2020-06-08
385
Первоисточником, позволяющим восстановить главные характеристики религиозного учения и ряд мировоззренческих категорий езидов, является глубоко самобытный устный свод обрядовой поэзии, который включает следующие жанровые произведения:
· şehda dîn — свидетельство веры;
· dua, дуа — молитва-прошение, заклинание, обращение к Богу, произносимое в свободной, произвольной форме;
· qewl, кавл — словесное исповедание веры;
· beyt, бейт — малая жанровая форма лирического стихосложения;
· jandil — хвалебная молитва;
· qesida, касыда — поэма, длинное стихотворение-ода со строго регламентированными содержанием и формой.
Устная передача религиозных текстов и религиозной традиции представляется езидам единственно допустимой формой приобретения знаний сокровенного. Религия не основана на букве священного писания, можно сказать, она не понимается «буквально», поэтому способы подготовки священников, обычные для религий, основанных на священном писании, не сформировались; не существует и учебных заведений, где очередному поколению преподавали бы основы вероучения.
|
|
|
Духовенство объясняет: «Для явного разума существует пять каналов обретения знания: слух, зрение, вкус, обоняние и осязание. Бог сотворил их для ума и поставил каждый вид знания в зависимость от одного из каналов. Вера же приобретается за счёт шестого чувства, которое можно назвать внутренним разумом, либо светом, либо сердцем. Внутренний разум сильнее явного разума, а сердце для познания лучше, чем глаза. Красота того, что познаётся внутренним разумом величественнее красоты, доступной зрению. И наслаждение сердца от познания тех благородных божественных вещей выше объектов познания чувств, полнее и прекраснее. Наша религия с самого начала основывается не на человеческом умозаключении, установлении истины путём логического доказательства, а на передаче от одного к другому».
До середины XX века этот пласт духовной культуры и неотъемлемый элемент самосознания не имел всеобщинного распространения и не был доступен для научного анализа. Езидские религиозные деятели (шехи, пиры, факиры, каввалы и кочаки) заучивали наизусть из уст своих старейшин основы религии и передавали их из поколения в поколение в устном виде. Благодаря искренне преданным своей вере талантливым представителям духовенства езидам удалось сквозь столетия донести до наших дней свою оригинальную веру, нравы и обычаи.
Сегодня езидская религиозная литература издаётся на основе арабской и латинской графики и доступна для ознакомления и изучения.
Нами предпринята попытка сравнения исторической реальности с собственной интерпретацией явлений и деталей, отмеченных в религиозных текстах. В процессе их перевода мы столкнулись со следующими трудностями:
|
|
|
· язык кавлов и бейтов изобилует арабскими и персидскими словами, однако в езидской традиции они приняли несколько иное значение, поэтому формальный перевод слов является ошибочным и не отражает философию езидизма;
· ключевые моменты религии езидов в молитвах и текстах скрыты в эзотерических оборотах как способе маскировки мысли, доступный лишь тем, кто способен видеть, и как способ передачи знания-переживания;
· ни арабская, ни латинская графика не отражают в полной мере звукового многообразия курдского языка (порядка 40 звуков; см. табл. 3), поэтому не исключены ошибки при их письменной фиксации (например dua=duwa, siltan=sult’an, xude=xwedê);
· изустная форма хранения и передачи текстов сама по себе несовершенна, каждый передатчик имел возможность интерпретировать: (текст «Qewlê E’sman» («О Небе»), записанный в Армении, включает 34 стиха, а в Сирии под названием «Qewlê E’rd û E’sman» («О Земле и Небе») — 43 стиха);
· ни один кавл или бейт не канонизирован, поэтому может быть опротестован и отвергнут представителем любого другого оджаха шейха или пира как не езидский.
