Другое возражение против выдвигаемого нами понимания задач общей теории права состоит в том, что абстракции, лежащие в основе анализа, признаются присущими только буржуазному праву. Пролетарское право, говорят нам, должно найти себе иные обобщающие понятия, поиски которых и должны составить задачу марксистской теории права.
Это возражение представляется на первый взгляд весьма серьезным, однако оно покоится на недоразумении. Требуя для пролетарского права своих новых обобщающих понятий, это направление является как будто революционным par excellence. Однако оно на деле прокламирует бессмертие формы права, ибо оно стремится вырвать эту форму из тех определенных исторических условий, которые обеспечили ей полный расцвет, и объявить ее способной к постоянному обновлению. Отмирание категорий (именно категорий, а не тех или иных предписаний) буржуазного права отнюдь не означает замены их новыми категориями пролетарского права, так же как отмирание категории стоимости, капитала, прибыли и т. д. при переходе к развернутому социализму не будет означать появление новых пролетарских категорий стоимости, капитала, ренты и т. д.
Отмирание категорий буржуазного права в этих условиях будет означать отмирание права вообще, т. е. постепенное исчезновение юридического момента в отношениях людей.
Для переходной же эпохи характерным является, как это указал Маркс в «Критике Готской программы», тот
54
Общая теория права и марксизм
факт, что отношения людей в течение известного периода будут поневоле замкнуты в «узком горизонте буржуазного права». Интересно проанализировать, в чем, по мысли Маркса, заключается этот узкий горизонт буржуазного права. Маркс берет в качестве предпосылки такой общественный строй, при котором средства производства принадлежат всему обществу и в котором производители не обмениваются своими продуктами. Следовательно, он берет стадию высшую, чем переживаемый нами нэп. Рыночная связь уже целиком заменена организованной связью, и в соответствии с этим «столь же мало труд, затраченный на производство продуктов, проявляется здесь как стоимость этих продуктов, как некое присущее им вещественное свойство, потому что теперь, в противоположность капиталистическому обществу, индивидуальный труд уже не окольным путем, а непосредственно существует как составная часть совокупного труда» 18. Но даже при полном устранении рынка и рыночного обмена новое коммунистическое общество, по словам Маркса, некоторое время должно носить на себе «во всех отношениях, в экономическом, нравственном и умственном,...родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышло» ". Это сказывается на принципе распределения, сообразно которому «каждый отдельный производитель получает обратно от общества за всеми вычетами ровно столько, сколько сам дает ему» 20. Маркс подчеркивает, что, несмотря на коренные изменения содержания и формы, «здесь господствует тот же принцип, что и при обмене товарными эквивалентами: известное количество труда в одной форме обменивается на равное количество труда в другой» 2\ Поскольку отношения отдельного производителя и общества продолжают сохранять форму эквивалентного обмена, постольку они продолжают сохранять и форму права, ибо «по своей природе право может состоять лишь в применении равной меры» 22. Но так как при этом не принимаются во внимание естественные различия индивидуальных способностей, то по своему содержанию это право «есть право неравенства, как всякое право» 23. Маркс ничего не говорит о необходимости государственной власти, которая бы своим принуждением обеспечивала выполнение этих норм «неравного», сохраняющего свою «буржуазную ограниченность» права,
Общая теория права и марксизм 55
во это разумеется само собой. Этот вывод делает Ленин: «Буржуазное право по отношению к распределению продуктов потребления предполагает, конечно, неизбежно и буржуазное государство, ибо право есть ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм права.
Выходит, что не только при коммунизме остается в течение известного времени буржуазное право, но даже и буржуазное государство — без буржуазии!» 2\ Раз дана форма эквивалентного отношения, значит, дана форма права, значит, дана форма публичной, т. е. государственной, власти, которая благодаря этому остается некоторое время даже в условиях, когда деления на классы более не существует. Отмирание права и вместе с ним государства совершится, по мысли Маркса, лишь тогда, когда «труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидуумов вырастут и производительные силы...»25; когда каждый будет добровольно трудиться по способностям или, как говорит Ленин, не будет высчитывать «с черствостью Шейлока, не переработать бы лишних получаса против другого...» 26,— словом, когда будет окончательно изжита форма эквивалентного отношения.
