Учреждение епископских кафедр на Руси в XII в

Заимствуя христианскую веру из Византии, Русь естественно должна была принять и те формы управления, которые существовали в первой. Еще во времена Владимира Святославовича на Руси появляются митрополичьи и епископские кафедры. Возникшие русские митрополии естественно были в тесной связи с Константинопольским патриархатом. Через это Константинопольский патриарх получал власть над Русской Церковью, обладая по отношению к последней следующими правами:

1. Обнародование законов, касающихся Церквей всего патриархата

2. Поставление митрополитов

3. Контроль и суд над ними

4. Созыв их на областные соборы

5. Прием апелляций на митрополичьи суды

6. Право ставропигий, т.е. право в пределах своего патриархата освобождать храмы и монастыри от власти местных митрополитов и епископов и брать в свое непосредственное ведение.[62]

Византийские канонические нормы, от которых получили свое начало древнерусские, предполагали наличие епископа в каждом городе, независимо от величины. Новая же епископия возникала тогда, когда возникал новый город. Инициировать создание очередной архиерейской кафедры мог патриарх или император. Но в любом случае решающее слово оставалось за императором. Это историческая странность, входящая в разрез с нормами церковного права непосредственно касалась Русской Церкви. Дело в том, что с самого основания Русской Церкви она попадает в зависимость не только собственно от Константинопольского Патриархата, но и в зависимость от греческого императора. Современный исследователь церковного права протоиерей Владислав Ципин, объясняя причину этого «курьеза» пишет: «В византийском церковном и государственно - правовом сознании император, василевс, мыслился как хранитель догматов и христианского благочестия. Как верховный защитник Православия, а значит, и как самодержец (автократор) всех православных народов».[63] Подобная практика постепенно находит свое применение и в среде правителей Руси, о чем сказано будет ниже.

Русская Церковь переняла, в своей основе, византийские канонические установления, однако в жизни картина ее церковного устройства представляла несколько иной вид, весьма расходящийся с нормами, установленными Греческой Церковью.

 Во-первых, епископии появляются далеко не в каждом русском городе, а чаще всего они учреждаются в центре крупных удельных княжеств. «Само собой разумеется, новые епархии…были открываемы в городах значительнейших, как это долженствовало быть по самому существу дела. Значительнейшими городами в период домонгольский были у нас стольные города удельных княжений».[64]

Отчасти, причина этого, по всей видимости, кроется в том, что в самой Византии долгое время считалось достаточным иметь одного епископа в Томи для Малой Азии и всех прилегающих к ней на севере стран и одного епископа в Исаврии Малоазийской. Русь, таким образом, включалось в миссионерское поле епископа Томитанского и это не располагало греков к размножению епископских кафедр.

Но это положение не отрицает и того, что вполне вероятно духовенство в то время сильно нуждалось в поддержке светских властей, которые могли бы в случае опасности защитить миссионеров от посягательства язычников. Во-вторых, основателями новых епископских кафедр на Руси являются отнюдь не представители духовенства, а князья. Столь тесная связь князей с образованием новых епархий логически наталкивает на мысль, что византийские миссионеры,  побуждая княжескую власть, опиравшуюся на дружины, основывать епископские кафедры, черпали у тех князей и средства, необходимые для организации кафедр. При этом необходимо подметить еще и то, что единицы административного деления Русской Церкви с самого начала стали совпадать с гражданскими, хотя и не всегда.[65]

Таким образом, исходя из всего вышесказанного, естественно предположить сильную взаимосвязь деятельности местных архиереев с политикой местных же князей и наоборот.

Думается, что для начала будет уместным рассмотреть некоторые примеры учреждения кафедр.

