2020-06-08
575«Повесть о Савве Грудцыне»
В «Повести о Савве Грудцыне» использована сюжетная схема «чуда», религиозной легенды. Этот жанр был одним из самых распространенных в средневековой письменности. Он широко представлен и в прозе XVII в.
Сюжетными источниками «Повести о Савве Грудцыне» были религиозные легенды о юноше, который согрешил, продав душу дьяволу, затем покаялся и был прощен. В одной из таких легенд, «Слове и сказании о некоем купце», действие протекало в Новгороде, герой был купеческим сыном, а бес изображался как слуга героя. По-видимому, именно «Слово и сказание о некоем купце» было непосредственным литературным источником «Повести о Савве Грудцыне».
Еще один источник повести — волшебная сказка. Сказкой навеяны сцены, в которых бес выступает как волшебный помощник, «даруя» Савве «премудрость» в военном деле, снабжая его деньгами и т. П.
Бесовская тема в «Повести о Савве Грудцыне» — это трагическая тема двойничества. Бес — это «брат» героя, его «второе я».
«Повесть о Савве Грудцыне» полна примет «бунташного века», когда ломались вековые устои древнерусской жизни. Автор стремится внушить читателю, что его произведение — не вымысел, что оно «истинно».
|
|
|
В художественной концепции автора очень важна мысль о разнообразии, пестроте жизни. Ее изменчивость очаровывает молодого человека. Но совершенный христианин должен противиться этому наваждению, ибо для него земное существование — тлен, сон, суета сует. Эта мысль занимала автора так сильно, что он допустил непоследовательность в построении сюжета.
«Повесть о Горе-Злочастии»
Дошедшая до нас в единственном позднем списке «Повесть о Горе-Злочастии» представляет собой, возможно, лишь отдельный эпизод культурной жизни XVII в.
Еще в XVII в. была обработана «Повесть о Горе и Злочастии, какъ Горе-Злочастие довело молотца во иноческий чинъ». Эта повесть, интересная с точки зрения той моральной атмосферы, которую она передает, и ее художественных достоинств. Она характеризует собой переход от устной литературы к просветительному направлению.
В то время как в других светских повестях этого времени незрелость светского языка плохо сочетается с зарождающейся литературной стилистикой, введенной «писателями» (то есть теми, кто впервые письменно зафиксировал текст), в этой сохранилась неподдельная певучесть народных ритмов. Только внешне здесь может идти речь о прозаическом тексте. Разделив отдельные ритмические элементы, мы получим поэму в народном стиле с отдельными рифмами и ассонансами. Дошедшая до нас в единственном позднем списке «Повесть о Горе-Злочастии» представляет собой, возможно, лишь отдельный эпизод культурной жизни XVII в. Обращение книжной литературы к народной, чтобы черпать из живого наследия поэтические стимулы, едва наметилось и наиболее плодотворное развитие этого процесса придется на XVIII—XIX в.
|
|
|
Действие переносится в мир, чуждый древнему повествованию. Религиозная мораль практически исчезает. Герой - неопытный и легкомысленный молодец, который не смог справиться с превратностями судьбы. Не «греховность» как таковая привела его к крушению, а слабость характера. Непредвиденные события жизни молодца развиваются под воздействием изменений в самой его личности
Реальность в объяснении поступков, уделяется большее внимание мотивировкам поступков, описанию психологического состояния.
Широко пользуется приемом выявления скрытого значения событий: то, что ясно автору и читателю, еще не ясно действующему лицу. Читатель как бы знает больше, чем знают действующие лица, и поэтому он с особенным интересом ждет развязки, которая состоит не только в «торжестве добродетели», но и в выяснении для самих действующих лиц происходящего.
«Петровское время»
Беллетристика Петровского времени была известна своим читателям в виде рукописных сборников и списков отдельных повестей. Насколько была в первой трети XVIII столетия разнохарактерна читательская аудитория, настолько же разнообразным был и состав беллетристики той эпохи. Наравне с другими произведениями в этих рукописных сборниках часто встречались различные переделки эпических жанров фольклора — былин, исторических песен, духовных стихов и сказок.
