2020-06-12
73
Пилот повернулся. Солнце золотом сверкнуло в огромных зеркальных очках.
– Что?!
Доктор едва расслышал его голос. Пилот широко улыбался, однако в его улыбке сквозило что‑то хищное. Очки в пол‑лица делали его похожим на насекомое с фасеточными глазами. Было в этом что‑то абсурдное – стрекоза внутри стрекозы.
Рашер прочистил горло и снова закричал:
– Долго нам еще лететь?
– Нет! – замотал головой пилот. – Пять минут – и на месте!
Для наглядности пилот показал широко раскрытую ладонь.
Доктор вздохнул. Точно такой же ответ он слышал полчаса назад. Пилот ободряюще кивнул. Сверкнула белозубая улыбка, но доктор не мог отделаться от ощущения, что пилот над ним издевается. Только в чем соль шутки, Рашер не понимал.
Доктор посмотрел на Хель. Начальник станции сидела в пассажирском кресле, сложив руки на коленях. Лицо – абсолютно спокойное, казалось, что она спит, да и глаза ее были закрыты. Но не исключено, что Хель внимательно за ним наблюдает сквозь полупрозрачное веко. Не может же человек спать с настолько прямой спиной? Будто жердь проглотила…
Внизу раскинулось бескрайнее лесное море. От ветра, поднятого геликоптером, по нему пробегали волны – расходящимися кругами, как от брошенного в воду камня. Сосны, ели, другие деревья, названий которых Рашер не знал, – и так до самого горизонта. Далеко справа протянулась блестящая полоска, видимо, там находился какой‑то крупный водоем.
Рашер не помнил, когда он в последний раз видел настоящее живое дерево. А столько и сразу… В оранжерее на станции росли исключительно чахлые овощи. Здесь же в глазах рябило от буйства растительности. Вот тебе и ледниковый период, время льда и снега.
– Мы подлетаем, – неожиданно сказала Хель. – Франц, опуститесь у того холма.
Рашер подскочил на месте. Голос начальника станции прозвучал спокойно и в то же время заглушил рев двигателя. И как ей это удается?
Улыбка исчезла с лица пилота. Однако ответил он бодро:
– Слушаюсь, фрау начальник станции!
Руки в кожаных перчатках сжали рычаги управления. От рева мотора геликоптера заложило уши. Рашер судорожно глотнул воздух.
– Держитесь крепче, герр доктор, – прокричал пилот. – Заходим на посадку!
Рашер вцепился в подлокотники. Одновременно с этим он подался вперед, пытаясь разглядеть, что же привлекло Хель. Никаких следов перевалочной базы он не заметил. Ни посадочных площадок, ни временных бараков для содержания добытых образцов… По правде говоря, доктор не заметил и места, подходящего для того, чтобы посадить геликоптер.
Франц был отличным пилотом, но доктор сомневался, что он сможет посадить машину посреди леса. Да он переломает лопасти пропеллера о деревья! Доктор живо представил, как геликоптер, объятый пламенем, погружается на дно зеленого моря.
– Не сверните шею, герр доктор, – весело сказал пилот. – Сейчас будет немного трясти.
И словно в подтверждение его слов, летающую машину тряхнуло так, что Рашер едва не вылетел из кресла. Доктор услышал скрип, с которым макушки сосен цеплялись за железные борта. Еще немного и… Рашер видел, как шевелятся губы Франца, но не понял, молится пилот или же чертыхается. Проклятье! Неужели он настолько боится ослушаться Хель, что пойдет на самоубийство?
В тот же момент доктор увидел вытянутую рыжую проплешину, неряшливую кляксу на зеленом полотне леса. Она походила на огромную запятую с длинным извивающимся хостом. Овраг или что‑то в этом роде. В жирной точке «запятой» Рашер разглядел небольшую каменную площадку на краю глубокого колодца. Именно туда Франц и направил машину.
