А. Ориген в контексте эпохи

Порфирий-неоплатоник, цитату из которого приводит в своей Церковной Истории Евсевий Кесарийский, указывает следующих мыслителей, которых читал Ориген и которые, нужно полагать, оказали на него немалое влияние по мнению Порфирия. Он жил всегда с Платоном, читал Нумения (из Апамеи. II век. Сирийский философ-неопифагореец, тяготевший к философии Платона, поэтому его часто называют платоником), Крония (II век комментатор Гомера, друг Нумения), Аполлофана (III век, стоик из Антиохии), Лонгина (Кассий 213-273, афинский ритор, филолог и философ-неоплатоник. По хронологии видно, что если Ориген и читал к концу жизни этого философа, то о его влиянии на него говорить несерьёзно), Модерата (из Гадеса I век до Р.Х. - I век по Р.Х. Философ-пифагореец. Известен по сочинению Порфирия “Жизнь Пифагора”), Никомаха (философ-неопифагореец, II век) и писателей известных в пифагорейских кругах. Пользовался книгами Херемона-стоика и Корнута (философ-стоик) ⁴³. Из этого видно, что особенное влияние на Оригена оказали Платон, Стоицизм и Неопифагореизм. Но последний в исследуемую эпоху сливался с платонизмом (иногда со стоицизмом). Поэтому стоит рассмотреть только первые два направления. При этом рассматривать нужно именно то, что могло пересечься со сферой интересов христианской мысли, а следовательно и учением Оригена: отношение к Богу, гносеологические построения, вопросы о душе, вечность мира, свобода воли…

Стоицизм

Задача философии, по воззрениям стоиков, заключается в научно-обоснованной, разумно-нравственной деятельности человека. Вместе с киниками, стоики видели в человеческом знании лишь средство к добродетельному поведению и достижению блага, а главное назначение философии полагали в руководстве к добродетели, к правильным действиям, через упражнения в них. Поэтому они определяли философию просто как “упражнение в добродетели”, как άσκησις άρετής т.е. упражнение в разумной деятельности. Но разумное поведение - такое поведение, которое соответствует природе человека и всех вещей, а для этого нужно познать законы природы и человека. Поэтому философия, определяемая как упражнение в добродетели, есть вместе с тем познание божественного и человеческого, т. е. необходимы две науки - физика и этика, кроме того, логика, которой приписывается методологическое значение.

Теория познания стоиков носит сенсуалистический характер: стоики - эмпирики. Все наши представления (φαντάσιαι) возникают от воздействия предмета (собственно представляемого, φαντάστον на душу, которая, будучи от рождения чистой доской, только через восприятие обретает содержание. Таким образом, восприятия являются единственным источником наших представлений. От восприятий остаются воспоминания, из многих однообразных воспоминаний образуется опыт, через заключения из опыта выводятся понятия. На понятиях, образованных натурально зиждутся общие понятия, как несомненно истинные положения, не нуждающиеся в научном исследовании. Эти понятия высшие (благо, божество). На пути же методического искусственного образования понятий возникает наука как система подобных понятий.

Стоики, вместе с Платоном, определяют действительное как нечто такое, что имеет силу действовать или страдать, но это свойство они находят только в телах, следовательно, кроме тел не может быть никакой действительности. Под понятие "тело" они подводят и душу, и добродетель, и другие подобные субстанции, хотя понятие тела они отнюдь не расширяют, ибо приписывают ему пространственное протяжение и все свойства телесности в собственном смысле слова. Телами стоики считают также и качества вещей. Благо есть тело, ибо благо есть добродетель, а добродетель - определенное состояние души - тело.

Первопричина также телесна, ибо она реальность. Между божеством и первоматерией никакого реального различия нет. Всё развивается из божества и в него возвращается. Система стоиков, следовательно, строго пантеистична.

Всякое существо, каждый предмет ранее своего появления в мире мыслились в мировом разуме как понятия и желались как определенные цели развития божества. Все эти идеи мирового разума, которые во времени непременно должны реализоваться, носят название - λόγοι σπερματικόι как своего рода зародыши мира.

Всеобщий разум как мирообразующая сила носит имя λόγος σπερματικός. Относительно человека - это творческая потенция души, как та часть души ήγεμονικόν, которую нужно мыслить так же в отношении души человека как вышеназванные λόγοι σπερματικόι к мировой душе λόγος σπερματικός.

Как мировой дух - ни что иное, как огненное дыхание, так и человеческая душа должна быть мыслима как огонь, как дыхание, или точнее как тёплое дыхание, которая подобным же образом должна распространяться по телу и сообщать ему единство, целостность, как мировая душа распространяется в мире и обнимает его.

В мире господствует έιμαρμένη - судьба, т.е. всё в мире происходит в силу естественной и неизбежной связи причин и следствий как этого требует природа и закон целого, а человек часть целого и не изъят из этого закона, а принадлежит общему мировому процессу. Человеческая воля вплетена в неразрывную цепь натуральных причин. Вся разница в том, что мы можем знать или не знать основания, которые определяют нашу волю. Наша воля определяется не извне, но под воздействием внутренних состояний, через свою собственную природу. Наша душа не может ни развивать деятельность, независимую от целого, ни избежать судьбы целого.

