Глава 4. Методы теоретического познания правовых явлений

 

    Представляется, что в качестве методов теоретического познания права выступают такие методы, как системно-структурный, проанализированный нами выше, метод восхождения от конкретного к абстрактному, и метод восхождения от абстрактного с конкретному.

    Научное теоретическое знание не возникает сразу в готовом виде. Как спиралевидный процесс восхождения от конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному познание может обнаружить процессы и явления, которые являются новыми лишь для науки, а в объективной реальности они существуют длительный период, не претерпевая сколько-нибудь значительных изменений.

    Итак, охарактеризуем метод восхождения от конкретного к абстрактному.

    Юридическое познание начинает свой долгий и сложный путь с отражения правовой действительности. Но это не простое, не механическое, не зеркальное отражение, а многоэтапный, многоступенчатый, мыслительный процесс обобщения, абстрагирования, образования понятий, обнаружение закономерностей развития отражаемого.

    Познание права, его изучение начинается с анализа того, что «ежедневно разыгрывается на наших глазах»[202], что дано на поверхности правовой действительности, т.е. непосредственной видимости правовых явлений. Отсюда вовсе не следует, что во всех случаях познания правовой деятельности нужно начинать с внешних форм её проявления. В том случае, когда уже известны существенные признаки данных проявлений, нет смысла начинать познание с непосредственной их видимости. Но это обстоятельство отнюдь не отменяет общего пути познания, который начинается именно с того, что дано на поверхности движения правовой действительности. Лишь преодолев внешний «барьер», за которым скрывается истинное содержание правовых явлений, можно продвигаться к их сущности, обнаружение которой отнюдь не сводится к одноактному сведению внешнего к внутреннему, а состоит из ряда звеньев, цепей проникновения от сущности первого порядка к сущности второго и т.д. порядка.

    Как замечал Б.М. Кедров, движение познания в этом отношении подобно лифту в высотном здании: нельзя сразу с первого его этажа подняться на самый верхний этаж, минуя второй, третий и т.д.[203]

    Движение познающей мысли от менее глубокой к более глубокой сущности правовых явлений нельзя себе представить как движение прямолинейное: в процессе правового исследования нередко оказывается необходимым отклоняться от этой линии в сторону, анализировать те или иные социальные и иные факторы, которые так или иначе воздействуют и сами изменяют не только сам изучаемый объект, но и тенденцию его развития.

    Более того, зачастую приходится возвращаться к познанной сущности правовых явлений, к тем формам внешнего их выражения, с которыми началось исследование. Это вызывается необходимостью убедиться в том, что познанная сущность выражена именно в данных внешних формах, установить, какие причины обусловили выражение сущности именно в этих формах, какие внутренние и внешние связи существуют не только между сущностью и её формами, но и между изучаемым целостным правовым объектом и другими социальными факторами и т.д.

    Итак, какими же способами за формами выражения, внешним движением правовых явлений обнаруживается их основа, сущность, внутреннее движение? Осознание правовых явлений осуществляется, прежде всего, через непосредственное соприкосновение с ними или, другими словами, через их ощущение.

    Учитывая то, что правовая «материя» есть продукт рационального мышления, воздействие её «энергии» на сознание происходит на значительно более высоком уровне познавательной способности человека, термин «ощущение» является весьма условным в применении к правовой сфере познания и употребляется в данном случае как первоначальный результат субъективного отражения человеком правовой действительности.

    Практически соприкасаясь с правовыми аспектами своей жизни, человек первоначально узнаёт о существовании и действии правовых предписаний через общение с другими людьми, особенно через общение в малых группах, знакомится с текстами правовых предписаний, испытывает их влияние на образ жизни, деятельность, поведение других лиц и самого себя. Здесь ещё нет понимания права, принципов действующего законодательства, сопоставления различных правовых дозволений, запретов, требований в их «системности», ещё нет осознания себя как субъекта права. Но лишь на этой основе человек впоследствии начинает понимать свои субъективные права и обязанности, ответственность перед обществом и государством, всю совокупность правовых связей и отношений отдельных индивидов, коллективов, общества в целом.

    Первоначально его осознание  правовой действительности носит наиболее элементарную, общую и исходную форму – форму непосредственного субъективноговоспроизведени я лишь отдельных свойств правовых явлений. Эта первая ступень осознания правовой действительности, несомненно, существует и имеет определенное значение в познании человеком правовых явлений: без живого созерцания правовой действительности исключается знание о ней, ибо мышление, стремясь проникнуть в сущность правых явлений, может опираться только на данные, возникающие в результате непосредственного соприкосновения с этой действительностью.

    Более сложной формой чувственного отражения правовой действительности является восприятие правовых явлений, которое формируется на основе синтеза ощущений. Так же, как и ощущение, восприятие возникает при непосредственном воздействии правовых явлений на сознание человека, но в отличие от ощущений оно обладает тремя особенностями: 1) восприятие отражает правовые явления в совокупности, в единстве их внешних свойств, признаков, т.е. целостно; 2) оно отражает эти свойства, признаки, стороны правовых явлений в их взаимной связи, т.е. системно-структурно; 3) оно относительно устойчиво отражает целостную системно-структурную картину правовых явлений в независимости от её изменений в определённом диапазоне, т.е. константно.

    Ощущение и восприятие правовых явлений не дают ещё возможности человеку не только понять их сущность, но даже выделить внешнее характерное сходство тех или иных явлений с другими явлениями данного рода.

    В известной, ограниченной мере это достигается при переходе от ощущений и восприятий к представлениям – высшей форме чувственного познания. Оно воспроизводит образы правовых явлений, сформировавшиеся в процессе восприятия, но воспроизводит их не в полном, а в трансформированном виде, т.е. в обобщении и схематизации образов (отбор признаков правовых явлений, одни из которых подчеркиваются и усиливаются, другие затушёвываются и редуцируются). Таким образом, представление отличается от своей основы – восприятия тем, что уже отходит, отрывается от непосредственной связи с правовыми явлениями, фиксирует их наиболее рельефные стороны, признаки, черты, обнаруживает их отдельные и внешние связи с другими явлениями. Правовая действительность становится известной человеку уже на стадии накопления соответствующего количества эмпирических сведений о ней, но она отнюдь ещё не становится научно познанной.