Геликоптер снова тряхнуло. Рашер больно ударился о подлокотник. Ему показалось, что машина серьезно накренилась вправо, еще немного – и они полетят на боку. И там законы аэродинамики сделают свое дело. Рашер крепко зажмурился и начал отсчет последних секунд своей жизни. Раз, два… И почему ему не сиделось на станции? Понятное дело почему: он тоже не мог отказать Хель. Двенадцать, тринадцать…
Удар был мягкий и сильный. Геликоптер подпрыгнул на месте и замер, гудение мотора стало тише. Рашер с удивлением понял, что еще жив и огненный смерч не спешит поглотить его тело. Когда же он открыл глаза, то первым делом увидел свои дрожащие руки. На подлокотниках остались вмятины от пальцев.
Тяжело дыша, Рашер откинулся на спинку кресла. Сели… Франц и в самом деле оказался хорошим пилотом. Справился. Но когда доктор взглянул на него, то увидел, что пилот бледный как смерть. Франц провел ладонью по лицу.
– Готово, фрау начальник станции. – Пилот, как маску, натянул улыбку. – Посадка по высшему разряду.
– Благодарю, Франц, – сказала Хель, вставая с кресла. – Хорошая работа.
Пилот козырнул ей двумя пальцами. Стекла зеркальных очков сверкали золотым светом. Но начальник станции на него уже не смотрела. Чеканя шаг, она направилась к выходу из геликоптера.
Из‑за перегородки, отделявшей кабину от грузового отсека, послышалась грубая ругань. Фельдфебель и двое охранников с автоматами на изготовку выскочили из машины, занимая оборону. Хотя Рашер и не понимал, кого им следует опасаться.
– Доктор, – сказала Хель, на секунду замедлив шаг, – вам нужно особое приглашение?
– Конечно‑конечно… – Рашер поспешил за начальником станции. Как верный паж за королевой.
Франц посадил геликоптер на самом краю каменного колодца. Еще немного – и они бы свалились в пропасть.
– Эм… – неуверенно начал доктор. – Так это и есть перевалочная база?
Он вертел головой. Корпус геликоптера заслонял от него провал, с другой же стороны был дикий первозданный лес. Деревья стояли сплошной стеной. Огромные, до самого неба, раскачивающиеся на волнах невидимого прилива. Стволы такие толстые, что не всякий человек сможет обхватить. Рашер очень живо представил, что чувствовал Макбет, когда лес зашагал на его замок.
– Нет, – сказала Хель. – Здесь мы в последний раз запеленговали передатчик нефелима. – Она замолчала на мгновение. – И здесь находится один из входов на станцию «Пангея‑8».
Доктор встрепенулся. Про станцию «Пангея‑8» он раньше не слышал. Видел только точку на карте, но не имел не малейшего понятия о том, чем там занимаются. Проект «Пангея» был большим и сложным, и многие его части проходили под грифом повышенной секретности. Рашер же слишком дорожил собственной шкурой, чтобы лезть куда не следует. Шестеренке в часах не полагается знать, зачем нужны другие детали, ее задача – хорошо крутиться.
– Только вход? А сама станция?
– Под землей. По ряду причин мы были вынуждены ее закрыть, – сказала Хель таким тоном, что у доктора пропало малейшее желание выяснять эти причины.
Хель остановилась на краю колодца и некоторое время глядела вниз. Доктор смотрел на нее сбоку и видел только половину ее лица. Нормальную половину. В такие моменты Рашер не мог на нее налюбоваться. Стройная, высокая… Черты лица строгие и красивые, как у античной статуи. Солнце золотом обрисовало ее силуэт, ветер всколыхнул длинные волосы. Черная форма только подчеркивала прекрасную фигуру.
Наваждение длилось считаные секунды. Хель повернулась, и Рашер вновь увидел оскал черепа. Жестокое напоминание о том, кто же она на самом деле.
– Ульф! Подготовьте лебедку.
Фельдфебель – коренастый мужчина с пышными усами – что‑то пролаял своим подчиненным, и те бросились исполнять приказ.
