2020-04-20
104
В то время как Ференци расширял рамки аналитической процедуры, другие аналитики изучали и классифицировали паттерны поведения. Это позволило определить типы характера, и приоритет здесь принадлежит Абрахаму. Прежде процедуре анализа в основном подвергался симптом. Психоаналитик как бы заключал договор с Я пациента о том, что ради разрешения симптома можно не касаться характера. Он, конечно, отдавал себе отчет о характере пациента и должен был мириться с ним, пока тот постепенно готовился принять болезненные моменты истины. Но непосредственная работа с характером началась с публикации в 1933 году Райхом работы «Анализ характера».
Проблемы характера в отличие от невротических симптомов «не содержат понятия заболевания». Ференци называл характер «личным психозом, который терпит и не признает нарциссическое Я, а его изменение главным образом сопротивляется Я» (Ferenczi 1925b, р. 291). Это отчетливо проявляется в тех нарушениях характера, которые Ференци считал наиболее ценными и полезными в своей «активной технике». Поскольку Я составляет неотъемлемую часть той самой структуры, которая демонстрирует основную проблему, «анализ снизу» может преодолеть создаваемую этим Я защиту. В последующих главах у нас будет возможность понять, как анализ характера выстраивает мост между психологией Я сверху и соматическими напряжениями и отклонениями снизу.
Хотя Ференци, Абрахам и Райх добились успехов, до разрешения проблемы эмоциональных нарушений человека было далеко, и требовались дальнейшие методологические шаги. Нужна была более экстенсивная разработка концепции и процедуры «активной техники», то есть «анализа снизу», или соматического подхода. Сам по себе характер — основа гештальтистского пути понимания поведения — не был еще полностью осмыслен ни с динамической, ни с генетической точки зрения. Мост оставался недостроенным, пока психические и соматические функции не рассматривались как единая система. Функции либидо как психической энергии должны коррелироваться с энергией процессов соматического уровня. В сфере психологии эта задача в целом была решена, когда Фрейд опубликовал работу «По ту сторону принципа удовольствия», где, несмотря на некоторые спорные моменты, он описал два основных влечения и их отношения между собой, а затем — «Я и Оно».
Значительное продвижение в области соматики произошло в 1927 году, когда Райх, один из лидеров молодой аналитической школы, опубликовал важную работу под названием «Функция оргазма», предложив обсудить теоретическое предположение, согласно которому оргазм рассматривался как разрядка излишней энергии организма. Если эта разрядка блокирована или недостаточна, возникает тревожность. Некоторые люди освобождаются от излишней энергии через мышечное напряжение, другие уменьшают тревожность, ограничивая выработку энергии, но такое решение проблемы нарушает природную функцию организма непосредственно на физическом уровне психики. Кроме того, это уменьшает способность к получению удовольствия, обеспечивающую эмоциональное благополучие человека. Без понятия генитальной функции практически невозможно охватить динамику эмоций в соматической сфере.
В английском издании книги Райха «Функция оргазма» приводится случай лечения пассивной гомосексуальности. Особенно сильно сопротивление «проявлялось в крайней напряженности спины [ригидная спина]». Возникновение сопротивления сопровождала яростная негативная реакция: «Цвет лица пациента быстро приобретал желтоватый или синеватый оттенок; кожа покрывалась пятнами; он ощущал сильную боль в спине и затылке; возникало учащенное сердцебиение, понос, человек испытывал чувство смертельной усталости, выглядел потерянным, не владеющим собой» (Reich 1942, р.239). Райх заметил, что, когда «мускулатура спины была расслаблена, прорывались сильные импульсы» (там же, р. 240). Подобные случаи позволили заключить, что «хроническое мышечное напряжение сковывало» эмоциональную энергию, которая могла бы выразиться в виде сексуальных проявлений, ярости или тревожности.