    Чувственное познание и его высшая форма – представление не могут дать подлинной картины конкретной правовой действительности; они не в состоянии воспроизвести всего богатства содержания данной действительности; они отражают в основном лишь «поверхность» этой действительности; они, наконец, есть лишь снимок, где в случайном не познано необходимое, а в явлении – сущность. Поэтому не существовало бы правовой науки, если бы исследователи правовых явлений только наблюдали и описывали наблюдаемое. Но отсутствие в процессе познания правовых явлений представления о правовой действительности, привело бы к потере реальной связи исследователя с этими явлениями, к исчезновению этой действительности. Общая картина правовой действительности, составленной на основе чувственной ступени познания, является необходимой предпосылкой диалектического развития этого познания. Опираясь на представления, необходимо воссоздать правовую действительность как целое. Эта цель достигается путём расчленения целого и анализа его частей, сторон, черт, а затем с помощью синтеза воспроизводится в мышлении как богатая совокупность «с многочисленными определениями и отношениями».^.[204]

    Путём самостоятельного анализа каждого признака изучаемого правового явления, а затем и группы однотипных правовых явлений достигается более или менее полная картина правовой действительности. Конечно, изучение и на этой основе определение отдельных признаков того или иного правового явления не могут вскрыть подлинной сущности этого явления, а сами эти определения не могут не носить однобокий, неполный, в основе своей, формальный характер, (например, определение диспозиции правовой нормы не даёт ещё представления о правовой норме в целом).

    Всякое правовое явление не сводится к сумме его частей, но расчленение целого и анализ его частей является необходимым этапом в познании правового явления, ибо лишь на основе этого вскрываются отношения между данными частями, намечаются контуры их связи с другими явлениями, а это тем самым приближает исследователя к общему представлению о целом, об особенностях его возникновения, развития, назначения и роли в общественной жизни (так, полное структурное определение правовой нормы, состоящей из гипотезы, диспозиции и санкции, позволяет вплотную подойти к постановке вопроса о причинах её возникновения и развития, о назначении и роли в регулировании общественных отношений).

    Анализ образование простейших понятий об отдельных частях изучаемого правового явления есть необходимая предпосылка для перехода к синтезу, к обобщению, к воссозданию данного органического целого правового явления с его многочисленными определениями и отношениями.

    Определение каждого отдельного признака изучаемого правового явления хотя уже и включает в себя общее представление о целом, но ещё не обнаруживает его сущности, внутренних связей с другими явлениями, закономерности развития. Всякая часть, будучи внешне обособленной характеристикой того или много явления, входит в состав целого и выполняет в нём определённую роль, но эта часть органически связана и взаимно действует с другими частями данного целого. Именно поэтому целое отнюдь не является простым результатом «суммирования» своих частей, а представляет собой своеобразную диалектическую связь этих частей, их взаимную обусловленность, зависимость, их взаимное проникновение и обогащение. Целое не сводится к свойствам своих частей, а приобретает особые свойства, качества, специфические характеристики, которые вытекают из переплетения, взаимовлияния частей целого, обусловливаются определённым положением (местом) и ролью каждой части в системе целого.

    В процессе исследования правовой действительности необходимо на основе эмпирических знаний, представлений образовать абстрактныепонятия, в которых должно быть отражено существенное, главное, основное, характерное для этой действительности.

    В философской литературе абстракция интерпретируется в узком и широком смысле. В узком смысле абстракция представляет собой результат отражения, познания существенного, необходимого, присущего отдельному и особенному и вследствие этого включающего в себя всё богатство отдельного и особенного.

    В широком смысле абстракция включает в себя наивысшую форму представлений – общие, повторяющиеся признаки, полученные в процессе чувственно-предметного изучения конкретного[205].

    Ф. Энгельс отмечал, что абстракция «суть не более, как сокращения, в которых мы охватываем, сообразно их общим свойствам, множество различных чувственно воспринимаемых вещей»[206].

    Абстракция в широком смысле является результатом первоначального этапа теоретического мышления, осуществляемого при помощи метода восхождения от конкретного к абстрактному. Применение этого метода необходимо в период становления, формирования научных теорий, когда исследуемый предмет не изучен сколько-нибудь обстоятельно и представляет собой «хаотичное» представление о целом. Чтобы выявить структуру, свойства, элементы этого целого, нужно путём более близких определений аналитически подходить «ко всё более и более простым понятиям: от конкретного, данного в представлении, ко всё боле и более точным абстракциям»[207].

    В правовой науке данный способ познания находил широкое применение в период её становления, формирования, когда отсутствовали теоретические представления о действующем праве, и нужно было дать теоретическое объяснение реально существующим правовым явлениям, раскрыть их устойчивые и необходимые связи.

    Образование абстрактных юридических понятий предполагает расчленение, выделение и определение каждой из сторон, свойств, черт изучаемого правового явления и синтезирование в мышлении их общих признаков.

    В понятии, следовательно, определённым образом, объединяются уже изученные отдельные, отвлечённые от целого его части. Тем самым понятие воссоздаёт внутреннюю целостность изучаемого правового явления. Но подобно тому, как всякое целое не сводится к сумме своих частей, так и общее научное понятие не является итогом простого объединения всех общих черт, свойств, признаков отражаемых явлений. В понятиях отражаются не все признаки, хотя бы даже общие для различных частей целого, а лишь существенные, главные, основные, характерные признаки и отношения между частями целого.

С другой стороны, правовые явления имеют, наряду с общими, также специфические признаки, ибо наше знание о правовых явлениях окажется отвлечённым, если мы характеризуем их лишь общими признаками и игнорируем те существенные, специфическиепризнаки, которыми различные группы правовых явлений отличаются друг от друга. В этой связи в научных юридических понятиях находят отражение не только существенные общие признаки правовых явлений, но и те существенные признаки, которые характеризуют специфическую определённость данных правовых явлений.

    Следовательно, понятия окажутся подлинно научными лишь тогда, когда они образуются из существенных признаков, каждый из которых необходим для раскрытия специфики изучаемого явления, а вместе с тем достаточны для определения его сущности.

Так, образуя понятие о праве и формулируя это понятие в определении, исследователь игнорирует несущественные, второстепенные, случайные его признаки, отвлекается от них (например, от структурного построения каждой правовой нормы, от формы выражения вовне каждого правового акта и т.д.) и объединяет лишь те признаки, которые с достаточной полнотой вскрывают его специфику, сущность и назначение (волевой характер права, обеспеченность принуждением в целях закрепления соответствующих отношений и т.д.).

    Значение научной абстракции в праве в том и состоит, что она вскрывает то, что есть существенно-общего в многообразных правовых явлениях, устанавливает их внутреннюю связь, единство, общность, позволяет отделить главное от неглавного, существенное от несущественного, за случайным увидеть необходимость и тем самым даёт возможность найти объективные законы, управляющие процессы правового развития.