– Нашли образец девяносто семь? – Рашер подошел ближе.
Хель кивнула.
– Можно сказать и так.
В длинных пальцах сверкнул серебристый металл. Так‑так, опять ее загадочный талисман… Доктор поежился. Всякий раз, когда в руках начальника станции появлялась фигурка Моржа, добром это не заканчивалось.
И в тот же момент из колодца послышался звериный рев. Доктор аж подпрыгнул на месте, а охранники, готовившие лебедку, выронили толстый моток троса. Рев гремел, усиленный эхом, пробуждая первобытные инстинкты. Хотелось бежать отсюда сломя голову. Быть может, Рашер так бы и сделал, но взгляд Хель пригвоздил его к месту.
Но это не был голос нефелима. За годы работы на станции Рашер научился различать крики животных. И у него не возникло сомнений в том, чей голос он слышит. Всего лишь медведь. Правда, ни один из зверей со станции не смог бы реветь так громко. Доктор шагнул к краю колодца и посмотрел вниз.
Хель и в самом деле нашла девяносто седьмой образец. Тело великана грудой лежало на дне колодца. Все‑таки мертв – немудрено, что отключился передатчик.
Вокруг тела гиганта расхаживал огромный медведь. Черный, как ночь, лишь в пасти желтели длинные клыки. Морда словно обрубленная топором и длинные лапы… В отличие от других медведей, этот не выглядел тяжелым и грузным. Скорее, поджарым, как гончая. В то же время в каждом его движении чувствовалась невероятная сила. Доктор и не думал, что бывают настолько огромные хищники. Такому, поди, ничего не стоит свалить с ног мамонта.
Медведь поднял голову. Может, воображение сыграло с Рашером злую шутку, но на секунду ему показалось, что зверь смотрит ему в глаза. Взгляд хищника, приценивающегося к добыче. Медведь вытянул шею и снова зарычал, да так что Рашер попятился.
– Ульф! – резкий голос Хель разбил наваждение. – Я же сказала подготовить лебедку, а не стоять на месте, как истуканы!
– Но, госпожа начальник станции! – Голос фельдфебеля прозвучал испуганно. А ведь Ульф пальцами гнул толстые гвозди. – Вы собираетесь спуститься туда? Это же…
– Вас что‑то смущает? – Хель склонила голову. Фельдфебель вытянулся по струнке.
– Никак нет!
Не дожидаясь нового приказа, охранники принялись спешно собирать лебедку. Они‑то знали, кого здесь стоит бояться на самом деле.
Любопытство пересилило страх, и Рашер вернулся к колодцу. Что же получается – медведь убил нефелима? Жаркая тогда была схватка, противники стоили друг друга. Похоже, это и есть те самые «полевые исследования», о которых говорила Хель.
Но, возможно, зверь попал сюда, привлеченный запахом крови. В итоге же медведь оказался в ловушке. Вскарабкаться по стенам колодца он не мог – не всякому альпинисту такое под силу.
Рядом с мертвым гигантом доктор разглядел еще одно тело. Судя по грубой одежде из шкур, кто‑то из местных дикарей.
Доктор покосился на Хель. Начальник станции смотрела вниз, но по лицу вовек не понять, о чем она думает. Она не шевелилась; лишь скользила меж пальцев изящная фигурка Моржа. И опять – доктор заметил, что глаза Хель поменяли цвет. Голубой и зеленый. Ему померещился иней, искорками сверкнувший на бледной коже. Словно руки Хель припорошило бриллиантовой пылью.
– Госпожа начальник станции, – Ульф подошел ближе, – все готово, но… Может, не стоит туда спускаться? Этот зверь выглядит опасным.
– Хорошо, если это так.
– Я отвечаю за вашу безопасность. И я обязан…
– Я ценю вашу заботу.
Заставить фельдфебеля замолчать оказалось не так просто. Похоже, намеков он не понимал. Смельчак или глупец.
– Мы можем его пристрелить, – предложил Ульф.
Хель смерила его взглядом.
