Подготовка политической реформы

Через три недели после партийной конференции, 21 июля, Политбюро постановило произвести до конца года во всех партийных организациях новые перевыборы снизу доверху и подготовить документы, необходимые для реформы политической системы [1357].

29 июля Пленум ЦК КПСС утвердил постановление Политбюро о создании Комиссии ЦК КПСС под председательством М.С. Горбачёва для подготовки предложений, связанных с осуществлением реформы. В Комиссию было включено 79 человек [1358].

Подготовка поправок к Конституции СССР была поручена А.И. Лукьянову и Г.Х. Шахназарову [1359].

31 июля «Правда» опубликовала Постановление Пленума ЦК КПСС «О практической работе по реализации решений XIX Всесоюзной конференции КПСС». В нём говорилось: «Осуществить практические шаги по разграничению функций партийных комитетов и Советов народных депутатов». «Исключить впредь принятие совместных постановлений партийных комитетов и исполнительно - распорядительных органов Советов. Решительно пресекать попытки работников партийного аппарата вмешиваться в осуществление полномочий советских органов» [1360].

«Отречение от престола» необходимо было облечь в юридическую форму. Поэтому далее в опубликованном постановлении ставилась задача: «Подготовить и представить на всенародное обсуждение в октябре 1988 года проекты Закона об изменениях и дополнениях Конституции СССР и Закона о выборах народных депутатов СССР, провести эти выборы в марте 1989 г....созвать в апреле 1989 года съезд народных депутатов СССР, который изберёт Верховный Совет СССР» [1361].

Одновременно предлагалось «развернуть в Верховном Совете СССР работу над проектами законов о молодёжи, о правах профсоюзов, о добровольных обществах, органах общественной самодеятельности и иных самодеятельных объединениях, о печати, других законодательных актов, вытекающих из реформы политической системы», «подготовить к началу 1989 года необходимые материалы по вопросам совершенствования межнациональных отношений в СССР для рассмотрения на Пленуме ЦК КПСС». «До середины 1989 г. осуществить в основном судебную реформу, перестройку деятельности прокуратуры, арбитража, следственных органов, адвокатуры, юридической службы в народном хозяйстве, провести работу по совершенствованию уголовного законодательства» [1362].

Характеризуя значение XIX партийной конференции, М.С. Горбачёв пишет, что она стала «по - настоящему поворотным моментом, после которого перестройка начала приобретать необратимый характер» [1363].

Позднее М.С. Горбачёв заявил: «Мы имели иллюзию улучшить социализм», но «должны были от неё отказаться». Когда же, если верить ему, он и его соратники «избавились» от этой «иллюзии»? Оказывается, «к 1988 году». Поэтому, считает М.С. Горбачёв, «перестройку можно датировать этим временем. Всё остальное - прелюдия перестройки» [1364].

Однако если «к 1988 г.» Генеральный секретарь и его ближайшее сподвижники избавились от «иллюзии» «улучшить социализм», получается, что замышлявшаяся ими политическая реформа была направлена не на совершенствование советской системы, в чём они клялись с высоких трибун, а на её разрушение.

В связи с этим бывший пресс - секретарь М.С. Горбачёва А.С. Грачёв задаётся вопросом: «Могли вчерашний секретарь крайкома, многоопытный функционер, не понимать, что разделить партию и государство, сросшиеся как сиамские близнецы, - - значило рисковать, что ни один из них - ни партия, ни государство - не переживёт этой операции» [1365].

Мог ли не понимать этого Михаил Сергеевич? На этот вопрос однозначно можно ответить: не мог. В связи с этим следует привести те возражения, которые он выдвигал в 1984 г., когда данный вопрос был поднят при подготовке нового варианта программы партии. «Ведь у нас, товарищи, - заявил он тогда, - нет механизма, обеспечивающего саморазвитие экономики... В этих условиях, если первые секретари партийных комитетов отдадут экономику на откуп хозяйственникам - у нас всё развалится» [1366].

Так видел он проблему «отречения от престола» четыре года назад. Теперь он пытался убедить своих соратников, всю партию и народ, что это единственный путь к возрождению.

«1 августа, - пишет М.С. Горбачёв, имея в виду 1988 г., - я поехал в отпуск, как всегда в Крым» [1367]. Вместе с ним отправился и А.С. Черняев. «С 1 августа по 4 сентября, - пишет Анатолий Сергеевич, - я провёл с Горбачёвым в «Заре», т.е. уже на новой даче в Крыму. Той самой форосской, которой через три года предстояло так своеобразно «прославиться» [1368].

Несмотря на то, что к тому времени М.С. Горбачёв, по его признанию, разуверился в социализме, 7 августа 1988 г. он начал готовить брошюру под названием «О социализме». Одна из мыслей брошюры - показать, что перестройка направлена на то, чтобы «раскрыть потенциал социалистического строя» [1369].

Так Генеральный секретарь продолжал дурачить не только свою партию, но и всех советских людей.

Главные его усилия в тот момент были направлены на то, чтобы «разработать концепцию преобразования партаппарата, и в первую очередь - самого Центрального Комитета» [1370]. В результате на свет появилась записка от 24 августа 1988 г. «К вопросу о реорганизации партийного аппарата». В ней «передача функций по оперативному управлению экономикой от соответствующих отделов ЦК правительству» связывалась с сокращением партийного аппарата [1371]. Речь шла об увольнении «700–800 тыс. человек» [1372], в том числе половины работников аппарата ЦК [1373], которых к осени 1988 г. насчитывалось 3215 человек: 1940 «ответственных» и 1275 технических сотрудников [1374].

5 сентября М.С. Горбачёв вернулся в Москву [1375], 8 сентября его записка была рассмотрена и одобрена на заседании Политбюро [1376].

Характеризуя эволюцию М.С. Горбачёва, В.И. Воротников пишет: «...считаю, что именно в 1988 г. он окончательно встал на путь переориентации перестройки» [1377]. К этим словам следует сделать только одно уточнение: не окончательно, а открыто. Одновременно, по словам В.И. Воротникова, М.С. Горбачёв начал менять отношение к своей прежней команде и избавляться от прежних соратников.

«Это, - подчёркивает В.И. Воротников, - стало особенно явно проявляться после марта 1988 г., когда уже складывается новая команда «единомышленников». Эту ситуацию почувствовал и я. Отношение ко мне стало меняться. От былых откровенных, дружеских бесед, советов не осталось и следа... Так Генеральный секретарь предал всех до одного, с кем начинал в марте 1985 г. Так реализовал «новое мышление» в кадровой политике Политбюро ЦК его генсек» [1378].

Своё новое отношение к бывшим соратникам по перестройке М.С. Горбачёв продемонстрировал 30 сентября, когда состоялся новый Пленум ЦК КПСС. По одним сведениям, «Пленум прошёл за час» [1379], по другим, «длился не более получаса» [1380]. За это время без всякого обсуждения были приняты очень важные решения [1381].

Прежде всего были отправлены в отставку А.А. Громыко, П.Н. Демичев, В.И. Долгих, М.С. Соломенцев, А.Ф. Добрынин. Кандидатами в члены Политбюро стали А.В. Власов и А.П. Бирюкова. В.М. Чебриков был переведён в Секретариат. В.А. Медведев стал членом Политбюро, Б.К. Пуго рекомендован на пост председателя КПК, В.И. Воротников - на пост председателя Президиума Верховного Совета РСФСР, А.В. Власов - на должность председателя Совета министров РСФСР. М.С. Горбачёва Пленум рекомендовал на пост председатели Президиума Верховного Совета СССР, А.И. Лукьянова - на пост его заместителя [1382].

Пленум ликвидировал большинство отраслевых отделов ЦК КПСС. Было создано несколько Комиссий: Е.К. Лигачёв и В.П. Никонов возглавили комиссию по сельскому хозяйству, В.А. Медведев - идеологическую комиссию, А.Н. Яковлев - международную, В.М. Чебриков - правовую, Н.Н. Слюньков - социально - экономическую, Г.П. Разумовскии - комиссию партийного строительства [1383].