Посредством отвлечения от несущественного, случайного, частного и учёта того существенно-общего, что свойственно единичных явлений, абстракция поднимает единичное из единичности в особенность, а из этой последней во всеобщность[208].

В процессе образования понятий исследователь отвлекается от сферы отдельных, чувственно воспринимаемых проявлений правовой действительности. При этом абстрактное мышление, хотя и отделяется от реальных проявлений правовой действительности, не теряет своей предметности. Было бы вместе с тем ошибочным полагать, что общие научные понятия, отвлекаясь от конкретных форм отражаемых правовых явлений, теряют качество конкретности или во всяком случае являются менее конкретными, чем чувственно воспринимаемое им отдельное, единичное существование.

Ф. Энгельс в своё время указывал, что перевод единичного (конкретного) во всеобщность (абстракция, закон) и есть познание, что «общий закон изменения формы движения гораздо конкретнее, чем каждый отдельный «конкретный» пример этого»[209]. При этом материал, полученный исследователем на стадии чувственного познания явлений, не исчезает, не «ликвидируется», не отбрасывается», а своеобразно сохраняется, мысленно перерабатывается, и в преобразованном виде воссоздаётся как единое целое. Понятие является логической основой конкретного, представляет собой своеобразный узловой пункт, в котором объединяются в строгой логической системе общие, наиболее характерные, существенные, главные, основные признаки и специфические особенности явлений. И хотя юридическую абстракцию нельзя потрогать, увидеть глазами, попробовать на вкус, это отнюдь не означает, что она не существует или оказывается менее конкретной любого отдельного правового явления. Будучи орудием идеального воспроизведения самих правовых явлений в их существенности, юридическая абстракция отнюдь не находится по ту сторону мира этих явлений; она вбирает в себя всё многообразие этого мира в его обобщённом выражении. И именно благодаря этому, она не просто фотографирует, не натуралистически изображает правовые явления, а отображает их в развитии, в закономерной необходимости.

Юридическая абстракция, если она действительно научная, не отрывает своих позиций от почвы многообразных проявлений правовой жизни, а через эти корни впитывает в себя их жизненные соки. Абстракцию, из которой выхолощено всё единичное и особенное, Гегель называл пустой, случайной, безжизненной, бесцветной и бессодержательной всеобщностью[210]. Научная абстракция противостоит, по Гегелю, такого рода скудным абстракциям, поскольку вбирает в себя всё богатство особенного, индивидуального, отдельного и обобщает их в существенности и определённости. Речь идёт, следовательно, не о том, чтобы общие юридические понятия включали в себя все без исключения признаки отдельных правовых явлений, а в том, чтобы в них нашли своё воплощение существенные, первостепенные и необходимые признаки, которые в своей совокупности и составляют «богатство» отдельных правовых явлений.

    Поскольку же в общих юридических понятиях объединяются лишь существенные признаки правовых явлений и отбрасываются их несущественные, второстепенные, случайные признаки, постольку и создаётся с первого взгляда впечатление, что эти понятия носят неконкретный характер. Такое впечатление, однако, само по себе поверхностно и не соответствует действительности. На самом деле, если общие юридические понятия при всей своей абстрактности более богаты по содержанию, всесторонне, глубже, полнее, адекватнее, чем чувственное восприятие, отражает правовую действительность, то они, естественно, являются подлинно конкретными. Научные понятия о тех или иных правовых явлениях вскрывают многообразие этих явлений в их взаимной связи и обусловленности, единстве, полноте и необходимости, т.е. наиболее конкретно. Конкретное знание в том именно и состоит, что, обнаружив, вскрыв сущность, внутренние закономерности существования и развития определённых правовых явлений, оно даёт возможность представить в мышлении те внешние их стороны, с которых началось познание, не как не связанные между собой и случайные (какими они представлялись вначале, на чувственной стадии познания), а как необходимые проявления сущности данных явлений. С помощью научных понятий, абстракций, стороны изучаемых правовых явлений выступают в мышлении уже не как мёртвые, оторванные, изолированные друг от друга, но в их взаимозависимости, развитии, в их конкретной целостности с внутренней сущностью данных явлений. Следовательно, диалектика познания, в частности, правовой действительности состоит в том, чтобы, «отходя» от этой действительности, с помощью абстракций, понятий прояснить её сущность, помочь нашему знанию становиться более конкретным.

    Однако, несмотря на то, что научные юридические понятия конкретно отражают реальные явления правовой действительности, они всегда и неизбежно «огрубляют» всю сложность и отношений этой действительности. Иначе и быть не может, ибо всякое понятие (схема, теоретическая модель или конструкция) «останавливает» движение реальной действительности, жизни. Однако, «омертвляя» живую действительность, понятие в то же время является единственно возможной ступенью к её постижению.

    С другой стороны, это «омертвление» отнюдь не означает, что, в частности, юридические понятия в состоянии давать лишь мёртвую картину правовой действительности. Оживление «омертвлённого» в понятиях достигается диалектичностью самих этих понятий. Если объективная правовая действительность постоянно развивается и изменяется, если процесс движения правовых явлений протекает в борьбе противоречий и имеет своим результатом ликвидацию старого и возникновение нового, то и юридические понятия, для того, чтобы они были верным отражением этой действительности, должны быть всесторонними, гибкими, подвижными, изменяющимися, едиными противоположности. Достигается это путём сложного процесса отражения, концентрации в юридических понятиях реальных противоречий правовой действительности, её развития и изменения. Научные юридические понятия могут и должны «схватывать», «вобрать», «включить» в себя реальные противоречия объективного движения и изменения отражаемой правовой действительности. Только тогда они будут диалектическими, смогут выразить сущность, закономерность развития этой действительности.

    С другой стороны, если развитие правовой действительности непрерывно, если она в процессе развития изменяется и преобразуется, то и юридические понятия не могут быть неизменными, раз и навсегда данными, пригодными для любых условий и обстоятельств. В процессе исторического развития правовой действительности постепенные количественные изменения приводят к качественным изменениям, старые правовые воззрения и нормы уступают место новым, со временем преобразуется как форма правовых предписаний, так и их содержание, возникают новые связи и отношения между различными правовыми явлениями, между ними и другими окружающими их явлениями жизни.

