М. Драгомиров: «только честный человек достоин быть солдатом»

• От офицерской работы и личности офицера, от его отношения к делу, от его ратного труда по совести и чести зависит все: государственная оборона, состояние вооруженных сил и военного дела, обучение и воспитание солдата, укоренение воинского долга, «честного развития головы, твердой постановки сердца». Выполнить свое высокое предназначение офицер может только в том случае, если будет не просто военнослужащим, но прежде всего «честнослужащим». Только честный человек — прямодушный, совестливый, неустрашимый, правдивый, искренний («у военного ни словес, ни поступков лукавствия не должно быть») — соответствует благородному офицерскому званию, способен напряженно и целеустремленно работать, воспитывать солдата «в

-110-

Святыня чести

честном направлении» (обращаясь к возвышенным сторонам его души и подавляя низменные, формируя у него «толковое и честное мышление», «честную и разумную исполнительность»), не падать духом, не отступать перед противником и преградами, преодолевать (побеждать) их, проявляя упорство и смелость, волю, ум, храбрость и искусство. Офицер должен вести себя «непостыдно и порядочно», не увиливать от исполнения служебных обязанностей, не позволять себе лодырства, стяжательства, кляузничества, мордобоя, подхалимства, холопства, раболепства*.

И не только сам ты службу по чести и правде правил, но умел налаживать на оную и других; не одних солдат, а и гг. офицеров. Ты понимал, что они не только товарищи твои, но и подчиненные, и что воспитывать их в служебном долге много нужнее, нежели солдат... А там, где твоя воля была, не показному делу служил ты, а правдивому служебному и пользе солдатской. И не межеумок был ты, а человек и солдат прочный. (На смерть Ричарда Трояновича Мевеса. 1901 г.)

* * *

Будем работать с проста и от сердца в мирное, драться от сердца в военное время и, с Божьей помощью, не хуже других покажемся на том страшном испытании, на котором быть не должно.

* * *

Не думай, что сразу дается победа, враг бывает стоек, иногда не удается взять и с двух, и с трех раз: лезь в четвертый и дальше, пока не добьешься своего. В бою бьет, кто упорнее и смелее, а не кто сильнее; претерпевший до конца спасен будет. Никогда уныния, но всегда дерзость и упорство... Где отступлений нет, там и потерь нет, или же они находятся в пол* Обобщенные мысли Драгомирова представлены крупным шрифтом, его авторский текст — мелким. - Сост.

- 111 -

Стратегия духа

ном несоответствии (по своему ничтожеству) с достигнутым результатом... Даже и обороняясь, никогда не думай о том, чтобы отбиться; но непременно о том, чтобы побить... Необходимо, чтобы эту истину носил в сердце своем не только офицер, но и каждый солдат.

* * *

Только честный человек достоин быть солдатом... Что армия только и тогда может быть хороша, когда она народная, — это поняли и усвоили; что нужно взывать к возвышенным сторонам человеческой природы и не только не подавлять, а, напротив, укреплять их в солдате, — это поняли, но не усвоили. Из-за наполеоновских погромов заговорили о патриотизме, человеческом достоинстве солдата. Но как только с Наполеоном покончили, стали выбивать этот «скверный, вредный дух». Наполеон рядом роковых ударов показал, что дает дух; но Наполеон прошел — покончили и с духом.

* * *

Верность долгу сохраняли и в вербованных армиях оригинальным путем: превращали солдата в автомат муштровкой, забивали его так, что он не смел рассуждать. Не все разбегались благодаря не палке, а «невзирая на палку», конечно, благодаря тому, что в них нельзя было уничтожить честных и возвышенных сторон души человеческой при самых усердных усилиях. Поборникам же системы казалось, что корень дезертирства заключается не в палке, а в недостаточном ее применении... Одним словом, дело «совести» считали делом «страха»: логическая фальшь, данная неверной точкой отправления. Дело в том, что идеальных мерзавцев на свете так же мало, как и людей идеально честных.