Аналогичные исследования напряжения мышц сфинктеров, ануса, уретры и голосовой щели провел Ференци. Он обнаружил, что «тики» вытесняют сексуальную энергию, и ввел понятие привычного положения тела (мышечной позы), но не дошел до теоретических заключений о связи мышечного напряжения и функции психики в целом. Это сделал Райх, полагавший, что характер и мышечная поза «идентичны с функциональной точки зрения», то есть энергетически выполняют одинаковые функции. На практике это давало более объемный метод терапии, позволявший комбинировать «анализ сверху» и «анализ снизу». Райх писал: «Если бы зажатость характера ослабила реакцию на психическое воздействие, я бы работал с соответствующей соматической позой. И наоборот, если бы к нарушению мышечной позы подступиться было трудно, я бы работал с тем, как это выражается в характере, и устранил бы дефект таким образом» (там же, р. 241).
Значительный вклад в аналитическое понимание человека всегда вносили клинические наблюдения. Технические усовершенствования и нововведения ведут к изменению и расширению теории. Формулировка Райха о функциональной идентичности мышечного напряжения и эмоционального блока явилась одним из важнейших открытий, возникших в процессе аналитической терапии эмоциональных расстройств. Это открыло дверь в новую область аналитических исследований, а Райх стал первым исследователем этих возможностей. В работах «Функция оргазма» и «Анализ характера» Райх излагает первые результаты нового метода лечения и исследования.
Важно иметь в виду, что мышечная ригидность не только «результат» процесса вытеснения. Если психическое нарушение является следствием или целью вытеснения, то мышечная ригидность-это способ и механизм вытеснения. Поскольку они непосредственно связаны в функциональном единстве эмоциональной экспрессии, человек постоянно замечает, как «устранение мышечной ригидности не только освобождает вегетативную энергию, но, кроме того, возвращает к воспоминанию определенной детской ситуации, которая вызвала вытеснение» (там же, р. 267). Термин «невроз» можно расширить для обозначения хронического нарушения природной подвижности организма. Отсюда следует также, что невроз тождественен уменьшению или ограничению агрессии, которая понимается в своем естественном значении как «движение к».
Характер индивида, проявляясь в типичном паттерне поведения, на соматическом уровне отражается в строении и движении тела. Совокупность мышечных напряжений можно рассматривать как гештальт, как целостность, как способ движения и действий, который является «телесным выражением» организма. Телесная экспрессия есть соматическое проявление типичной эмоциональной экспрессии, которая на психическом уровне представляет собой «характер». Нет больше необходимости анализировать сны или использовать технику свободных ассоциаций, чтобы раскрыть бессознательные импульсы и соответствующие им бессознательные сопротивления. Это, конечно, не означает, что подобные техники стали не нужны, но непосредственное воздействие на блокирование подвижности, или на мышечную ригидность, обеспечило более прямой подход к этой проблеме. Все это было тщательно разработано Райхом. Наша цель — заполнить пробелы и расширить теоретические понятия и практические методы. Райх подчеркивал необходимость дальнейшей работы в этом направлении, когда говорил; «Устранение мышечных спазмов есть закон, который пока еще не сформулирован окончательно» (там же, р. 269).
Важным шагом вперед стало использование дыхания в терапевтической процедуре. Анализ на соматическом уровне показал, что пациенты для того, чтобы подавить тревожность и другие неожиданные проявления, сдерживают дыхание и втягивают живот. Для человека этот способ весьма универсален: в ситуациях, которые пугают его или причиняют ему боль, при дыхании он втягивает воздух, сокращая диафрагму и сильно напрягая брюшные мышцы. Ослабление напряжения вызывает глубокий вздох. Если это становится хроническим паттерном, грудь постоянно сохраняет приподнятое, как при вдохе, положение, дыхание становится поверхностным, а живот напряженным, в нем ощущается тяжесть. Снижение активности дыхания уменьшает поступление кислорода и ограничивает метаболическое продуцирование энергии. Конечным результатом этого является исчезновение аффекта и снижение эмоционального тона.
