболезнования по случаю кончины М. М. Ковалевского // Вестник Европы. – 1916. – Кн. 9. – С. 395-397.

[62] Новые идеи в социологии: сборник. – СПб., 1914. – № 4. – С. 84-108.

[63] Замечу, что объяснения в рамках генетической социологии истоков того или иного типа поведения не могут служить основанием для попустительства безобразным посягательствам на жизнь, честь, достоинство, имущество «чужих» людей в условиях современного общества, где отношения строятся на праве и государственной гарантии защиты прав человека. Генетически социологического оправдания им нет. Никакими ссылками на «голос крови» нельзя оправдать жестокостей в чеченском и других конфликтах, вылазки взбесившихся ревнителей «славянской чистоты» на городских рынках и т. п. диких выходок и преступлений.

[64] Семенов-Тян-Шанский П. П. (1827-1914) – почет. член Петерб. акад. наук, глава Русского географического общества, организатор первой переписи населения в России (1897 г.). Он широко применял статистические методы. До 1906 г. имел фамилию Семенов. Его брат Николай Петрович Семенов (1823-1904) активно участвовал в крестьянской реформе 1861 г.

[65] Ковалевский, М. М. Сравнительно-историческое правоведение и его отношение к социологии. Методы сравнительного изучения права / М. Ковалевский // Сборник по общественно-юридическим наукам / под ред. Ю. С. Гамбарова. – СПб.: Изд-во О. Н. Попова, 1899. Вып. 1. – С. 1-29.

[66] Ковалевский, М. О методологических приемах при изучении раннего периода в истории учреждений (Вступительная лекция к курсу сравнительной истории права) / М. Ковалевский // Юридический вестник. – 1878. – № 1. – С. 5.

[67] Ковалевский М. О методологических приемах при изучении раннего периода в истории учреждений (Вступительная лекция к курсу сравнительной истории права) // Юридический вестник. – 1878. – № 1. – С. 11.

[68] «Если следы той или другой стадии общественного развития продолжают держаться в законодательстве народа много веков спустя после смены их новыми и высшими формами общественных отношений, то отсюда прямо следует, что, изучая эти обломки пережитого уже быта, исследователь имеет полное право заключить о характере учреждений той эпохи, которая впервые вызвала их к жизни», – пишет Ковалевский (О методологических приемах…, с. 15).

[69] См. Ковалевский М. М. Социология. – СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1910. – Т. 1. – 300 с; Т. 2. – 296 с.; См. современное издание: Ковалевский М. М. Соч.: в 2 т. Т.1: Социология / отв. ред. А. О. Бороноев. – СПб.: Алетейя, 1997. – 272 с. – (Т. 2. Гл. 1. С. 272-287).

[70] Ковалевский внимателен к прикладной части своих изысканий, но только с позиций происхождения явлений, институтов, отдельных учреждений, форм, идей. Социологию он представляет только как абстрактную, теоретическую науку, методологическую основу для частных общественных наук. Замечу, что в 1910 г. никто из теоретиков отечественной социологии, несмотря на наличие многих интересных прикладных исследований в различных сферах жизни, не развертывал идеи, что может быть развита прикладная социология. Из прагматических соображений, в силу востребованности социологического материала в производственной сфере, социальной и политической практике, социологи развивали эмпирические исследования, особенно в американской социологии 1920-30-х годов. В нашей социологии концептуальное осмысление прикладного направления социологии все откладывалось, пока не наступили худшие для социологического знания времена. Отечественная научная колея будет проложена под влиянием политизированных, административных установок: «буржуазное» теоретизирование будет изъято, переведено на монопуть исторического материализма, достаточного для объяснения проблем монолитного общества или антагонистического общества. Социологию уместят в узкую колею прикладных социологических исследований. Мы, к сожалению, надолго потеряем научное богатство, созданное умами и трудом нескольких поколений отечественных социологов-теоретиков, да и эмпирические наработки, полученные в дореволюционное (1917 г.) время под грифом земских, этнографических, медико-социальных, антропологических, промышленно-инспекционных и других изысканий, также надолго будут отдалены от нас. Искусственно прерванные научные связи поколений не пошли на пользу обществу.

[71] См. Ковалевский М. М. Соч.: в 2 т. Т. 1: Социология / отв. ред. А. О. Бороноев. – СПб.: Алетейя, 1997. – С. 272-286. – (Гл. 1. Т. 2).

[72] Ковалевский М. М. Современные французские социологи / М. Ковалевский // Вестник Европы. – 1913. – Кн. 7. – С. 342-343. См. также: Ковалевский М. М. Дарвинизм в социологии / М. М. Ковалевский // Памяти Дарвина: сб. статей. – М.: Научное слово, 1910. – С. 17-158.

