Г. Дальнейшее развитие позитивизма

О второй волне позитивизма, махизме, проходившей в конце XIX – начале XX веков было сказано выше.

В 20-е годы ХХ века в позитивизме сложилась школа, получившая название нео позитивизма. Она также была ориентирована на анализ научного знания. При этом в ней сохранился принцип, заложенный Контом: никакой метафизики, каждая наука – сама себе философия, а традиционная философия должна быть лишь наукой среди наук, то есть  она должна отказаться от анализа и обоснования мировоззрения каких-либо общественных групп или классов. Она должна быть деидеологизирована и превратиться из «науки наук» в некую «служанку наук», в средство выяснения логичности, осмысленности, последовательности и доказательности – то есть «научности» научных текстов. Единственным предметом ее внимания должна стать логика науки. Такой позитивизм стал называться еще и «логическим позитивизмом» или философией логического анализа научных текстов. Отсюда еще одно название этого этапа позитивизма – «аналитическая философия». На этом пути позитивизм разработал некоторые полезные в обиходе эмпиризма правила проведения научных исследований и построения научных текстов. Одним из них является принцип верификации,  разработанный в Венском кружке неопозитивизма (Л. Витгенштейн и другие). Согласно этому принципу допустимыми в научном обиходе являются только так называемые «протокольные высказывания», проверку которых на осмысленность  можно осуществить в  индивидуальном чувственном опыте. Высказывание «За окном идет дождь» может быть проверено в таком опыте: достаточно выйти за дверь или высунуть руку в форточку, а вот фразы «Бог любит нас» или  «Капитализм – негуманное общество» в индивидуальном опыте принципиально непроверяемы и потому должны быть исключены из научного обихода. То есть из науки исключаются все идеологические «высказывания», а заодно и исторические, эстетические, религиозные: они ведь тоже индивидуально неверифицируемы.

Второе нововведение неопозитивизма – принцип фальсификации, введенный К. Поппером. Научный смысл имеют только те теории, которые можно опровергнуть: неопровержимые теории принципиально ненаучны. Подтверждается это фактом развития научного знания посредством поглощения старых концепций новыми, более широкими знаниями и теориями – как, например, в случае поглощения классической механики механикой квантовой. Но умысел-то здесь в том, чтобы вытеснить из сферы науки такие «идеологизированные» теории, как, например, гегелевская диалектика или такая ее часть, как теория общественного прогресса. То есть, принцип фальсификации (как и верификации) действует только в рамках науки, понимаемой в контовском, позитивистском смысле: только такая «наука» признается подлинной и достойной существования. И тогда логичны и необходимы принципы верификации и фальсификации. Но есть еще и наука, основанная на диалектике, диалектической логике, и в ней эти принципы оказываются абсурдными и ненужными, следовательно, делается победный вывод – такая наука должна быть изгнана из культуры!

Во второй половине ХХ века сложился так называемый четвертый позитивизм, или «постнео позитивизм», или просто «постпозитивизм». Он обращается не просто к языку и логике науки, а к науке как цельному социальному явлению, к ее истории и путях ее эволюции. Выявляются исторические этапы развития науки, революционные изменения в ее строении и принципах исследования. Томас Кун предложил категорию научной парадигмы – совокупности правил и методов научных исследований, господствующих в определенной эпохе. Меняются эти парадигмы в результате договоренности ученых – участников научного сообщества. Кантианский субъективизм и априоризм используются здесь достаточно наглядно.

Д. Постмодернизм

По своему замыслу и самосознанию постмодернизм как общекультурное движение в науке, искусстве, морали, политике построен на пафосе протеста против скверны прошлого и современного, мешающих уйти в «постсовременное» будущее. Намерения и обещания, которые предъявляет это общекультурное движение человечеству – освободить человека от каких бы то ни было сковывающих его свободу структур, форм и норм. Долой всякий авторитаризм, догматизм, тоталитаризм, единство идеологии, единство логики («логоцентризм»), долой единую мировую религию и т. д. Никаких Абсолютов вне и сверх человека! Нам не нужны ни теоцентризм Средневековья, ни антропоцентризм Возрождения, ни логоцентризм Нового времени и современности.  Человек, освобожденный от всего  – высшая ценность! То есть это протест крайнего индивидуализма против даже незначительных остатков в культуре системно-коллективистских принципов и начал.

Постмодернизм отказывается от категории прогресса, от представлений о какой-либо направленности исторического процесса. Это вытекает из его отрицания системного понимания общества, из представлений о принципиальной свободе его элементов – отдельных людей и социальных структур. Классическое понимание общества – системно иерархическое и допускающее прогресс:

Постмодернистское понимание общества и истории хаотично и статично:

Постмодернисты так боятся возможных крайностей внешнего управления человеком, что скатываются в реальную крайность  абсолютной произвольности и асоциальности человека. Никакой диалектики. В этом проявляется гносеологическая, логически-мыслительная база (и скверна) постмодернизма. А социальной его базой является традиционный буржуазный индивидуализм, экономический, политический и социальный либерализм. Внешне это протест против давящих человека норм буржуазного общества, почти призывы к социализму, а на деле именно такая позиция более всего выгодна именно этому обществу. Эта позиция, по сути, продолжает «протесты» Ницше: та же «переоценка всех ценностей», та же «воля к индивидуальной власти»  и т. п.

Сравним некоторые принципы культуры эпох просвещения и постмодерна.