Переход к развернутому коммунизму Маркс представлял себе, следовательно, не как переход к новым формам права, но как отмирание юридической формы вообще, как освобождение от этого наследия буржуазной эпохи, которому суждено пережить самое буржуазию.
Вместе с этим Маркс указывает основное, коренящееся в самой экономике условие существования правовой формы, а именно объединение трудовых усилий по принципу эквивалентного обмена, т. е. он вскрывает глубокую внутреннюю связь формы права и формы товара. Общество, которое по состоянию своих производительных сил вынуждено сохранять эквивалентное отношение между затратами труда и вознаграждением в форме, хотя бьт лишь отдаленно напоминающей обмен товарными стоимостями, вынуждено будет сохранить и форму права. Только исходя из этого основного момента, можно понять, почему целый ряд других социальных отношений принимает юридическую форму. Наоборот, рассуждать таким обра -зом, что суды и законы всегда-де останутся, ибо даже
56
Общая теория права и марксизм
при максимальной экономической ооеспечениости не исчезнут некоторые преступления против личности и т. Д., значит принимать второстепенные и производные моменты за главные и основные. Ведь теоретически даже буржуазная передовая криминалистика пришла к убеждению, что борьба с преступностью сама по себе может рассматриваться как медицински-педагогическая задача, для разрешения которой юрист с его «составами преступлений», кодексами, с его понятием «виновности», «полной или уменьшенной вменяемости», с его тонкими различиями между соучастием, пособничеством, подстрекатель ством и т. д. вовсе не нужен. И если это теоретическое убеждение до сих пор не привело к уничтожению уголовных кодексов и судов, то, конечно, лишь потому, что преодоление формы права связано не только с выходом за рамки буржуазного общества, но и с радикальным избавлением от всех пережитков последнего.
Критика буржуазной юриспруденции с точки зрения научного социализма должна взять за образец критику буржуазной политической экономии, как ее дал Маркс. Для этого она должна прежде всего отправиться на территорию врага, т. е. не отбрасывать в сторону те обобщения и абстракции, которые были выработаны буржуазными юристами, исходившими из потребностей своего времени и своего класса, но, подвергнув анализу эти абстрактные категории, вскрыть истинное их значение, т. е., другими словами, показать историческую обусловленность правовой формы.
Всякая идеология умирает вместе с породившими ее общественными отношениями. Однако этому окончательному исчезновению предшествует момент, когда идеология, под ударами направленной на нее критики, теряет способность прикрывать и окутывать собой те общественные отношения, из которых она выросла. Обнажение корней идеологии есть верный признак ее приближающейся кончины. Ибо, как говорит Лассаль, «das Anbrechen einer neuen Zeit besteht immer nur in dem erlangten BewuBtsein iiber das, was die bisher vorhandene Wirklichkeit an sich gewesen ist» ".
Общая теория права и марксизм 57
1 Савалъский В. А. Основы философии права в научном идеализ
ме. М., 1908, с. 216.
2 Там же, с. 218.
■> Cohen II. Ethik des reinen Willens. 2. Aufl. Berlin, 1907, S. 227 ff. ' Stammler R. Wirtschaft und Recht Bach materialistischen Ge-
schichtsauffassung. Leipzig, 1896. -> Stammler R. Lehrbuch der Rechtsphilosophie. Berlin; Leipzig, 1923,
S. 245.
3 См.: Карнер И. Социальные функции права. Москва; Петроград,
1923, с. 11.
7 Wundt W. Ethik. Stuttgart, 1886.
8 Ср.: Simmel G. Einleitung in die Moralwissenschaft. 2. Aufl. Stutt
gart; Berlin, 1904.