Все отдельные виды и формы материи развиваются из божества, или первоогня, только в течение времени, но при конце мирового периода все они возвратятся в него. Входящие в содержание понятия телесного два принципа - действующий и страдательный - соответствуют силе и материи.

Чтобы примерить философское сознание с обычным, так чтобы первое познало родственные ему идеи в образах последнего, - необходимо было научное посредство. Это посредство лежало теперь для стоиков как позже на этом же пути для иудеев и христиан в аллегорическом изъяснении. Чтобы перекинуть мост между древнею религией и новой философией, стоики очень широко пользовались аллегорией мифа, извращая при этом содержание народных верований почти до неузнаваемости.

Стоики пытаются слить эллинскую философию с универсальной религией. В позднем платонизирующем стоицизме, весьма существенно повлиявшем на Оригена, всё более уясняются внемирность и непостижимость Божества, что приводит к отрицанию чувственно-материального, к жажде спасения и посредничества.

Заключение. Космология стоиков, собравшая в себя все основные черты эллинистической философии в своих принципах заимствована Оригеном в полном объёме. Идея цикличности времени и миров стоиков несомненно оказала большое влияние на Оригена. Он воспримет её как самоочевидную; до такой степени она вошла в мировоззрение эпохи. Финал по стоикам идентичен началу. Воспримет он и ту идею, что светила являются живыми существами. Стоики вместе с тем представляли традицию тех, кто учил о неумолимости судьбы, что было совершенно неприемлемо для христианства, особенно восточного.

Стоицизм поставил в центре нравственный идеал и полагал, что решение жизненных моральных проблем следует искать в самой сущности бытия, т.е. в Боге. Отцы Церкви не только дадут высокую оценку писаниям стоиков, но и во многом усвоят их стиль и понятия ⁴⁴. Однако в целом нужно сказать, что стоики повлияли на Оригена, скорее, "отрицательно". Ориген будет много полемизировать с ними.

Платонизм II-III века (Мезоплатонизм)

Порфирий говорит, что некоторые из современников упрекали Плотина за то, что он слепо копирует Нумения ⁴⁵. Дошедшие до нас в сочинениях разных философов отрывки из произведений Нумения подтверждают это ⁴⁶. Некоторые ученики (по книгам) Нумения плавно переходили к Плотину ⁴⁷, на занятиях которого читались в частности отрывки из этого философа. Он же говорит о том, что его любил читать Ориген. Из неоплатоников - неопифагорейцев Нумений Апамейский был наиболее почитаемым предшественником неоплатонизма. Всё это сказано для того, чтобы понять, что нет необходимости объяснять происхождение взглядов Оригена влиянием Плотина, который хотя и был однозначно оригинальнейшим мыслителем, но и сам жил не вне своей эпохи. Таким образом, аналогии в идеях Плотина и Оригена нам однозначно видятся в общем для них основании - платонизме в его мезоформе. Понять Платона без трактовки невозможно, таков уж его стиль, предполагающий истолкование заключённых в него мифологем, поскольку "миф" в философском смысле слова является неизбежной формой для выражения сверхрассудочных истин. Поэтому очень важно посмотреть на то, каким образом трактовали Платона до Оригена и в его время. В каком обличье явился его духовному взору этот Философ.

Мезоплатонизм и его роль в формировании западной мысли редко представляют в истинном свете. Однако без него сложно понять и глубину христианской мысли, и патристику, и попытку философского обоснования веры ⁴⁸. Так пишут Дарио Антисери и Джованни Реале в своей западной философии до наших дней. И это совершенно верно.

1. Медиоплатонизм восстановил понятия сверхчувственного, нематериального, трансцендентного, разрушив мост, связывавший их с материализмом, доминировавшим достаточно долгое время. Тело всё более рассматривается в первоначальном платоновском смысле, как темница души.

2. Такая логика привела к новой постановке теории идей. Некоторые из медиоплатоников в процессе переосмысления учения пытались интегрировать позицию Платона с Аристотелевской. Альбин и его кружок, к примеру, трактовали идеи в трансцендентном аспекте: как мысли Бога и как имманентные формы вещей. Это вело к параллельной трансформации всей структуры бестелесного мира, что стало прелюдией к неоплатонизму.

3. Большое значение обрели пифагорейские элементы (см. ниже). Но теория Монады и Диады остаются фоном.

4. Центральное положение занимала этика, но выстроенная на новом основании. “Следуй своей природе” заменено на “следуй Богу”, “подражай Богу”.

Среди представителей медиоплатонизма было немало талантливых людей, но не нашлось гениального синтезатора. Он был именно фоном эпохи. Сам неспособный занять лидирующее положение, медиоплатонизм был материалом для творчества как ранних христианских философов, так и гениальных завершителей эллинской цивилизации.

