Гранит придворной науки

 

Когда я переоделась, Финн отвел меня в гостиную на втором этаже, неподалеку от моей спальни. Фреска на сводчатом потолке изображала единорога в облаках. За исключением этого, комната была обставлена в современном стиле, никакого антиквариата, которым были забиты помещения в другом крыле дворца.

Финн объяснил, что когда-то это была детская Риза. Когда он вырос, здесь устроили маленькую гостиную, но Риз редко заглядывает сюда.

Устроившись на диване, я рассматривала роспись на потолке; Финн сел в кресло напротив. Рядом с креслом громоздилась стопка огромных фолиантов. Финн поднял один, положил себе на колени и открыл. Так для меня начался краткий курс истории трилле.

К сожалению, если не считать того факта, что мы являемся некими мифическими созданиями, история трилле была не многим интереснее истории человечества. В сон клонило не хуже, чем на уроках мистера Мида.

— Какова роль маркизов? — спросил Финн.

— Никакой у них роли! — без запинки ответила я.

— Венди, тебе нужно это знать, — вздохнул Финн. — На балу тебе придется общаться с маркизами. Ты должна произвести на них впечатление образованной барышни. Отмолчаться не получится.

— Я принцесса. Могу делать, что хочу.

— Так какова роль маркизов? — повторил Финн.

Я монотонно забубнила, копируя зубодробительный стиль школьного учебника:

— В провинциях, где не проживают король с королевой, правят маркизы. Они своего рода губернаторы. Если монарх не в силах выполнять свои обязанности, его место может занять маркиз или маркиза. В таких общинах, как Фьоренинг, титул лишь подчеркивает, что они занимают положение выше прочих, но реальной власти не дает.

— Все верно. Однако о последней части при маркизах, особенно женского пола, лучше не вспоминать, — предупредил Финн. — Теперь расскажи о канцлере.

— Канцлер — чиновник, избираемый народом, как премьер-министр в Англии. Последнее слово всегда остается за монархом, которому принадлежит основная власть. Но канцлер выполняет роль советника и представляет народ трилле при принятии решений государственной важности. Только вот ты мне объясни. Мы же в Америке. Фьоренинг — вовсе не отдельная страна. Разве мы не обязаны подчиняться законам США?

— Теоретически — да. И по большей части законы трилле не так уж отличаются от американских. Только от монархических традиций никто не спешит отказываться. Тем не менее мы живем независимо от других государств, и в этом плане мы вполне суверенная держава. С помощью наших особых талантов и денег мы заставляем американских чиновников смотреть на это сквозь пальцы. И всю свою деятельность мы ведем тайно.

Я задумчиво теребила прядь волос.

— А ты все знаешь о жизни трилле? Когда ты разговаривал с Гарретом и Элорой о политике, мне показалось, что ты разбираешься абсолютно во всем.

Уверена, он легко завоевал бы симпатию Кронеров, если бы только захотел. Мне до него далеко. Спокоен, собран, умен, обаятелен и красив. Из него монарх получился бы гораздо более толковый, чем из меня.

— Глупец считает, что знает все. Мудрец понимает, что не знает ничего, — рассеянно ответил Финн, не отрывая взгляда от книги.

— Прямо как поговорка из китайского печенья, — рассмеялась я, и он ухмыльнулся. — Серьезно, Финн. Чепуха получается. Это ты должен быть наследником престола, а не я. Я ничего не знаю, а ты уже готовый правитель.

Финн покачал головой:

— Я не принц. И ты прекрасно подходишь на роль наследницы. Просто тебе недостает моей подготовки.

— Глупая система. Выбирать должны по способностям, а не по родословной.

— Так и выбирают по способностям. Просто они прилагаются к родословной.

— Как это?

Он наконец закрыл книгу.

— О твоем даре убеждения. Он достался тебе от матери. Маркизы тоже добились титулов благодаря своим способностям, которые передаются их детям. У простых трилле есть способности, но со временем они становятся слабее. Твоя мать — одна из самых могущественных королев за очень долгое время. И все надеются, что ты усилишь это могущество.