– Не сомневаюсь. Но зверь нужен мне живым, мы заберем его с собой.
– Медведя?! – Фельдфебель отпрянул.
– Разумеется, – сказала Хель. – Это уникальный экземпляр. Самый крупный медведь, какого я видела.
Доктор хотел сказать, что в геликоптере не так много места, да и охрана не обрадуется подобной компании. Медведь мог прихлопнуть любого из них одним ударом лапы. А по тому, как вытянулось лицо Ульфа, видно, что подобные мысли пришли в голову и фельдфебелю.
– Не бойтесь, Ульф, – приказным тоном сказала Хель. – Вашей жизни ничего не угрожает. Я позабочусь об этом.
Фельдфебель с мрачным видом кивнул. Вот все они – сильные, взрослые мужчины, и хоть бы один посмел сказать слово поперек желаний этой женщины.
Тем временем охранники установили лебедку и закрепили на тросах плоское сиденье. Конструкция напоминала детские качели, за тем исключением, что висели они над пропастью, на дне которой свирепствовал огромный хищник. Хель устроилась на сиденье, даже не пристегнувшись страховочными ремнями.
– Зигмунд, спускаетесь сразу после меня. Осмотрите тело нефелима, мне нужен подробный отчет.
– Конечно. – Доктор чувствовал себя как мученик, которого вот‑вот бросят на растерзание львам.
Лебедка громко заскрипела, и Хель начала опускаться. Заметив вторжение, медведь взревел. Рывком поднявшись на задние лапы, он остался стоять, раскачиваясь из стороны в сторону, словно танцуя.
– Красивый зверь, – услышал Рашер голос Ульфа. Фельдфебель остановился рядом, теребя ус. – Жалко его.
– Да? – Рашер не спускал глаз с начальника станции. – Пожалуй.
– Слышали, что она сделала с одним великаном? Превратила в ледяную статую! Я сам видел осколки… Жуть!
– Не думаю, что она станет замораживать медведя, – проговорил доктор. – Он нужен ей живым.
– Ну… Как заморозит, так и разморозит обратно, – пожал плечами Ульф. – Она ж ведьма, что ей стоит?
– Может быть, – рассеянно отозвался Рашер.
Ведьма? Может быть… В колдовство доктор не верил, но как иначе объяснить многое из того, что делала Хель?
Когда до дна колодца оставалось несколько метров, Хель подала знак, чтобы остановили лебедку. Сиденье вращалось, и Рашер попеременно видел то одну, то другую половину ее лица. Красавица обращалась в чудовище и обратно – зрелище завораживало. А может, никакая она не ведьма? Может, на самом деле она заколдованная королева, обреченная обращать в лед все, к чему прикоснется? Эх, знать бы, как снять проклятье.
Оскалив пасть, медведь устремился на Хель. Но та висела достаточно высоко, чтобы он мог до нее дотянуться. Зверь не сдавался и в прыжке попытался достать ее лапой.
Хель вытянула руку, будто грозила зверю пальцем. И словно послушавшись приказа, медведь грузно опустился на задние лапы. Из пасти повалил пар. Рашер изумленно смотрел, как черная шкура быстро покрывается белесым налетом инея. Зверь замотал головой, а мгновение спустя уже лежал на земле. Бока его тяжело вздымались.
Доктор затаил дыхание, услышал, как рядом шумно выдохнул Ульф.
– Что я говорил, – прошептал фельдфебель. – Заморозила! Бедняга… Не хотел бы я оказаться на его месте.
Хель махнула рукой, давая знак, чтобы ее опускали ниже. Вскоре она стояла рядом с медведем. Тот даже не пошевелился, когда она легонько толкнула его носком сапога.
– Ну, приятель, – ухмыльнулся Ульф, глядя на доктора, – а теперь твой выход. Если не боишься.
Рашер промолчал. Боится? По правде говоря, он не знал, чего он боится больше.
Спустя два часа медведя разместили в грузовом отсеке геликоптера, крепко обязав брезентовыми ремнями.