    В этом процессе развития самих научных юридических понятий необходимо учитывать, насколько они соответствуют и правильно выражают объективно-закономерное движение правовой действительности. По мере развития правовых явлений могут обнаруживаться такие новые факты и обстоятельства, которые не подпадают под существующие понятия о них, не согласуются с этими понятиями. Новые понятия должны вскрывать те существенные закономерности, которые обнимали и объясняли бы все реальные как старые, так и новые факты и обстоятельства, характеризующие данные явления. Лишь в том случае, если юридические понятия будут носить диалектический характер, будут соответствовать отражаемой правовой действительности, они окажутся конкретными понятиями, выполнят роль инструмента познания этой действительности. Всякое подлинно научное юридическое понятие не только имеет конкретно-познавательное значение, поскольку вскрывает истинную сущность соответствующего правового явления, но и представляет собой средство, инструмент дальнейшего, более углублённого познания данного явления. Значение юридических научных понятий в том то и состоит, что с их помощью оказывается возможным глубже проникать в сущность правовых явлений и овладевать ими. Сказанное показывает, что процесс познания правовых явлений есть движение от простого их ощущения, восприятия и представления к образованию о них сложных понятий, в которых высшее возникает из низшего, низшее переходит в высшее, которое  мысленно преобразует низшее, вскрывая его внутреннее позитивное содержание. Тем самым общие юридические понятия приобретают такие качества, которые позволяют использовать их не только как средство выяснения прошлого и настоящего соответствующих правовых явлений, но и как средство проникновения, постижения, предвидения тенденции дальнейшего развития этих явлений.[211]

    Разработка правил, принципов познания права, применяемых на стадии восхождения от конкретного к абстрактному, является актуальной задачей общей теории права. Её решение позволило бы выявить общие принципы формирования абстракций правовой науки и на этой основе сформировать специфические правила, конкретизирующие требования диалектики в процессе выведения правовых абстракций и способные ориентировать на изучение специфических закономерностей, связей права, присущих ему как компоненту единого целостного образования – общественно-экономической формации в целом.

    В юридической литературе отдельными авторами, однако, отрицается научное восхождение от конкретного к абстрактному в современных условиях. В частности, Л.И. Спиридонов рассматривал его как «донаучный этап духовного освоения мира», представляющий собой «зигзаг движения познающий предмет мысли, не приближающий исследователя к познанию сущности предмета, а напротив, иногда отдаляющий от неё».[212]

    Правда, Л.И. Спиридонов оговаривался, что данная им характеристика восхождения от конкретного к абстрактному не означает огульного отрицания современной правовой наукой предшествующих ей стадий, этапов. Мол, речь едёт о диалектическом снятии прошлого, когда настоящее удерживает всё положительное, что было достигнуто историческими предшественниками. Это оговорка бесспорно верна. Современные юристы с успехом используют всё ценное, положительное, что было достигнуто в процессе многовекового развития юридической науки от древних греков до нынешних научных разработок. При этом в течение большей части своей истории правоведение пользовалось именно методом восхождения от конкретного к абстрактному. Да и в настоящее время нет уверенности в том, что «донаучный этап» юристами успешно преодолён, особенно когда предметом исследования выступают новые, ранее неизвестные процессы и явления объективной реальности, ибо иного способа выявления новых, ещё не исследованных ранее явлений и процессов общая теория права, равно как и иная социальная наука, не знает. С позиции В.М.Сырых, адаптированный к предмету общей теории права метод восхождения от конкретного к абстрактному, несомненно, ускорил бы процесс формирования научных правовых абстракций, способствовал бы сокращению дискуссий относительно содержания тех или иных понятий, и самое главное, позволил бы перейти от констатации внешних свойств, признаков исследуемого к выявлению его более глубоких сторон и отношений.[213] Конкретное в его полноте, в единстве многообразного постигается мышлением в результате осуществления обратного пути от абстрактного к конкретному, к тем конкретным правовым явлениям, с которых начался процесс юридического мышления.

    Разработанный Гегелем на идеалистической философской основе метод восхождения от абстрактного к конкретному получил подлинно научную интерпретацию в работах основоположников марксизма. К. Маркс, понимая восхождение как способ, при помощи которого мышление усваивает себе конкретное, рассматривал его в качестве единственно возможного метода научного познания.[214]

    Метод восхождения об абстрактного к конкретному даёт позитивные результаты тогда, когда в науке уже сложилась достаточно развитая система абстракций, вычленены составляющие исследуемый объект элементы, изучены их свойства и отношения, т.е. более или менее полно завершён начальный этап теоретического анализа – восхождение от конкретного к абстрактному.

    Юридические абстракции, их система являются важной ступенью, но не завершающим этапом познания права. Завершающим этапом познания является обратный путь от юридических абстракций к реальной правовой действительности, с которой началось это познание.

    Каков же «механизм» восхождения от абстрактного к конкретному в юридическом исследовании, позволяющий познавать конкретные правовые явления во всей их полноте?

Прежде чем ответить на этот вопрос, наиболее сложный вопрос гносеологии права, необходимо предварительно остановиться на ряде дополнительных моментов, характеризующих категории абстрактного и конкретного, диалектику их соотношения в юридическом исследовании.

    Прежде всего, подчеркнём, что юридическая абстракция – это специфическая особенность мышления в огромном многообразии конкретных проявлений правовой действительности обнаружить те повторяющиеся или одинаковые признаки, которые свойственны всей их массе. Следовательно, юридическая абстракция отвлекается от специфики каждого конкретного проявления правовой действительности и обнаруживает лишь то общее, что свойственно им всем. Но абстрактно общее отнюдь не является результатом выделения общего признака, характерного для всех конкретных явлений, и исключением всех остальных, «не общих» их признаков. Общими могут быть и несущественные признаки явлений. В юридических абстракциях осуществляется отвлечение от несущественных признаков правовых явлений, хотя бы даже одинаковых для всех, и трансформируются лишь те общие признаки данных явлений, которые составляют их сущность. Следовательно, в абстракции общее следует понимать не как простое выделение всего того, что свойственно массе отдельных явлений, а как выделение существенно общего в этих явлениях.

    Однако юридическая абстракция лишается познавательной силы, будучи изолированной от конкретных правовых явлений; лишь во взаимодействии с ними она обретает жизненную одухотворённость.

    В чём же сущность категории конкретного в праве? Конкретное в праве суть сами правовые явления во всем их многообразии, со всеми специфическими признаками, чертами и свойствами каждого из них.

    До сих конкретное в праве рассматривалось лишь как данное в непосредственном созерцании. Между тем сложность конкретного в праве состоит в том, что оно имеет и другой смысл, а именно, как целостное правовое явление с многочисленными определениями и отношениями. Таким образом, данная категория имеет двоякий смысл. Во-первых, как первоначальное представление о конкретном правовом явлении, выступающем на поверхности правовой действительности, во-вторых, как результат постижения мышлением конкретных правовых явлений в единстве их многообразия (этим, собственно, и заканчивается определённый цикл процесса восхождения от абстрактного к конкретному в исследовании права).