М.С. Горбачёв избавился от двух своих недавних союзников (А.А. Громыко и М.С. Соломенцева), благодаря которым получил возможность занять пост генсека, а ещё двух союзников (Е.К. Лигачёва и В.М. Чебрикова) отодвинул в сторону.

Перестройка подходила к своей решающей черте. На первый план выдвигались новые задачи. Для их решения требовались новые люди.

Вместо М.В. Чебрикова «по рекомендации А.Н. Яковлева на пост председателя Комитета государственной безопасности был выдвинут В.А. Крючков» [1384].

«Моё мнение по кандидатуре Крючкова, - пишет М.С. Горбачёв, - поддержали Чебриков и особенно активно Яковлев. Они давнишние знакомые и в тот момент особенно сблизились» [1385]. Однако А.Н. Яковлев утверждал, что В.М. Чебриков был против кандидатуры В.А. Крючкова [1386]. Сожалел позднее по поводу своих рекомендаций и сам Александр Николаевич [1387].

Указ о назначении нового председателя КГБ СССР появился 1 октября 1988 г. [1388].

Понимали ли он и его коллеги, какую роль отводит им главный стратег перестройки? Частично ответ на этот вопрос дают воспоминания В.А. Медведева. Когда 15 июля в Варшаве Михаил Сергеевич предложил ему взять в свои руки идеологию, Вадим Андреевич понял это так: «Принять предложение Горбачёва означало обречь себя на роль идеологического камикадзе» [1389].

Как же отреагировал он на это? Принял сделанное ему предложение.

Есть основания подозревать, что подобным образом вели себя и некоторые другие руководители партии, уже начавшие понимать, куда ведёт политика М.С. Горбачёва, но не пожелавшие уходить от кормила власти.

Существует мнение, что 30 сентября произошёл мини coup d'Etat [1390].

Как уже отмечалось, с начала 1988 г. М.С. Горбачёв стал ограничивать роль Секретариата ЦК КПСС в руководстве партией. После сентябрьского 1988 г. Пленума ЦК КПСС на этом пути был сделан ещё более радикальный шаг.

На протяжении десятилетий Секретариат являлся рабочим органом ЦК КПСС. Он собирался регулярно раз в неделю по вторникам и коллегиально решал все текущие вопросы. Заседания Секретариата обычно проводил секретарь ЦК, занимавший в партийной иерархии второе после генсека место.

3 октября на первом же после Пленума заседании М.С. Горбачёв заявил: «Необходимость проведения Секретариата будет определять генсек. Вести заседания Секретариата по очереди - ежемесячно». «Так, - отмечает В.И. Воротников, - Горбачёв свёл функции Секретариата на нет. Провёл пару заседаний, несколько Медведев. И всё» [1391].

«После создания комиссий, - вспоминает Е.К. Лигачёв, - заседания Секретариата прекратились сами собой. Партия оказалась лишена оперативного штаба руководства... Секретариат не собирался около года» [1392]. В 1989 г. заседания Секретариата возобновились, но они уже не имели регулярного характера [1393].

В результате Е.К. Лигачёв как человек, который до этого не только курировал идеологию и кадры, но и вёл заседания Секретариата, фактически играя роль второго секретаря, утратил своё прежнее положение в центральном аппарате партии.

1988 г. характеризовался кадровыми переменами и на уровне отдельных союзных республик.

Ещё в ноябре 1987 г. умер первый секретарь ЦК КП Литвы П.П. Гришкявичус [1394], преемником которого стал Р. Сангайло [1395]. В начале 1988 г. К.М. Багирова на посту первого секретаря ЦК КП Азербайджана заменил А.Х. Везиров [1396], К.С. Демирчяна на посту первого секретаря ЦК КП Армении - С.Г. Арутюнян [1397], Б.И. Усманходжаева на посту первого секретаря ЦК КП Узбекистана - Р. Нишанов [1398]. Накануне партийной конференции первый секретарь КП Эстонии К.Г. Вайно уступил своё место В.И. Вялясу [1399], в сентябре первый секретарь ЦК КП Латвии Б.К. Пуго - Янасу Вагрису [1400], в октябре первый секретарь ЦК Компартии Литвы Р. Сангайло - А. М. К. Бразаускасу [1401].

Как уже отмечалось в 1986–1989 гг. сменилось 90 процентов секретарей обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик. Первоначально это обновление производилось путём выборов, в 1988–1989 гг. каждый второй «новоизбранный» был кооптирован [1402].

Подобным же образом обстояло дело и на других уровнях. «Из числа вновь избранных работников» «партийных комитетов» в 1988 г. было кооптировано «более четверти», в 1989 г. - ещё 20 процентов. «Это значит, что почти половина секретарей райкомов, горкомов и окружкомов не получила предварительный мандат доверия своих товарищей на партийных конференциях» [1403].

И это называлось расширением демократии.

Едва только завершился сентябрьский Пленум, как возглавляемая А.И. Лукьяновым и Г.Х. Шахназаровым комиссия представила поправки к Конституции. 5 октября 1988 г. они направили М.С. Горбачёву свои предложения о порядке обсуждения проекта политической реформы [1404].

22 октября на страницах печати появился проект закона «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) СССР» [1405]. 23 - го - проект «О выборах народных депутатов СССР» [1406].

25 ноября, в пятницу, «общенародное» обсуждение законопроектов, направленных на реформирование советской политической системы, завершилось. Теперь ЦК КПСС и Верховному Совету СССР необходимо было собрать поступившие предложения и замечания, подвергнуть их рассмотрению и внести соответствующие коррективы в обсуждавшиеся законопроекты.

Однако уже в понедельник, 28 - го, состоялся Пленум ЦК, посвящённый вопросу «О мерах по осуществлению реформы в области государственного строя» [1407], а 29 ноября - 1 декабря Внеочередная сессия Верховного Совета СССР одобрила законопроекты [1408].

Данный факт свидетельствует о том, что «общенародное» обсуждение имело чисто фиктивный характер. Ни с партийным, ни с народным мнением «архитекторы перестройки» не собирались считаться.

1 декабря М.С. Горбачёв подписал Постановление Президиума Верховного Совета СССР «О порядке введения в действие Закона СССР «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) СССР». 3 декабря он появился в печати. Согласно этому закону, в Советском Союзе учреждался новый законодательный орган - Съезд народных депутатов, который получил право избирать постоянно действующий Верховный Совет [1409].

4 декабря в печати появился закон «О выборах народных депутатов СССР». По этому закону, общее количество народных депутатов определялось в 2250 человек, из которых 1500 подлежали избранию общенародным голосованием на альтернативной основе, 750 - делегировались общественными организациями [1410].

А поскольку ЦК КПСС имел возможность определять состав этих 750 депутатов по своему усмотрению, чтобы обеспечить преобладание на Съезде народных депутатов, ему требовалось получить на альтернативных выборах лишь 376 мандатов из 1500, т.е. всего 25 процентов.

Таким образом, избирательный закон гарантировал Горбачёвскому руководству партии на съезде народных депутатов необходимое большинство.

Эстонский почин

Одна из особенностей 1988 г. заключалась в активизации общественной жизни. Показателем этого стала начавшаяся весной «митинговая кампания». За год только в Москве прошло «более 600 несанкционированных митингов» [1411].

Их руководителями были неформальные организации, в развитии которых с этого момента начинается совершенно новый этап.

Как уже отмечалось, 6 марта ведущий научный сотрудник Института государства и права АН СССР Б. Курашвили выступил с идеей объединения сторонников перестройки и создания с этой целью Демократического союза или же Народного фронта в поддержку перестройки.