Как понял доктор, Хель понизила температуру тела зверя до критической точки. Он не умер, но стал настолько вялым, что не представлял опасности. Метод рискованный: если Хель собиралась вернуть медведя к жизни, то нужно срочно поместить эту тушу в горячую воду. Однако Хель не торопилась, занявшись погрузкой мертвого нефелима. И похоже, у нее были и другие дела.
Мимо прошел фельдфебель, ругая подчиненных за излишнюю возню с мертвым великаном. Хель подозвала его к себе.
– Ульф, подготовьте взрывчатку. Оставлять этот выход открытым слишком опасно.
– Есть! – Фельдфебель немедля бросился исполнять приказ.
– Взорвать? – подал голос Рашер. Хель едва заметно кивнула.
В колодце доктор видел многое. Странную шахту, которая вела непонятно куда, и какие‑то разбитые механизмы… Судя по состоянию, шахта была заброшена очень давно. Значит, проект «Пангея» длится дольше, чем он думал? Несколько десятков лет как минимум.
Или шахту вырыл кто‑то еще? Чем вообще занимались на станции «Пангея‑8»? И почему Хель хочет здесь все взорвать? Вопросы роились в голове как осы, но ни один доктор не решился задать.
Рашер торопливо семенил за Хель, пока она обходила вокруг геликоптера. Как собачонка на коротком поводке.
– Пора улетать, – сказала начальник станции. – Больше нам здесь делать нечего.
– Уже?
Рашер с тоской посмотрел на раскинувшийся за спиной лес. Ему вдруг нестерпимо захотелось прогуляться в тени вековых елей и сосен. Пройтись по мягкому мху, вдохнуть тягучий запах древесной смолы. Слишком он истосковался по всему этому. Хотелось идти и не слышать скрипа снега под ногами, а главное – хоть недолго побыть вдали от хозяйки. Собака на коротком поводке… Но в каждой собаке живет волк, который всегда будет рваться на свободу.
– Хотите пройтись? – спросила Хель, проявив невероятные способности к чтению мыслей.
– Осмотреть окрестности, – сказал доктор с коротким смешком. – Да и размять кости не помешает…
Хель только повела плечом, словно изначально знала, что повод надуманный.
– Полчаса, – сказала она. – Не больше.
– Спасибо… – Рашер не ожидал такой щедрости.
Он кивнул начальнику станции и зашагал к лесу, пока она не передумала.
Рашер шел, не разбирая дороги, глубоко вдыхая пахнущий смолой и хвоей воздух. Лес встретил его сырой прохладой. Мох пружинил под ногами, над головой шумели деревья…
Давно подмечено, что прогулка по лесу – самое верное средство от лишних мыслей. А подобное средство Рашеру было жизненно необходимо. Иначе голова попросту взорвется. В какой‑то момент захотелось побежать, и не важно куда и зачем. Доктор остановился, сообразив, что в самом деле ведет себя как собака, спущенная с поводка.
А ведь сейчас самое подходящее время, чтобы сбежать. Он мог бы поселиться среди дикарей и научить их всему, что знает. Например, открыл бы им тайну колеса. Дикари бы его боготворили, возводили в его честь храмы – как первому небожителю, спустившемуся на землю… Тем не менее Рашер остался стоять. Его не прельщала судьба Прометея, доктор слишком дорожил своей печенью.
Она появилась неожиданно, как Диана перед Актеоном. Секунду назад рядом никого не было, лишь доносились приглушенные голоса с опушки. И вдруг громко треснула ветка, и из леса показалась девушка.
Она шла, опустив голову и спотыкаясь через шаг. Длинные золотистые волосы полностью скрывали ее лицо, отчего она походила на привидение. Жалкие лохмотья одежды держались только чудом.
Рашер замер, боясь пошевелиться. Пока дикарка его не видела, но казалось, малейшее движение вспугнет ее, как дикого зверя. Тем не менее доктор решил рискнуть.
– Эй! – осторожно позвал он.