Табл. 4[653]
| Северный курдский (курманджи на основе латиницы) | Северный курдский (курманджи на основе кириллицы) | Центральный курдский (сорани — модифицированный арабский) | |
| A a | A a | A a | ئا ـا ا |
| B b | B b | Б б | ب ـبـ ـب بـ |
| C c | Ç ç | Ч ч | چ ـچ ـچـ چـ |
| D d | D d | Д д | د ــد |
| E e | E e | Ә ә | ە ـه ئە |
| É é | Ê ê | E e (Э э) | ێ ـێ ـێـ ێـ ئێـ |
| F f | F f | Ф ф | ف ـف ـفـ فـ |
| G g | G g | Г г | گ ـگ ـگـ گــ |
| H h | H h | h h | هـ ـهـ |
| I i | I i | Ь ь | نا نوسرى |
| Í í | Î î | И и | ى ئى ـيـ يـ |
| J j | C c | Щ щ | ج ـج ـجـ جـ |
| Jh jh | J j | Ж ж | ژ ـژ |
| K k | K k | К к | ک ـک ـکـ کــ |
| L l | L l | Л л | ل ـل ـلـ لــ |
| ll | — | Л’ л’ | ڵ ـڵ ـڵـ ڵــ |
| M m | M m | M м | م ـم ـمـ مــ |
| N n | N n | Н н | ن ـن ـنـ نــ |
| O o | O o | O o | ۆ ـۆ ئۆ |
| P p | P p | П п | پ ـپ ـپـ پــ |
| Q q | Q q | Q q | ق ـق ـقـ قــ |
| R r | R r | Р р | ر ـر |
| rr | — | Р’ р’ | ڕ ـڕ |
| S s | S s | C c | س ـس ـسـ ســ |
| Sh sh | Ş ş | Ш ш | ش ـش ـشـ شــ |
| T t | T t | T т | ت ـت ـتـ تــ |
| U u | U u | Ö ö | و ـو ئو |
| Ú ú | Û û | У у | وو ـوو |
| Ù ù | — | — | نییهتی |
| V v | V v | B в | ڤ ـڤ ـڤـ ڤـ |
| W w | W w | W w | و ـو |
| X x | X x | X x | خ ـخ ـخـ خـ |
| Y y | Y y | Й й | ى ئى ـيـ يـ |
| Z z | Z z | З з | ز ـز |
| (H’ h’) | H h | H’ h’ | ح ـح ـحـ حـ |
| (E’ e’) | E e | Ә’ ә’ | ع ـع ـعـ عـ |
| (X’ x’) | X x | Ѓ ѓ | غ ـغ ـغـ غـ |
| (Kh kh) | K k | Ќ ќ | نییهتی |
| (Ph ph) | P p | П’ п’ | نییهتی |
| (Th th) | T t | Т’ т’ | نییهتی |
В любом случае мы обязаны бережно и с должным уважением относиться к каждому тексту, поскольку они заключают в себе ниспосланные и несотворённые слова Бога.
Те духовные лица, которые смирились с письменной фиксацией религиозных текстов, настаивают на том, чтобы писать их красным цветом, который может нести два смысловых значения:
1. как дань памяти многим поколениям мучеников за веру — цвет пролитой крови;
2. в езидизме красный цвет — цвет Султана Езида, который первым испил чашу познания и донёс своему народу основы религии. Отсюда самодостаточный девиз езидизма: «Hola Êzîdê sSora» («Слава сияющему (красному) Езиду»), — и признание «Sult’an Êzîd atqata mine», где «atqat» означает глубокую веру и убеждённость.
|
|
|
Помимо кавлов и бейтов, религия езидов изложена в двух священных писаниях: Китаб Джильва («Kitêba Cilwe») — Книга Откровения, и Масхафа Раш («Meshefa Reş») — Чёрная Книга.
К. Амоев в книге «Езидские священные книги»[654] отмечает: изучение священных езидских книг, сама структура их языка и некоторые другие данные, которые мы встречаем в них, ясно указывают, что они должны быть датированы разным временем; при этом язык Джильвы[655] очень похож на эрбильский диалект, а язык Масхафа Раш — на мосульский. Ученый находит, что «Книга Откровения» более ранняя и датой её создания можно считать XII век, а автором — шейха Ади.
«В том случае, если за автора писания принять шеха Хасана, который родился в 594 г. хиджры (1194/1195), тогда этот религиозный письменный памятник следует датировать серединой XIII века. Мы склоняемся больше к этой последней версии, которая в научном плане более обоснована»[656], — отмечает К. Амоев, такова и общепризнанная позиция.
Прежде чем приступить к анализу данного священного писания, хочу внести небольшой комментарий:
В содержании Китаб Джильвы красной чертой проходят идеи «воплощения» и «единства бытия».