[73] См. также: Ковалевский М. Законодательные заимствования и приспособления / М. Ковалевский // Вестник Европы. – 1912. – Кн. 5. – С. 47-72.

[74] См. Вагнер В. М. М. Ковалевский как социолог / В. Вагнер // Вестник Европы. – 1916. – Кн. 8. – С. 125-148.

[75] С точки зрения экологической культуры общества, понимания равновесия в экологических системах и пределов вторжения человека в природу, характера взаимодействия людей по поводу природы такая попытка выглядела убедительной. Она актуальна и для современной социологии.

[76] Школа просуществовала с 1901 по 1905 годы. Основателями ее были, как уже отмечалось, М. М. Ковалевский, Е. В. Роберти, Ю. С. Гамбаров, И. И. Мечников (См. гл. 6, § 2).

[77] О Ковалевском см. работы А. О. Бороноева, И. А. Голосенко, А. Д. Ковалева, В. В. Козловского, Е. И. Кукушкиной, А. Н. Медушевского, Б. П. Сафронова.

[78] Вячеслав Константинович Плеве был известен в обществе как крайний реакционер, он являлся шефом отдельного корпуса жандармов в 1902-1904 гг. Был убит 15 июля 1904 г. эсером Евгением Сергеевичем Сазоновым [Созоновым] (1879–1910), который с 1903 г. был членом «Боевой организации» эсеров. Приговоренный к вечной каторге, Сазонов покончил с собой 27.11.1910 г. в Горном Зерентуе (Нерчинская каторжная тюрьма). Это было актом протеста против телесных наказаний, жестокого обращения администрации с политическими заключенными.

[79] См. де Роберти Е. В. Новая постановка основных вопросов социологии / пер. с фр. – М.: Тип. Сытина, 1909. – 291 с.

[80] Вестник Европы. – 1915. – Кн. 5. – С. 421-423; См. также: Голосенко И. А. Евгений де Роберти: интеллектуальный профиль // Социс. – 2001. – № 2. – С. 99-107.

[81]О судьбе статьи нам пока ничего неизвестно.

[82] Роберти Е. Неопозитивистская школа и новые течения в современной социологии // Вестник Европы. – 1912. – Кн. 10. – С. 140-172.

[83] Эмиль Дюркгейм заимствовал понятие «коллективное сознание» у французского ученого, принадлежащего к органической школе, А. Эспинаса, автора книги «Социальная жизнь животных» (СПб., 1882).

[84] По Дюркгейму группы – это семья, нация, корпорация, союзы и «простые собрания людей».

[85] Суть его Роберти видит в том, что «религиозные и философские взгляды и верования отстают от современных им знаний, эстетические идеалы и искусство запаздывают против господствующего миропонимания, а мысль практическая [учреждения, нравы] всегда отстает от теоретических посылок в трех предыдущих областях» (Роберти Е. Указ. соч., с. 156).

[86] См. Порохин Г. М. Опыт построения неопозитивистской социологии в творчестве Е. В. де Роберти // Вопросы европейской историографии и источниковедения. – Омск, 1990. – С. 15-25. См. также: Бочкарева В. И. Становление социологии в России, основные направления ее развития // Социально-политический журнал. – 1993. – № 1-2. – С. 38-44.

[87] См. статью: Социологи России и СНГ XIX-XX вв.: биобиблиографический справочник. – М. Эдиториал УРСС, 1999. – С. 294-295. – (автор Ю. В Гридчин) См. также: Фрагменты социологического наследия К. М. Тахтарева (1871-1925) // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2001. – Т. IV. – № 2 (14). – С. 16-27; Голосенко, И. А. Константин Тахтарев как историк социологии / И. А. Голосенко // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2001. – Т. IV. – № 2 (14). – С. 28-41.

[88] См. об этом: Шпак, Л. Л. Социология российского образования: учеб. пособие / Л. Л Шпак. – Кемерово: Кузбассвузиздат, 2006. – С. 99-107.

[89] Тахтарев, К. М. Чем должна быть социология? / К. М. Тахтарев // Современный мир. – СПб., 1911. – Кн. 8. – С. 206-238.

[90] Тахтарев, К. М. Чем должна быть социология? … С. 207.

[91] Тахтарев, К. М. Чем должна быть социология? / К. М. Тахтарев // Современный мир. – СПб., 1911. – Кн. 8. – С. 211.

[92] См. Тахтарев, К. Основные идеи социологов: Конт и Маркс / К. Тахтарев // Современный мир. – 1914. – № 9. – С. 1-22.

[93] Голосенко, И. А. Константин Тахтарев как историк социологии / И. А. Голосенко // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2001. – Т. IV. – № 2 (14). – С. 41.