Именно поэтому, исходя из концепции «активности», Ференци просил пациентов во время сеанса психотерапии дышать легко и естественно. Разумеется, как и во всех активных процедурах, индивидуальность пациента здесь также учитывалась. Всевозможные приемы, которые использовались для активизации или сдерживания, были направлены на то, чтобы пациент мог войти в контакт со своим телом или осознать то, что его мускулатура недостаточно подвижна или ригидна. Ригидность уменьшалась, когда пациент сознательно контролировал мышечное напряжение и понимал, как спастическое состояние блокирует его эмоциональные импульсы. Движение и экспрессия-инструменты всех аналитических процедур, необходимое дополнение к направленной работе с мышечной ригидностью.
Важно понимать силу этой методики. Здесь человек имеет дело не только с «дериватами бессознательного», но и с механизмом бессознательного вытеснения. Эти приемы позволяют добиться интенсивного воздействия сознания, которое на вербальном уровне невозможно. Ференци понял ограничения обычного анализа, В книге «Психоанализ и сексуальные наклонности» он писал: «Связь между сознанием и бессознательным осуществляется, как говорил Фрейд, «через посредничество предсознательного». Теперь очевидно, что это относится только к бессознательным представлениям. Речь идет о бессознательных внутренних тенденциях, которые «ведут себя как вытесненные», другими словами, которые не могут проявиться в сознании иначе, чем через эмоции или чувства, пока интерполяция предсознательных звеньев не выведет их в сознание. Например, бессознательное внутреннее «страдание» может быть движущей силой, не привлекая внимания Я к компульсивному побуждению. Только сопротивление этому побуждению, блокирующее свободное реагирование, может принести в сознание это «нечто еще» в форме «страдания»» (Ferenczi 1925b, р. 278). Таково одно из замечаний Ф еренци о «Я и Оно» Фрейда.
Райх считал, что специфические мышечные напряжения играют роль защитных механизмов и в то же время выражают вторичные, производные побуждения, интересные для тех, кто хочет понять динамику телесной экспрессии. Хотя у нас несколько иная ориентация, отличная от райховских базисных концепций, и хотя наша техника соответственно изменена, его теория и исследования нуждаются в тщательной разработке.
Если функциональное единство характера и паттерна мышечной ригидности понятно, важно определить их общий коренной принцип. Это приводит нас к понятию об энергетических процессах.
В сфере психики процессы структурирования, которые маскируют невротическое равновесие, можно понять, только имея представление о «вытеснении энергии», которую Фрейд называл «либидо». С другой стороны, когда человек исследует физическую подвижность, он находится в непосредственном контакте с проявлениями физической энергии. Основной закон физики гласит, что все движение — это энергетический феномен. Начиная анализировать движение, человек получает возможность обнаружить энергетические процессы, лежащие в его основе. Невозможно подпрыгнуть без энергии, которая поступает в ноги и ступни и уходит в землю. Здесь снова есть отзвук физических законов: движение высвобождает энергию, а действие равно противодействию. Наша энергия воздействует на землю, и она реагирует, отталкивая нас вверх. Хотя мы обычно не думаем о наших движениях подобным образом, такая необходимость появляется, если человек хочет понять динамику движения. Кроме того, важно знать, что работа человеческого тела содержит в себе эту природную энергию. Как же это соотносится с психической энергией, называемой либидо?
Если мы хотим избежать мистики, энергию следует рассматривать как физический феномен, то есть как то, что можно измерить. Необходимо следовать также закону физики, который утверждает, что вся энергия взаимозаменяема, и нам необходимо принять, в соответствии с современными физическими доктринами, что все формы энергии можно свести к общему знаменателю и что все они в конце концов будут к нему сведены. При этом знание о том, какова конечная форма этой основной энергии, не является чем-то важным. Наша работа строится на положении, что существует одна фундаментальная энергия человеческого тела, независимо от того, проявляется ли она на психическом уровне или в соматическом движении. Мы называем ее «биоэнергией», действие которой детерминируют и психические и соматические процессы. Таким образом, все жизненные процессы сводятся к проявлению этой биоэнергии.