Создателем доктрины «воплощения» является самообольщённый Халладж, которому принадлежит сакральная фраза «Ана-ль-Хакк!» («Я есмь Истина (Аллах)!»), послужившая причиной его публичной казни. Эта доктрина соответствует концепции соединения божественной и человеческой природы, например, христианскому догмату об Иисусе-богочеловеке.
Вторая доктрина «Вахдат аль-Вуджуд» («единство и единственность бытия») выдвинута Мухйиддином Мухаммедом ибн Али ибн аль-Араби (ум. 1240 г.). Суть её заключается в отождествлении Бога с созданной им природой и рассмотрении природы как воплощение божества [657]. Непосредственной основой «единства бытия» послужила суфийская метафизика и теософия, вобравшие в себя элементы калама и фалсафы [658], однако в ней можно усмотреть параллели с неоплатоновской эманационной доктриной, гностицизмом, герметической и христианской философией. Из этического учения ислама она трансформировалась в гностицизм, цель которого — посредством духовного очищения достичь внутреннего «откровения» (кашф) и божественного «излияния» (файд).
|
|
|
О шехе Хасане известно, что он достиг высоких степеней учёности, за что удостоился суфийского титула «Тадж аль-Арифин» (Венец познавших Бога), писал стихи и трактаты по суфизму. В течение шести лет жил в уединении и в этот период написал книгу «Откровение для отшельников», текст которой, к сожалению, утерян.
По нашему представлению, годы отшельничества шех Хасан, скорее всего, провёл на исторической родине своих предков, в Дамаске. Здесь находилось структурное отделение ордена Адавия, где проповедовал его ближайший родственник шех Манд, а главное — жил и творил в окружении многочисленных учеников великий шейх и мистик Али ибн аль-Араби (1165-1240 гг.). Изучение философии аль-Араби могло явиться основанием для отшельничества шеха Хасана. Составляющие доктрины аль-Араби «аль-Вахдат аль-Вуджуд», такие положения, как «аль-Инсан аль-Камил» и «Нур Мухаммеди» прослеживаются во многих езидских кавлах и в священном писании. Вдохновлённый идеями Ибн Араби, шех Хасан письменно изложил откровения шейха Ади и озаглавил их Джильва.
Суфийский термин Джильва, наряду с Хальва, ввёл в обращение не кто иной как аль-Араби. С учётом этого священное писание получает новое осмысление: если ранее комментаторы приводили простой, подстрочный перевод (Китаб[659] (арабск.) — Книга, Писание; Джильва (арабск.) — показ, представление, блеск, красота), то, с учётом правок на время составления писания, формы изложения, содержания и авторства, Джильва[660] следует рассматривать как «раскрытие состояния суфийского святого» — «становиться явным».
Состояние джильва противоположно хальве (уединению), о котором было сказано раннее. Смысл джильвы сводится к тому, что раб Аллаха после периода уединения и затворничества, очищения своей души от страстей с самыми наилучшими качествами и достоинствами выходит к народу.
В предисловии Китаб Джильвы во втором стихе читаем: «Это был Он Сам, который послал в этот мир Абд Тавуса (арабск. абд — раб), чтобы [он] выделил свой избранный народ и доставил ему истину познания и освободил [его] от страха и заблуждений».
Согласно классикам тасаввуфа, эти понятия были присущи Пророку Мухаммеду, который после некоторого времени уединения (хальва) в пещере Хира вышел к народу (джильва) и начал активную проповедь.
Дадим ещё один комментарий по теме: пророки среди семитских народов издревле почитались выше ангелов, что отразилось в истории библейского иудаизма и в генезисе христианства.
В предисламский период, под влиянием монотеистических религий соседствующих империй — Византии (христианство) и Ирана (зороастризм, дуалистическая религия с монотеистической тенденцией) — пророчество получило новый импульс. Арабская интерпретация этих влияний проявилась в монотеистическом учении — монизме, призывавшем к поклонению единому божеству — Аллаху.
Доктринальная установка на неповторимость, невоспроизводимость и непродолжаемость профетизма Мухаммеда раз и навсегда положила конец пророческой линии в развитии арабской духовной культуры: любой новый пророк, появившийся после Мухаммеда, мог быть лишь лжепророком и еретиком. Тем не менее, импульс живого религиозного опыта Мухаммеда не мог исчезнуть без следа, не приведя ни к каким последствиям в религиозной жизни мусульманской общины.