* * *

Офицеры — ревнующие о службе люди. Основное свойство офицера — прямолинейность, прямота: «Убил? — Убил! Ушел из караула? — Ушел!»... Это неверность служебному долгу, но это честно и потому представляет облегчающее обстоятельство; но кавалер, который пробует спрятать свое лодырство за якобы желанием исполнить служебный долг, коего закон на него не возлагает, не заслуживает никакой пощады... Я вины не снимаю, а только говорю, что это честнее, чем пытаться прятать свою вину за устав. Лучше судить по человечеству, а не строить лицемерные идолы. Нужно смотреть правде в глаза и говорить, как бывает, а не как должно быть, да не всегда бывает.

- 112 -

Святыня чести

• С офицерской честью несовместимы: страх, трусость, «инстинкт самосохранения» («а что в военном может быть презрительнее страха?»); воспитание подчиненных при помощи «палки», устрашения, запугивания (что также парализует ум и волю, приводит к страху не только перед своим начальником, но и перед противником); боязнь самостоятельности и ответственности. Волевой офицер — честный человек — всегда смел, храбр, неустрашим, мужественен, самоотвержен (даже с риском для жизни), готов взять на себя ответственность перед Богом, своей совестью, законом за принимаемые им решения. Настоящий офицер постоянно развивает в себе привычку к самостоятельности, к серьезной ответственности, к опасности и к тому, «как держать людей в руках». Он поддерживает, а не вытравливает самостоятельные характеры, в своих подчиненных ценит убеждения, знание дела, самостоятельность, достоинство, оригинальность мышления.

Великий грех берут на свою душу те начальники, которые преследуют подчиненных самостоятельных, упорных, твердых, с сознанием личного, хотя бы даже и щепетильного достоинства... Руководитель должен вооружиться терпением, самоотвержением и уважением к чужим мнениям, он должен радоваться малейшим проблескам оригинальной мысли, уметь поддерживать и развивать их. Без этих качеств он не годится в руководители.

Должно вести занятия так, чтобы не подрывать в занимающихся веры в себя. Если этого нет, наилучший руководитель не только не поможет, но напортит: ум подготовит, а волю подорвет. Но у запуганного человека и ум, как бы он ни был развит, плохо действует. В нашем деле подобная наука хуже невежества: потому хуже, что успех в военном деле зиждется на воле; ум подсказывает только лучший путь к успеху...

Кто приучен бояться своего, тот этим самым приучен бояться неприятеля, ибо свой заявляет требования под страхом наказания, а неприятель — под страхом смерти...

- 113 -

Стратегия духа

* * *

В бою без самоотвержения обойтись немыслимо... Самоотвержение укрепляется в военном человеке преимущественно воспитанием; его ум в военном отношении развивается преимущественно образованием... Губить других в бою, не рискуя самому погибнуть, нельзя, как это не неприятно личному самосохранению. Это то же, что ловить птиц насыпанием соли на хвост... Начальники самых высоких степеней не должны щадить себя, если хотят того же от солдат... Приходит минута, когда другого выхода нет: или беззаветно жертвовать собою, или идти на позорные уступки. Опять же и то нужно помнить, что стреляют обе стороны, а не один неприятель; и стреляет лучше не тот, у кого оружие лучше, а тот, кто обучен лучше и за свою шкуру боится меньше.

«Вперед, прямо перед собой!» — это суворовское положение было и останется незыблемо истинным до тех пор, пока люди будут воевать. Увертки же и софизмы за видимым стремлением искуснее достигнуть цели маскируют наивное вожделение: нельзя ли достигнуть ее по возможности менее подвергая опасности драгоценные дни свои; нет, нельзя! Никакое искусство не устраняет в последней инстанции необходимости и готовности жертвовать собою; только когда эта готовность есть — искусство значит, и очень много. Без нее же оно ничего не значит. Суворов был тем и велик, что эту последнюю инстанцию он даже и в мирное время держал как путеводный свет.

