Автор – «элемент почти случайный», однажды созданный им текст начинает жить независимо от своего творца

Для того чтобы понять текст, интерпретатор перечитывает текст и обращается к собственным знаниям, жизненному опыту, которые могут быть далеки от первоначального текста и жизненного мира автора, привлекает данные из самых далеких областей культуры и науки. Ученый никогда не знает всего о своей теории, ему не достает многих частей мозаики, чтобы делать выводы. Интерпретатор, в силу временной и культурной дистанции, видит и понимает больше. Чем дальше мы хронологически находимся от текста, тем с большим пониманием приближаемся к нему, благодаря багажу проверенных толкований.

Гадамер анализирует предпонимание как идеи, вплетенные в культурную традицию, догадки, предположения, и очищает их от негативной оценки. То, что сегодня мы обоснованно называем «истинным суждением», завтра может оказаться предрассудком, и наоборот, сегодняшние «предосудительные» мысли и поступки завтра могут оказаться вполне обоснованными здравыми суждениями. Предпонимания индивида, пишет Гадамер, сотканы из исторической реальности, в которой он живет, в бо́льшей мере, чем из индивидуальных элементов.

Наше предпонимание, и основанная на ней интерпретация, всегда опираются на исторический контекст, определена культурой и временем, в котором мы живем. Наши допущения, убеждения, вопросы, которые мы задаем или считаем относящимися к делу, все это продукт нашей истории, результат жизненного опыта. Поэтому не стоит рассматривать эти предубеждения как вредные. Они формируют отправную точку наших рассуждений и познания мира, текста. Если бы мы обладали состоянием табула раса, были очищены от всех наших предубеждений, предпониманий, предрассудков, то мы ничего бы не могли познать, так как нам не от чего было бы отталкиваться в наших рассуждениях, не с чем было бы сравнивать, мы бы не понимали с чего вообще стоит начинать познание, на что обратить внимание.

Текст всегда пишется автором в условиях уникальной исторической и экзистенциальной ситуации, поэтому полное вживание в текст невозможно.

  Тексты, которые были написаны в древние времена, позволяют нам не столько понять древность, сколько лучше понять самих себя. Их чтение позволяет нам лучше осознать свои нормы, убеждения, расширить и углубить понимание нашего настоящего и того, что кто мы есть. Если я принимаюсь читать текст Платона, я не только расширяю свое знание о Платоне, я начинаю лучше понимать свои собственные мысли, мнение, убеждения, ценностные установки. Интерпретация изменяет текст и меня самого, задает новую отправную точку для новой интерпретации. Интерпретация, чтение текста – это диалог читателя и автора, в результате которого мое знание о мире расширяется и обогащается.

Развитие герменевтики становится залогом появления проблемы понимания чужой индивидуальности, отличающейся культуры, другой исторической эпохи. Также благодаря развитию герменевтики происходит осознание того, что язык во многом определяет развитие духовного мира человека и внутренне содержит в себе мировоззренческое начало.

Задача герменевтики, по Рикёру ( 1863, – 1936,)- это раскрытие смысловых структур, обладающих избыточностью. Такими структурами являются символы.

Выделяются три основных типа символа -

космические, - составляют предмет феноменологии религии

символы сновидений - предмет психоанализа

поэтические символы. - предмет литературной критики.

Герменевтическое истолкование нацелено на то измерение символа, которое, находя выражение в языке, не полностью совпадает со своим языковым выражением, не тождественно ему. Не сводимый к языку остаток - мощное и действенное в символе - требует установления обратной связи между языком и опытом, связи между сферой языка и конституцией живого опыта.

Установление такой связи - важнейший момент герменевтики. Таким образом, в отличие от Гадамера, в конечном итоге сводящего герменевтический опыт к языковому опыту, Рикёр перенацеливает герменевтику на интерпретацию внеязыковых феноменов. Философская герменевтика должна поэтому вступить в продуктивный диалог с теориями интерпретации, поставляемыми такими направлениями исследования как психоанализ и структурализм. Высшая цель «универсальной герменевтики», построить которую Рикёр намерен на основе синтеза достижений различных частных типов интерпретации, - воссоединение утраченного единства человеческого языка.

 

 

          

Основные характеристики русской философии.