25 апреля Б. Курашвили озвучил идею создания Союза демократических сил на очередном заседании ленинградского клуба «Перестройка». «Именно под этим названием, - пишет А.Ю. Сунгуров, - планировалось в апреле - мае создание массового движения в поддержку перестройки» [1412].

Кем планировалось, А.Ю. Сунгуров не уточняет. Но показательно, что тогда же эта идея была высказана Б. Курашвили в беседе с сотрудником АПН В. Телегиным, после чего 26 - го появилась на страницах советской печати в Эстонии, 27 - го в Латвии [1413].

Это значит, что она полностью поддерживалась теми учреждениями (ЦК КПСС - А.Н. Яковлев и КГБ СССР - В.М. Чебриков), которые курировали АПН.

В те самые апрельские дни, когда было положено начало созданию Народного фронта Эстонии, в Москве возникла «Межклубная партийная группа, объединившая коммунистов - членов неформальных клубов и организаций». В неё вошли «Демократическая перестройка», «Перестройка - 88», «Народное действие», «Социальная перестройка», лидерами которых были Г.Г. Гусев, В.Н. Лысенко, И.Б. Чубайс, С.Б. Шеболдаев [1414].

7–10 мая под Москвой состоялся учредительный съезд Демократического союза, получивший известность под названием «Дээс». На этом съезде присутствовало около 100 человек из 14 городов. Главную роль играли В.И. Новодворская и В.В. Жириновский [1415].

«Дээс» провозгласил борьбу за достижение следующих целей: а) восстановление частной собственности и переход к рыночной экономике, б) «роспуск СССР и создание заново конфедерации независимых государств с установлением верховенства республиканских законов над союзными», в) «ликвидация руководящей и направляющей роли КПСС», г) «отмена обязательного изучения общественных наук на основе марксизма - ленинизма» [1416].

«С начала митинговой кампании на Пушкинской площади, - пишет один из участников неформального движения того времени А.В. Шубин, - пришёл «сигнал сверху». Руководитель НИИ культуры В. Чурбанов, возглавлявший в Советской социологической ассоциации комиссию по проблемам самодеятельных объединений, предложил созвать конференцию неформалов». Речь шла о создании Народного фронта в поддержку перестройки, который должен был стать «приводным ремнём» КПСС [1417].

«Партийные организации оказали этому мероприятию живейшее содействие», а уже известный нам Г. Пельман «дал понять», что вопрос курирует А.Н. Яковлев [1418].

5 июня в Москве во дворце молодёжи открылся «форум демократической общественности» [1419], в котором принял участие Ю.Н. Афанасьев [1420]. Главным его итогом стало решение о создании Организационного комитета Московского народного фронта [1421]. 12 июня новая конференция утвердила его программу [1422]. И хотя в Оргкомитете возник раскол между социалистами и либералами [1423], 29 июля было объявлено о создании Московского народного фронта [1424].

В Ленинграде вопрос о создании подобной организации под названием «Союз демократических сил» был рассмотрен на заседании клуба «Перестройка» 25 мая. 8 июня во Дворце культуры имени Ильича возник Инициативный комитет Народного фронта Ленинграда, позднее из - за разногласий преобразованный в организацию «За Народный фронт» [1425].

Тогда же в Литве появилась организация, получившая название «Движение за перестройку» или «Саюдис» (Союз).

Начало «Саюдису» было положено 3 июня 1988 г. на собрании в здании Академии наук, на котором была избрана инициативная группа из 35 человек [1426], как специально подчёркивает один из них, писатель Витаутас Петкявичус, никого не представлявших, кроме самих себя, и «не знавших до этого момента друг друга». Вёл собрание академик Э. Вилкас [1427].

7 июня информация о прошедшем собрании и созданном на нём «Движении за перестройку» появилась на страницах вильнюсской газеты «Вечерние новости». Здесь же был опубликован список инициативной группы [1428].

В Латвии, как и в Эстонии, поворотную роль сыграл Расширенный пленум творческих союзов республики, состоявшийся 1–2 июня 1988 г. На этом пленуме представитель Академии художеств Маврик Германович Вульфсон не только поставил под сомнение факт социалистической революции 1940 г. в Латвии, но и заявил, что на самом деле это была оккупация, совершённая Советским Союзом на основании секретного соглашения с Германией [1429].

Можно было бы понять, если бы эти слова были сказаны на антисоветском митинге, но они прозвучали в стенах Дома политического просвещения ЦК Компартии Латвии в присутствии всего руководства республики. Можно было бы понять, если бы с подобной речью выступил кто - нибудь из диссидентов, но её произнёс член КПСС с 1940 г., преподаватель истории КПСС, бывший офицер контрразведки [1430]. Можно было бы понять, если бы произнесённые М. Вульфсоном слова только эхом отдались за стенами этого здания, однако буквально через несколько дней как своеобразное руководство к действию они появились в печати, и не в какой - нибудь, а в официальной, следовательно, подцензурной, и не где - нибудь, а в «Учительской газете».

Участники пленума «направили в адрес XIX партийной конференции радикальные требования: Латвия должна стать суверенным государством с латышским языком в качестве единственного государственного» и, оставаясь в составе СССР, «получить независимое представительство в ООН, собственные военные формирования с командованием на латышском языке, экономическое самоуправление и право запрещать иммиграцию из других республик СССР». По существу речь тоже шла о конфедерации [1431].

На этом пленуме прозвучало предложение создать Народный фронт Латвии. Через несколько дней оно было озвучено по республиканскому телевидению [1432]. «В июне - июле» возникла «инициативная группа» [1433]. Несмотря на лето - время отпусков, вскоре в списках членов Народного фронта Латвии значилось несколько десятков тысяч человек. Штаб фронта расположился в здании Союза писателей республики [1434].

Лётом 1988 г. в Прибалтике стали создаваться партии, которые открыто провозгласили курс на независимость. Так возникли Партия национальной независимости Эстонии [1435] и Движение за национальную независимость Латвии. Причём последнее возглавил бывший заместитель председателя Совета министров Латвии, член КПСС Э. Берклавс [1436]. А существовавшая с 1978 г. Лига свободной Литвы, действовавшая до этого нелегально, начала внедряться в «Саюдис» [1437].

Тогда же лётом была сделана попытка объединить оппозицию трёх прибалтийских республик. С этой целью 8–10 июля группа «Хельсинки - 86» провела совещание представителей «национально - демократических движений» Латвии, Литвы и Эстонии. В совещании принимал участие представитель Украины [1438].

Вскоре после этого один из руководителей названной группы, Ю. Видиньш, получил приглашение в Москву на встречу с американским послом. Какова была цель этого приглашения, мы не знаем. Но известно, что после этого Ю. Видиньш стал встречаться с вторыми секретарями американского посольства, уже известными нам Сюзеном Вагнером и Томасом Грэхемом. Причём, поскольку эти встречи имели регулярный, ежемесячный характер, можно утверждать, что названные сотрудники посольства США курировали национальное движение в Прибалтике [1439].

Бывший руководитель Госплана Эстонии В. Паульман утверждает, что тогда же, лётом 1988 г., США собрали представителей рождающихся народных фронтов в Варшаве для обсуждения идеи создания «Черноморско - балтийского союза» [1440].

«В начале августа 1988 г.» М.С. Горбачёв направил в Прибалтику А.Н. Яковлева [1441]. 8–11 августа Александр Николаевич посетил Латвию [1442], 1 1–13 августа - Литву [1443]. Выступая 11 августа на собрании в Академии наук Литовской ССР, он заявил: «Когда Ленин писал о суверенных республиках, он говорил, что лишь два вопроса составляют общесоюзный интерес - оборона и внешняя политика... оборона это понятно, а вот внешняя политика...». Тут Александр Николаевич сделал паузу, давая понять, что над этим вопросом ещё следует подумать [1444].