Эта унитарная концепция хотя и присутствует в глубине души каждого аналитика, но не используется непосредственно в процессе терапии. Аналитически ориентированный терапевт подходит к пациенту извне. Его контакт всегда направлен с поверхности вовнутрь, но, сколь бы ни было глубоким проникновение во внутреннюю жизнь и биологические процессы человека, никогда нельзя оставлять без внимания и игнорировать поверхностные феномены. Проблема пациента, с которой он обращается к терапевту, основана на трудностях во взаимоотношениях с внешним миром-с людьми, с действительностью. В этом аспекте своей индивидуальности пациент не представляет единства биоэнергетических процессов, как, например, простейшие. Возникает дихотомия, которая выражается в отношениях между разумом и телом, где каждая сфера воздействует и реагирует друг на друга. Таким образом, для достижения цели аналитической терапии необходим дуалистический подход, подобный фрейдовскому. В следующей главе, где взаимоотношения тела и психики рассматриваются более полно, наша точка зрения включает в себя этот дуализм. На поверхностном уровне целостность возможна с точки зрения функции, и этой единой функцией, соединяющей психику и тело, является характер.
II. Соматический аспект психологии Я
Хотя психоанализ считается дисциплиной, имеющей дело только с психикой, своим возникновением он обязан нарушениям соматического функционирования, этиологию которых нельзя свести к органическому повреждению. Группа таких проблем включает истерию, неврозы страха, неврастению и обсессивно-компульсивное поведение. Фрейд определил истерию как «способность к превращению… способность психики преобразовывать сильные возбуждения в соматическую иннервацию» (Freud 1894b, р.65). За многие годы психоаналитического изучения истерии механизм этого превращения, или преобразования, никогда не освещался достаточно полно, пока Райх не сформулировал основной закон эмоциональной жизни, где речь идет о единстве и противоположностях психосоматического функционирования. Несмотря на то что Фрейд не рассматривал неврозы одновременно на психическом и соматическом уровнях, он никогда не упускал из виду лежащие в их основе телесные процессы. Свидетельством его интереса к этому вопросу может служить замечание о том, что «Я есть прежде всего телесное выражение Я» (Freud 1950а, р. 31). Ференци гораздо больше, чем Фрейд, старался соотнести биологические процессы и феномены психики. Это привело к созданию «активной терапии», на соматическом уровне дополняющей аналитическую работу в сфере психики. В 1925 году в статье, озаглавленной «Противопоказания к «активной» психоаналитической технике», Ференци поднял вопрос об интеллектуалистском подходе психоанализа. «Он следует только путем интеллекта, который есть функция Я, но отнюдь не путем убеждения в том, что происходит в реальности» (1925а, р. 229). Хотя это признается сегодня всеми аналитиками, путь убеждения через непосредственное телесное ощущение известен очень немногим из них. Цель этой книги — расширить понятие «анализ снизу» и предоставить терапевтам-аналитикам возможность понять динамику соматических процессов, лежащих в основе наблюдаемых при анализе психических феноменов.
Прежде всего надо установить, что процессы психики и тела взаимосвязаны, рассмотреть механизм действия системы, единственно способной охватить и наглядно продемонстрировать взаимоотношения, знать которые совершенно необходимо. Но чтобы познать, необходимо опираться на познанные феномены — в этом и состоит парадокс знания. Можно с уверенностью утверждать, что Фрейд не мог не понимать, что для того, чтобы приобрести в конечном итоге желанный статус науки, психоанализ должен опираться на биологию. Возможно, Фрейд ограничился изучением феноменов психики, чувствуя, что психические процессы еще недостаточно изучены, чтобы связать между собой две сферы человеческого функционирования. Его огромная заслуга в том, что он достиг успеха в изучении структуры и функционирования психики, и это послужило толчком для «прыжка» в биологию. Сегодня доскональное понимание психологии Я — обязательное условие для того, чтобы постичь характер и динамику биоэнергетической терапии.
В 1923 году Фрейд опубликовал подробную работу о Я и Оно. В основе данной книги лежит та же концепция, в которой с тех пор мало что изменилось. Сначала, однако, нужно отметить, что экспрессия использовалась в психоанализе для изображения психических феноменов. Мы увидим, что рациональная интерпретация восприятия, чувств или потребностей часто сбивает с толку, что человек вынужден дополнять психические понятия физическими действиями, чтобы придать им видимость реальности.