Владимир I Святославич основывает несколько епархий: Туровскую, Полоцкую, Тмутараканскую и др. Эту традицию продолжают и другие князья.  Так, например, Ярослав Мудрый учреждает епархии в Юрьеве и Переяславле, в Смоленске (1137г.); в Угровске учреждается епископская кафедра князем Даниилом Романовичем и т.д.[66]

Обстоятельствами возникновения новых русских епархий различны. Например, Владимир Святославич, учреждая в Белгороде архиерейскую кафедру, скорее всего исходил из того принципа, что, назначив престольным городом митрополита не Киев, а Переяславль, он хотел иметь такого епископа, который в нужный момент мог бы совершать богослужения в Киеве, да и вообще был бы для него так сказать придворным архиереем. Например другое - Галицкое епископство - возникает в тот момент, когда окончивается борьба потомков Мстилава Великого с Юрием Долгоруким. Вероятно, вытесненные из киевских пределов Мстислав Изяславич с сыновьями вынуждены были довольствоваться одной Волынью. Именно тогда Галич и мог стать уделом одного из сыновей волынского князя. Этот город в то время был крупным центром многонаселeнной, экономически развитой области. Следовательно, появление здесь своего епископства было вполне объяснимым.

Таким образом, архиерейские кафедры в русских городах,  в первые три века после крещения Руси, возникали в различных условиях. Речь могла идти как о сиюминутных обстоятельствах княжеских усобиц, так и о внутриполитической необходимости. Очевидно лишь то, что собственно церковная необходимость всегда была далеко не на первом месте при решении подобных вопросов.

Дошедшие до нашего времени источники, к сожалению, не сохранили каких бы то ни было правовых норм, действовавших на Руси в те времена, которые отражали бы отношения между духовенством и светскими правителями. Вряд ли соответствующие византийские установления находили здесь применение.[67] Но очевидно другое: на Северо - Востоке Руси роль светских правителей в церковных делах была гораздо более весомая, чем в других землях. Уместно будет обратиться к началу основания первого епископства в Северо-Восточной Руси.

Некоторые церковные исследователи[68] считали, что учреждение первой епископской кафедры в Северо - Восточной Руси (а точнее в Ростове) восходит ко времени княжения Владимира Святославича. Одними из первых епископов, поставленных на эту кафедру, были Леонтий и Исаия. Главным направлением их деятельности, судя по житиям, была напряженная борьба с язычеством. Исайя, например, ревностно старался крестить некрещеных ростовцев, но напрасно.[69] Ему приписывается построение в Суздале церкви святого Дмитрия в 1096 году.

Вообще в то время распространение христианства в Ростовско - Суздальской земле шло крайне медленно. «Если мы обратимся к дальнейшей истории миссионерства в Русской Церкви, то увидим в ней…заметную задержку в распространении христианства по мере расширения географических границ Русского государства».[70] Медленное распространение христианства в тот период в Ростовско - Суздальской земле было связанно, по всей видимости, еще и с не твердо установившейся в тех землях княжеской властью. Скорее всего, до начала XII века этот край вообще был без постоянного князя. Профессор Голубинский пишет по этому поводу: «После святого Бориса область Ростовская не имела своих князей в продолжение целого столетия до начала XII века. С этого времени в ней снова явились князья, но первенствующая роль при этом оказалась не за Ростовом, а за Суздалем. Первый удельный князь, данный области Ростовской в начале XII века, был князь не Ростовский, а Суздальский».[71] Этим князем оказался Юрий Владимирович Долгорукий. После него Ростовская земля закрепляется за его потомками. Подобная нестабильность в княжеской преемственности была и в других частях Руси (из-за неразберихи в лествичном праве, частых усобиц и переделов). Поэтому еще раз хочется акцентировать внимание на том, что успешная деятельность епископа в то время прямо зависела от поддержки местного князя.

После святителя Исаии (1077-1090 гг.) данные о ростовских епископах обрывочны и спорны. О следующих епископах, занимавших Ростовскую кафедру: Илларионе II, Феогносте I, Феодоре II известный церковный историк митрополит Макарий (Булгаков) говорит как о сомнительных, сомневаясь в их историчности.[72]

В княжение Владимира Мономаха в 1090-х - 1100-х гг. на Ростовской кафедре упоминается епископ Ефрем. Кто именно был этот Ефрем церковная историческая наука, из-за скудости сведений, так до сих пор и не выяснила. Рассуждать о церковной политике Юрия Долгорукого в Ростово-Суздальской земле, не приходится, поскольку цели этого князя ограничивались достижением великокняжеской власти в Киеве. Но, при этом стоит отметить, что епископ Нестор (грек по национальности), безусловно, являлся ставленником Юрия.