3 Ofner J. Das soziale Rechtsdenken. Slultgart; Golha, 1923, S. 54.
10 Даже книга т. П. И. Стучки «Революционная роль права и госу
дарства», трактующая целый ряд вопросов общей теории права,
не связывает их в систематическом единстве. Историческое раз
витие правового регулирования со стороны его классового со
держания выступает в изложении на первый план по сравнению
с логическим и диалектическим развитием самой формы. Сле
дует, впрочем, оговориться, что всякий, кто сравнивает третье
издание этой книги с первым, заметил, конечно, какой шаг впе
ред сделал наш уважаемый автор в смысле направления своего
внимания на вопросы правовой формы. Это вытекало, впрочем,
из исходной точки зрения т. П. И. Стучки, поелику право он по
нимает в первую очередь как систему отношений производства
и обмена. Если право с самого начала трактуется как форма ка
ких угодно социальных отношений, то можно ручаться, что спе
цифические его признаки останутся вне поля зрения. Наоборот,
право как форма отношений производства и обмена, при более
или менее тщательном анализе, легко обнаруживает свои специ
фические черты.
11 Белътов. К вопросу о развитии монистического взгляда на исто
рию. СПб., 1905, с. 140.
12 Примером того, как богатство исторического изложения способ
но уживаться с самым несовершенным наброском правовой фор
мы, может служить книга М. Покровского «Очерк истории рус
ской культуры», где определение права исчерпывается призна
ком неподвижности и косности в противоположность текучести
экономических явлений (Покровский М. Очерк истории русской
культуры. 2-е изд. М., 1915, т. 1, с. 16).
13 Marxstudien. I. Wien, 1905.
14 Ср. также у Зибера: «Право есть не что иное, как совокупность
принудительных норм, служащих выражением типического слу
чая совершения экономических явлений, совокупность, которая
имеет назначением предупреждение и пресечение уклонений от
среднего течения вещей» {Зибер Н. Собр. соч. СПб., 1900, т. 2,
с. 134). Аналогичное определение права как принудительных
норм, издаваемых государственной властью, мы находим у Бу
харина. Отличие Бухарина от Зибера и в особенности от Ренне-
ра заключается в том, что первый усиленно подчеркивает клас
совый характер государственной власти и, следовательно, права.
58
Общая теория права и марксизм
Более развернутое определение дает Подволоцкий, один из учеников Бухарина: «Право представляет собой систему принудительных социальных норм, отражающих экономические и другие общественные отношения данного общества, норм, вводимых л охраняемых государственной властью господствующего класса для санкционирования, регулирования и закрепления этих отношений и, следовательно, закрепления господства данного класса» (Подволоцкий И. Марксистская теория права. Москва; Петроград, 1923, с. 156). Все эти определения подчеркивают связь между конкретным содержанием правового регулирования и экономикой. Однако в то же время право как форму они стремятся исчерпать признаком внешней, государственно-организованной принудительности, т. е. по сути дела не идут дальше грубоэмпи-рических приемов той самой практической или догматической юриспруденции, преодоление которой должно составить задачу марксизма.
Надо, впрочем, сказать, что среди марксистов не существует полного единства взглядов относительно предмета теоретической экономии. Это показала дискуссия в связи с выступлением т. И. И. Степанова-Скворцова на тему «Что такое политическая экономия» (Вестн. Ком. акад., 1925, № 12). Однако подавляющее большинство наших экономистов, высказывавшихся в этой дискуссии, решительно отвергли точку зрения т. Степанова, согласно которой вышеупомянутые категории товарного и товарно-капиталистического хозяйства вовсе не составляют специфического предмета теоретической экономии. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 498. См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 101. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 18. Там же. Там же.
Там же, с. 18—19. Там же, с. 19. Там же.
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 33, с. 98—99. Там же, с. 95. Там же, с. 96.
«Наступление повой жизни всегда заключается в достигнутом сознании того, чем была в себе самой доселе существовавшая действительность» (Lassalle F. Das System der erworbenen Rechte. Eine Vorsohnimg des positiven Rechts tmd der Rechtsphilosophie. 2. Aufl. Leipzig, 1880, Bd. 1, S. VIII—IX).