* * *

Нельзя воспитывать в армии людей, трусливо прячущихся за букву закона... При надлежащем воспитании войск каждый солдат, кто бы он ни был — первейший генерал или последний рядовой — в минуты искуса не убоится за свою шкуру, а поступит, как подскажет ему совесть, чувство долга и разум. Не убоится он ответственности перед законом, как и возможности погибнуть.

Герой всегда останется героем. Но бывают и глупые герои. Их порывы сдерживает закон: вышел из пределов своих полномочий и нарушил закон во вред делу — вздуют; дело увенчалось успехом, результат оправдал смелое решение — «победителя не судят». Так решила Великая Русская немецкого происхождения.

Во всяком случае, самая решимость принять на себя ответственность почетна для военнослужащего... Тем наша

- 114-

Святыня чести

служба и велика, и почтенна, что даже простого солдата ставит в необходимость разрешать такие жизненные противоречия, каких самый совершенный закон предусмотреть не может.

• Для солдата и офицера Присяга — клятва чести* перед Господом Богом на верность Отечеству, своим знаменам и начальникам, славному прошлому армии. Она, как молитва и акт государственно-религиозный, волевой, олицетворяет духовную связь с предшествующими поколениями российских воинов, «верой и правдой» служивших Родине, «честно и чисто неленостно, но паче ревностно» исполнявших звание свое на протяжении многих столетий. Присягу следует «держать не в уме, а в сердце», чтить как высший символ верного служения Отечеству, как правовое основание кодекса чести, не менять ее по видимости даже архаичный текст каждый раз, как только «задождит усовершенствованиями».

Следует ли изменять устаревший текст присяги? Обращали ли вы внимание на то свойство человека, что уважение, а иногда и благоговение, внушают ему именно не новые, а старые учреждения? Ведь с точки зрения ума, что старо, то годится

* Когда в 1917 году в России пал самодержавный режим, появилось много политической свободы и стали исчезать идеи Родины и порядка, но необходимо было продолжать войну, Временное правительство нашло единственно возможным утвердить текст присяги, основанный на воинской чести: «Клянусь честью офицера (солдата) и гражданина и обещаюсь перед Богом и своей совестью быть верным и неизменно преданным Российскому государству как своему отечеству. Клянусь служить ему до последней капли крови, всемерно способствуя славе и процветанию Русского государства... Клянусь быть честным, добросовестным, храбрым офицером (солдатом) и не нарушать своей клятвы из-за корысти, родства, дружбы и вражды...» - Сост.

- 115-

Стратегия духа

только на слом, с точки зрения сердца — совсем наоборот; чем оно старее, тем более заслуживает охраны, попечения и почтения. Что возбуждает в вас более благочестивое настроение: древняя ли церковь, иногда невзрачная, с потускневшим, закопченым, едва высказывающим лики иконостасом, или же новый, великолепной архитектуры, с ослепительным иконостасом собор? Спросите ваше сердце — оно вам ответит; и в этом ответе, я не сомневаюсь, каковы бы ни были ваши убеждения и исповедание...

Обратимся к присяге. По умовой логике текст нашей присяги страшно отстал. По волевой (эмоциональной, сердечной) логике, чем дольше и незыблемее этот текст просуществует, чем архаичнее будет, тем лучше, ибо тем больше будет внушать к себе уважение. По умовой логике, чем язык присяги яснее, тем лучше; по волевой — не подобает молиться и присягать на том самом языке, на коем говорим пошлости, а иногда и сквернословим. Да и то, что слишком понятно, особенного внимания к себе не возбуждает. Понимание приходит потом, да и то не вполне и не для всех. Присягу нужно понимать сердцем, а не умом. Осененные этой присягой десятки миллионов русских людей в течение двухсот лет несли военное бремя; из них миллионы легли вдоль всей почти Европы и половины Азии, и легли не бесславно и не без пользы — значит она своей цели достигала и достигает недурно