Тем самым в августе 1988 г. член Политбюро ЦК КПСС, заведующий Отделом пропаганды ЦК, один из ближайших сподвижников генсека открыто признал, что является сторонником превращения СССР если не в содружество, то в конфедерацию. Это заявление было сделано в небольшом зале Академии наук, но уже 16 августа опубликовано на страницах республиканской «Комсомольской правды».

«Поездка Яковлева, которую прибалты восприняли как поддержку Горбачёвым их чаяний, - пишет Д. Мэтлок, - воодушевила демократические силы в Прибалтике» [1445].

Завершив своё путешествие, Александр Николаевич отправился в Крым и в тот же день доложил М.С. Горбачёву о его результатах. По свидетельству Михаила Сергеевича, А.Н. Яковлев «заверил» его, что «все прибалты за перестройку, за Союз», поэтому «нам не следует выступать с позиции осуждения народных фронтов,...нужно сотрудничать с ними» [1446].

«Этот оптимизм успокаивал, - пишет М.С. Горбачёв, - но показался мне чрезмерным. Первые признаки опасности, угрожавшей Союзу, я почувствовал именно тогда, правда, всего лишь как симптом, как один из вариантов развития событий, который мы в состоянии исключить» [1447].

В чём именно заключались «первые признаки опасности, угрожавшей Союзу», М.С. Горбачёв не указывает. Между тем, по свидетельству А.Н. Яковлева, вернувшись из прибалтийских республик, он «в частном порядке предложил предоставить им автономию в рамках конфедерации», но «ни Горбачёв, ни другие члены Политбюро его не поддержали» [1448].

«Автономия в рамках конфедерации», это, как говорил один из чеховских героев, «сапоги всмятку». Одно из двух: или автономия и тогда федерация, или конфедерация и тогда никакой автономии. Эти тонкости Александр Николаевич хорошо понимал. Поэтому предложенная им абракадабра имела только один смысл: под дымовой завесой автономизации протащить идею конфедерации. Это значит, что уже лётом 1988 г. он пытался перевести решение вопроса о разрушении СССР в практическую плоскость и хотел начать с Прибалтики.

«Тогда, - утверждал позднее А.Н. Яковлев, - я предлагал в общем - то сложный, но простой выход - это создание, по крайней мере на опыте хотя бы прибалтийских государств, конфедерации и особого статуса, как, скажем, было при Петре I», но «руководство ЦК отнеслось к этим соображениям мало сказать недоброжелательно, но с отрицательным запалом, что дымом пахло» [1449].

Как явствует из дневника В.И. Воротникова, А.Н. Яковлев проинформировал членов Политбюро о результатах своей поездки в Прибалтику 18 августа [1450]. Видимо, это заседание, называя его, правда, сентябрьским, описал Е.К. Лигачёв. По его словам, в Политбюро столкнулись два совершенно разных мнения: если А.Н. Яковлев утверждал, что в Литве всё благополучно [1451], то В.М. Чебриков охарактеризовал сложившуюся там ситуацию как критическую и заявил, что Компартия Литвы находится перед лицом раскола [1452].

Как же реагировал на это руководящий орган партии?

«После того случая, - вспоминает Е.К. Лигачёв, - литовская проблема ни разу не возникала на заседаниях Политбюро - до того времени, когда раскол в Компартии Литвы не стал реальной угрозой» [1453].

Между тем 31 августа 1988 г. Совет министров СССР принял решение «подготовить Белорусскую, Литовскую, Латвийскую и Эстонскую ССР, Татарскую АССР и Свердловскую область к переводу на хозрасчёт» и поручил завершить составление необходимых для этого документов к 15 октября [1454]. В связи с этим 21–23 сентября в Риге состоялось совещание, на котором был принят документ под названием «Согласованные основные принципы республиканского хозрасчёта» [1455]. Главное место в этом документе занимал вопрос о собственности.

«Государственной собственностью союзной республики, - говорилось в нём, - являются земля, недра, внутренние воды и территориальные воды и шельф моря, леса и атмосфера, всё имущество, приобретённое и созданное за счёт государственных средств и находящееся на территории республики».

Далее уточнялось: «К государственной собственности союзной республики относятся предприятия, организации и хозяйства, банки, сети (системы) транспорта и энергетики, государственные учреждения и объекты инфраструктуры, финансовые ресурсы, овеществлённые в средствах производства, проектно - конструкторской документации и других ценностях, а также другие производственные и непроизводственные объекты» [1456].

Чтобы на этот счёт не возникало никаких сомнений, далее говорилось: «...союзное подчинение предприятий, организаций и хозяйств, банков, транспортных и энергетических систем, средств и систем сетей связи, находящихся на территории союзной республик, отменятся». Исключение делалось только для объектов Министерства обороны СССР. Причём подчёркивалось, что они могут находиться на территории республики только «на основе долгосрочного договора между Союзом и республикой» [1457].

Важное место в этом документе занимал вопрос о финансах. «В компетенцию хозрасчётной республики входит организация банковского дела и денежного обращения, включая введение собственной валюты». «Порядок налогообложения, размеры налогов и платежей определяется государственной властью республики самостоятельно». «Для выполнения общесоюзных функций из бюджета союзной республики делаются отчисления в госбюджет СССР» [1458].

Что же предполагалось сохранить в руках союзного правительства: «Союзная республика делегирует органам государственной власти СССР функции управления общесоюзного масштаба: обеспечение обороноспособности СССР и проведение внешней политики СССР». Причём это не распространялось на внешнеэкономическую деятельность республик [1459].

Таким образом, решения Рижского совещания показывают, что сторонники республиканского хозрасчёта ставили перед собою цель ликвидации СССР как федеративного государства и превращения его в такую конфедерацию, которая скорее представляла бы собою содружество самостоятельных государств. Это вполне укладывалось в ту модель «реформирования» Советского Союза, о которой 11 августа в Вильнюсе заявил А.Н. Яковлев.

Кто принимал участие в Рижском совещании? Это были председатель Госплана Литовской ССР Б.А. Зайнаускас, директор Института экономики Литовской ССР Э.А. Вилкас, председатель Госплана Латвийской ССР М.А. Раман, директор НИИ АПК Латвийской СССР А.А. Калниньш, председатель Госплана Эстонской ССР и директор Института экономики АН Эстонской ЭССР Р.А. Отсасон [1460].

Поскольку Р. Отсасон возглавил Госплан Эстонии после того, как 8 сентября ушёл в отставку В. Паульман, то подготовку Рижского совещания можно датировать не ранее 8 - не позднее 20 сентября. Иначе говоря, она началась вскоре после того, как М.С. Горбачёв вернулся из отпуска.

Нетрудно понять, что три председателя республиканских Госпланов были делегированы на это совещание правительствами своих республик и выражали на нём не своё личное мнение. Но руководители республиканских правительств вряд ли пошли на такой шаг, не согласовав его с руководством республиканских партий, а те, в свою очередь, не поставив об этом в известность Москву. В связи с этим возникает вопрос: кто был инициатором Рижского совещания, а это значит, инициатором разрушения СССР? Вильнюс, Рига, Таллинн или Москва?

Показательно, что через некоторое время, 16 ноября, «Литературная газета» поместила на своих страницах обширное интервью с Р. Отсасоном, в котором он конкретизировал некоторые положения «рижской резолюции» [1461]. По сути дела это была её реклама.

Неудивительно поэтому, как утверждает Е.К. Лигачёв, что несмотря на то, что в ЦК КПСС поступала негативная информация о положении дел в Прибалтике, происходившие здесь процессы «выдавались чуть ли не за пример перестройки» [1462].

В результате «народные фронты, возникшие в Прибалтике, - пишет один из биографов М.С. Горбачёва, - как «великий почин» начали распространяться по всей территории СССР, захватывая вслед за Кавказом Молдавию, Среднюю Азию и добрались до Украины» [1463]. «Прибалты, как более опытные и организованные», - пишет М.С. Горбачёв, - помогали консолидации оппозиции в Армении и Молдавии [1464].