Девушка подняла голову и уставилась на Рашера мутными глазами. Ее лицо и волосы были испачканы спекшейся кровью. Судя по кровоподтеку на щеке, ее били.
– Не бойся, – Рашер поднял руки, показывая, что у него нет оружия, – я тебя не обижу.
Девушка сглотнула.
– Кашта уло Вимо?
Доктор замотал головой.
– Я тебя не понимаю. Ты ранена? На тебя напали?
Девушка покачнулась и упала на колени.
– Уло Вимо? – повторила она с мольбой в голосе.
И в тот же момент глаза ее стали огромными, как у совы. Девушка уставилась на Рашера так, словно он вдруг превратился в чудовище.
– Дашита! – выкрикнула она, пытаясь на карачках отползти назад.
– Прекрасный экземпляр, – раздался холодный голос.
Доктор обернулся. За спиной, скрестив руки на груди, стояла Хель.
Взрыв прозвучал подобно удару грома. Доктор почувствовал волну горячего воздуха. Девушка‑дикарка закричала, но начальник станции даже не вздрогнула.
Глава 5
Подземная дорога
Белка задержала дыхание. Призрак… Высокий, с вытянутыми чертами, отчего казалось, что на лице застыло выражение вечной печали. Огромные глаза только усиливали это впечатление. Он смотрел на девочку и даже не моргал. Кожа его выглядела прозрачной, словно покрытой пленкой перламутра, сквозь которую просвечивала голубая сеточка вен. Несмотря на сумрак, Белка видела его ясно как днем. Будто тело призрака светилось собственным внутренним светом.
Глядя Белке прямо в глаза, он улыбнулся. Мягко, но от его улыбки у нее мороз пошел по коже. Это же тот призрак, который шел за ней из священной пещеры! Белка не представляла, как он очутился здесь, в скальной нише в пещере карликов.
– Не делай этого, – повторил призрак. Жесткие интонации не сочетались с печальным лицом и мягкой улыбкой.
Девочка сглотнула и прижалась к камням. Призрак пришел за ней? И она знала зачем: чтобы забрать фигурку Хранителя Рода. Вернуть частичку души, заключенную в осколке упавшей луны.
Белка потянула за шнурок, на котором висела фигурка, и попятилась к стене. Никогда, никогда он ее не получит! Она будет драться… Пусть она потеряла нож, но у нее есть ногти и зубы! Белка оскалилась и зашипела. Однако призрак не нападал. Он склонил голову и едва заметно вздохнул.
– Не делать чего? – начал Вим, поворачиваясь. И замолчал.
Призрак кивнул, приветствуя его.
– Э… – проговорил Вим. – Знаешь, старушка, кажется, мы здесь не одни… Привет.
Вим помахал призраку рукой.
– Добрый день. Или вечер – не знаю, который сейчас час…
– День, – сказал Призрак.
– Хорошо, спасибо… Добро пожаловать в нашу скромную обитель и все такое. Ну, не совсем нашу, но…
– Я знаю.
– Хм… Отлично. Это ты сказал «не делай этого»?
– Я. Ты хочешь все взорвать, – сказал призрак. – Не надо. Это слишком опасно.
– Правда? – Вим посмотрел на продолговатый брусок у себя в руке. – Как я сразу‑то не догадался?
– Это сарказм, – вздохнул призрак. – Я знаю про такой вид юмора. Но мы его не понимаем.
Белка немного расслабилась. Вроде призрак пока не собирался нападать.
Вим закатил глаза.
– В общих чертах: если вы заглянете за эту стену, то увидите тварь, которую в страшном сне не представишь. И эта тварь собирается нами пообедать. В лучшем случае – поужинать. Так что взорвать здесь все – не самый плохой выход.
– Вы погибнете, и не более того. Не вижу в этом смысла.
Вим покачал головой.
– Пожалуй, я не удивлен. – Вздохнув, он бросил брусок на землю. – Ладно, успеется… Кстати, а кто такие «мы»?