Общая теория права и марксизм
59
ГЛАВА ПЕРВАЯ
МЕТОДЫ ПОСТРОЕНИЯ КОНКРЕТНОГО В АБСТРАКТНЫХ НАУКАХ
Каждая обобщающая наука, изучая свой предмет, обращается к одной и той же конкретной и целостной действительности. Одно и то же наблюдение, например наблюдение над прохождением небесного светила через меридиан, может послужить для астрономических и психологических выводов. Один и тот же факт, например аренда земли, может быть объектом политико-экономического или юридического исследования. Поэтому различие наук между собой в существенной мере покоится на различии методов, подходов к действительности. Каждая наука имеет свой особый план, и в этом плане она стремится воспроизвести действительность. При этом каждая наука строит конкретную действительность со всем ее богатством форм, отношений и зависимостей как результат сочетания простейших элементов и простейших абстракций. Психология стремится разложить сознание на простейшие элементы. Химия разрешает ту же самую задачу по отношению к веществу. Там, где мы не можем на деле разложить действительность на простейшие элементы, нам на помощь приходит абстракция. В общественных науках роль абстракции в особенности велика. Большим или меньшим совершенством абстракции определяется зрелость той или иной общественной науки. Маркс великолепно выясняет это на примере экономической науки.
Казалось бы, говорит он, совершенно естественно начинать исследование с конкретной совокупности, с населения, живущего и производящего в определенных географических условиях; но население — пустая абстракция вне составляющих его классов, последние в свою очередь — ничто вне условий их существования, каковыми являются заработная плата, прибыль, рента; анализ же последних предполагает простейшие категории цены, стоимости, наконец, товара. Исходя из этих простейших определений, политэконом воссоздает ту же конкретную совокупность, но уже не как хаотическое, расплывчатое Целое, а как единство, богатое внутренними зависимостя ми и отношениями. Маркс добавляет при этом, что историческое развитие науки шло как раз обратным путем:
60
Общая теория права и марксизм
экономисты XVII в. начинали с конкретного — с наций, государства, населения, чтобы прийти затем к ренте, прибыли, заработной плате, цене и стоимости. Однако то, что было исторически неизбежным, отнюдь не является методологически правильным '.
Эти замечания всецело применимы к общей теории права. И в данном случае конкретная совокупность — общество, население, государство — должна явиться результатом и конечной ступенью наших рассуждений, но не их исходным пунктом. Идя от простейшего к более сложному, от процесса в чистом виде к его более конкретным формам, мы следуем методологически отчетливым и поэтому более правильным путем, чем когда мы двигаемся ощупью, имея перед собой лишь расплывчатый и нерасчлененный образ конкретного целого6**.
Второе методологическое замечание, которое надлежит здесь сделать, касается одной особенности социальных наук, вернее, тех понятий, которыми они пользуются.
Если мы возьмем какое-либо естественнонаучное понятие, например понятие энергии, то мы можем, разумеется, точно установить хронологический момент, когда оно появилось. Однако эта дата имеет значение лишь для истории науки и культуры. В естественнонаучном иссле-дованпи как таковом применение этого понятия не связано никакими хронологическими рамками. Закон превращения энергии действовал до появления человека и будет действовать с прекращением на Земле всякой жизни. Он стоит вне времени; это — вечный закон. Можно ставить вопрос, когда был открыт закон превращения энергии, но бессмысленно задаваться вопросом, с какого времени датируются те отношения, которые он выражает.
Если теперь мы обратимся к общественным наукам, хотя бы к политической экономии, и возьмем одно из основных ее понятий, например стоимость, то нам сразу бросится в глаза, что исторично не только, понятие как элемент нашего мышления, но что в pendant к истории понятия, составляющей часть истории экономических учений, мы имеем реальную историю стоимости, т. е. развитие человеческих отношений, постепенно сделавших это понятие исторической действительностью 2.