Эта помощь не ограничивалась только названными республиками. Михаил Сергеевич утверждает, что лётом 1988 г., «в июне», возник Народный фронт Грузии [1465]. На самом деле это событие произошло через год. А в 1988 г. в Латвии «в сотрудничестве» с руководством Союза писателей Грузии в здании Союза писателей был основан «Секретариат Народного фронта Грузии», работу над созданием которого тогда парализовал КГБ [1466].

Подобную же позицию заняло руководство Таджикистана, где вплоть до начала 1989 г. процесс создания неформальных организаций не пошёл дальше молодёжных дискуссионных клубов [1467]. Так же развивались события в Киргизии, где идея народного фронта была торпедирована местными властями [1468].

В тот самый день, когда А.Н. Яковлев завершил свой визит в Литву, 13 августа, представители неформальных организаций собрались в Ялте на секретное совещание [1469].

Информируя М.С. Горбачёва об этой встрече, Г.Н. Шахназаров писал: «Тревожно, что национальные группировки («Крунк» в Карабахе, «Партия национальной независимости» в Эстонии, «Движение за национальную независимость Латвии» и др.) не намерены замыкаться в национальных границах. Они уже предпринимают шаги к взаимодействию и на недавних сборах в Ялте практически выработали единую платформу. Причём на руководящую роль в этом альянсе претендует «ДС», открыто выступающий против социализма». В связи с тем, что пленум по национальному вопросу был отложен до лета 1989 г., Г.Х. Шахназаров рекомендовал созвать совещание руководителей республик [1470].

Вслед за этим неформалы собрались в Ленинграде.

«Успехом «фронтовиков», - пишет А.В. Шубин, - стала конференция «народных фронтов» в Ленинграде 26–28 августа 1988 г. Присутствовали делегаты 70 организаций, что позволило создать сеть инициативных групп Народного фронта по всей стране» [1471]. Более того, 30 представленных на конференции организаций договорились о создании инициативной группы по созданию «Народного фронта СССР» [1472].

После этого объединение оппозиции пошло более быстрыми темпами.

Ещё в 1987 г. возник Украинский хельсинский союз, который в 1988 г. встал на путь объединения украинской оппозиции. В июле он провёл учредительный съезд, принявший «Декларацию принципов» с требованием восстановления украинского государства [1473]. В сентябре формирование новой организации, получившей название «Рух», было завершено [1474].

1 октября 1988 г. открылся учредительный конгресс Народного фронта Эстонии. С приветственным словом к собравшимся обратился первый секретарь ЦК Компартии республики В. Вяляс [1475].

8–9 октября состоялся учредительный съезд Народного фронта Латвии, который проходил в Доме политического просвещения и транслировался по телевидению и радио. В качестве гостей в зале находились секретари ЦК Компартии Янис Вагрис, Анатолий Горбунов, Ивар Кезберс, Виталий Соболев, председатель КГБ Эдмундс Йохансон [1476]. С приветственной речью к собравшимся обратился Я.Я. Вагрис [1477], который к тому времени сменил на посту первого секретаря ЦК Компартии Латвии уехавшего в Москву Б.К. Пуго [1478].

Из воспоминаний одной из участниц этого съезда: «Открытие его было торжественным, зал был украшен прежде запретным красно - бело - красным национальным латвийским флагом. Делегаты пели государственный гимн времён независимости «Боже, благослови Латвию», многие плакали. Эмоции бушевали, царила эйфория, то и дело гремели аплодисменты, шли горячие, острые споры, временами умиротворяемые совместным исполнением популярных латышских песен... Неоднократно с трибуны звучало утверждение о том, что Латвия в 1940 году была оккупирована советскими войсками и незаконно включена в состав СССР» [1479].

Руководящую роль на съезде играли «известные в республике юристы» Юрис Боярс, Илмар Бишерс, Роман Апситис [1480].

Как вспоминает руководитель правозащитной группы «Хельсинки - 86» Ю. Видиньш, их «Меморандум», который 31 января они представили в ЦК Компартии Латвии, «был использован при разработке документов расширенного пленума Правления Союза писателей Латвии в июне 1988 г., а также на Учредительном съезде Народного фронта Латвии» [1481].

В принятой на съезде программе говорилось: «Народный фронт Латвии выступает за формирование национальных отношений на основе ленинских принципов самоопределения и равноправия наций в союзе советских государств» [1482]. Это значит, что Народный фронт Латвии тоже взял курс на преобразование СССР в конфедерацию.

19 октября в Вильнюсе состоялось учредительное собрание белорусского историко - просветительского общества «Мартиролог Белоруссии» (аналог московского «Мемориала»), на котором «был избран Организационный комитет Белорусского народного фронта за перестройку «Адраджэньне» («Возрождение») [1483].

Через несколько дней, 22–23 октября прошёл учредительный съезд «Саюдиса» [1484], участников которого приветствовал новый первый секретарь ЦК Компартии Литвы А. Бразаускас [1485], который незадолго перед тем сменил на этом посту Р.Б. Сонгайла [1486].

Принятая «Саюдисом» программа не содержала требования выхода Литвы из состава СССР, но провозглашала, что «в Литовской ССР должны иметь силу только её законы» [1487].

Таким образом, осенью 1988 г. народные фронты трёх прибалтийских республик открыто провозгласили курс на превращение СССР в конфедерацию. На самом деле, как уже отмечалось, их устремления шли дальше этого.

На них начинают ориентироваться другие республики. «В ноябре 1988 г.» наиболее активные деятели Союза писателей Узбекистана создали народное движение «Бирлик» («Единство»), которое сразу же выдвинуло лозунг независимости республики, правда, пока в составе СССР [1488].

13 октября состоялось заседание Политбюро, на котором рассматривался вопрос о подготовке Пленума ЦК КПСС по межнациональным отношениям. Выступая на этом заседании, М.С. Горбачёв ни словом не обмолвился о тревожной ситуации, складывавшейся в Прибалтике [1489].

Может быть, он был плохо информирован? Ничего подобного.

Именно в это время «на одном из заседаний Бюро ЦК (Компартии Эстонии - А.О.) Вяляс предложил внести в Верховный Совет республики законопроект, содержащий норму о выполнении общесоюзных законов лишь в тех случаях, когда их одобряет республиканский парламент». После того, как присутствовавший на этом заседании руководитель республиканского КГБ К.Е. Кортелайнен выступил против предложения первого секретаря, «Вяляс объявил перерыв, пригласил Карла Ефремовича к себе в кабинет и пытался склонить его на свою сторону». Председатель КГБ республики не только проявил непреклонность, но и, связавшись по телефону с Москвой, тут же поставил в известность о происходящем нового председателя КГБ СССР В.А. Крючкова. Тот сразу же доложил обо всём М.С. Горбачёву, но не получил от него указаний [1490].

Характеризуя развивавшиеся в Прибалтике процессы, Г.Х. Шахназаров писал тогда генсеку: «Для успешного разрешения ситуации с Прибалтикой очень важно докопаться до существа их позиции. Мне кажется, она целиком продиктована установкой на выход из Союза» [1491].

«Накануне октябрьского праздника, - вспоминает В.А. Медведев, - у меня состоялся разговор с Горбачёвым о ситуации в Прибалтике. На следующий день он предложил выехать в Литву Слюнькову, в Эстонию - Чебрикову и в Латвию - мне. Поездки состоялись сразу после праздника» [1492]. В.А. Медведев находился в Латвии с 11 по 14 ноября [1493], в те же дни Н.Н. Слюньков посетил Литву [1494], а В.М. Чебриков - Эстонию [1495].

«О своём пребывании в Латвии, - пишет В.А. Медведев, - могу сказать одно - это было настоящее политическое пекло: шумные собрания, пикеты, транспаранты, острейшие дискуссии в аудиториях, на улицах и площадях.

В Москве ничего подобного ещё не было. Это был её завтрашний день» [1496].