Мухаммед сделал опыт личного, живого и непосредственного общения человека с Богом опытом парадигматического достоинства. Поэтому тенденция такого рода общения не пропала в духовном пространстве ислама. Кроме того, Пророк с большим уважением отзывался об анахоретах и отшельниках, что, будучи закреплено в Коране и Сунне, также требовало своего воплощения в рамках ислама.
Вышеперечисленные факторы способствовали концу арабского профетизма и началу формирования мистико-аскетического и психотехнического движения, не только сыгравшего огромную роль в религиозной жизни мусульманских народов, но и оказавшего определённое влияние на культуру и религиозную жизнь средневекового Востока и Запада. Речь идёт о суфизме.
Не отрицая значения логического познания, суфии утверждали, что оно ограничено, ибо ему доступны лишь признаки, свойства, качества, или, — как они говорили, атрибуты, а не субстанция, не суть. Суфии считали, что за восприятием ума есть другая форма восприятия, называемая откровением.
Джильва по содержанию является выраженной религией откровения, хотя этим не исчерпывается её специфика, ибо заложенные в ней идеи с уверенностью можно причислить и к профетической религии, то есть религии, созданной пророком — человеком, уверенным, что он проповедует по внушению свыше, что его устами говорит Бог, посланником которого он и является.
И вот тут начинаются сплошные метаморфозы. Езиды уверены, что изложенное в Джильве откровение обращено именно к их общине, а божьим посланником (или его воплощением) видят шейха Ади. Эта версия и в научном мире признана основной, тем не менее, она является ошибочной. Вот почему:
1. Помимо переводов на многие европейские языки[661] существуют самостоятельные рукописи писания на арабском, сирийском и курдском языках, которые в разное время, из разных источников попали на стол исследователей.
Керим Амоев считает: «Возможно, что арабский текст был составлен одновременно с езидским оригиналом самим автором (или авторами), прекрасно знающим арабский язык, так как во время сверки обоих текстов во многих случаях нами выявлены заметные расхождения между ними»[662]. В езидской рукописи имеем искажение — «Layes», а в арабском тексте — «Lalês», что более правильно[663]. В арабском тексте имеем сорок тысяч лет, — что более верно[664], а в езидском — сорок. Некоторые стихи в курдском варианте писания не поддаются переводу или имеют значительные смысловые расхождения (ч. 1, ст. 3; ч. 2, ст. 8; ч. 3, ст. 8). «К сожалению, компилятор не даёт никаких указаний, из каких именно источников он заимствовал свои записи» — сетует К. Амоев. «Несомненно только то, что часть материалов была переведена с сирийского языка»[665], — находит А. Семёнов.
2. Все дошедшие до нас трактаты и касыды шейха Ади изложены им на арабском языке, и если авторство Джильвы признать за Шехади, то оригинал священного писания также должен считаться арабским, поскольку Ади начинал свою проповедническую миссию в арабской среде в Багдаде, продолжил в Сирии, а в Курдистане только завершил.
3. Мухаммед ибн Ахмад аль-Адои[666], Аббас аль-Аззои, Р. Франк, Ф. Г. Крейнброек, И. Джозеф, А. А. Семёнов, Г. С. Асатрян, И. Шах, Е. С. Дровер, З. Алоян, Р. Миран и многие другие средневековые и современные исследователи езидизма признают Ади ибн Мусафира суфийским шейхом, главой ордена Адавия.
Шех Хасан, внучатый племянник шейха Ади, шёл по стопам деда и продолжил его традиции (см. §8 данной главы). К рассматриваемому периоду часть хаккярийского тариката вместе с родом шейха Ади ассимилировалась в курдской среде, другая часть эмигрировала в Египет, где просуществовала вплоть до начала XVI века как самостоятельный орден[667].
Следовательно, писание, будь оно написано шейхом Ади или шехом Хасаном, есть суфийский трактат, обращённый к тарикату Адавия. Учитывая, что Ади и Хасан получили арабское образование и, соответственно, арабским, родным для себя языком владели гораздо лучше курдского, это отразилось на качестве курдского текста писания.
4. В священном писании Китаб Джильва нет ни слова о езидах как о народе или как о религиозной общине. Это ещё одно подтверждение тому, что сама община сформировалась позднее. Правомерно ли в таком случае относить писание к несуществующей общине?