• Солдат и офицер принадлежат к единому воинскому братству, которое основывается: на «товариществе серьезном, достойном людей, себя уважающих», не исключающем, но предполагающем служебную требовательность; на «законе выручки» («только для того успех возможен, кто выручку товарища ставит выше личной опасности»); на «духовном союзе между командирами и подчиненными», образуемом воспитанием; на уважении к закону и на законных отношениях; и главное — на взаимном доверии офицера и солдата, начальника и подчиненного. Доверие чрезвычайно упрощает отношения между сотрудниками одной и той же системы (будь

- 116-

Святыня чести

это рота, полк, армия); уменьшает число рук, нужных для дела, экономит материальные и финансовые ресурсы, устраняет мелочный контроль и обилие формальностей; укрепляет веру в свои силы (устраняя одновременно обман, лживость, недобросовестность); культивирует честь и воспитывает честных воинов.

Доверие не только уменьшает число рук, нужных для дела, но оно дает нечто большее, именно: делает отношения нравственнее, чище, благожелательнее, что, по моему глубокому убеждению, необходимо во всякой деятельности, даже коммерческой.

Система недоверия есть стремление к контролю, малоосмысленное, ибо несоображено со свойствами человека. Оно отправляется от той мысли, что честных людей нет и что поэтому всякого нужно контролировать не по исполнении какого-либо поручения, а шаг за шагом, во время самого исполнения. В первом случае всякий честный человек не только не может быть обижен контролем, но сам же его потребует, во втором же устанавливается безмолвное, но тем более вредное соотношение: «Если ты меня разумеешь мошенником, то я буду мошенником, посмотрим, кто кого перехитрит». Одним словом, система недоверия отправляется, попросту говоря, от презрения к достоинству человека, а система доверия, наоборот, — от уважения к нему.

• Товарищество и честь — незыблемые устои офицерской корпорации. В истинно товарищеской среде не могут быть терпимы поединки, особенно по пустячным поводам («действительно храбрый презирает дуэль»). В конце XIX века уже нельзя было рассматривать иначе как «ослиный обычай», занесенный к нам из-за границы, да к тому же и узаконенный официально в 1894 году, когда в других армиях поединки считались анахронизмом. Кровь офицера — государственного человека — должна проливаться только во благо Отечества и в интересах Государства. Петр I и Екатерина II, культивировавшие «любление чести» в армии и на флоте,

- 117-

Стратегия духа

запрещали дуэли. Суворов не позволял себя оскорблять («честь мне всего дороже»), но и на поединки из-за пощечин никогда не вызывал. В то же время офицеру должно быть предоставлено законное право незамедлительно применять оружие в целях самозащиты (в случае нападения на него).

Искренне желаю, чтобы офицеры войск округа, держа себя с строгим достоинством, в то же время серьезно различали те прискорбные случаи, когда нарушение чести действительно требует крови, от пустячных столкновений, которые в порядочном обществе офицеров, где товарищество сильно, а старшие пользуются должным авторитетом, — всегда могут и должны кончаться миром...

Полагаю также, что предоставление офицерскому суду права решать, должен ли я драться на дуэли или нет, есть отрицание именно той самой чести, о которой так хлопочут ведь честь-то во мне, а не вне меня; ведь она моя, а не кого-нибудь иного; и решать о том, поругана она или нет, могу только я, и никто другой — иначе она не моя. Узаконив дуэли, думали поднять уровень понятий о чести в офицерской среде, а в результате подняли только число убийств.

Офицер, оскорбляющий других без повода и вызывающий их на ответное оскорбление, конечно, никакого снисхождения не заслуживает; но и офицер, допускающий оскорбить себя безнаказанно, не подав к тому никакого повода, не заслуживает ни сочувствия, ни тем более одобрения. Офицер должен быть смирен и безобиден, как овечка, но малейшее посягательство на оскорбление его действием должно вызывать с его стороны возмездие оружием мгновенно, рефлекторно.. Это апология не убийства и не самосуда, а право самозащиты.