— Но я ничего не умею! И ничего не знаю! А ты говорил, что на тебе мой дар убеждения не сработает!

— Сейчас нет, но когда-нибудь ты подчинишь и меня. Когда начнется твое обучение, ты все поймешь.

— Обучение? Какое еще обучение?

— В субботу, как ты уже знаешь, состоится бал. А потом начнется работа над твоими способностями. Будешь обучаться управлять своими пока еще неведомыми тебе силами. Но сейчас у нас главная задача — подготовить тебя к балу. Так что…

Он снова раскрыл книгу.

— Но у тебя же есть способности! — Перебила я. — И Элора тебе симпатизирует больше, чем мне. Наверняка ей было бы приятнее, если бы принцем был ты.

И я вдруг с горечью поняла, что так оно и есть.

— Ты заблуждаешься.

— Ничего подобного! Я же вижу, что у вас особые отношения. Ты ей нравишься. И она тебе явно доверяет.

— Элора никому по-настоящему не доверяет. — Финн помолчал, а потом со вздохом сказал: — Если я объясню, обещаешь сосредоточиться на занятии?

— Да! — Я выжидающе посмотрела на него.

— Но то, что я тебе расскажу, должно остаться между нами. Понятно? — серьезно спросил Финн, и я кивнула.

Отношения Элоры и Финна с самого начала не давали мне покоя. Она властная красавица, а он молодой и привлекательный подданный. Было бы неудивительно, если бы она положила на него глаз.

— Около двенадцати лет назад, после смерти твоего отца, мой отец поступил на службу к твоей матери. К тому моменту искателем он уже не был, но Элора поручила ему охранять ее… Элора была влюблена в моего отца.

Его взгляд затуманился, и он плотно сжал губы. У меня бешено заколотилось сердце.

— Об этом никто не знал, кроме моей матери. В конце концов она убедила отца бросить работу. Однако Элора продолжала любить его. А потом ее симпатия распространилась и на меня. — Он вздохнул. — А еще через несколько лет она пригласила меня на службу. Платит она неплохо, и я согласился.

Я смотрела на него во все глаза. Раз у его отца была связь с моей матерью после моего рождения, мы точно с ним не родственники. Что ж, уже неплохо.

Но от всего остального мне было сильно не по себе. Интересно, Финн меня ненавидит? Наверняка он тихо ненавидит Элору. Здесь он лишь потому, что она хорошо ему платит. А может, он просто мальчик по вызову для дам из высшего общества?

— Я с ней не сплю, если ты об этом. И она никогда не делала мне подобных предложений. — Финн спокойно глядел на меня. — Она добра ко мне из-за любви к моему отцу. Я не виню ее за то, что было между ними. Это давняя история. Виноват скорее он, чем она. Она была свободна, а у него семья.

У меня что, все мысли на лбу написаны? Да уж, со мной быть телепатом ни к чему. Позорище, а не принцесса с особыми способностями. Я хмыкнула и уставилась в потолок.

— Я тебя расстроил? Прости. Поэтому я и не хотел тебе ничего рассказывать.

— Нет-нет, все в порядке. Ладно, давай заниматься.

С полминуты Финн наблюдал за мной, затем принялся читать вслух, а я постаралась сосредоточиться. Пока мозг занят разбором и заучиванием обязанностей королевы, ему не до размышлений о романе моей матери и отца Финна, а также о том, почему она все-таки держит его при себе.

Модный портной Фредрик фон Элсин прибыл на следующий день. Это оказался чрезвычайно колоритный персонаж, я даже не поняла, трилле он, человек или еще кто-то. Пристрастие трилле к зеленым и коричневым тонам его никоим образом не коснулось: костюм Фредрика буквально бил в глаза всеми цветами радуги, причем ярчайших оттенков. Наверное, модельер — он и во Фьоренинге модельер. Я стояла в одной комбинации, пока он снимал мерки и как сумасшедший что-то строчил в блокноте. Через какое-то время Фредрик восхищенно объявил, что замыслил невероятное платье, и опрометью выскочил из комнаты.