5. Обратимся непосредственно к содержанию Китаб Джильва[668]:
В предисловии писания сказано:
· Ст. 1: «Тот, кто существовал прежде всего сущего, это Малак Таус». — «Теорию предсуществования» развил Ибн Араби в суфийском учении о едином начале бытия и о познании через внутреннее озарение. В своей доктрине «вахдат аль-вуджуд» философ утверждал, что «все вещи предсуществуют как идеи в божественном знании, откуда они испускаются и куда они, в конечном счёте, возвращаются».
· Ст. 3: «Первоначально это дело было сделано устной передачей, лицом к лицу[669], затем — посредством этой книги, которая называется Джильва и чтение которой не дозволено тем [людям], которые находятся вне этой общины (народа)». — Явное подражание Корану.
· Часть 3, ст. 3: «Эти адамовы дети не осознают блеска (величия) шариата (шариката). Поэтому многие [из них] уклоняются от [верной] дороги». — Какое отношение имеет езидизм к шариату? А вот для суфиев шариат — начальный, подготовительный этап к вступлению на путь тариката. Хочу обратить ваше внимание, что слово шариат (шарикат) присутствует только в курдской рукописи, значит, оно внесено в текст умышленно как наставление к вновь обращённым адептам. Суфии учат: религиозный закон и мистический путь суфизма можно сравнить с парой крыльев. Одно без другого ничто. Вам нужны оба. Вы должны очищать себя от внешней грязи, а также освобождать свой внутренний мир от таких нечистот как гордыня, лицемерие, нечестность, гнев, жадность и честолюбие.
· Часть 4, ст. 3: «Книги чужих приемлемы, если соответствуют моему вероисповеданию. Те [книги], которые не соответствуют моему вероисповеданию, изменены [ими]». — Все религии писания ислам считает предшествующими.
· Часть 4, ст. 5: «Тем [людям], которые не сообщат мою тайну, достанется добро». — Суфийский запрет на профанацию учения.
· Часть 4, ст. 6: «Каждому из тех [людей], которые мучаются ради меня, в каком-то мире подарю добро (отплачу добром)». — Мусульманские представления о «дунья» и «ахирате».
· Часть 4, ст. 8: «О, вы, люди, воспринимающие мою истину своими ушами, уходите от тех разговоров (слов), которые [идут] не от меня. Имя моё и лик мой не провозглашайте, чтобы не стать грешниками. Вы не знаете, что творят те, которые уклонились от [верной] дороги». — Мусульманское положение о божественных атрибутах и сущности Бога определяет: атрибуты Бога могут восприниматься и временно проявляться в людях, учение суфизма направленно на то, чтобы вы нашли эти божественные атрибуты у себя, но сущность Бога — вне постижения человеческим разумом.
6. Сравним теперь описание Аллаха в Коране и Ходе в Китаб Джильве.
«Аллах в Коране — это подлинный, величайший и не имеющий подобия Творец Вселенной», — пишет А. Али-заде[670]. Здесь нет ни слова о том, что Бог является богом отдельного народа или общины. Читая Коран, мы понимаем, что Аллах, который ниспослал его человечеству посредством Пророка Мухаммеда и от имени которого идёт изложение аятов, находится над этим миром. Находясь над временем и пространством, Он видит абсолютно всё, и ничего невозможно утаить от Его взора. Коран даёт ощутить подлинное величие Творца настолько, насколько человеческий разум способен это понять. Все аяты Корана пронизаны этим смыслом. Именно эта мысль является лейтмотивом всех сюжетов, которые описаны в этой книге.
Описание Бога в Коране сводится к следующим положениям:
· «Мы покажем им Наши знамения по свету и в них самих, пока им не станет ясно, что это есть истина. Неужели не достаточно того, что твой Господь является Свидетелем всякой вещи?» (Коран 41:53).
· «О те, которые уверовали! Если кто-нибудь из вас отступит от своей религии, то Аллах приведет других людей, которых Он будет любить и которые будут любить Его. Они будут смиренны перед верующими и непреклонны перед неверующими, будут сражаться на пути Аллаха и не бояться порицания порицающих. Такова милость Аллаха, которую Он дарует, кому пожелает. Аллах – Объемлющий, Знающий» (Коран 5:54).