• Офицер обязан не только обучать и воспитывать солдата, уважать в нем человеческое достоинство, но и беречь его как самое дорогое, что находится в его руках. Долг чести офицера: добиваться побед малой солдатской кровью и «невеликим уроном» в личном составе; заботиться о физическом и духов-

-

118

Святыня чести

ном здоровье вверенных народом его детей; учить их с толком, по существу, не изнуряя и не мучая бесцельностью, педантизмом, дерганьем, муштрой, длинными объяснениями, частными работами, бездельем и т.п.; даром и попусту ничего не делать.

Человек, командующий массой себе подобных, поставлен в роковую необходимость примириться с безвременной гибелью некоторых из них; и благо ему, если, пройдя в этой роли недолгий путь, он может, положа руку на сердце, сказать: «На моей душе много существ, безвременно погибших, но с чистой совестью могу сказать, что я ни одним не пожертвовал во имя безделья и сделал все доступное слабому моему пониманию, дабы по возможности ограничить эту жертву».

* * *

Считай ученье не с той минуты, когда сам выехал или вышел к части, а с той, когда солдат выходит из дому, не до той, когда сам уходишь домой, а до той, когда он домой приходит. Нет зловреднее того, когда выводят солдат на ученье задолго до назначенного часа. Требуйте от человека усилий, даже и тяжелых, но во имя дела. Но за пределами дела — сбережение самое педантичное: ни лишнего шага, ни лишней минуты ожидания.

* * *

Сбережение людей — святейший долг каждого начальника; и в этом деле, после пищи и помещения, важнейшую роль играет соблюдение того условия, чтобы попусту не морить людей, т.е. чтобы время, назначаемое на работу, на нее действительно и уходило, а не на бесплодные ожидания или на равнение, двадцать раз возобновляемое. И в этом деле свойства массы берут свое: лишнее утомление то же, что и недостаток пищи; оно находит свои жертвы, для которых становится бременем, переходящим за пределы сопротивления. Бесплодное томление — лишний расход, недостаток пищи — слабый приход: свести концы с концами можно только в госпитале и на кладбище. Недаром де Брак говорил, что в зависимости от того, умеет или не умеет начальник дать своим людям и коням вовремя отдохнуть и поесть, часть или проходит благополучно сквозь все невзгоды кампании, или тает и исчезает, даже не побывав ни в одном деле.

-

119

Стратегия духа

* * *

Попадешь в начальники — держи людей крепко в руках и приказывай толком, а не командуй дуром: «марш», «вперед». Сначала скажи, что сделать, чтобы всякий человек знал, куда и зачем идти, тогда и «марш», и «вперед» годится. Каждый воин должен понимать свой маневр.

* * *

Большую половину боевых неудач должно отнести на счет недоразумений, порожденных несоответственно отданными приказаниями Отличительные черты хорошо отданного приказания следующие: 1) оно должно быть кратко, точно, указывать ясно цель, не вдаваясь в мелочи исполнения; 2) должно быть отдано внушительно и в порядке постепенности.

Офицерский корпус Российской армии всегда будет вдохновляться и руководствоваться следующими золотыми словами Михаила Ивановича Драгомирова:

«Итак, господа, имейте прежде всего в виду здравый смысл; будьте внимательны к приметам, берегите и уважайте солдата, но не балуйте его и постоянно держите в руках: будьте внимательны к малейшим его потребностям, даже предрассудкам, но рукою закона карайте беспощадно за отступления от военных обязанностей; решайтесь быстро, без колебаний, действуйте так, чтобы для вас не было середины между гибелью и победой; не допускайте мысли о возможности поражения в самых отчаянных положениях — и смело можете быть уверены в том, что выйдете с честью из встречи с любой армией».