«Медведев, Слюньков и Чебриков, - читаем мы в дневнике А.С. Черняева, - только что вернувшиеся из Латвии, Литвы и Эстонии... Все трое «в ужасе». Их днём и ночью пикетировали с плакатами: «Русские, убирайтесь вон!», «КГБ, МВД, Советская армия - в Москву!», «Долой диктатуру Москвы!», «Немедленный выход из Союза!», «Полный суверенитет!». Фанатизм, истерия уже захлестнули всё разумное» [1497].

К сожалению, в нашем распоряжении нет сведений о том, чем занимался в Эстонии В.М. Чебриков и, в частности, каким было содержание его беседы с В. Вялясом. Не исключено, что главная цель его поездки заключалась не в том, чтобы сорвать принятие Верховным Советом республики неконституционных решений, а в том, чтобы парализовать противодействие местного КГБ.

Во всяком случае, именно в это время Бюро ЦК Компартии Эстонии поддержало инициативу своего первого секретаря. Была она одобрена и Президиумом Верховного Совета республики [1498]. Перед решающим голосованием В. Вяляс собрал депутатов Верховного Совета - коммунистов, а они составляли подавляющее большинство - и предложил им поддержать Декларацию о суверенитете республики [1499].

Её обсуждение состоялось на заседание Верховного Совета Эстонии через день после приезда В.М. Чебрикова, 16 ноября. На этом заседании В. Вяляс взял на себя председательские функции. Декларация была принята почти единогласно [1500].

В декларации говорилось: «Суверенитет Эстонской ССР означает, что ей в лице её высших органов власти, управления и судебных органов принадлежит высшая власть на своей территории». Поэтому «Верховный совет декларирует верховенство законов Эстонской ССР на территории Эстонской ССР». «В соответствии с этим дальнейший статус республики в составе СССР должен быть определён Союзным договором» [1501].

Верховный Совет Эстонии не ограничился принятием названной декларации. В тот же день соответствующие поправки были внесены в Конституцию ЭССР [1502]. Более того, одной из этих поправок в республике была восстановлена частная собственность [1503]. В заключение Верховный Совет Эстонии обратился к Президиуму Верховного Совета СССР с предложением «разработать Союзный договор» [1504].

По существу, констатировал М.Л. Бронштейн, это был «первый шаг к восстановлению прерванной в 1939–1940 гг. государственности Эстонии» [1505], первый открыто прозвучавший звонок, извещавший о том, что на повестку дня поставлен вопрос о судьбе Советского Союза.

Как пишет М.С. Горбачёв, выступая 18 ноября 1988 г. против решения Верховного Совета Эстонии, он «полагал, что надо чётко держаться намеченного поэтапного плана реформы политической системы» [1506].

Обратите внимание: оказывается, существовавший у Политбюро к осени 1988 г. «поэтапный план реформы политической системы» предполагал то, к чему стремился эстонский парламент.

Поэтому «Президиум Верховного Совета СССР, - пишет М.С. Горбачёв, - вынужден был 18 ноября объявить эти решения... антиконституционными и недействующими».

Вынужден не потому, что был принципиально против взятого эстонским парламентом курса на разрушение СССР, а потому, что считал его действия преждевременными.

По этой же причине несмотря на то, что побывавшие в Прибалтике члены Политбюро вернулись оттуда «в ужасе», 24 ноября М.С. Горбачёв заявил: «Не надо драматизировать, что происходит, например, в Эстонии». «Надо чётко держаться нашего поэтапного плана реформирования политической системы» [1508].

Так в 1988 г. был запущен маховик развала СССР.

Потомки Зубатова

Даже беглое знакомство с обстоятельствами возникновения народных фронтов и других подобных организаций показывает, что на огромной территории Советского Союза они появились на свет почти одновременно, в пределах полугода. Одно это даёт основания думать, что процесс формирования оппозиции имел не стихийный, а организованный характер.

В печати уже появились сведения, что за спиной оппозиции стояли зарубежные спецслужбы. Бывший начальник Второго главного управления КГБ СССР (контрразведка) В.Ф. Грушко пишет, что народные фронты в Прибалтике имели «зарубежных «консультантов» [1509]. «Мне, - вспоминает генерал КГБ В. Широнин, - в те дни неоднократно приходилось выезжать в служебные командировки в страны Прибалтики, где не по дням, а по часам нарастала разведочно - подрывная деятельность иностранных спецслужб и их агентуры» [1510].

В архиве ЦК КПСС сохранилась записка «О негативном аспекте международных связей некоторых самодеятельных общественных объединений», датированная 14 января 1989 г. В ней содержатся конкретные сведения о подобной деятельности представителей зарубежных спецслужб в Прибалтике [1511]. К этому можно добавить уже отмеченную раньше причастность к неформальному движению в СССР и, в частности, к оппозиционному движению в Прибалтике сотрудников американского посольства.

В интервью газете «Правда» бывший председатель КГБ Эстонии К. Картелайнен заявил, что, по имевшимся у него сведениям, В. Вяляс, будучи за границей, «имел контакты с представителями ЦРУ», затем по крайней мере один такой же тайный контакт был зафиксирован уже в Таллине, когда В. Вяляс возглавлял Компартию Эстонии [1512].

Не отрицая причастности зарубежных (прежде всего американских) спецслужб к организации общественного движения на территории СССР, вместе с тем следует обратить внимание на другие факты.

12 января 1989 г. Г.Х. Шахназаров предложил М.С. Горбачёву подумать о том, что делать с быстро растущей оппозицией внутри страны. Рассматривая далее три варианта действий (подавление, раскол, внедрение), он предложил отдать предпочтение третьему варианту: не только «проникнуть внутрь и постараться интегрировать» оппозиционное движение, но и «встроить в обновлённую политическую систему социализма блок конструктивной оппозиции» [1513].

Георгий Хосроевич, видимо, не знал, что его идея уже успешно реализовывалась. Как мы видели, Народный фронт Эстонии создавался при участии секретаря ЦК республиканской партии И. Тооме. По воспоминаниям одной из активисток Народного фронта Латвии, P.M. Марьяш, после визита А.Н. Яковлева в Ригу Бюро ЦК Компартии Латвии «приняло решение создать Народный фронт и назначить Анатолия Горбунова ответственным за это мероприятие» [1514]. Первое организационное собрание «Саюдиса» проходило под патронажем заведующего отдела ЦК Компартии Литвы С. Имбрасаса.

«Все эти революционные преобразования, - пишет один из активных участников оппозиционного движения в Латвии Я. Видиньш, - насаждались сверху, прямо из Политбюро компартии, которому для осуществления перестройки понадобилась широкая народная поддержка» [1515].

О том, что «идея создания легального массового движения в поддержку перестройки» исходила «из Москвы», пишет и активная деятельница Народного фронта Латвии P.M. Марьяш [1516].

Ссылаясь на свидетельство руководителя Азербайджана Аяза Муталибова, К. Столяров писал: «Часто наведываясь в Москву по долгу службы, он не раз слышал от державших носы по ветру знакомцев из Госплана СССР, что народные фронты возникли в республиках не спонтанно, а по закрытому указанию Политбюро ЦК КПСС» [1517].

К сожалению, установить, принимало ли Политбюро такое решение, пока невозможно. Но в нашем распоряжении имеется не опровергнутое утверждение Ф.Д. Бобкова, что инициаторами создания народных фронтов были М.С. Горбачёв и А.Н. Яковлев [1518]. Неслучайно их идею пропагандировало возглавляемое В.М. Фалиным АПН.

На XXVIII съезде КПСС А.Н. Яковлев был открыто обвинён в том, что по его «указанию» «от партийных организаций» требовали «начать активную работу коммунистов по созданию первичных организаций Народного фронта на предприятиях и организациях» [1519].