На ряду с записями произведений устного народного творчества, переделкой старорусских повестей и широким потоком переводной западноевропейской литературы в беллетристике начала XVIII в. развивается также новая оригинальная русская повесть. В этой повести к 30-м годам XVIII в. создаются свой особый стиль, своя характерная идеология, тематика, свой типичный герой. Эта повесть является особым этапом в развитии русской литературы.
Ее излюбленный герой — изящный «кавалер», затронутый влиянием европейской культуры молодой русский дворянин, предпринимающий путешествия в «Европию», в заграничной обстановке проявляющий должную галантность и утонченность, в соответствии с идеальными требованиями рыцарских традиций.
Наиболее типичными среди оригинальных повестей Петровской эпохи являются следующие: «История об Александре российском дворянине», повесть о «российском матросе Василии» и «История о российском купце Иоанне»
Следуя старорусской традиции изображения положительного героя «Гистории о российском матросе Василии Кориотском», автор повести подчеркнул благочестие «российского матроса» Василия. Придя в чувство на берегу разбойничьего острова, он прежде всего «велие благодарение воздал богу, что его бог вынес на сухое место живого: „Слава тебе, господи боже, небесный царю и человеколюбче, яко не оставил мя грешного за грехи моя погубити, в водах морских погрызнутися“».
В духе старых московских обычаев, как указал Плеханов, обрисовано почтительное отношение Василия к цесарю. Когда последний пригласил Василия сесть рядом с собой, то герой ответил ему: «Пожалуй, государь, великий царь меня недостойного остави, понеже я ваш раб и недостойно мне с вашею персоною сидеть, а достойно мне перед вашим величеством стоять»
Можно с полным основанием сказать, что традиционные черты христианской добродетели являются в повести Петровской эпохи лишь эпизодической данью старой литературной манере и не они определяют физиономию героя — нового человека новой эпохи.
Как добродетельный отец старорусской повести, изображен отец героя «Гистории об Александре, российском дворянине» — Дмитрий. Это — знатный московский дворянин, «добронравием, смелством, храбростию и учтивством зело украшен и ко всякому добродеянию весма был рачителен и бедных призирал». К традиционным добродетелям дворянина — добронравию, смелости и нищелюбию — здесь прибавлена характерная черта того времени — «учтивство». Также в стиле старорусской нравоучительной повести рассказывается, что «всемогущий бог даровал» Дмитрию за его добродетели «сына лепообразна юношу». Это — традиционный мотив агиографической литературы. Отзвук церковной фразеологии слышится и в том, как автор повести сообщает о желании Александра путешествовать: «возревновах красоту маловременной жизни света сего зрети». В стиле допетровской литературы рассказывается об «отчем и матернем слезном рыдании», когда родители узнали о желании сына, но, будучи не в силах ему препятствовать, дали традиционное родительское благословение «и на знак памяти 2 кольца золотые с драгоценным камени под запрещением, еще бы не для какия страсти никому не отдавать».
|
|
|
Все отмеченные черты отдают лишь дань старой литературной традиции, и не они определяют в целом лицо произведения.
Источники:
1. Панченко А. М., Лихачев Д. С., Демкова Н. С. Основные направления в беллетристике XVII в // Истоки русской беллетристики: возникновение жанров сюжетного повествования в древнерусской литературе. Л.: Наука. Ленингр.отд, 1970.
2. Кузьмина В. Д. Повести Петровского времени // История русской литературы: В 10 т. / АН СССР. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941—1956.Т. III: Литература XVIII века. Ч. 1. — 1941.
3. Пиккио Эдуардо: История древнерусской литературы,Часть III. Литература Московии (XVI - XVII в.). Глава третья. Закат Slavia Orthodoxa
4. Древнерусская литература. Под редакцией Д. С. Лихачева. Глава 8. Литература второй половины XVII В. (А. М. Панченко). «Повесть о Савве Грудцыне»
Выполнили:
Круглова Анастасия;
Лебедева Дарья.