«Я, РУССКИЙ ОФИЦЕР, ЧЕСТЬ ИМЕЮ!»

Не только для Суворова и Драгомирова, но и для офицерского корпуса в целом служба Отечеству на военном поприще была делом чести. Дворянское офицерство выполняло свой долг «по совести и чести», служило «из-за чести», гордилось военными подвигами предков, стремилось к отличию в боевых делах, передавая свое доброе имя следующим поколениям. Офицеры не просто имели честь, но имели честь

- 120-

Святыня чести

быть русскими, носить звание русского офицера, служить в славной российской армии, защищать не только существование, но честь и достоинство России.

Людьми долга, образцами офицерской чести были великие русские полководцы и флотоводцы Александр Невский, Дмитрий Донской, Михаил Скопин-Шуйский, Дмитрий Пожарский, Петр Великий, П.Румянцев, А.Суворов, М.Кутузов, Ф.Ушаков, Д.Сенявин, М.Лазарев и другие, создавшие на протяжении веков школу победоносного русского военного искусства. Не менее блистательны в вопросах чести их сподвижники, ученики, наследники П.Багратион, А.Ермолов, Д.Давыдов, Н.Раевский, М.Скобелев, М.Черняев, П.Котляревский, Н.Евдокимов, Я.Бакланов, П.Нахимов, В.Корнилов, С.Макаров и целый ряд других выдающихся офицеров, честно и надежно защищавших Россию.

Настоящими рыцарями без страха и упрека останутся в истории вожди Белого движения М.Алексеев, Л.Корнилов, М.Дроздовский, С.Марков, Н.Юденич, А.Деникин, А.Колчак, П.Краснов, П.Врангель... Своей борьбой они отстояли честь русского офицера, принесли свою кровь и жизнь за будущее возрождение Родины и Армии на верных исторических основаниях.

Честно «сражались» за истину в самодержавных условиях, в эмиграции и даже при сталинском режиме ревнители русской военной мысли, ставшей сегодня классической: Д.Милютин, Н.Обручев, Р.Фадеев, Г.Леер, МДрагомиров, К.Михневич, К.Войде, Н.Морозов, Е.Мартынов, А.Незнамов, А.Свечин, А.Снесарев, А.Геруа, Н.Головин, А.Баиов, Б.Штейфон, Е.Месснер и десятки других ярких военных умов.

Для каждого из них было немыслимо служение - 121 -

Стратегия духа

Отечеству без святого понятия офицерской чести. В этой связи особой когортой выделялись офицеры «корпуса Генерального штаба», который являлся не только «мозгом», но и цветом армии, хранителем ее души, культуры, традиций. Обобщенная позиция чести и безымянный образ офицера-разведчика старого русского Генштаба (дважды генерала: царского и советского) ярко представлены в романе Валентина Пикуля «Честь имею». Эта позиция — в интерпретации писателя — выражается следующими установками.

• Отечество — высшая идея русского офицера. Главное — Россия, все остальное — преходяще. Любовь к Родине — ведущий мотив поведения личности русского офицера, честь имеющего. «Я, русский офицер, честь имею, а живу ради служения Отечеству... Отжил свое честно, а теперь желаю умереть честным человеком, чтобы смерть застала меня при исполнении долга... Я согласен жить и умереть без имени, всегда памятуя о главном: лишь бы осталось в святости имя Родины:

Да возвеличится Россия, Да сгинут наши имена'

• Основным камертоном, определяющим звучание офицерской жизни, должны стать твердое знание и вера в то, что «русской армии, приученной побеждать, можно нанести отдельные поражения, но победить ее нельзя... Армия, вступая в войну, обязана верить, что в конце ее будет победа. И пахарь, и солдат одинаково терпят лишения ради конечного результата. Не будь этой манящей цели — к чему же тогда наши усилия?»