Мы знаем точно, какие материальные условия необходимы для того, чтобы это «идеальное», «воображаемое»
Общая теория права и марксизм
61
свойство вещи приобрело «реальное», и притом решающее, значение по сравнению с естественными свойствами, превратив продукт труда из явления натурального в явление социальное. Мы знаем, таким образом, реальный исторический субстрат тех познавательных абстракций, которыми мы пользуемся, и вместе с тем мы убеждаемся, что пределы, в которых применение этой абстракции имеет смысл, совпадают с рамками реального исторического развития и ими определяются. Другой пример, приводимый Марксом, показывает это особенно наглядно. Труд как простейшее отношение человека к природе встречается на всех без исключения стадиях развития; но как экономическая абстракция он появляется сравнительно поздно (сравни последовательность школ — меркантилисты, физиократы, классики). Этому развитию понятия соответствовало реальное развитие экономических отношений, отодвигающее на второй план различие отдельных видов человеческого труда и выдвигающее на их место труд вообще. Таким образом, развитие понятий соответствует реальной диалектике исторического процесса J. Возьмем еще один пример, уже из области политической экономии. Это — государство. Здесь, с одной стороны, мы можем наблюдать, как понятие государства постепенно приобретает определенность, законченность, развивая всю полноту своих определений, а с другой стороны, как в действительности государство вырастает, «абстрагируется» из родового и феодального общества и превращается в «самодовлеющую», «затыкающую все поры общества» силу.
Гаким образом, и право, взятое в его общих определениях, право как форма существует не только в головах и в теориях ученых-юристов. Оно имеет параллельно реальную историю, которая развертывается не как система мыслей, но как особая система отношений, в которую люди вступают не потому, что они ее сознательно избрали, а потому, что к этому их вынуждают условия производства. Человек превращается в юридического субъекта в силу той же необходимости, в силу которой натуральный продукт превращается в товар с его загадочным
СВОЙСТВОМ СТОИМОСТИ.
Для мышления, не выходящего за рамки буржуазных Условий существования, эта необходимость не может вое-
62
Общая теория права и марксизм
приниматься иначе, как необходимость естественная; поэтому естественноправовая доктрина сознательно или бессознательно лежит в основе буржуазных теорий права. Школа естественного права не только явилась наиболее яркой выразительницей буржуазной идеологии в ту эпоху, когда буржуазия, выступая как революционный класс, открыто и последовательно формулировала свои требования, но она же, эта школа, дала образец наиболее глубокого и отчетливого понимания правовой формы. Не случайно расцвет естественноправовой доктрины приблизительно совпадает с появлением на сцену великих классиков буржуазной политической экономии. Обе школы поставили себе задачу — формулировать в наиболее общей и потому наиболее абстрактной форме основные условия существования буржуазного общества, которые представлялись им естественными условиями существования всякого общества.
Заслуги естественноправовой доктрины в деле заложения основ современного буржуазного правопорядка должен признать даже такой гонитель ее во славу юридического позитивизма, как Бергбом.
«Оно (естественное право.— Е. П.) потрясло в основе крепостное право и феодальные отношения зависимости, оно проложило путь к освобождению земельной собственности, оно разбило оковы цехов и ограничения торговли... осуществило свободу совести... обеспечило защиту частного права для лиц любого вероисповедания и национальности... оно устранило пытку и упорядочило уголовный процесс» 4.
Не имея в виду останавливаться подробнее на смене различных школ в теории права, мы можем отметить некоторый параллелизм развития юридической и экономической мысли. Так, историческое направление в обоих случаях можно рассматривать как проявление феодально-аристократической, отчасти мелкобуржуазно-цеховой реакции. Далее, по мере того как революционный пыл буржуазии во второй половине XIX в. окончательно угас, чистота и отчетливость классических доктрин перестают ее привлекать. Буржуазное общество жаждет стабилизации и сильной власти. В центре внимания юридической теории поэтому стоит уже не анализ правовой формы, но проблема обоснования принудительной силы правовых
Общая теория права и марксизм 63
предписаний. Создается своеобразная смесь историзма и юридического позитивизма, который сводится к отрицанию всякого права, кроме официального.
Так называемое «возрождение естественного права» пе означает возвращения буржуазной философии права на революционные позиции XVIII в. Во времена Вольтера и Беккариа каждый просвещенный судья считал своей заслугой, если под видом применения закона ему удавалось провести в жизнь взгляды философов, являвшиеся не чем иным, как революционным отрицанием феодального строя. В наше время пророк возрождающегося «естественного права» Р. Штаммлер выдвигает тезис, что «справедливое» право (richtiges Recht) требует прежде всего подчинения позитивно установленному праву, даже если последнее «несправедливо».