· «Воистину, ваш Господь – Аллах, Который сотворил небеса и землю за шесть дней, а затем вознесся на Трон (или утвердился на Троне). Он покрывает ночью день, который поспешно за ней следует. Солнце, луна и звезды – все они покорны Его воле. Несомненно, Он творит и повелевает. Благословен Аллах, Господь миров!» (Коран 7:54).
· «Скажи: «Скажи: «О Аллах, Владыка царства! Ты даруешь власть, кому пожелаешь, и отнимаешь власть, у кого пожелаешь. Ты возвеличиваешь, кого пожелаешь, и унижаешь, кого пожелаешь. Все благо – в Твоей Руке. Воистину, Ты способен на всякую вещь.» (Коран 3:26).
· «Скажи: «Он – Аллах Единый, Аллах Самодостаточный. Он не родил и не был рожден, и нет никого, равного Ему» (Коран 112:1-4).
· «Аллах не взял Себе сына, и нет наряду с Ним другого бога. В противном случае каждый бог унес бы с собой то, что сотворил, и одни из них возвысились бы над другими. Аллах превыше того, что они приписывают Ему!» (Коран 23:91).
· «Аллах – нет божества, кроме Него. Пусть же верующие уповают только на Аллаха». (Коран 64:13).
· «Таков Ведающий сокровенное и явное, Могущественный, Милосердный…» (Коран 32:5).
· «Как вы можете не веровать в Аллаха, тогда как вы были мертвы, и Он оживил вас? Потом Он умертвит вас, потом оживит, а потом вы будете возвращены к Нему» (Коран 2:28)[671].
Описанием Бога в Китаб Джильве:
· Сотворение мира, восхождение народов (поколений) и становление (смена) всех исполнителей (правителей) [начало берут] от меня (Джильва 3:8).
· Я господствую над всем тем, что находится в небе, на земле и под землёй (Джильва 2:2).
· Для каждого времени существует один предводитель (правитель), и это тоже по моему совету. Каждое поколение (эпоха) меняет повелителя этого мира. И каждый из них [повелителей] выполняет и совершенствует свои дела (Джильва 1:4).
· Право своё [я] не отдам кому-либо из [других] богов (Джильва 4:1).
· Четыре элемента, и четыре времени, и четыре основы (субстанции)я преподнёс, [чтобы] осуществилось сотворение (Джильва 4:2).
· Никто не вмешивается [в мои дела] (Джильва 2:8).
· Сущность мою и образ мой держите по достоинству, так как они приведут вам на память из моей веры то, что вы предали забвению (Джильва 5:1).
· Я существовал, и [я] сейчас существую и буду [существовать] до конца [света]. Моя сила (господство) распространяется над всеми существами. Я упорядочиваю их дела (Джильва 1:1).
· Живые существа на суше, голубь (птица) в небе, рыба в море — всё это в моих руках и подчинены моей воле (Джильва 3:4).
Несомненно, что автор Джильвы превосходно знал Коран и использовал его положения при составлении священного писания. Поэтому можем констатировать: езидские кавлы, бейты и священное писание имеют один источник, созданы в одной культурной среде.
7. Раздвинем рамки второго стиха предисловия: «Это был он сам, который послал в этот мир Абд Тавуса, чтобы [он] выделил свой избранный народ и доставил ему истину познания и освободил [его] от страха и заблуждений».
Здесь недвусмысленно речь о человеке — «рабе божьем, который послан нести истину познания избранному народу». Можно ли было пропагандировать эти идеи в мусульманском государстве, если ислам утвердил Мухаммеда печатью пророков и любой новоявленный пророк мог быть лишь лжепророком и еретиком?
Оказывается, можно было — суфии нашли выход из положения. В суфизме в богопознании существует уровень «любимца Аллаха» (вали[672]) — «бака», пребывание в Боге после растворения в нём, когда «исчезнувший» в состоянии «фана» от собственного бытия и бытия всего тварного возвращается, но уже на другом уровне.
Согласно учению Ибн Араби, бака есть возвращение мистика, постигшего божественную тайну всеобщего единства, к множественному миру.