Русская философия — феномен мировой философской мыс­ли. Ее феноменальность заключается в том, что русская фило­софия развивалась исключительно автономно, самостоятельно, независимо от европейской и мировой философии, не находи­лась под влиянием многочисленных философских направлений Запада — эмпиризма, рационализма, идеализма и др. В то же время русскую философию отличают глубина, всесторонность, достаточно специфический круг исследуемых проблем, порой непонятных для Запада.

Характерными чертами русской философии являются:

сильная подверженность религиозному влиянию, особенно православию и язычеству;

 специфическая форма выражения философских мыслей — художественное творчество, литературная критика, публици­стика, искусство, «эзопов язык» (что объясняется политиче­ской несвободой и жесткой цензурой);

 целостность, стремление почти всех философов заниматься не отдельной проблематикой, а всем комплексом актуальных проблем;

 большая роль проблем морали и нравственности;

 конкретность;

Основы предмета русской философии составляли:

 проблема человека;  космизм (восприятие космоса как единого целостного орга­низма);

 проблемы морали и нравственности;  проблемы выбора исторического пути развития России -между Востоком и Западом (сугубо специфическая проблема русской философии);

 проблема власти;  проблема государства;  проблема социальной справедливости (данной проблемой «пропитан» значительный пласт русской философии);  проблема идеального общества;  проблема будущего.

 

 

Запад­ники

Видными представителями западников являлись А.И. Гер­цен, Н.П. Огарев, К.Д. Кавелин, В.Г. Белинский.

По мнению западников, отдельного от остальной цивилизации, «уникального» исторического пути России нет. Россия просто от­стала от мировой цивилизации и законсервировалась сама в себе.

Благо для России — освоить западные ценности и стать нор­мальной цивилизованной страной.

Согласно П.Я.Чаадаеву (1794—1856) в основе исторического процесса лежит Бо­жественное Провидение. Христианство — стержень, двигатель истории.

 По мнению Чаадаева, Рос­сия «выпала» из мирового исторического процесса. Будущее России — вернуться в мировое историческое поле, освоить ценности Запада. Одним из главных факторов, влияющих на историю, судьбу го­сударств и народов, по мнению философа, является географический. Главными причинами, вызвавшими деспотическое самодержавие, диктат центральной власти, крепостное право, Чаадаев считал не­объятные, несоизмеримые с другими странами просторы России.

«Массы подчиняются известным силам, стоящим у вершин общества. Непосредственно они не размышляют. Среди них имеется известное число мыслителей, которые за них думают, которые дают толчок коллективному сознанию нации и приводят ее в движение. Незначительное меньшинство мыслит, остальная часть чувствует, в итоге же получается общее движение. Это справедливо для всех народов земли; исключение составляют только некоторые одичавшие расы, которые сохранили из человеческой природы один только внешний облик. Первобытные народы Европы, кельты, скандинавы, германцы, имели своих друидов, своих скальдов, своих бардов, которые на свой лад были сильными мыслителями. Взгляните на народы северной Америки, которых искореняет с таким усердием материальная цивилизация Соединенных Штатов: среди них имеются люди, удивительные по глубине. А теперь я вас спрошу: где наши мудрецы, где наши мыслители? Кто из нас когда-либо думал, кто за нас думает теперь?

«А между тем, раскинувшись между двух великих делений мира, между Востоком и Западом, опираясь одним локтем на Китай, другим на Германию, мы должны бы были сочетать в себе два великих начала духовной природы – воображение и разум, и объединить в нашей цивилизации историю всего земного шара. Не эту роль предоставило нам провидение. Напротив, оно как будто совсем не занималось нашей судьбой. Отказывая нам в своем благодетельном воздействии на человеческий разум, оно предоставило нас всецело самим себе, не пожелало ни в чем вмешиваться в наши дела, не пожелало ничему нас научить. Опыт времен для нас не существует. Века и поколения протекли для нас бесплодно. Глядя на нас, можно сказать, что по отношению к нам всеобщий закон человечества сведен на нет. Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума, а все, что досталось нам от этого движения, мы исказили. Начиная с самых первых мгновений нашего социального существования, от нас не вышло ничего пригодного для общего блага людей, ни одна полезная мысль не дала ростка на бесплодной почве нашей родины, ни одна великая истина не была выдвинута из нашей среды; мы не дали себе труда ничего создать в области воображения и из того, что создано воображением других, мы заимствовали одну лишь обманчивую внешность и бесполезную роскошь».

Но благодаря своей сложившейся сто­летиями уникальности Россия может выполнить историческую миссию в рам­ках общечеловеческой цивилизации.