    К. Маркс под конкретным понимал реальный, органически целостный, полиструктурный, исторически развивающийся объект - товарно-капиталистическую формацию в целом, а не её отдельные эпизодические проявления, чувственно воспринимаемые вещи, события, явления, факты.

Товар, стоимость и другие явления представляют собой лишь стороны, моменты конкретного. Поэтому К. Маркс нередко использовал в качестве синонима «конкретного» понятия органически целого или тотальности. Понимаемое таким образом конкретное, будучи познанным, выражается в виде системы взаимосвязанных понятий и категорий, отражающих сущностные, закономерные стороны исследуемого.

    С данных позиций, по мнению В.М. Сырых, конкретным в правовой науке, выступает не отдельный правовой институт или норма права, а право в целом или отдельная отрасль права, т.е. такие структурные образования, которые представляют собой сложные исторически развивающиеся и в то же время относительно самостоятельные системы. Норма права или отдельный правовой институт не представляют собой тотальной целостности, а выступают в качестве её отдельных частей, вследствие чего их плодотворное исследование предполагает изучение не только связей с экономическими материальными отношениями общества, но и зависимостей в системе права в целом. Автор полагает, что подобно тому, как конкретное в праве, не сводится к отдельным институтам и нормам права, так и в мышлении, в юридической науке конкретное не сводится к знаниям социальной обусловленности отдельных институтов и норм права, хотя исследования такого рода занимают значительную часть научно-исследовательских работ российских правоведов. Ибо нельзя объяснить правовой институт, его социально-экономическую обусловленность, не раскрыв предварительно его сущность, закономерности функционирования и развития. Поэтому конкретное как итог познания, научного освоения объективной реальности в правовой науке представляет собой абстрактную модель – систему категорий и понятий, которые отражают сущностные, закономерные стороны права и находятся между собой в той взаимосвязи, которая присуща отражаемым ими сторонам, элементам конкретного. Именно взаимосвязь понятий и категорий в пределах тотального целого – отрасли права или права в целом, а не отдельного института, продолжает учёный, составляет специфическую черту восхождения от абстрактного к конкретному в правоведении. Там, где познание останавливается на исследовании взаимосвязанных отдельных явлений без синтеза их в пределах тотального целого, имеют место системные исследования, подготавливающие основу, добротную базу для такого восхождения, оставляя неосуществимой, конечную, наиболее сложную задачу теоретического познания.[215]

    Имея в виду второй смысл понятия конкретного в праве, проследим его соотношение с юридической абстракцией в процессе познания.

    Процесс познания права не останавливается на образовании юридических абстракций. Они поэтому отнюдь не итог и не самоцель, а лишь этап в мысленном воспроизведении конкретных явлений правовой действительности. Поскольку всякая юридическая абстракция представляет собой обобщение определённых сторон или отдельных признаков конкретных правовых явлений, постольку она не только не совпадает, но и противоречит каждому отдельному правовому явлению как целому. Задача познания в том и состоит, чтобы преодолеть, снять это противоречие, что и достигается путём восхождения от абстрактного к конкретному.

    Но прежде чем говорить о том, каким образом снимается это противоречие, необходимо обнаружить, в чём оно проявляется. Движением мышления от конкретного к абстрактному обнаруживается сущность соответствующих правовых явлений в «чистом» виде, без учёта конкретного своеобразия каждого отдельного правового явления. И именно в силу этого обстоятельства конкретное в праве всегда противоречит юридической абстракции. Кроме того, каждое конкретное правовое явление постоянно развивается, обрастая новыми признаками, чертами, свойствами. Через определённый отрезок времени мышление вновь возвращается к тем конкретным правовым явлениям, которые в процессе своего развития претерпели известные изменения и в силу этого могут уже не соответствовать их первоначальному обобщению в юридической абстракции. К. Маркс неоднократно обращал внимание на существования противоречия «между общим законом и более развитыми конкретными отношениями…».[216] Естественна поэтому потребность изменения и самой ранее сформулированной абстракции. И это постоянно возникающее несоответствие юридической абстракции развитию конкретных правовых явлений и составляет противоречие между ними. Данные противоречия, если они не преодолеваются, могут привести, с одной стороны, к отвлечению юридической абстракции от конкретной правовой действительности, а с другой – к накоплению лишь известной суммы знаний о конкретном в праве на эмпирическом уровне, не связанной с юридической абстракцией.

    В отличие от других методов научного познания восхождение от абстрактного к конкретному является методом, направленным на раскрытие диалектики конкретного, его «самодвижения», и содержит правила, принципы познания, в которых реализуется ядро диалектики – закон единства и борьбы противоположностей. Чтобы постичь диалектику конкретного, метод должен быть имманентным предмету исследования, т. е. диалектическим. Для воспроизведения в мышлении диалектически противоречивых сторон исследуемого необходимо изучить их так, как они существуют в самой реальности, не разрывая целое на отдельные изолированные части.

    Непременным условием такого познания является раздвоение единого и познание противоречивых его сторон. С учётом данного принципа диалектической логики формируются требования, предъявляемые к исходной клеточке, началу восхождения. Таковым выступает не любое явление, предмет, а отношение, стороны которого, взаимодействуя друг с другом, обнаруживают противоречия, требующие своего разрешения. При восхождении от абстрактного к конкретному познание не ограничивается только констатацией противоречий, а напротив, свою основную задачу видит в изучении действительного процесса порождения крайностей, объяснения их как имманентных сторон одной и той же сущности. Поэтому, проанализировав способы, пути разрешения начального противоречия, исследователь определяет новое, более сложное отношение, две противоположные стороны которого подлежат дальнейшему изучению. И все последующие пути, этапы познания представляют собой восхождение от менее сложных к более сложным противоречиям, которыми характеризуются различные уровни организации структуры конкретного. Для воспроизведения конкретного, диалектически противоречивого пути его развития необходимо исследовать все его стороны, связи и опосредствования, и прежде всего, соотношение сущности и явления, содержания и формы, причины и следствия, изучить конкретное в развитии, изменении, в конкретно-исторических формах его существования, в его реальной жизни.[217]

    Говоря о механизме восхождения от абстрактного к конкретному в юридическом исследовании, следует подчеркнуть, что в познании отсутствует прямой переход от абстрактного к конкретному. Этот путь исключительно трудный, сложный, требующий большого опыта и тонкого исследовательского мастерства. Отправляясь от юридической абстракции как результата обобщения конкретных правовых явлений, исследователь совершает огромную мыслительную работу по поиску наиболее правильных подходов к тем же явлениям, с которых начался процесс познания. В этом сложнейшем движении мышления от абстрактного к конкретному особая роль принадлежит категориям материалистической диалектики как узловым пунктам, моментам, ступенькам процесса изучения правовой действительности.