Вим глядел призраку в глаза. Но и сейчас тот не моргнул. Вим первый отвел взгляд.
– У нас много разных имен, – уклончиво сказал призрак. – Многие ты знаешь, многие – нет. Мое же имя – Илаим.
– Хм… Очень приятно. – Вим едва заметно скривился. – Меня зовут Вильгельм. Можно – Вим. А у чудной барышни, которая готовится выцарапать вам глаза, имени еще нет. Ее можно звать Белкой.
– Я знаю и другое ее имя, – сказал призрак.
– Правда? – Брови Вима взметнулись. – И откуда?
– Ты мне его сказал.
Выражение глубокой печали застыло на лице Илаима, как костяная маска, выточенная искусным резчиком. Белка напряглась. Из беседы Вима с призраком она поняла не много. Но главное от нее не ускользнуло – он знает ее имя! То самое имя, которое должны ей дать духи предков, когда она пройдет испытания! Неужели это предки послали прозрачного человека?
Сердце сжалось. Ну конечно же! Призрак не хотел забрать фигурку Хранителя Рода. Наоборот – он жил в священной пещере и охранял ее. А старый Оолф все напутал. Знахарь говорил сторониться прозрачного человека, а на самом же деле Илаим хотел ей помочь. Он принес ей вести от предков. Он принес ее имя.
– Я сказал?! – Вим уставился на Илаима во все глаза. – Простите, сударь, но я с вами не встречался. Так что…
– То, что ты не встречался со мной, не означает, что я не встречался с тобой.
– Да? – Вим задумался. – Возможно… Забавно.
– Мое имя… – Белка нашла силы заговорить. – Ты пришел дать мне имя? Тебя послали духи предков?
Призрак долго смотрел на девочку. Печальные, как у оленя, глаза влажно блестели.
– Нет. – Илаим склонил голову. – Прости. Я знаю твое имя, но не могу тебе его сказать.
Уголки губ страдальчески опустились вниз, словно сказанное причиняло призраку физическую боль. Белка отвела взгляд. Ее захлестнула обида, точно волна, поднявшаяся от брошенного в реку камня.
Ну почему?! Почему он не может сказать ей ее имя? Она же столько прошла, столько вынесла, она… Прозрачный человек поднял руку.
– Прости. Другой даст тебе имя, не я.
Голос Илаима успокаивал – так ледяная вода унимает самую сильную жажду. Белка опустила взгляд.
– Всему свой срок, – сказал Призрак. – Иди вперед, и в конце концов достигнешь цели.
Белка кивнула. Она и не заметила, каким образом прозрачный человек оказался перед с ней. Вроде он не двигался с места, но девочка вдруг увидела его лицо совсем близко, на расстоянии не больше ладони.
Илаим дотронулся кончиками пальцев до ее щеки и отдернул руку. Но Белка ощутила прикосновение: точно множество крошечных иголочек вонзилось в кожу. Она не поняла, были ли руки призрака горячими, как угли, или наоборот – холоднее льда. Белка моргнула, и прозрачный человек вновь оказался на прежнем месте.
– Вперед, – пробурчал Вим. – Хорошо сказано. Только тут со всех сторон камни. А я еще не научился проходить сквозь стены. Понимаю – умение полезное и нужное, но не сложилось. Когда я стану привидением, проблема отпадет сама собой, но пока – извините.
Белка покосилась на Вима. И откуда в его голове столько слов? А главное, Белка не понимала – зачем столько говорить? Все, что Вим хотел сообщить, можно передать тремя словами.
Вим стоял, прислонившись спиной к завалу. Каменная стена выглядела абсолютно неподвижной. Для пущей наглядности Вим толкнул один из валунов ногой, но тот не шелохнулся.
– Ну, что я говорил? Динамит нам необходим. А то, знаете ли, камни!
– Камни, – эхом повторил Илаим. – Это не препятствие. Меньшее из тех, что стоят у вас на пути.
