Концепция информационного общества

Как уже было сказано выше, появление термина «информационное общество» изначально было связано с необходимостью решения практических социально-экономических задач, в первую очередь Японии и США.

Становление теории информационного общества происходит в 60е годы 20 века, однако пик ее популярности приходится на 70е-80е. Концепция разрабатывается прежде всего как футурологическая, основной вклад в ее развитие внесли исследователи Э. Тоффлер, З. Бжезинский, М. Порат, Й. Масуда, Т. Стоуньер, Р.Катц, У.Дайзард, Дж. Мартин, П. Друкер, М. Кастельс и другие. В своих работах исследователи предлагали модели и проекты будущего общества, которое преобразуется на основе знаний и новых технологий.

Акценты расставлялись и расставляются ими по-разному. Кто-то, как М. Порат, обращает внимание главным образом на экономический смысл общественных трансформаций, основанных на изменении роли знаний, кто-то фокусируется на социальных последствиях распространения коммуникационных технологий, кто-то (в более поздних моделях) говорит о новых управленческих технологиях (например, «сети» М. Кастельса[21]). В связи с этим принято выделять разные измерения информационного общества – экономическое, социальное, политическое, культурное, организационное и др.

Что касается места данной концепции в системе науки, то она признается частью постиндустриальной парадигмы и является основанием для исследования более специфических проблем. Главный ее тезис (если не брать во внимание частные трактовки): информация рассматривается как специфический ресурс, обладающий свойствами, нетипичными для других средств производства – не является ни редкой, ни неисчерпаемой (обоснование специфики информации как ресурса предлагает, к примеру, Т. Стоуньер[22]). В современном обществе главным ресурсом становится информация, а в силу ее специфики меняется вся логика общественного устройства. Ниже мы увидим, как практика подтверждает этот теоретический постулат.

Развитие теории помимо расширения круга исследуемых проблем выражался в переходе от проектирования отдельных социальных систем (в первую очередь развитых стран) к построению модели глобального общества (например, Дж. Пелтон выдвигает проект «глобальной электронной цивилизации»  на базе ИКТ).

Со временем меняется не только объект исследования теории, но и ее методы. Если ранним теориям информационного общества была свойственна ориентация на будущее, то сегодня исследователи уходят от прогнозирования к осмыслению современных информационных процессов, возможностей использования информационно-коммуникационного потенциала современного общества. С нашей точки зрения, это во многом связано с увеличением объема эмпирического материала, требующего теоретического осмысления, с нарастанием стихийности развития информационных процессов.

Тем не менее, сегодня концепция информационного общества продолжает по традиции формулироваться в терминах будущего, и, прежде всего, когда она используется в практике государственного и корпоративного управления (в стратегиях и планах государств и международных организаций, для обоснований миссий корпораций).

Сегодня государства, вторя инициативам, выдвигаемым на глобальном уровне (прежде всего ООН), говорят о необходимости «строить» информационное общество. С недавних пор практически в любом государстве соответствующим министерством представлена стратегия развития информационного общества.[23] Все они схожи по содержанию и отражают курс на ускорение технологического и коммуникационного прогресса за счет максимального распространения его плодов и обеспечения массового доступа к информационным продуктам.

Эти официально заявленные национальные программы называют информационным обществом модель общества, к воплощению в жизнь которой следует стремиться. В целом, в официальных документах предлагаются достаточно условные и обобщенные трактовки этого понятия: «новый уровень развития человечества», «концепция постиндустриального общества; новая историческая фаза развития цивилизации, в которой главными продуктами производства являются информация и знания» и выделяют три основных признака: «увеличение роли информации и знаний в жизни общества»; «возрастание доли информационных коммуникаций, продуктов и услуг в валовом внутреннем продукте»; «создание глобального информационного пространства, обеспечивающего (а) эффективное информационное взаимодействие людей, (б) их доступ к мировым информационным ресурсам и (в) удовлетворение их потребностей в информационных продуктах и услугах» и т.п..

Итак, обобщение теории и практики показывает, что понятие информационного общества используется для обозначения идеальной модели общества, хотя и основываясь на реальных фактах и тенденциях. Это утопическая футурологическая модель, которая описывает общество с бесконечно высокими показателями развития информационной инфраструктуры, в котором доминируют информация и знания, являясь основным ресурсом, фактором производства и продуктом, в котором обеспечена всеобщая доступность и открытость информации, общество с глобальным информационным рынком, где обеспечена максимальная интеграция в глобальное информационное пространство, сетевой мир…

Далее: это не просто модель, это проект общества, хотя и нереалистичный, реализация которого уже началась в глобальных масштабах.

Эта утопия, как мы увидим позже, несет в себе определенную идеологическую нагрузку, позволяя ей (ему, «информационному обществу») стать проводником интересов влиятельных игроков глобальной политической игры. Его строительство связано с конкретным политическим, правовым и экономическим режимом. Реализация концепции информационного общества должна стать основанием для более глубоких и масштабных трансформаций в мире, чем просто технологический прогресс и повсеместное внедрение ИКТ.