    Восходя по этим ступенькам к конкретным проявлениям правовой действительности, исследователь достигает той её полноты и единства в многообразии, которые и составляют конечную цель юридического познания. В этом процессе важную роль играют те логические средства движения познающей мысли, которые позволяют переходить от менее конкретных к более конкретным юридическим категориям. Речь идёт вновь о применении анализа и синтеза в юридическом исследовании.

    Посредством анализа оказывается возможным познать конкретные правовые явления, их стороны и признаки не как индифферентно стоящие друг возле друга, а как единое, связанное целое, т. е. вскрыть то общее, что внутренне объединяет многообразные проявления конкретной правовой действительности.

    Однако обнаружение единства, существенной общности различных правовых явлений, далеко ещё не завершает процесс познания. С помощью анализа целостная правовая действительность распадается на её составные части – нормы права, правоотношения, юридические факты и т. д., каждая из которых сама по себе является юридической абстракцией. Их знание хотя и необходимо, но пока не воспроизводит правовой действительности во всей её полноте и противоречивости, не вскрывает главного – конкретного способа соединения этих частей, сочетания в единстве противоположных тенденций их развития, от чего в первую очередь зависит природа изучаемой правовой системы.

    Эта цель достигается в результате сложных процессов работы мышления по синтезированию ранее полученных данных. Синтез конкретизирует общее, благодаря чему отдельные проявления правовой действительности оказываются едиными в своём многообразии. С помощью синтеза определённым способом объединяются, сочетаются в единстве противоречивые тенденции в развитии конкретных правовых явлений.

    Анализ и синтез, будучи различно направленными способами подхода к познанию правовой действительности, оказываются эффективными лишь в неразрывной связи между собой и только в единстве постигают истинную картину правового развития: они находятся между собой в постоянном взаимодействии, переходят друг в друга и переплетаются на каждом этапе познания правовой действительности. Противоречивому характеру этой действительности соответствуют и противоречивые способы её познания: анализ, вскрывающий тождество противоположных явлений правовой действительности в их общем единстве, подготавливает «почву» для синтеза; воспроизводя же целостную правовую действительность, синтез позволяет на новом этапе познания глубже анализировать сущность правовых явлений. И это чередование, это диалектическое соотношение анализа и синтеза составляет, по образному выражению Гегеля, «алмазную сеть»[218] тождества и различия процесса познания.

    Итак, посредством анализа единая правовая целостность разлагается на отдельные её составные части, детально рассматривается каждая из них, а затем с помощью синтеза все эти части соединяются в мышлении во всём богатстве их специфики и восстановленном целостном единстве многообразного проявления правовой действительности. Именно здесь, на завершающем этапе пути восхождения от абстрактного к конкретному в юридическом исследовании воспроизводится правовая действительность во всей её полноте как единство общих закономерностей развития правовых явлений и многообразия конкретным форм их проявления, как синтез абстрактного и конкретного в праве.

    Абстрактное превращается в конкретное благодаря синтезированию, концентрации противоречий развития правовых явлений в единой, целостной картине правовой действительности. Но это отнюдь не то конкретное, которое дано нам в непосредственном созерцании и с которого начинается процесс познания любых проявлений права, а то конкретное, которое постигается лишь в итоге юридического исследования. «Конкретное потому конкретно», - писал К. Маркс, - что оно есть синтез многих определений, следовательно, единство многообразного»[219] т.е. синтезировано познанной сущностью права, красной нитью проходящей через всё многообразие отдельных проявлений правовой действительности. Это объединение сущностью права всей картины правового развития и выступает как процесс синтеза, как результат его познания.

    В общей цепи познавательного движения мысли образуются «опорные пункты», «узловые звенья» в виде юридических понятий и определений, опираясь на которые исследование продвигается по всё более глубокому, всестороннему и конкретному познанию правовых явлений. С помощью этих понятий и определений познание проникает в суть конкретного. На этом пути восхождения к конкретным правовым явлениям каждое последующее «звено» невозможно понять без предыдущего, например, юридический факт без правоотношения, правоотношение без нормы права, а правовую норму без сущности права. При этом каждое новое и более сложное юридическое понятие синтезирует в себе все предыдущие определения, связи и отношения этого явления и тем самым представляет собой то «звено», которое всё ближе подводит исследователя к «духовно конкретному» выражению правовой действительности.

    Каждое новое «звено», опосредствуясь всеми предшествующими, несёт в себе более богатое содержание, поскольку не только сохраняет в сжатом виде содержание всех предшествующих «звеньев», но и прибавляет новые штрихи к картине правовой действительности, уточняет её рисунок, обогащает её новыми тонами красок, совершенствует её композицию. Этот процесс перехода от одного «звена» познания к другому продолжается до тех пор, пока не завершено полное воспроизведение действительного развития права во всей его противоречивой сложности, конкретности и единстве многообразного. Сказанное показывает, что процесс восхождения от абстрактного к конкретному отнюдь не сводится к простому «приложению» общих юридических  дефиниций к отдельным проявлениям права.

    Воплощая в себе богатство особенного, индивидуального, отдельного, общие философские понятия права вовсе не приобретают характера абсолютной универсальности в том смысле, что позволяют прямолинейно, чисто логическим путём выводить особенное и единичное. Создавая общую научную абстракцию, мышление через её посредство познаёт особенное и отдельное. «Разум, - писал Гегель, - порождает всеобщее и постигает в нём особенное»[220].