Концепция Я — фундаментальное аналитическое понятие. Английское ego не совсем соответствует немецкому das Ich, которым пользовался Фрейд и которое на французском звучит как le moi (Я мужского рода). Точное английское слово — «the I» (конкретное, персонифицированное Я). Кроме того, надо иметь в виду, что ego используется еще и как синоним self в субъективном смысле. Это лишний раз подчеркивает, что познать себя (self) через самость (self) трудно. Тем не менее только так можно понять, что Я — первое, с чем мы сталкиваемся, обратившись внутрь себя.
Фрейд описал Я следующим образом: «…мы создали себе представление о связной организации душевных процессов в личности и называем эту организацию Я личности. Это Я связано с сознанием, оно владеет подступами к системе подвижности, то есть к оттоку возбуждений во внешний мир. Это та душевная инстанция, которая контролирует все частные процессы, которая ночью отходит ко сну и все же руководит цензурой сновидений» (Freud 1950b, р. 15). Даже такая ясная формулировка содержит некоторую сложность. Нелегко примирить то, что Я «ночью отходит ко сну», с тем, что оно «контролирует все частные процессы». Разве нельзя сказать, что спать идет человек, а не его Я, хотя именно Я вовлечено в эту общую функцию, представляя собой ощущения и мускулатуру? Понижению активности сопутствует уменьшение возбуждения всего организма, результатом которого является ослабление или прекращение деятельности Я.
По крайней мере один из аспектов Я вполне обоснованно можно сравнить с электрической лампой, где разум-это свет. Хотя мы приписываем наступление темноты тому, что погасла лампа, мы все же сознаем, что за наступление темноты «ответственен» электрический ток. Не напоминает ли это сон, ведь когда мы спим, возбуждение затухает — свет, который есть Я, меркнет или угасает.
С практической точки зрения важно, что это различие имеет отношение к базисной природе сна. Есть ли смысл рекомендовать пациентам, страдающим бессонницей, чтобы они перестали думать? Может быть, следует поискать в стойком соматическом напряжении и возбуждении причину, которая не дает им остановить сознательную активность мозга? Уже на раннем этапе развития психоанализа Фрейд понял, что наилучшая приманка для сна — удовлетворение сексуальной активности. Сегодня нам известно, что оргазм — это разрядка энергии или напряжения, которая способствует сну. Это не означает, что Я отказывается идти спать; оно не может померкнуть, пока стойкое соматическое возбуждение перетекает в психический аппарат. Течение направляется в обратную сторону, вниз, и приносит это возбуждение к органам разрядки — гениталиям.
Но Я — это больше, чем свет в темноте бессознательной активности. Оно контролирует доступ к подвижности и непосредственно подвижность. В определенных пределах Я может высвободить действие или овладеть им, удержать его до того момента, когда наступят подходящие условия, чтобы оно смогло проявиться. Я способно затормозить действия и даже подавить их без участия сознания. При этом его функция напоминает электронное устройство, которое регулирует железнодорожное движение, заменяя диспетчера и красный, желтый и зеленый сигналы. Поезд уже готов тронуться с места, но движение не начнется, пока не поступит сигнал, что путь свободен и ясен. Я похоже на свет, который обращен и внутрь и вовне. Снаружи оно воспринимает среду через ощущения, а внутри заключает в себе сигналы, которые управляют импульсами движения. Кроме того, мы знаем, что оно обладает особой силой, позволяющей, подобно электронному регулятору, соотносить импульсы с реальностью. Фрейду были хорошо известны эти взаимоотношения в сфере психики. «Из этого Я исходит также вытеснение, благодаря которому известные душевные побуждения подлежат исключению не только из сознания, но и из других областей влияний и действий» (там же, р. 16–17). Сопротивление, возникающее в процессе анализа, есть не что иное, как проявление красного света вытеснения. Мы смело можем использовать фрейдовские понятия вытеснения и сопротивления, а также бессознательного как части Я, в которую затем включаются сознательные и предсознательные элементы. Но здесь необходимо отметить одно важное отличие. Я заключает в себе только те элементы бессознательного — страхи, импульсы, ощущения, — которые когда-то осознавались, но затем были вытеснены. Проблема избегания или задержки развития — внешняя по отношению к психологии Я. Человек, который в младенчестве или детстве никогда сознательно не переживал определенные ощущения, не может приобрести их с помощью анализа. Если он в раннем возрасте страдал от отсутствия чувства безопасности, ему в процессе терапии необходим не только анализ, но и возможность и средства для того, чтобы приобрести эту безопасность в настоящем. Анализ не может восстановить птенцу утраченную способность летать. Только в рамках аналитической психологии Я возможно верно отделить невроз от «противоречий между организованным Я и тем, что вытеснено и с ним диссоциировано».