Выступая в Государственной думе, В.И. Алкснис заявил, что «ячейки» Народного фронта Латвии создавались по прямым указаниям из Москвы, которые исходили от ЦК КПСС. «Да, да, да, тот самый Народный фронт, который выступил разрушителем Советского Союза, создавался не снизу - директивы из Москвы шли. И я знаю анекдоты, когда некоторые секретари парткомов на крупных предприятиях, парткомов КПСС, получали взыскания за то, что они не содействовали росту первичных организаций Народного фронта на этих предприятиях» [1520].

По утверждению Ю.А. Прокофьева, подобную же роль играл и ЦК Компартии Украины, возглавлявшийся В.А. Ивашко [1521].

Кроме ЦК КПСС, у истоков оппозиции стояла ещё одна организация. «Создание печально знакомых народных фронтов в Прибалтике, в Литве, Латвии, Эстонии (я хорошо помню это время), - утверждает А. Проханов, - дело рук нашей государственной безопасности» [1522]. А вот свидетельство уже упоминавшегося В.И. Алксниса: «Мне достоверно известно, что именно Комитет государственной безопасности СССР создавал народные фронты в союзных республиках и на первых порах ими и руководил. И не только в союзных республиках, но и в России» [1523].

«Инициатива сверху шла не только от компартии, - отмечает активный участник оппозиционного движения Янис Шкапарс, - но и со стороны Комитета госбезопасности» [1524].

По сведениям, которые циркулировали среди латвийской оппозиции, «в Рейкьявике состоялось соглашение между державами, в которое в той или иной форме был включён не только вопрос о Восточной Европе, но и о Балтии. К выполнению этого соглашения привлекли достаточно влиятельные силы КГБ - главного двигателя перестройки» [1525].

Этот факт признаёт бывший советский премьер Н.И. Рыжков. По его утверждению, возникновение «Саюдиса» и превращение его в «реальную политическую силу» произошло «не без участия высших структур тогдашнего ЦК Компартии Литвы и республиканского КГБ» [1526].

Вспоминая первое организационное собрание «Саюдиса», один из его участников, литовский писатель В. Петкявичус, задаётся вопросом: кто же нас всех собрал? И кто разрешил это собрание, которое несколько раз переносилось? И даёт на этот вопрос следующий ответ: КГБ. По его словам, не только избранный на этом собрании лидером искусствовед В. Ландсбергис, но и многие другие деятели созданной организации: «Б. Кумицкас, К. Мотека, В. Чепайтис, А. Чекуолис, 3. Вайшвила, Р. Озолас, А. Буткявичус, Л. Сабутис, К. Урба, К. Прунскене, В. Томкус, Р. Дапкуте и многие другие активисты так или иначе имели отношение к этой мощной, но уже начавшей разлагаться организации» [1527].

Сведения о том, что руководитель «Саюдиса» Витаутас Ландсбергис был осведомителем КГБ, появились в средствах массовой информации после распада СССР [1528]. «В сентябре 1997 г.» В. Ландсбергиса обвинила в сотрудничестве с КГБ «специальная комиссия литовского сейма по расследованию связей парламентариев с зарубежными спецслужбами» [1529].

Отмечая данный факт, один из активистов «Саюдиса» А. Буткявичус, тот самый, который создавал в Литве первые «незаконные вооружённые формирования» (переговоры с ним от Министерства обороны СССР вёл «один высокопоставленный советский военачальник»)», писал: «Саюдис» создавали сверху, а не снизу». «Вы посмотрите на верхушку «Саюдиса»! Там же было 90 процентов людей, связанных с КГБ» [1530].

Существует мнение, что «на полигоне Литвы отрабатывался новый вариант движения («Саюдис»), ядром которого были не только штатные работники КГБ, но и те, кто тайно сотрудничал с ними» [1531].

Как пишет Б. Петерсоне, на учредительном съезде Народного фронта Латвии «там и сям узнавались не только секретари компартии... большей частью секретари сельских райкомов», «но было достаточно и таких лиц, о которых в вузах, институтах Академии наук, книжных и газетных издательствах и в других рабочих коллективах было хорошо известно, что они представляют так называемые «первые отделы», или отделения КГБ» [1532].

В 2006 г. в Риге вышли воспоминания бывшего председателя КГБ Латвии Эдмунда Йоханссона «Записки генерала ЧК», который открыто признал причастность этого учреждения к созданию Народного фронта Латвии [1533]. Одним из его руководителей стал бывший офицер КГБ Юрий Боярс [1534]. Имеются сведения, что в своё время был завербован и М. Вульфосон [1535].

По утверждению бывшего заместителя председателя КГБ Латвии Яниса Трубиньша, ещё «в начале 80 - х годов» КГБ Латвии провёл своеобразное социологические изучение складывавшейся в республике ситуации и пришёл к выводу о неизбежном наступлении кризиса. Одним из его симптомов являлось возникновение «никем не контролируемых организаций». В связи с этим «созрела» идея создания некоей «сверхорганизации», с помощью которой можно было бы манипулировать общественным движением. Эта идея была доложена Б. Пуго. Он воспринял её «довольно нормально». Сначала «родилась одна сверхорганизация», потом «как противовес другая». «Со временем из них получились Народный фронт и Интерфронт» [1536].

О, бессмертный Зубатов!

Если учесть, что формирование обеих фронтов относится ко второй половине 1988 г., получается, что те две «сверхорганизации», из которых они выросли, к тому времени уже существовали. Когда возникла идея их создания? Когда и как происходило их формирование? Что они представляли собою? Эти вопросы ещё ждут исследователя.

Я. Трубиньш утверждает, что идея такой «сверхорганизации» «созрела» в его кабинете. Но о том, где она родилась (в Риге или в Москве), умалчивает.

По утверждению М.Н. Полторанина, подобную же роль КГБ играл и в других республиках. Именно его руками создавалась в Узбекистане такая оппозиционная организация, как «Берлик» [1537].

«В Пятом управлении КГБ, - со знанием дела утверждает один из бывших «неформалов» Л.Г. Бызов, - долго бытовало мнение, что с помощью всех этих народных фронтов, во главе которых часто стояли люди, давно негласно сотрудничавшие с КГБ, эта досточтимая организация продолжает контролировать ситуацию в стране» [1538].

Не позднее 30 сентября 1988 г. состоялась встреча В.М. Чебрикова и А.Н. Яковлева на «конспиративной квартире КГБ» [1539]. Что именно они здесь обсуждали, остаётся неизвестно, но, как пишет А.Н. Яковлев о своём собеседнике, «из его рассуждений я уловил, хотя Виктор Михайлович и не называл фамилий, что немало людей из агентуры КГБ внедрено в демократическое движение. Впрочем, я и сам догадывался об этом» [1540].

В 1990 г. О. Калугин заявил: «Органы полностью сохранили свой потенциал, они в состоянии пустить своё оружие - свою агентуру, свой аппарат помощников, которые имеются сегодня в любых сферах и эшелонах нашего общества, начиная от академиков и кончая милиционерами, от Священного Синода Русской православной церкви до спортсменов, от военачальников до музыкантов и литературных критиков» [1541].

Было бы странно, если бы КГБ не внедрял своих людей в различные сферы. Но одно дело получать таким образом необходимую информацию, другое дело - нейтрализовать противников режима, третье - объединять их против существующей власти, поднимать на борьбу с нею.

Примечания:

Медведев В.А. У перестройки был свой шанс // Прорыв к свободе. О перестройке двадцать лет спустя. Критический анализ. М, 2005. С. 67.

См., например: Библиография работ М.С. Горбачёва и книг, посвящённых Перестройке и деятельности М.С. Горбачёва в период с 1985 - го по 2001 г. М., 2001. Маслов Д.В.: 1) Историографические и методологические основы исследования состояния советской системы. Сергиев Посад, 2004; 2) Состояние советской системы в перспективе её трансформации 1980–90 - х гг.; проблемы историографии, теории и методологии исследования. Автореф. дис. д - ра истор. наук. М., 2004; Дроконова О. Н. «Феномен М.С. Горбачёва» и его эпоха в американо - британских источниках и исследованиях 1980 - х - 1990 - х гг. Автореф. дис. канд. ист. наук. Нижневартовск, 2006.

