Национальный вопрос

В 1912-1913 годах вновь обострился национальный вопрос. Рост рабочего революционного движения вызвал у царского правительства и всех черносотенных сил — его опоры — резкое усиление тактики натравливания одной нации на другую и разгул черносотенного национализма — шовинизма, захватывая и мелкую буржуазию.

В то же время усилился национализм у верхних слоев угнетенных национальностей, среди которых национальная буржуазия разжигала националистические страсти, заражая этим мелкую буржуазию и даже некоторую часть отсталых рабочих через прежде всего буржуазных националистов, русских, украинских, еврейско-сионистских, польских, а также социал-националистов, сионистов-социалистов, бундовцев, спилковцев, ПП-совцев и подобных.

В указанных выше клубах и на специально устраиваемых дискуссионных собраниях нам, большевикам, вместе с лучшими меньшевиками-партийцами приходилось резко и остро бороться за марксистско-ленинскую линию в национальном вопросе, за пролетарский интернационализм.

Я хочу рассказать, в частности, о двух событиях, имевших особое острое и крупное значение в Киеве: 1) дело Бейлиса, получив-

шее тогда большую известность, как говорится, в общероссийском и мировом масштабе, и 2) крупный вопрос — празднование 100-летия со дня рождения великого украинского поэта революционера-демократа Тараса Григорьевича Шевченко.

Обвинение Бейлиса, жителя Киева, возникло в 1911 году; два с лишним года длилось «следствие», два с лишним года население Киева, особенно еврейское и рабочее, было терроризировано этим делом и жило в большом напряжении черносотенной вакханалии и угрозы погрома.

Несмотря на то, что часть полиции (пристав Красовский) с самого начала напала на верный след убийства мальчика Андрея Ющинского, убитого воровской бандой притона Веры Чеберяк, черносотенцы Киева и Петербурга добились ареста Красовского и направили все обвинение против рабочего кирпичного завода Менделя Бейлиса, совершившего якобы убийство по религиозным, ритуальным мотивам. Министерство юстиции при поощрении самого главного черносотенца, царя-императора Николая II, взяло на себя руководство этим делом, искусственно состряпанным в интересах контрреволюции.

Новая стадия капитализма — империализм знает такие дела, как «Дрейфусиада» во Франции. Но обвинение Дрейфуса, хотя и было направлено антисемитски, не носило характер такого всеобщего обвинения евреев, так как шпионаж мог быть приписан человеку любой нации. Здесь же, в деле Бейлиса, обвинение сразу приняло характер обвинения еврейской национальности. Такие дикие, фантастические суеверные наветы на евреев, будто они употребляют христианскую кровь, бывали и раньше, еще в средние века, и каждый раз проваливались. Но никогда они не принимали такого широкого характера общегосударственной политики и руководства, какое они приняли в деле Бейлиса. Это объясняется тем, что угроза новой революции и опасность свержения царизма толкнули царизм на путь повторения диких наветов на евреев, чтобы натравить темных людей на жидов и отвести удар назревающей революции от царизма, начать с еврейских погромов и кончить разгромом рабочих, демократических, студенческих организаций и рабочего революционного движения.

По делу Бейлиса большевистский журнал «Просвещение» писал: «Всеобщее возбуждение, колоссальный интерес к этому делу решительно всех слоев общества и народа не только у нас в России, но и во всем мире. Мы радостно можем сознавать, что наша

культура, наше общественное развитие шагнуло так уже далеко, что подобные способы возбуждения расовой, национальной и религиозной розни и ненависти не могут теперь проходить безнаказанно для тех, кто в их создании ищет и находит последнее прибежище и силу. Отпор, который дает в настоящее время этой жесточайшей клевете весь культурный мир, все силы науки и знания, — беспримерное явление в новейшей истории человечества.

И одно это обстоятельство может радовать всех: разгулу темных сил в мире ставится серьезная преграда».

Наша рабочая большевистская газета «За Правду» писала: «Совершенно понятно, почему этот процесс привлек такое внимание: на скамью подсудимых посадили самого обыкновенного рабочего и сказали: ведь он людоед и кровопийца, потому что его религия предписывает ему пить младенческую человеческую кровь... Взрывом негодования было оно (дело Бейлиса) встречено во всем цивилизованном- мире, и пролетариат России был в первых рядах тех, кто поднял свой голос в защиту попранной чести русского народа».

Великим фактором истории рабочего движения России является то, что не только на Юге и в Западных областях, но и в Петербурге, Москве и других рабочих центрах России рабочие выступали с протестами, вплоть до забастовок, против этого позорного процесса. Особенно, конечно, Киев был ареной беспрерывной борьбы рабочих, трудящихся, митингов и забастовок против варварского, дико выдуманного обвинения Бейлиса.

Атмосфера, созданная в Киеве одной из самых сильных в России черносотенной организацией «Союз Михаила Архангела», с его грязной, но имевшей большую силу и издававшейся большим тиражом газетенкой «Двуглавый орел», была погромной; сотнями тысяч разбрасывались по городу листки с призывом к погрому. Стоявший во главе черносотенцев студент Голубев был связан с высшими придворными кругами Петербурга и имел крупнейшее влияние на всю политику и поведение генерал-губернатора и полиции Киева. Надо отдать справедливость, что не только рабочие и трудящиеся, но и большинство других слоев населения возмущались этим процессом. Даже редактор монархической газеты «Киевлянин», известный Шульгин был против этого дела и против погромов. Но в то же время было значительное количество среди помещичье-буржуазных классов и среди купцов, мародеров и подонков, так называемых люмпен-пролетариев, ко-

торые были главной погромной силой Голубева. На них он и рассчитывал.