Фана — одна из наивысших ступеней духовного возвышения, которая открывается лишь для немногих. В этом состоянии личность исчезает и приобретает атрибуты бога. Вместо «раба» появляется господь. В то же время многие суфии считают: несмотря на то, что человек в состоянии фаны теряет многие присущие ему качества, тем не менее он остаётся человеком.
Достигший состояния бака считается «совершенным человеком» — кутбом (аль-инсан аль-камил), поэтому в нём Всевышний познаёт себя во всей своей полноте; человек как бы становится его самосознанием, «образом божьим».
В хадисе аль-Ашари сказано: «Когда же Я полюбил его, Я есмь слух его, коим слышит он, и зрение его, коим видит он, и длань его, коей взыскует он, и нога его, коей ступает он, и язык его, коим глаголет он. Коль он просит Меня о чём-то, Я даю оное ему; коль он ищет защиты, Я обороняю его».
Применительно к данному стиху можем сказать, что раб божий — вали (святой, Друг Бога) — достиг ступени «фана фи’р-расуль», то есть после обретения фаны в своём шейхе обрёл такое же состояния по отношению к личности пророка Мухаммеда. С помощью талкина (наставления) от совершенного шейха, сведущего в Пути-тарикате, происходит посвящение в суть тайны, соединение и связь сердец друг с другом, ведущие к сердцу Пророка Мухаммеда, а от его сердца к присутствию у Аллаха. Этому уровню вполне соответствует шейх Ади — Абд Тавуса, который послан в этот мир, чтобы выделить свой избранный народ и доставить ему истину познания и освободить от страха и заблуждений.
*
Второе священное писание — Масхафа Раш — имеет более позднее происхождение, по некоторым оценкам XIII-XVII вв.
Масхаф[673], Мусхаф (арабск.) дословно — свиток. В исламском мире так называется первый сборник аятов пророка Мухаммеда.
Раш (курдск.) — чёрный.
Какая идея заложена в арабо-курдском названии писания?
Соавтор перевода писания с курдского оригинала на русский язык, кандидат филологических наук Чарказе Раш, находит: «В результате наших исследований мы пришли к убеждению, что более правильным семантическим эквивалентом этому названию будет «Светлая вера»»[674]. Столь вольная трактовка не выдерживает никакой критики, поскольку это священное писание в арабском мире известно под названием «Китаб аль-Асвад», асвад в переводе с арабского — чёрный.
И. Джозеф считает, что данное писание получило наименование от Чёрной горы, где оно было составлено.
Езидские шехи настаивают: происхождение названия писания связано с местностью, где впервые сошёл на землю Бог, о чём в 16-ом стихе указано: «Затем Бог спустился на Чёрную гору…»
С учётом того, что Масхафа Раш по времени написания не является древнекурдским источникам, его, как и Китаб Джильва, следует отнести к тарикатскому сочинению. И тогда, в соответствии с суфийской эзотерикой, понятие «чёрный» раскрывает более глубокий смысл, нежели просто оттенок или название горы. Чёрный — цвет сущности, той «Божественной Самости», что являет свет, само оставаясь невидимым, и позволяет видеть всё остальное. Чёрный цвет сравним со «страстной любовью и экстатическим смятением», это — цвет джалал, «непостижимого божественного величия», тогда как джамал, «красота Бога», являет себя в других цветах за пределами Чёрного Света. Его постижение сравнимо с опытом фана, за которым пребывает «изумрудная гора», воплощающая цвет Вечной Жизни[675].
Такой подход наиболее точно отражает содержание «Чёрной книги», которая является хранилищем свода священных текстов, источником сакральных божественных знаний, собранием космогонических легенд, строго оберегаемых от непосвящённых.
Ил. 16 Фрагмент рукописи Масхафа Раш
При сличении езидского Масхафа Раш с арабским Китаб аль-Асвад обнаруживаются различия:
1. Езидский оригинал Масхафа Раш разбит на 33 стиха, арабский — составлен единым текстом. Сохранена общая последовательность изложения, с той лишь разницей, что 24 стих Масхафа Раш в Китаб аль-Асвад является завершающим.
2. После 21-го стиха: «Бог повелел Джабраилу, [который] пришёл и сотворил Еву из левого ребра Адама», — в Китаб аль-Асвад указано левое плечо, и далее в текст внесены дополнительно:
а) миф о споре между Адамом и Евой за право считаться прародителем человечества;
б) миф о происхождении езидов и представителей других народов и общин[676].