 

  Славянофилы.  А.С. Хомяков, И.В. Киреевский, Ю.Ф. Самарин, А.Н., братья К.С. и И.С. Аксаковы.

Согласно славянофилам основу исторического бытия России составляют православие и общинный образ жизни, а русский народ принципиально отличается по своему менталитету от народов Запа­да (святость, соборность, набожность, коллективизм, взаимовыруч­ка против бездуховности, индивидуализма, конкуренции Запада).

По их мнению, любые реформы, попытки насадить на рус­скую почву западные традиции рано или поздно оканчивались для России трагически. Главным лозунгом было: «Право­славие, самодержавие, народность».

   Революционно - демократического направле­ния

Общая черта данных направлений — социально-политическая направленность, отвергали существующий общественно-политический и экономический строй.

Н.Г. Чернышевский — видел выход из создавшегося кризиса раннего капитализма в «возвращении к земле» (к идее аграрно­сти России), личной свободе и общинном укладе жизни.

 Народники — Н.К. Михайловский, М.А. Бакунин, П.Л. Лав­ров, ПН. Ткачев. Выступали за непосредственный переход к социа­лизму, минуя капитализм и опираясь на самобытность русского народа.

Н.К. Михайловский (1842—1904). Субъективный метод в социологии (представление о произволе как о движущем моменте исторического развития) — считал интеллигенцию единственной движущей силой истории.

На базе психологического объяснения социальных явлений  была построена концепция героев и толпы (изучении механи­ки отношений между толпой и тем человеком, которого она признает великим), объяснявшей механизм коллективного действия склонностью человека к подражанию. Толпой управляют критически мыслящие люди: 1) герой (может вести людей как на доброе, так на злое; не обязательно должен обладать высокими умственными способностями); 2) вождь (сознательно манипулируют толпой, может изменить направление). Герой может просто собрать толпу, а вождь может поменять ее направление. В массовые движения Михайловский не верил.

Проблема общественного прогресса.

 Последователи Ч. Дарвина (любое живое существо стремится выжить за счет других, более слабых) рассматривали эту теорию применительно к сообществу людей. Михайловский никак не мог согласиться с такой постановкой вопроса. Он внес в эту теорию мысль о нравственном долге. Видел главное отличие растительного и животного мира от общества людей в наличии в последнем морали, нравственности, духовных ценностей (недопустимо, чтобы в человеческом обществе одни личности не только выживали, но и процветали за счет других). Выступал за право каждой личности развиваться умственно и нравственно только за счет своих способностей либо за счет добровольной помощи других личностей. В противоположность Ч. Дарвину, Михайловский назвал свою теорию «теорией борьбы за индивидуальность»

Решение проблемы обозначается им в теории о формах кооперации (определенный тип социальной связи, существующей между людьми и определяющий качество отношений в социуме). Выделяет две формы кооперации: простую (такая форма общественного устройства, где личности имеют одинаковые интересы, один и тот же уровень развития и выполняют схожие функции). Отличительными чертами такой формы кооперации является равное положение личностей относительно друг друга и их солидарность, обеспечение «полноценного физиологического развития» личности) и   сложную (она характеризуется наличием разделения труда, что в свою очередь ведет к расслоению общества на разные социальные группы по уровню доходов. Эти различные группы ведут непрекращающуюся борьбу за власть, которой пронизана вся история человечества. В таком обществе нет место какой-либо солидарности.

  Отдает предпочтение простой кооперации, поскольку она наиболее приближена к его представлениям об общественном идеале. В форме сложной кооперации видит корень общественного зла, так как общество в процессе своего развития усложняется, человечество увеличивает объем знаний о мире, отдельно взятая личность приобретает свою специализацию. Тем самым эта личность сужает свой кругозор, она получает одно какое-нибудь специальное отправление и превращается в орган. И таких личностей очень легко подчинить одной воле, установить зависимость одних от других. Михайловский призывает к независимости личности посредством овладения различными науками, ремеслами, чтобы ослабить или вовсе ликвидировать такую зависимость.

Целью прогресса выступает счастье личности, ее гармоничное развитие. А критерием общественного прогресса является соответствие достижения современного состояния общества такой цели (творчески активная личность, способная осуществить необходимые изменения в общественном строе, руководствуясь научными достижениями и критическим подходом в познавании окружающего ее мира).