См., например, издания Горбачёв - фонда: В Политбюро ЦК КПСС... По записям Анатолия Черняева, Вадима Медведева, Георгия Шахназарова (1985–1991). М., 2006; Отвечая на вызов времени. Внешняя политика перестройки: документальные свидетельства. По записям бесед М.С. Горбачёва с зарубежными деятелями и другим материалам. М., 2010.

Яковлев А.Н. Сумерки. М., 2005. С. 375. См. также: Горбачёв М.С. Декабрь - 91. С. 136.

Шевченко Г.А. Побег из коридоров МИДа. М., 2004. С. 245.

120

Кукурин И., Никулина Е. Государево кабацкое дело. Очерки питейной политики и традиций в России. М., 2005. С. 330.

121

СССР и зарубежные страны. 1987. Статистический сборник. М., 1988. С. 79.

122

Там же. С. 80–82

123

Постановление Совета Министров СССР «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма». 16 мая 1972 г. // Правда. 1972. 16 июня.

124

Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. №3 «О задачах судов по выполнению постановлений ЦК КПСС, Совета Министров СССР и указов Президиумов Верховных Советов союзных республик о мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма» // Бюллетень Верховного суда СССР. 1972. №4. С. 6–8.

125

Синицын Е.И. Андропов вблизи. Воспоминаниях о временах «оттепели» и «застоя». М., 2004. С. 145.

126

Народное хозяйство СССР в 1985 г. М., 1986. С. 471.

127

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 340.

128

В Центральном Комитете КПСС. «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизм» // Правда. 1985. 17 мая.

129

Народное хозяйство СССР в 1988 г. С. 115.

130

Рыжков Н.И. Десять лет великих потрясений. М., 1995. С. 99.

131

Островский А.В. Кто поставил Горбачёва? С. 260–263.

132

Агропромышленный комплекс. Статистический сборник. М., 1990. С. 73.

133

Байбаков Н.К. От Сталина до Ельцина. М., 1998. С. 247.

134

В Политбюро ЦК КПСС... С. 103.

135

Рыжков Н.И. Десять лет великих потрясений. С. 101.

136

Торговля СССР. Статистический сборник. М., 1989. С. 128.

137

Народное хозяйство СССР в 1990 г. М., 1991. С. 17. См. также: В Политбюро ЦК КПСС... С. 102 (выступление М.С. Горбачёва 30 октября 1986 г.).

138

Торговля СССР. Статистический сборник. М., 1989. С. 128.

139

Шахназаров Г.Х. С вождями и без них. М., 2001. С. 296.

140

Левин Б.М., Левин М.Б., Рыбаков Л.Н. Царёва М.Л. Эффективность алкогольной реформы: некоторые социологические аспекты. М., 1988. С. 3.

141

Там же. См. также: Против пьянства единым фронтом. М., 1987. С. 33. Левин Б.М., Левин М.Б. Алкогольная ситуация. М., 1988.

142

Подробнее об этом: Островский А.В. Кто поставил Горбачёва? С. 48–62.

143

Рыжков Н.И. Перестройка: история предательств. М., 1992. С. 83.

144

Медведев В.А. Прозрение, миф или предательство? К вопросу об идеологии перестройки. М., 1998. С. 84.

145

Рыжков Н.И. Перестройка: история измены. С. 86–88.

146

Материалы этого совещания см.: РГАНИ. Ф. 9. Оп. 5. Д. 16–32. Медведев В.А. В команде Горбачёва. С. 30–31.

147

Стенограмма первого заседания Совещания в ЦК КПСС по вопросам ускорения научно - технического прогресса 11–12 июня 1985 г. 11 июня 1985 // РГАНИ. Ф. 9. Оп. 5. Д. 16. 144 л.; Стенограмма второго заседания Совещания в ЦК КПСС по вопросам ускорения научно - технического прогресса 11–12 июня 1985 г. 11 июня 1985 г. // Там же. Д. 17. 110 л.

148

Стенограмма третьего заседания Совещания в ЦК КПСС по вопросам ускорения научно - технического прогресса 11–12 июня 1985 г. 12 июня 1985 г. // Там же. Д. 18. 162 л.

149

Коренной вопрос экономической политики партии. Доклад на совещании в ЦК КПСС по вопросам ускорения научно - технического прогресса. 11 июня 1985 г. // Горбачёв М.С. Избранные речи и статьи. М., 1985. С. 120–151.

150

Там же. С. 121–127.

151

Островский А.В. Кто поставил Горбачёва? С. 51, 55.

152

153

Там же. С. 136–140.

154

Там же. С. 140–147.

1206

В Политбюро ЦК КПСС... С. 282.

1207

Лукьянов А.И. Набросок возможной концепции дальнейшей демократизации советского государственного строя (к XIX Всесоюзной партийной конференции) // АГФ. Ф. 5. Oп. 1. Д. 11151. Л. 1–39.

1208

Там же. Л. 3, 11, 20.

1209

Там же. Л. 4–6.

1210

Там же. Л. 7.

1211

Там же. Л. 15.

1212

Там же. Л. 20–39.

1213

Обмен мнениями с помощниками по поводу предстоящей партийной конференции. 1 марта 1988 г. // В Политбюро ЦК КПСС... С. 294–296.

1214

Шахназаров Г.Х. С вождями и без них. С. 300.

1215

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 426. Медведев В.Т. Человек за спиной. С. 290–291.

1216

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 423.

1217

Прибытие М.С. Горбачёва в Ташкент // Правда. 1988. 7 апреля; Черняев А.С. Совместный исход. М., 2008. С. 749.

1218

В Политбюро ЦК КПСС... С. 314–331. См. также: АГФ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 1121, 1144; Ф. 5. Oп. 1. Д. 11183, 11186, 11191.

1219

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 388

1220

В Политбюро ЦК КПСС... С. 314–331.

1221

Грачёв А.С. Горбачёв. С. 216.

1222

Шахназаров Г.Х. С вождями и без них. С. 303.

1223

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 390.

1224

Черняев А.С. Совместный исход. С. 755.

1225

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 100.

1226

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 390.

1227

Там же. В Политбюро ЦК КПСС... С. 345–360.

1228

Шахназаров Г.Х. С вождями и без них. С. 303.

1229

Там же; В Политбюро ЦК КПСС... С. 361–363.

1230

Информационное сообщение о пленуме ЦК КПСС // Правда. 1988. 24 мая. В Политбюро ЦК КПСС... С. 363–373.

1231

Тезисы Центрального комитета КПСС к XIX Всесоюзной партийной конференции (Одобрены Пленумом ЦК КПСС) // Правда. 1988. 27 мая.

1232

Там же.

1233

Там же.

1234

Грачёв А.С. Горбачёв. С. 213.

1235

Там же. С. 215.

1236

1237

Там же.

1238

Там же.

1239

К выступлению на Секретариате ЦК. 6 апреля 1988 г. // АГФ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 11146. Л. 2–3.

1240

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 101.

1241

Выжутович В. Первый советский парламент стал могильщиком коммунистического всевластия (интервью Г.Х. Попова) // Сайт А.А. Собчака (http://sobchak.org/rus/main.php3?fp=f02000000_ А000409).

1242

Рыжков Н.И. Перестройка: история предательств. С. 104.

1243

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 423.

1244

Фалин В.М. Конфликты в Кремле. С. 33.

1245

Беседа автора с Аркадием Вольским 23 сентября 1992 г. // Мэтлок Д. Смерть империи. С. 101.

1246

Горбачёв М.С. Понять перестройку. С. 233.

1247

Там же. С. 234.