– Угу, – согласился Вим. – Вам легко говорить. Я боюсь спрашивать, как вы здесь оказались. Надеюсь, не превращались в летучую мышь или облако дыма?
– У меня свои пути, – сказал Илаим. – Людям они недоступны. Но я помогу вам. Я пришел, чтобы помочь.
– О! Неожиданно… Похвально видеть подобный альтруизм. Только чем вы сможете нам помочь?
Не сказав ни слова, Илаим положил ладонь на один из камней завала. Некоторое время ничего не происходило, а затем раздался громкий хлопок. Камень съежился, как рыбий пузырь, который бросили в костер. От него осталась лишь горстка сухого песка. На освободившееся место скатилось несколько камней поменьше.
– Ловко, – усмехнулся Вим. – Но динамитом надежнее и быстрее. Честно говорю.
Илаим молча дотронулся до следующего камня, и тот также превратился в песок. Послышался громкий треск, когда камни один за другим стали вываливаться из завала. Следуя какому‑то своему плану, призрачный человек убрал несколько камней сверху. Из образовавшейся дыры подул сырой ветер, разметав песок по нише.
По щекам словно хлестнули колючей веткой. Белка закашлялась, сплевывая песок, и принялась яростно тереть глаза. Рядом громко расчихался Вим. Но Илаим ничего не замечал, продолжая убирать камни один за другим.
Прозрачный человек не стал расчищать завал целиком, ограничился лишь узким проходом. Он пропал из вида, но вскоре вновь стоял перед каменной стеной, опустив голову.
– Путь свободен. Пойдем. – Илаим едва заметно взмахнул рукой.
– С той стороны безопасно? – Вим покосился в сторону прохода.
– Да. Безопаснее, чем здесь. Пока.
– Зато честно, – кивнул Вим. – Ну, старушка, ты первая. Если наши мохнатые друзья решат наведаться в гости, постараюсь задержать их светской беседой.
Вим подошел к стене, отделяющей их от главной пещеры, и глянул в щель между камнями. Лицо его стало хмурым. Подняв музыкальную коробочку, он сыграл начало какой‑то песни.
– «Pink Floyd», «Outside The Wall»[2], то есть «За стеной», – пояснил он, повернувшись к призраку, но тот не отреагировал на его слова. – Что ж, посмотрим, что ждет нас на той стороне. Только быстрее. Не думаю, что у нас есть много времени.
– Ты прав, – сказал Илаим ровным голосом.
Белка посмотрела на прозрачного человека, затем на Вима и кивнула. Вим прав – хуже, чем сейчас, не будет, а так у них появился шанс на спасение. Нельзя его упускать. Стоит взглянуть, что там за стеной.
Она поползла по узкому проходу, обдирая кожу на спине и локтях. К счастью, проход оказался недлинным; вскоре девочка выбралась с другой стороны и огляделась.
Идеально ровный туннель уводил вниз. Белка не знала, как глубоко они забрались под землю, но, наверное, отсюда рукой подать до сердца земли. Глядя в темноту, Белка подумала об этом сердце – похоже ли на сердце человека или же выточено из крепкого камня? Что за кровь его омывает? И как часто оно бьется?
Белка поежилась. А ведь недавно она и подумать не могла, что окажется здесь. Жизнь казалась такой… предопределенной? Белка знала, что будет завтра, а что – через несколько лун. Знала, когда по реке пойдет рыба, а когда на юг полетят казарки и серые гуси, знала, где она будет, когда это случится… Сейчас же она даже не представляла, что произойдет, когда она сделает следующий шаг.
На полу туннеля лежали все те же блестящие палки, прямые и длинные. На них крепилась еще одна подземная лодка, с круглыми, как полная луна, полозьями.
– Хотел бы я знать, кто это построил… – проговорил Вим, выбираясь из‑за завала. – Вашего племени работа?
Вопрос был адресован Илаиму. Белка не поняла, как прозрачный человек оказался на этой стороне, но из прохода он точно не выбирался.
– Нет. Это сделали те, кто пришел после нас.