Психологическую школу в праве можно сопоставить с психологической школой в политической экономии. И та и другая стремятся перенести объект анализа в сферу субъективных состояний сознания («оценка», «императивно-атрибутивная эмоция»), не видя того, что соответствующие абстрактные категории выражают закономерностью своей логической структуры социальные отношения, скрывающиеся за спиной индивидуумов и выходящие за пределы индивидуального сознания.
Наконец, крайний формализм нормативной школы (Кельзен), несомненно, выражает общее упадочное направление буржуазной научной мысли последнего времени, стремящейся исчерпать себя в бесплодных методических и формально-логических ухищрениях, кокетничая своим полным разрывом с реальной действительностью. В экономической теории соответствующее место займут представители математической школы 7*.
Правовое отношение есть, выражаясь термином Маркса, абстрактное, одностороннее отношение, но в этой односторонности опо появляется не как результат работы ума рассуждающего субъекта, а как продукт развития общества.
«Как вообще во всякой исторической, социальной науке, при развитии экономических категорий нужно постоянно иметь в виду, что как в действительности, так и в голове дан субъект — в данном случае современное буржуазное общество — и что категории выражают поэтому
64
Общая теория права и марксизм
формы бытия, условия существования, часто только отдельные стороны этого определенного общества, этого субъекта» 5.
То, что Маркс говорит здесь об экономических категориях, всецело приложимо к категориям юридическим. Они в своей мнимой всеобщности выражают в действительности отдельную сторону существования определенного исторического субъекта — буржуазного, товаропроизводящего общества.
Наконец, в том же «Введении», которое мы неоднократно цитировали, мы находим у Маркса еще одно глубокое методологическое замечание. Оно касается возможности уяснения смысла предшествующих формаций путем анализа более поздних и, следовательно, более развитых образований. Поняв ренту, говорит он, мы поймем дань, десятину и феодальный оброк. Более развитая форма уясняет нам предшествующие стадии, в которых она фигурирует лишь в качестве эмбриона. Последующая эволюция как бы раскрывает те намеки, которые встречаются в отдельном прошлом.
«Буржуазное общество есть наиболее развитая и наиболее многосторонняя историческая организация производства. Поэтому категории, выражающие его отношения, понимание его организации, дают вместе с тем возможность проникновения в организацию и производственные отношения всех отживших общественных форм, из обломков и элементов которых оно строится, частью продолжая влачить за собой еще непреодоленные остатки, частью развивая до полного значения то, что прежде имелось лишь в виде намека и т. д.» в
Применяя вышеприведенные методологические соображения к теории права, мы должны будем начать с анализа правовой формы в ее наиболее абстрактном и чистом виде, переходя постепенно путем усложнения к исторически конкретному. При этом мы должны не упускать из виду, что диалектическое развитие понятий соответствует диалектическому развитию самого исторического процесса. Историческая эволюция несет с собой не только смену содержания норм и смену институтов права, но и развитие правовой формы как таковой. Последняя, появившись на известной ступени культуры, долгое время пребывает в зародышевом состоянии, слабо дифференцированной
Общая теория права и марксизм
65
внутри не отграничившейся от смежных сфер (нравы, религии). Затем, постепенно развиваясь, она достигает максимального расцвета, максимальной дпфференцированно-сти и определенности. Эта высшая стадия развития соответствует определенным экономическим и социальным отношениям. В то же время эта стадия характеризуется появлением системы общих понятий, отражающих теоретически правовую систему как законченное целое.
Соответственно двум циклам культурного развития мы имеем две эпохи кульминационного развития общих правовых понятий: Рим с его системой частного права и XVII—XVIII вв. в Европе, когда философская мысль раскрыла универсальное значение правовой формы как некую возможность, осуществить которую была призвана буржуазная демократия ь*.
Следовательно, мы можем достичь ясных и исчерпывающих определений, только положив в основу анализа вполне развитую форму права, которая дает истолкование предшествующим, как своим эмбрионам.