    Абстрактное создаётся, обогащается, развивается множеством конкретного, но оно и возвышается над ним; конкретное – источник абстрактного, его основа, содержание, преобразованное мышлением в сущность, но не есть само абстрактное. Стремление же непосредственно приспособить каждое конкретное к абстрактному, низвести абстрактное до уровня конкретного превращает богатство абстрактного в бедность отдельно конкретного и тем самым фактически бездумно растрачивает и варварски уничтожает человеческие ценности. Общие философские понятия права могут служить инструментом проникновения в сущность изучаемого единичного правового явления лишь при условии, если они применяются на основе конкретного анализа самого единичного, условий и обстоятельств его существования и развития. Это положение следует особенно иметь в виду тем, кто видит в общих философских понятиях права «отмычку» для непосредственного разрешения конкретных проблем отраслевых юридических наук. Бесспорно, что без общих научных понятий правотворчества, сущности, содержания и формы права, нормы, института и отрасли права, системы права и системы законодательства, без общих научных понятий правореализации, толкования права, его соблюдения, исполнения, использования и применения, правоотношения, законности и правопорядка и т.д., в которых резюмируются результаты абстрагирующей работы мышления, ни одна отрасль юридической науки не может плодотворно разрабатывать вопросы своей специальной сферы знаний. Это определяется, как было показано ранее, тем, что в реальной правовой действительности объективно существуют такие специфические закономерности развития правовых явлений, такие существенные их связи и отношения, которые являются общими, присущими всем явлениям данного рода и без познания которых исключается возможность более или менее глубокого изучения предмета отраслевых юридических наук. Однако, хотя роль общих понятий и определений права огромна, они не могут заменить специальное исследование конкретных проявлений отдельных сторон, признаков, черт правовой действительности в данных условиях, месте и времени. Общие понятия, общие положения и определения науки лишь в том случае будут иметь практическое значение, если они связаны с конкретностью истины.

    Конкретность анализа возникающих в жизненной практике вопросов является необходимым условием их правильного разрешения. Вместе с тем обнаружение в каждом отдельном случае общей закономерности, тенденции развития правовых явлений дает возможность определить конкретную цель их движения. Следовательно, если общее понятие права есть обобщение огромного количества конкретных фактов правовой действительности, то общие понятия, положения и определения в свою очередь должны раскрываться в единичных фактах, конкретизирующих ту или иную сторону, признак, черту правовых явлений. Именно забвение того, что общее существует лишь в отдельном, приводит к глубоко ошибочному мнению, согласно которому познание общих закономерностей развития правовых явлений делает излишним познание их конкретного выражения в определенных условиях места и времени или, во всяком случае, упрощает их изучение.

    Учитывая то обстоятельство, что каждый этап познания непосредственно связан с практикой правового развития, можно сделать вывод о том, что модель познавательного процесса имеет многоступенчатый характер в виде движения от непосредственного созерцания конкретного через анализ конкретного – образование абстракций – практическую проверку абстракций – синтезирование абстракций – практическую проверку синтеза к конкретному как к единству многообразного.[221]

    Резюмируя изложенное, можно сказать, что метод восхождения от абстрактного к конкретному в праве, как и в любой иной сфере научного знания, представляет собой единственно научный метод теоретического познания права и его отдельных отраслей как тотальных ценностей, раскрытия диалектики их развития, самодвижения в сфере взаимосвязанных категорий и понятий. К данному методу неумолимо подводит весь многовековой ход развития правовой науки. Применяемые ныне методы познания права способствовали накоплению достаточно развитого понятийного аппарата, отражающего общие устойчивые черты, свойства правовых явлений. Но наука не может останавливаться на достигнутом.

По мнению В.М.Сырых, имеется ряд факторов, которые объективно обусловливают дальнейшее развитие правоведения, и в первую очередь его фундаментальной отрасли – общей теории права. Это, во-первых, потребности юридической практики в научно обоснованных предложениях о путях и способах создания эффективно действующей системы норм права и механизма их реализации в конкретных отношениях. Во-вторых, остается неизменным стремление ученых восполнить пробелы общей теории права, дать теоретическое объяснение современным правовым явлениям и процессам, в том числе и ответить на основные вопросы правоведения – что же является действительным правом, каковы его атрибуты и каким образом следует поступать обществу и государству, чтобы обеспечить господство действительного права, а не неких его суррогатов.[222]

Вопросы для самоконтроля:

1.Механизм восхождения от конкретного к абстрактному в научных  

исследованиях.

2. Понятие восприятия государственно-правовых явлений.

3. Роль представлений о политико-правовых явлениях и процессах в  

научных исследованиях.

4.Понятие юридических абстракций.

5.Механизм восхождения от абстрактного к конкретному.

6.Понятие конкретного в государственно-правовых исследованиях.

7.Значение анализа и синтеза в политико-правовых исследованиях.

Заключение.

В заключении еще раз обратим внимание на то, что условием, без которого невозможно познание сложной и противоречивой сущности государственно – правовых явлений и процессов, выступает методология.

Гегель в знаменитой «Философии права» отмечал: «Понятие предмета не дается нам от природы. У каждого человека есть пальцы, он может получить кисти и краски, но это не делает его художником. Так же обстоит дело и с мышлением. Мысль о праве не есть нечто такое, чем каждый обладает непосредственно; лишь правильное мышление есть знание и познание предмета, и поэтому наше познание должно быть научным»[223].

В общем плане любая наука – это и есть способ или метод добывания и истолкования фактов. Известно, что даже имея один и тот же предмет науки, но используя различные методы его исследования, ученый получит неодинаковые результаты. «Метод, - говорил И.П. Павлов, - самая первая, основная вещь. От метода, от способа действия зависит вся серьезность исследования. Все дело в хорошем методе. При хорошем методе и не очень талантливый ученый может сделать многое. А при плохом методе и гениальный ученый будет работать впустую и не получит ценных, точных фактов»[224].

Как было показано выше, методы, входящие в содержание методологии, многомерны, имеют разные степени общности, расположены на различных «этажах» и неодинаково соотносятся с теми или иными областями человеческих знаний. В одних из них выражены свойства и отношения социальной действительности в целом, в других - ее отдельных областей, участков или сторон. Если на философском уровне находятся «регулятивы», направляющие познание внешнего мира в целом и, стало быть, выступающие как постоянные величины, то последующие уровни в необходимой мере специализированы в зависимости от того, в какую группу наук входит данная конкретная область знаний и какая сфера (сторона) действительности служит ее непосредственным предметом. Эти специализированные уровни имеют дело с переменными величинами, расположенные на них методологические инструменты представляют собой как бы разъемные образования, обусловливаемые спецификой соответствующих групп и областей наук. Причем общее и специфическое в методах познания не только взаимодополняют и взаимообогащают друг друга, но и связаны в неразрывное целое, благодаря чему обеспечивается постоянное единство и философского, и социологического, и специально юридического подходов к предмету теоретической науки о государстве и праве.[225] Как отмечается в юридической литературе, теория государства и права в своей методологической основе обязательно содержит философский и социологический познавательный инструментарий, без которого она просто не способна составить научный образ изучаемого предмета.[226]

В литературе существует позиция, согласно которой в рамках полиструктурной системы методологии теории государства и права могут быть выделены несколько уровней познавательных и преобразовательных средств:

- философский уровень, складывающийся из исходных пинципов, законов и категорий, которые выводят исследователя на исходные позиции при решении познавательных задач; позволяют выработать эти решения на базе строгих мировоззренческих начал; дают возможность определить общую стратегию исследования, сориентироваться в фактах действительности, играя роль компаса. Благодаря философии, теоретики получают главную информацию,.ключевые знания о природе государства и права. По мнению Р.В. Шагиевой, в данном «блоке средств», с одной стороны, фиксируется идеология юридической науки как система идеалов и принципов научного познания государства и права, а с другой – формулируются предельные методологические нормативы науки, выражающиеся в мировоззренческих постулатах, картинах мира и универсальных категориях[227].