Весь день кто-то приходил, кто-то уходил. В основном это была всевозможная обслуга: поставщики продуктов, распорядители праздника, цветочники. А потому большинству из них, к счастью, не было до меня никакого дела. Весь этот люд хвостом таскался за Элорой, а она без устали раздавала распоряжения и повеления.

Я же воспользовалась ситуацией и разгуливала в джинсах, которые нашла в гардеробе. И каждый раз, когда попадалась Элоре на глаза, та неодобрительно меня осматривала и явно намеревалась отчитать, но ее тут же отвлекали. Чего я только не услышала, пока бродила по дому. И звучало все просто пугающе, отбивая и без того не особо горячее желание дебютировать в местном высшем свете. А подслушав ненароком, что в большой зале нужно расставить пятьсот стульев и кресел, я и вовсе пришла в полнейший ужас. Неужели в доме соберутся пятьсот гостей?! И все прибудут поглазеть на меня! Да это же целый стадион!

Но помимо возможности разгуливать в джинсах было и другое светлое пятно, ведь я провела этот день с Финном. Правда, удовольствие оказалось слегка подпорчено тем, что Финн отказывался обсуждать какие-либо темы, напрямую не касающиеся моего поведения на празднике. Битых два часа я заучивала имена и старалась запомнить лица самых важных гостей. Страницу за страницей я рассматривала тяжеленный альбом, перед глазами мелькали лица, а голос Финна сопровождал каждое деталями биографии. Я чувствовала себя шпионкой, которую скоро забросят на вражескую территорию.

Следующие полтора часа мы провели за обеденным столом. Выяснилось, что я не умею нормально есть. Существуют определенные правила, как держать вилку, наклонять тарелку, поднимать бокал и даже складывать салфетку. До этого момента я и понятия не имела, что этикет — штука посложнее, чем алгебра. И, судя по тоскливому взгляду Финна, не особо продвинулась в постижении этой премудрости. Не выдержав, я сдалась, и со стуком уронила голову на стол.

— Господи, он тебя доконал!

Я подняла голову. Вилла, подбоченясь, стояла перед нами и весело улыбалась. Ее затейливые подвески и браслеты легонько позвякивали. Я еще в прошлый раз отметила ее пристрастие к украшениям, а теперь знала, что оно вообще свойственно троллям. Питают они слабость к блескучим безделушкам. Я, впрочем, свободна от этой зависимости — если, конечно, не считать моей одержимости любимым кольцом, которое я ношу на большом пальце.

— Меня он тоже в свое время чуть до смерти не замучил. Еще немного — и сбежала бы обратно!

Я ужасно обрадовалась Вилле. Она-то уж точно не станет заставлять меня перечислять имена трехсот монархов или складывать до бесконечности салфетку.

— Выглядишь вполне живой, — сухо сказал Финн, откидываясь на спинку стула. — Похоже, я плохо усердствовал.

— Что, руки чешутся, аист, уморить меня? — Вилла растянула губы в подобии коварной улыбки, которая не очень-то у нее получилась.

— Нет, но если что-то чешется у тебя, обратись к своим бывшим, — ухмыльнулся Финн.

Я так и разинула рот. Ничего себе! Всегда невозмутимый, вечно благовоспитанный Финн выдал пошлость! Ни разу не слышала, чтобы он так с кем-то разговаривал.

— Ха-ха-ха, обхохочешься, — Вилла, как мне показалось, попыталась скрыть улыбку. — В общем, я пришла спасать принцессу.

— Правда?! — слишком уж радостно воскликнула я. — Ты заберешь меня у этого мастера пыток?

— Ага! Тебе понравится.

Я выжидающе глянула на Финна.

— Иди уж, — вздохнул он. — Перерыв тебе не помешает.