3. 25-й стих состоит из двух строк:
а) «До появления Иисуса в этом мире мы [имели] одну религию, [которая] называлась идолопоклонством.
б) Евреи, христиане и мусульмане противопоставили [себя] нашей религии. Персы тоже».
В арабском оригинале не сохранена последовательность изложения текста. После аналогичной строки: «До прихода Христа в этот мир наша религия была языческой», — в продолжение идёт 26-й стих, а вторая часть стиха, изложенная в следующей форме: «Евреи, христиане, мусульмане и даже персы сражались с нами, но они оказались не в силах победить нас, так как при помощи Господа мы одержали верх над ними. Он учит нас первому и последнему знанию»; завершает стих 27.
Следует обратить внимание на то, что содержание 25-го стиха никак не стыкуется с принципом единобожия, поскольку указанно, что до рождества Христова курды-езиды были язычниками (идолопоклонниками) и в борьбе с евреями, христианами и мусульманами сумели отстоять свою веру. Может ли правоверный позволить себе выражаться в таких тонах о полисной (национальной) религии? И о каком монотеизме тогда может быть речь?..
4. Масхафа Раш заканчивается 33-м стихом следующего содержания: «Первый бог сказал Второму: «Я создал Небо. Вознесись на Небо и сотвори что-нибудь». [Он] вознёсся и превратился в Солнце. И сказал [он] другому [Третьему], и [тот] вознёсся и стал Луной. Четвёртый сотворил Небосвод. Пятый создал Утренние Звёзды. Шестой сотворил Пространство (Атмосферу)», — а Китаб аль-Асвад имеет целый ряд дополнений, касающихся вопросов мифологии, истории, праздников, запретов и внутриобщинных отношений.
5. Учитывая, что езидские книги Масхафа Раш и Китаб Джильва записаны специально созданным для этого алфавитом, а те меры предосторожности, с которыми охраняются эти рукописи, можно считать каноническими (для курдов-езидов), дополнения в тексте Китаб аль-Асвад нельзя произвольно отнести к езидизму.
6. Поскольку притча или хадис «О Пророке Мухаммеде и Муавии» из Китаб аль-Асвад отсутствует в езидском писании, то, соответственно, отпадает и версия о происхождении названия общины от имени Язида ибн Муавии. С ним езидов не связывает ни историческое прошлое, ни религиозные воззрения.
7. И последнее, что хотелось бы отметить: при внимательном прочтении обнаруживается, что Масхафа Раш — не цельное писание, а список из двух разных представлениях о Сотворении Мира. В первом, радикальном варианте, включающем стихи 1-17, повествуется, как Бог из своей сущности создаёт ангелов, святых, образы Семи Небес, Земли, Солнца и Луны. «[От него] раздался крик. Мир (вселенная) затвердел [и] превратился в землю (почву). [Тогда] принёс два куска Жемчужины. Одну поставил вниз земли и одну — над входом Небес. Затем [сотворил] из крошки белой Жемчужины луну, солнце и звёзды и повесил [их] на небо для красоты. Плодоносные деревья, и растения, и вершины [Бог] сотворил для украшения земли. Затем создал престол Небес над ковром Земли. Великий Бог сказал ангелам: «Я создаю Адама и Еву, и по их образу буду творить человеческий род»». Затем Бог спустился на священную землю. «[Он] сотворил землю и воздух, и огонь, и воду. И благодаря своему могуществу вдохнул душу (Адаму)». Здесь однозначно Бог — Творец мироздания.
Стихи 28-33 дублируют первый миф, но в то же время носят иной, консервативный взгляд на сотворение мира, по сути, в них пропагандируется идея зерванизма, Бог здесь выступает в роли демиурга. В стихе 32 записано: «Затем из своей сущности и света сотворил шесть божеств (аналог Амеша-Спента). И сотворение их было подобно зажиганию одного светильника от другого». Этот стих имеет расхождение со стихами 2-8 и ломает представление о Масхафа Раш как о цельном писании, поскольку в первом случае речь идёт о сотворении ангелов, а здесь о сотворении божеств, что с позиции мусульманской теософии недопустимо, так как Бог Един и Неделим (см. также 33 стих).
Для чего Единому и Единственному Богу создавать себе подобных и делить с кем-то власть?