- уровень общенаучных методов, которые, первоначально появившись в рамках какой – либо отдельной области человеческой деятельности, позволяют переносить соответствующие знания на другие области. Таковы, к примеру, наблюдение, измерение, эксперимент, моделирование. Можно особо выделить формально – логические – логические методы, системный подход, структурно – функциональный анализ др., которые выступают в качестве средств познания так называемого среднего уровня, не связанного непосредственно с мировоззрением, идеологией, и служат существенным дополнением, продолжением и одним из необходимых способов реализации философского уровня. Как подчеркивается в литературе, через данные исследовательские средства юриспруденция соотносит себя с современным состоянием научного мышления, например, через способы формализации, идеализации, моделирования и т.п[228].

 - уровень частнонаучных методов, причем одни из них применимы во всех науках (социологический, математический, кибернетический статистический и т.д.), которые, будучи разработаны в рамках иных, неюридических наук, могут успешно применяться для изучения политико – правовых явлений; другие присущи лишь науке о государстве и праве, называемые часто специально – юридическими. Они имеют принципиальное значение именно для юриспруденции. Их особенность состоит в том, что они пригодны лишь для изучения отдельных сторон, ограниченных и специфических областей государственно – правовой реальности. С точки зрения Р.В. Шагиевой, они лишь определенные модификации тех или иных научных законов и категорий, приспособленные к специфике анализируемого явления, имея в виду приемы толкования норм права, способы систематизации нормативных правовых актов или методы классификации государственных служащих.[229]

Не трудно заметить, что предложенная классификации методов теории государства и права несколько не совпадает с той классификацией, которая анализируется в учебном пособии. Это в равной мере относится и к отнесению того или иного метода к соответствующей группе методов теории государства и права (например, наблюдение, эксперимент, моделирование и т.д.). Речь идет о том, что рассмотренный  в той или иной степени вопрос о  методологии теории государства и права имеет ряд дискуссионных проблем. Это, если продолжать их перечисление, касается понятия и самой методологии теории государства и права, системы ее принципов, трактовки методов данной науки и т.д. Имеются и другие методологические проблемы. Пожалуй, в первую очередь, они имеют отношение к философско-методологическим основаниям нашего правоведения. Тенденция к переосмыслению роли марксизма в сегодняшнем правоведении рассматривается, по сути дела, как главный, если не единственный фактор, формирующий современную теоретическую и методологическую ситуацию нашей науки. Однако данная тенденция на сегодняшний день выражена, пожалуй, только в философско-правовых, методологических дискуссиях, фрагментарно прослеживается в содержании фундаментальных теоретических исследованиях и весьма трудноуловима в области специально – юридической проблематике, массовой исследовательской практике правоведов. Н.Н. Тарасов отмечает, что «подавляющее большинство современных учебников по-прежнему пишутся в философско-методологической традиции советского правоведения, сохранили сложившийся категориальный строй, понятийный аппарат и структуру»[230].

Разворачивающаяся в современном научном правосознании конкуренция философских систем, обращение к различным мировоззренческим представлениям и гносеологическим идеям позволяет говорить о начале формирования в нашем правоведении философско-методологического плюрализма. Справедливости ради, отметим, что в современной юридической литературе наблюдается различное отношение к данному принципу методологии теории государства и права. В частности, В. М. Сырых сетует, что «конституционная свобода мысли и слова рядом российских правоведов воспринимается как свободное парение мысли в каком угодно направлении и с каких угодно методологических позиций. С легкостью необыкновенной подвергаются сомнению очевидные и общепризнанные истины, а вместо них из анналов, а точнее отвалов, истории правовой науки откапываются, поднимаются на щит, реанимируются давно отвергнутые юристами несостоятельные идеи…Действительная свобода юриста-теоретика, как и любого истинного исследователя, представляет собой его несвободу, обязанность неукоснительно следовать только тем путем, который ведет к объективно – истинному знанию».[231] На наш взгляд, данное утверждение уважаемого ученого может восприниматься весьма неоднозначно.

С позиции Н.Н. Тарасова, представляется исключительно важным обратить внимание в современных исследованиях на два подхода в методологической проблематике юридической науке.

Генетический, позволяющий, в частности, акцентировать внимание на юридическом мышлении, рассматривать его как фактор правовой культуры, говорить об относительной самостоятельности движения юридической мысли, преемственности достижений юридической науки, вне прямой зависимости от смены экономических и политических эпох в истории человечества.

Системный – связанный с системным отношением к предмету и методу правоведения. Это потребовало, в частности, рассмотрения проблем методологии юридической науки в соотнесении с соответствующей проблематикой иных наук, метанаучными разработками, гносеологическими конструкциями. Как отмечает автор, выделение этих подходов позволяет, с одной стороны, выйти за рамки представлений ортодоксального детерминизма, утвердить отношение к праву и юридической науке как самостоятельным факторам исторической судьбы общества, условиям существования цивилизации, а с другой, углубить наше осознание особенностей правоведения в контексте современных представлений научного познания[232].    

 

Список литературы для углубленного изучения проблем методологии теории государства и права:

1.Керимов Д.А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права); монография. - М.,2001;

2. Денисов А.И. Методологические проблемы теории государства и права: учебное пособие. – М., 1975;

3. Мальцев Г.В. Социальные основания права. – М., 2007;

4. Сырых В.М. Метод правовой науки (Основные элементы, структура). – М., 1980;

5. Сырых В.М.Логические основания общей теории права: учебное пособие в 2 – х томах. – Т.1. Элементный состав.– М.,2004;

6. Тарасов Н.Н. Методологические проблемы юридической науки. –Екатеринбург, 2001;

7. Черненко А.К. Методология познания права и государства. – Новосибирск, 2005;

8. Честнов И.Л. Методология и методика юридического исследования; учебное пособие. – СПб, 2004;

9. Бачинин В.А. Методологические проблемы казуально – детерминационного анализа правовых реалий.// Правоведение. – 2007. - №6;

10. Кожевников В.В. Методология и история права: учебное пособие в 2 – частях. – Ч. 1 – Омск, 2008.