Неопифагорейцы параллельно с медиоплатониками пришли к новому открытию бестелесного и нематериального, т.е. того, что было утрачено в эпоху эллинизма.

Бестелесное понималось пифагорейцами иначе, чем медиоплатониками, не с извлечениями из Аристотеля, но, скорее, на основе теории Монады и Диады, а так же на основе ненаписанных теорий Платона и собственных доводов. Числа же представляли собой уже нечто метанумерическое, т.е. отсылали к чему-то более глубокому и простому.

В своей первоначальной формулировке Монада и Диада представляли собой высшую пару противоположностей, где Монада занимала абсолютно привилегированное положение, - из неё с помощью Диады выводилась вся реальность. Отсюда и космогонии как Оригена, так и Плотина.

Доктрину идей дополняла теория чисел, которые понимались теологическим, более того, теософским образом.

Настаивают на тезисе о духовности души и её бессмертии. Цель человека они видят в преодолении чувственного и в единстве с Богом.

Этика обретает ярко выраженные мистические черты. Философия - это откровение, идеальный философ - существо, близкое к Демону или к Богу, или же он пророк.

Нумений Апамейский. Что есть бытие? Оно не материя, ибо она неопределённа, беспорядочна и, следовательно, непознаваема. Оно не тело, ибо оно постоянно изменяется и обусловлено соединяющим фактором. Значит, оно бестелесно (интеллигибельно); только этот принцип гарантирует стабильность и постоянство. Нумений так же убеждён, что учение Платона о неизменном и неуничтожимом бытии соотносится с посланием Моисея, с библейским “тем, кто есмь”. Платон - это Моисей аттический.

Какова структура бестелесного? Согласно медиоплатонизму II-III вв. нематериальную реальность нужно понимать как иерархическую. Нумений, ещё до Плотина, довёл эту тенденцию до предела. Первый Бог имеет связь исключительно с чистыми сущностями, т.е. с идеями. Он совпадает с идеей Блага о самом себе. Второй Бог - Демиург занят образованием космоса; он благ, но не само Благо.

Первый Бог производит, от него зависит стабильность и спасение всех существ. Второй Бог двойственен. Он созерцает бестелесное и воздействует на материю. Третий Бог - Душа мира. В принципе не так уж и далеко от этого и Филон, что говорит об этих идеях как присущих этой эпохе.

Нумений предвосхищает теорию происхождения ипостасей, согласно которой, совсем как позднее у Плотина, даруя, Бог не обедняет себя отданным даром. “Свет, зажжённый от другого света, не гасит его, но напротив, озарённая его светом материя тем самым стала ближе к огню”. “Необходимо, чтобы человек, сначала удалившись от чувственных вещей, вошёл бы в сокровенное единение с Благом, один на один, там, где нет ни человека, ни любого другого существа, но где есть завораживающая сладость неописуемого одиночества”.

Характерно для того времени, что Нумений был синкретистом. Он не только воспринял платонизм и пифагореизм, но не имеет ничего против соотнесения своих идей с библейским Моисеем. Очевидный библейский реализм привлекает не только Нумения, но многих философов этого периода. Вполне возможно, что Ориген симпатизировал доброжелательному отношению Нумения к Моисею и основам его Писания. Для Моисея Бог не нечто абстрактное, туманное, пантеистическое, но конкретная единая личность, открывающая себя в опыте человека. Гностические нагромождения больше не привлекает глубоких философов, желающих чего-то конкретного. И вряд ли можно сравнивать эонологию гностиков с иерархией бытия Нумения. Бестелесность Бога у Оригена несомненно связана с философией Нумения. Абсолютно тождественны у них обоих понятия Первого и Второго Бога. Критерием заимствования может служить наличие подобных идей в Библии. Ничего об отношениях Первого и Второго Бога в Библии не говорится. Поэтому логично предположить, что чисто философские идеи действительно позаимствованы Оригеном. Расхождения начинаются в рассуждениях о третьем Боге, третьей ипостаси. Для эллинской философии это душа мира, для Оригена же душа Христа. Нумений - предтеча апофатизма. Он как бы восходит от низшего к высшему, постоянно отказываясь приписывать последующему шагу предикаты предыдущего. Поэтому, если второй Бог - Благо, то Первый выше Блага, и т.д. Эту логику Ориген воспринимает полностью.

Слабо выраженная у Нумения, но идущая ещё от Платона и стоиков, у Плотина займёт центральное место идея, что для познавания, нужно быть подобным познаваемому объекту, т.е. быть способным обнаруживать в себе самом некоторый образ познаваемого объекта. Этот платоновский принцип очевиден для здравого смысла и станет стержнем мистического познания Оригена, а в значительной мере через него станет достоянием христианской культуры.

Заключение. Посмотрев на ситуацию с мировоззренческими исканиями того века, можно сказать, что Ориген органично вплетается в общий ход рассуждений, свойственным людям той эпохи. Это сознательнй выбор Оригена, для которого античная культура представляет собой подлинное богатство мысли, которой Бог приуготавливал человечество к восприятию новой культуры.