- 122 -

Святыня чести

• Офицер должен быть готов идти на смерть и любые муки ради своих патриотических убеждений, из-за любви к Родине. Совесть русского патриота подскажет ему, где он нужнее всего в данный исторический момент. Офицер не может быть пацифистом. Если на Россию напали, «русскому офицеру надо воевать, а не думать о символическом значении треугольника или "Розового креста" мальтийского рыцаря Кадоша... До тех пор, пока Россия окружена врагами, всегда будут находиться люди, стремящиеся служить ей и народу именно в мундирах». Особая честь — стать под униженные знамена, поруганные врагом и обесчещенные в народе, чтобы выиграть следующую кампанию и не допускать больше поражений.

•   Трудная и благородная профессия офицера — дело нужное и полезное для народа и Отчизны. Она не является выгодной в денежном или карьерном отношениях. В то же время не может быть ничего постыдного в мечтах и стремлении сделать карьеру, стать полководцем, отличиться на службе и в делах против неприятеля (иначе лучше сразу же идти «торговать подтяжками или свекольным мармеладом»), но все это только при одном условии — не быть карьеристом, даже умным и знающим, и не ставить карьеру выше интересов России! «Если чиновник служит ради жалования, военный человек служит ради чести, и плох тот офицер, который не желает стать генералом...»

• Офицерская натура не может быть психологически дряблой,трусливой, постоянно униженной

- 123 -

Стратегия духа

и унижаемой, бездарной. В таком виде она представляет собой «национальную опасность». Офицеры должны уметь действовать и мыслить, проявлять смелость, не бояться риска, постоянно заниматься самообразованием, развивать интеллект, повышать свой культурный уровень. Без этих личностных качеств не существует офицера. Особо следует подчеркнуть, что «даже в своих ошибках они оставляют за собой великое право мыслить самостоятельно», что офицер, делающий карьеру за счет обретения знаний, «должен высоко нести эти знания. Если он заглянул в шпаргалку, значит, он бесчестен, а без чести нет офицера!»

• Моральное падение и деградация личности офицера недопустимы и караются лишением чести. Офицер — человек чести — всегда (на войне, службе и в быту) соблюдает военную этику и правила благородного поведения, постоянно помнит о том, кто он, не допускает никаких скандалов и «историй»: ни женских, ни картежных, ни ресторанных, ни денежных. Как русский офицер, честь имеющий, он не смеет клеветать на офицерское звание и подрывать устои офицерской корпорации, марая честь мундира. «Безопасность Отечества не требует, чтобы мундир офицера был застегнут обязательно на все пуговицы... Германия не ощутит нашей боевой слабости, если кто-либо из вас заведет шашни с дамою. Но пусть об этом знают лишь два человека — сам офицер и его дама. Любая оплошность офицера кладет пятно на знамя нашей славной бригады».

-

124-

Святыня чести

• «Делай свое дело, держи слово, говори правду, не подхалимствуй, воздерживайся от непомерных выпивок и закусок», учись у других, в том числе и у противника, «энергии, деловитости, пунктуальности», будь откровенен, «но в тех пределах, которые никак не задевают ни моей чести, ни чести моего государства», — вот те простые истины, которые также должны определять смысл честной офицерской службы.

* * * «Для патриотов все наше прошлое, все настоящее и все будущее воплощается в одном великом и всеобъемлющем слове — Россия». Избравшим офицерское служение, необходимо всегда помнить о том, что они служат и жертвуют своей жизнью ради высших идеалов Отечества, что офицеры «не имеют в запасе второй Отчизны» и «присягают только один раз». В любое время и при любых обстоятельствах они должны быть готовы выступить на его защиту, «за честь и достоинство российской армии». Следуя по этому пути, необходимо чтить и другие заветы:

• «Лучше быть, чем казаться!»

• «Воюют не за власть — люди погибают за Отечество!»

• «Кто забывает прошлое, тот остается без будущего».

• «Жить, чтобы служить ради самого главного: Я, русский офицер, честь имею!»

- 125-

Стратегия духа