Вот уж не думала, что когда-нибудь так обрадуюсь расставанию с Финном. Но в этот раз я буквально вприпрыжку побежала за Виллой. Под ручку, точно лучшие подружки, мы отправились ко мне в комнату. Мне тут же стало стыдно, что я бросила Финна, но еще одной нуднейшей лекции по столовым приборам я бы не вынесла. Всю дорогу до комнаты Вилла сыпала бесконечными жалобами, насколько ужасны первые недели жизни здесь. Она уверяла, что поначалу была уверена, что Финн за ужином вот-вот пырнет ее вилкой. Или она его.

— Просто кошмар! — резюмировала она. — Вся эта муштра перед балом! С ума можно сойти!

— Ага, — согласилась я.

— Но если уж я пережила, ты и подавно справишься.

Оказавшись в комнате, она сразу направилась в ванную. В дверях обернулась:

— Ты идешь?

— С тобой в ванную?

— Ну да, прически!

Она изумленно приподняла брови, и я нехотя поплелась за ней. Так вот зачем она меня похитила!

— Какие еще прически?

— Для бала, конечно.

Вилла легонько подтолкнула меня к табурету у туалетного столика, а сама принялась перебирать пузырьки и баночки, наконец выбрала что-то и посмотрела в зеркало на меня:

— Или тебе мать собирается помочь с прической?

— Мать? Вряд ли. Она не из тех, кто любит заплетать дочке косички.

Вилла понимающе кивнула, взяла щетку, какой-то флакон.

— Волосы соберем или распустим?

— Не знаю. — Я вспомнила, как Финн попросил распустить волосы, и добавила: — Давай распустим.

— Отлично! — Вилла улыбнулась и высвободила мои волосы, стянутые в хвост. — Фредрик был?

— Угу, — промычала я, поскольку Вилла продиралась щеткой сквозь заросли на моей голове.

— Чудно. Когда платье будет готово, обязательно фотку пришли. Не терпится на него посмотреть.

— Ладно.

— Я знаю, что первое время ничего невозможно понять, — продолжала щебетать Вилла, расчесывая мне волосы, — но Финн — ходячая энциклопедия, на любые вопросы ответит. Правда, временами он бывает бревно бревном. Но королева, думаю, не сильно от него в этом отличается.

— Это правда, — признала я.

Однако лично я бы не сказала, что Финн такое уж бревно. Ну да, он очень сдержан, но порой у него такой взгляд….

Вилла на секунду оставила мои волосы в покое и снова посмотрела на меня в зеркало:

— Я тебе тоже помогу. Не потому что меня попросил отец, хотя он и просил, да. И не как Финн, потому что это его обязанность. Я просто знаю, каково тебе сейчас. И если я чем-то могу помочь, то с радостью.

Ее искренность меня удивила. За маской легкомысленной и капризной особы, оказывается, прячется добрая и отзывчивая душа. Такого я здесь еще не встречала.

А Вилла уже болтала о платьях. Она могла в деталях описать все платья, которые видела с тех пор, как три года назад прибыла во Фьоренинг. И понравились всего лишь парочка. Я слушала и помалкивала. Тема платьев была намного увлекательнее темы столовых приборов. Потом Вилла принялась пересказывать местные сплетни, но поскольку я никого не знала, то и тут оказалась неблагодарной слушательницей. Затем Вилла переключилась на собственную персону. На данный момент у нее никого нет, пожаловалась она. Полное безобразие! Пора бы отцу уже озаботиться ее судьбой, она даже намекала ему на парней, которые ей приглянулись. Да вот хотя бы Туве Кронер. Правда, тут же заметила Вилла, мамаша у него истинное чудовище.

Так за болтовней и прошло почти два часа. Вилла соорудила мне весьма необычную и эффектную прическу и даже накрасила, изобретая специальный макияж для бала. А я узнала тьму подробностей о высшем свете трилле. И у меня сложилось впечатление, что он мало чем отличается от школьной тусовки. И все бы ничего, только вот в школьной тусовке я ни разу не преуспела.

 

ШЕСТНАДЦАТЬ