Кроме общих контрреволюционных целей, план петербургских черносотенцев был рассчитан на частную «победу», на истребление и частичное изгнание «жидов» «на Колыму», как постоянно кричал в Государственной думе главарь «Союза Михаила Архангела» Пуришкевич. В этих условиях перед большевиками Киева стояла задача, во-первых, подготовить рабочих и членов партии к возможным черносотенным нападениям, во-вторых, во всей разъяснительной агитационно-пропагандистской работе занимать свою революционно-классовую позицию, не слезливо-жалостливую, мелкобуржуазную, буржуазно-либеральную, а боевую, наступательную, связывающую это подлое дело Бейлиса со всем столыпинским царским режимом и с нашими коренными задачами революционного свержения царского строя. Именно так был поставлен вопрос Киевским комитетом в его листовке, призывавшей рабочих к однодневной забастовке протеста против суда над Бейлисом, ложно обвиненным в ритуальном убийстве. «Товарищи! — писал Киевский комитет. — Дело Бейлиса приковало к себе внимание всего мира. Весь мир против ритуальных обвинений еврейского народа в людоедстве — обвинений, основанных исключительно на злой корысти, пользующейся грубым суеверием».

Дружно откликнулись киевские рабочие — в этот день, 4 октября, бастовало много предприятий. Про Подол я могу сказать — бастовало большинство предприятий и мастерских. Шествий, демонстраций не было, так было решено во избежание провокаций погромщиков. Мы проводили закрытые митинги и собрания.

Стачки протеста были не только в Петербурге, рабочие которого всегда были впереди, забастовки протеста были во многих других городах.

Дело это было настолько подло состряпанным, что даже тщательно подобранные присяжные заседатели не могли не вынести оправдательный приговор Бейлису.

Дело Бейлиса имеет не просто исторический интерес. Империализм создал условия для расцвета расизма, шовинизма, человеконенавистничества. Ведь по сути российский царизм оказался в известной мере учителем немецкого гитлеризма и ныне процветающих в США и других империалистических странах расизма и шовинизма. В негритянских процессах мы видим отзвуки цар-

ской охранки и юстиции, состряпавших дело Бейлиса. Революция колониальных народов нанесла удар по расизму и империалистическому человеконенавистничеству, но нельзя думать, что с ними покончено. Наоборот, чем ближе могила империализма, тем острее он будет хвататься за расистские приемы и жестокости. Это надо помнить, особенно революционерам, коммунистам.

Говорят: «Гони природу в дверь, она влетит в окно». Парадоксально, но факт, что природа империализма, порождающего расизм, влетела сегодня через «сионизм», при воздействии американского империализма, в окно государства Израиль, которое проводит расистскую политику и разбойно-грабительские действия по отношению к арабскому населению и близлежащим арабским государствам. Подбадриваемые щедрой помощью и руководством империалистов США, сионисты Израиля пошли на завоевательную, империалистическую войну с арабскими государствами, оккупируя их земли и применяя там расистские человеконенавистнические приемы насилия. На первый взгляд может показаться странным, что расизм в подлой его форме нашел свое место в Израиле, население которого страдало ранее от расизма. Но такова природа империализма, а сионисты — не народ Израиля — являются империалистами-расистами. Надо всегда помнить, что борьба против расизма есть борьба против империализма.

Запрещение чествования Шевченко было такой превосходной, великолепной, на редкость счастливой и удачной мерой с точки зрения агитации против правительства, что лучшей агитации и представить себе нельзя. Я думаю, что все наши лучшие социал-демократические агитаторы против правительства никогда не достигли бы в такое короткое время таких головокружительных успехов, каких достигла в противоправительственном смысле эта мера.

После этой меры миллионы и миллионы обывателей стали превращаться в сознательных граждан и убеждаться в правильности того ленинского изречения, что Россия есть «тюрьма народов». Так оно и было. Миллионы рабочих и трудящихся Киева, других городов и передовых сел и деревень Украины прорвали фронт черносотенцев, надломили решетки «тюрьмы народов» и праздновали 100-летний юбилей Шевченко. Собрания и митинги рабочих, трудящихся и студентов, посвященные Шевченко, были ответом на запрет правительства.

Со специальной статьей выступила наша «Правда», в которой

была дана высокая оценка Шевченко как великого народного поэта; она призывала рабочих протестовать против запрещения юбилея. Киевский комитет партии выступил со специальной листовкой, в которой юбилей Шевченко связывался с политикой и революционной борьбой.

Тот факт, что наша партия приняла активное участие в праздновании юбилея Шевченко и дала правильное принципиальное направление этому празднованию, поднял авторитет нашей партии в глазах тех рабочих и трудящихся и даже части интеллигенции, которые принимали близко к сердцу национальные моменты в жизни Украины, и сплотил вокруг партии еще большее количество передовых рабочих и трудящихся.