Следующее, что нам известно благодаря Фрейду, — Я топографически расположено на поверхности психического аппарата, вблизи внешнего мира. Такая позиция обеспечивает функцию восприятия. Я высвечивает и воспринимает и внешнюю реальность, и сознаваемую внутреннюю реальностьпотребности, импульсы, страхи, то есть ощущения организма. Нельзя не согласиться со словами Фрейда о том, что «если связь между внешним восприятием и Я почти очевидна, то отношение между внутренним восприятием и Я, несомненно, требует особого исследования» (там же, р. 24).
Об этом втором отношении Фрейд говорил, что «ощущения и чувства становятся сознательными лишь благодаря соприкосновению с «системой восприятия»; если же путь к ней прегражден, они не могут стать ощущениями, но присутствует некий неопределимый элемент, сообщающий о том, что они есть» (там же, р. 25). Дальше можно уловить различие между внутренним событием (количественно неопределимый элемент) и феноменом его восприятия, передающего его качественную значимость, то есть связывающего его с внешней действительностью. Именно этот «неопределимый элемент» является предметом работы всех «активных техник».
Ядро Я составляет система сознательного восприятия. Сюда следует отнести все, что было когда-то сознательным- как вытесненное в бессознательное, так и предсознательное. Как психический феномен Я — это система всех моментов прошлого и настоящего восприятия. Фрейд следом за Гроддеком придерживался мнения, что функция Я, «в сущности, пассивна». К этому заключению неизбежно приходят те, кто отождествляет self с системой восприятия, те, кто считает, что Я — это разум. Все биоэнергетические техники исходят из того, что в понятие «Я» входят не только восприятие, но и те внутренние силы, фрейдовские «неопределимые элементы», которые его вызывают. Когда self идентифицируется с чувствами, человек не считает свое Я чисто психическим феноменом. Для таких людей восприятие — один из компонентов сознательного действия.
Фрейд не мог не видеть трудностей, возникающих, когда Я понимается только как психический процесс. Самое трудное- отсутствие каких бы то ни было количественных факторов. В процессе терапии человек мыслит количественно. Сегодня нередко звучат замечания пациента, что он слабо чувствует свое Я; еще чаще люди жалуются на отсутствие интенсивного тона чувствования и (что более важно) отсутствие решительности в действии и экспрессии. В таких случаях было бы ошибкой связывать проблему с системой восприятия. Сильное Я — это признак эмоционального здоровья, но, если его энергия главным образом направлена на вытеснение, ему сопутствуют неврозы.
Фрейд отметил, что «Я складывается и обособляется от Оно не только под влиянием системы восприятия, но под действием также другого момента», и сделал предположение, обозначившее путь к биологии; «Я прежде всего телесно» (там же, р. 31). Тщательно рассмотрев эту идею, он пришел к выводу, что «Я, несомненно, порождается телесными ощущениями, его истоки главным образом лежат на поверхности тела». В этой главе мы постараемся проанализировать те телесные процессы, которые определяют фрейдовский «другой момент». Мы увидим, что это не телесные ощущения, хотя сюда входит восприятие, а более глубокий процесс формирования импульса в организме.
