Эпика как литературный род

Для обозначения группы литературных произведений, которые традиционно относили к «эпической поэзии», предлагается использовать номинацию «эпика».

 

Эпический мир и эпический текст

Изучение эпического рода сталкивается с теми же проблемами, что и литературного рода в целом. С одной стороны, структурные особенности «изображенного мира» и воплощенное в нем «эпическое миросозерцание» в эпопее (прецедентный жанр, первый эпический) экстраполируются на другие, близкие к ней. Такой подход характерен для традиционной философии искусства и поэтики. С другой, – внимание исследователей фокусируется на текстовых особенностях произведений, обычно относимых к эпике, и в них обнаруживают типичные «родовые» черты. На него ориентируется поэтика ХХ века и современная. Этот подход акцентирует повествовательный характер эпики как литературного рода, и не только в смысле повествования как речевой формы в произведении. Повествование здесь рассматривается как посредническая функция, которая акцентирует временную дистанцию в эстетическом объекте – событие рассказывания всегда происходит после события рассказываемого. Таким образом, «эпику» изучают или с точки зрения «художественного мира», или – «художественного текста», но четкая взаимосвязь между этими подходами не  выстроилась, что не позволяло ученым выработать рабочие критерии для дифференциации произведений эпического рода.

Одной из удачных попыток решить данную проблему стал подход к эпике у Геро фон Вильперта. Ученый выделяет в эпических произведениях такие черты, как «несводимость полноты изображенной жизни к действиям героя», «отсутствие ограничений в пространстве и времени», «отсутствие устремленности к развязке», «собственная весомость каждого эпизода», «самостоятельность частей» [58, с. 278]. Однако и в данной работе проблема соотношения события изображенного и события изображения не получила полного освещения. Задача современной теории литературы – выявить критерии, которые бы приложимы для характеристики всех жанров, относящихся в эпике.

 

Проблема единства эпических жанров

Если сопоставить эпические формы в аспекте синхронии (большая и малая) или диахронии (эпопея, роман), то можно обнаружить скорее отличительные черты, нежели сходство. Н.Д. Тамарченко предлагает включить в классификацию эпических произведений и другие формы, которые, как правило, обходила вниманием традиционная поэтика, и тогда выстраивается такая типология: «малая форма» (анекдот, притча, басня), «средняя форма» (повесть, новелла, рассказ, лироэпическая поэма), «большая форма (роман, эпопея). Если сравнить здесь «большую» и «малую формы», то отличий будет еще больше.

Так, для произведений «большой» формы, как правило, характерны «широта охвата», «многообразие явлений жизни и многосторонность характеров», «полнота и конкретность» в изображении обстоятельств, «вкус к подробностям», но эти черты не обнаруживаются в текстах «малой» формы. Если же обратить внимание на «малые» жанры, то можно заметить, что они «по объему», а зачастую и по содержанию аналогичны эпизодам «больших» жанров. Кроме того, в «большие» формы сознательно автором вводятся «вставные анекдоты, притчи, новеллы, повести».

Н.Д. Тамарченко предлагает дифференцировать эпические произведения «большой» и «малой» формы по степени акцентуации событий «рассказывания» и «рассказанного», основываясь на бахтинской концепции жанра как «трехмерного конструктивного целого». В «большой» форме проявлены «свойства эпического объекта (мир и сюжет), в «малой» – эпического субъекта.

 

«Родовые» свойства текста эпического произведения

Взаимоосвещение авторской и чужой речи

Эпические произведения отличаются четким разграничением изображающей речи (повествователь, рассказчик) и изображенной (персонаж). Притом, это разграничение основывается не на количественном преобладании, а на качественном различии. Для читателя «авторская речь» (повествователь, рассказчик) воспринимается как «своя», а речь героя – как «чужая».

В речевой структуре эпического произведения, таким образом, сочетаются два вида речи, притом «изображающий речевой субъект» (посредник между виртуальной действительностью произведения и реальной действительностью автора-читателя) может либо включать «чужую» речь в свое высказывание, либо дополнять ее своей собственной. Такой структурный принцип обладает определенной содержательностью.

В книге М.М. Бахтина «Марксизм и философия языка» имеется определение «чужой» речи: ««Чужая речь» – это речь в речи, высказывание в высказывании, но в то же время это и речь о речи, высказывание о высказывании» [19, с. 125]. То есть, здесь говорится о вставном тексте (обрамленном) и обрамляющем. Формируется «образ чужого слова», который влияет и на авторское слово. М. Бахтин специально акцентирует, что эти два вида речи не находятся в диалогических отношениях: «Перед нами явление реагирования слова на слово, однако резко и существенно отличное от диалога [19, c. 126].

Таким образом определяется первый родовой признак текста эпического произведения – «взаимоориентация авторской и чужой речи» (М. Бахтин). Содержательность данной структурной особенности проявляется через «противопоставление двух исторически сменяющих друг друга стилей передачи чужой речи – линейного и живописного» [58, с. 283].

В линейном стиле наблюдается стилистическая однородность авторской и геройной речи, «чужая речь» выделена грамматически и композиционно. В живописном стиле авторская речь направлена на стирание границ чужой речи. Возможен и вариант обратный – когда чужая речь становится активнее и начинает размывать авторский контекст. По мнению М. Бахтина, смена стилей обусловлена исторически. Линейный стиль присущ «эпопейному слову» (чужое, авторитарное слово), «живописный» – «романному» (внутренне убедительное).

 

Фрагментарность

Следующим отличием эпического произведения является фрагментарность. Имеется в виду деление текста на различного рода высказывания. Высказывания бывают двух типов.

Первый тип: высказывания, созданные автором-творцом и делегированные им «вторичным» речевым субъектам (повествователь, рассказчик, образ автора, персонаж). К ним относятся: прямая речь персонажей, внешняя и внутренняя; собственно повествование, описание, характеристика; вставные рассказы и письма, а также, «произведения» героев (например, стихи). Такие высказывания могут объединяться и формировать эпизод или сцену, соотнесенные с сюжетным уровнем произведения.

Второй тип: высказывания, не входящие в кругозор персонажей и повествователя, а иногда и не созданные автором. Это название произведения, эпиграфы, посвящения, названия частей или глав; вставные тексты, принадлежащие другим авторам.

Деление эпического художественного текста на фрагменты коррелирует с бытующим в традиционной поэтике понятием о самостоятельности частей или элементов изображенного мира (хронотоп, сюжет), находящихся в сочинительных связях, как признаке «эпичности». Отсюда в читательском восприятии возможность неосознанных пропусков каких-то эпизодов и членение текста при литературоведческом анализе.