Перед тем как двинуться дальше, нужно выяснить отношения Я с другими подразделениями психики. Большинство функций организма осуществляется бессознательно. Этот факт относится и к умственной деятельности. Большая часть нервной системы обеспечивает совершенно не сознаваемую человеком телесную активность. Осанка, которую человек считает само собой разумеющейся, во многом контролирует подвижность. Сознание может проникнуть в эту сферу, но только в весьма незначительной степени. Ту часть психики, которая находится в таких же отношениях с непроизвольными процессами, как Я — с произвольными действиями, Фрейд назвал «Оно». Он охарактеризовал его иначе, но данное определение следует из его замечаний о том, что путь лежит от биологии к психологии.
«Я и Оно не разделены резкой границей, и с последним Я сливается внизу». Фактически Я представляет собой часть Оно, «которая изменена непосредственным внешним влиянием через систему сознательного восприятия» (там же, р. 28–29). Для наглядности можно представить себе дерево, где Я подобно стволу и ветвям, а Оно-корням. Разграничение возникает, когда дерево прорастает из земли.
Индусы считают, что само тело содержит в себе эти отношения. Вот замечание Эриха Нойманна из книги «Истоки и история сознания»; «Диафрагма соответствует земной поверхности, и развитие выше этой зоны координируется «восходящим солнцем», то есть таким состоянием сознания, которое покидает бессознательное и все, что с ним связано» (Neumann 1954, р.25). Можно привести слова Фрейда: «Я старается также содействовать влиянию внешнего мира на Оно и осуществлению тенденций этого мира, стремясь заменить принцип удовольствия, который безраздельно властвует в Оно, принципом реальности. Восприятие имеет для Я такое же значение, что и влечение для Оно» (Freud 1950b, р. 29). Изучая путь развития от эмбрионального состояния до зрелого организма, мы видим, что нельзя помочь процессам, которые минуют человеческое понимание; можно только изумляться им. По сравнению с бессознательной координацией биллионов клеток, бесчисленных тканей и множества органов способность рассуждать и воображать выглядит незначительной. И все же развитие этих бессознательных процессов можно сравнить с цветами, распускающимися на кусте.
Психика одинаково активна как в бессознательных действиях, так и в сознательных. Если говорить о бессознательных чувствах, мыслях или фантазиях, нельзя не отметить, что они явно противоречат экспрессии. Ранее было сказано, что понятие чувствования применимо только к восприятию внутреннего события. До этого момента мы рассматривали только такое движение (неопределимый элемент), которое качественно неопределимо, — возможное, а не скрытое чувствование. Но внутри организма существует бессознательная активность, которой сопротивление и вытеснение преграждают путь к сознанию и восприятию. Она скрыта и может стать сознаваемой, если путем анализа устранить ограничивающие ее силы. Такую активность отличает то, что бессознательная деятельность была прежде осознанной, а затем вытеснена. Есть еще одна категория бессознательной активности, которую человек сознавать не может. Это деятельность внутренних систем и органов тела (почек, печени, кровеносных сосудов и т. д.), которая к аналитической терапии, разумеется, отношения не имеет.
Для того чтобы заняться анализом, следует выделить три категории бессознательного. Первую категорию составляет деятельность внутренних органов и систем, которую осознать невозможно. Вторую категорию составляет деятельность, которую можно было бы осознать, но этого никогда не делалось. Примером может служить осанка, сформировавшаяся в раннем возрасте, предшествующем сознаванию более интегрированной функции. У ребенка, который учится ходить, когда мышцы еще недостаточно сильны и недостаточно координированны для этого действия, развиваются определенные напряжения в quadriceps femoris (четырехглавой мышце бедра) и tensor fascia lata (мышце-напрягателе широкой фасции), поскольку они оказываются перегруженными. Это происходит потому, что ребенок, оставленный в одиночестве, вынужден проявлять определенную активность, чтобы встать и пойти к матери. Мышечное напряжение делает ноги ригидными для того, чтобы совершить усилие, противоречащее природному балансу и грации. Если человек пытается вызвать релаксацию этих мышц, он сталкивается с сопротивлением, которое пропорционально возникающей тревожности. Важно отметить, что у детей, которых годами носят на себе взрослые, как это делают американские индейцы, такой тревожности не возникает и полностью отсутствует какое бы то ни было подавление природной активности и ощущений грациозности, широты и удовольствия. Скованность не развивается.
