Юридические явления, связанные с процессом, — это те, которые происходят в ходе самого процесса или по его поводу. Самое существенное отличие процесса от других отношений конфликта — особый способ решения, а именно вмешательство в отношения двух противостоящих сторон третьего лица — судьи, уполномоченного достигнуть заданную цель, то есть разрешить конфликт. Происходит переход от диады к триаде.
Следует четко понимать, каков смысл классификации юридических явлений на основании критерия их связанности с процессом. Речь идет не о том, чтобы противопоставить процесс как систему определенных процедурных актов (обращение в суд, прения сторон, решение, обжалование и т. д.) всем другим юридическим явлениям, а о двух возможных состояниях любого юридического явления. В какой-то мере мы повторяем здесь свойственное цивилистам противопоставление «права в мирном состоянии» и «права в стадии воины» — то есть обращения к правосудию. Одно и то же юридическое явление — например, ответственность за дорожное происшествие или He-действительность договора — может быть определено как таковое и до процесса, и в ходе процесса. С переходом этого явления из допроцессуального состояния в процессу-
|
|
альное его структура не м&няется. Вместе с тем оно получает такую форму движения, которая должна учитываться социологией.
Чтобы не потерять связь с реальностью, социология права не может недоучитывать важность процессуального состояния изучаемых юридических явлений. Однако, с другой стороны, мы видим, что эта социология до сих пор рассматривала возможность перехода в процессуальную форму и способность быть объектом судебного решения как признак права, отличающий его от морали. Именно эта тенденция — преувеличивать роль процессуального момента — является в настоящее время наиболее опасной. Пристрастие догматической юриспруденции (будь то публичное или частное право) к судебной практике не могло не передаться социологии права, во всяком случае в той мере, в какой эта наука разрабатывалась юристами. Неопределенность слова практика дала возможность считать живым, повседневным правом именно стадию решения конфликтов — судебную практику. По существу же, это есть не что иное, как патология. Конечно, наблюдение клинических случаев способствует прогрессу биологии, но только при условии, что изучают также и нормальную жизнь.
Исходя из того, что, во-первых, процесс деформирует реальность права; во-вторых, право намного шире, чем юридические явления, связанные с процессом, юридическая социология в противоположность позиции, которую занимает (и возможно, обоснованно) догматическая юриспруденция, должна отдать принципиальное предпочтение юридическим явлениям, не связанным с процессом.
|
|
Эрлих сделал многое для сведения к правильным пропорциям социологической роли процесса. Но затем эта сторона проблемы вновь привлекла внимание социологов. Способствовали этому американцы. Их правовая система основана на судейском праве, а общая социология весьма интересуется конфликтами. Отсюда особое внимание юридической социологии к спорам и процессам, то есть конфликтной стороне права. Однако вовсе не столь уж необходимо, чтобы удовольствие, которое испытывают американцы, обращаясь к деятельности и даже личной жизни своих судей, привело бы к забвению одной из основополагающих теорем социологии права, гласящей, что право намного шире, чем юридические явления, связанные с процессом.
152
153
II. О различии правового и социального
НЕПРАВОВОГО 1, ПОНЯТИЕ ПРАВОВОГО
Все юридические явления могут рассматриваться как социальные. Нельзя представить себе право Робинзона. Однако не все социальные явления — правовые, и это порождает вопрос: какие характерные черты позволяют выделить юридические явления из общей массы социальных явлений? Поскольку как юристы, так и социологи привыкли отождествлять объективное право с нормой права, то и ответ на поставленный вопрос обычно строят на уровне нормы, то есть ищут специфическую черту, позволяющую выделить правовую норму из общей массы правил социального поведения. Эту специфическую черту называют юридичностью. Но это понятие в свою очередь нуждается в определении, которое одновременно призвано помочь установлению компетенции юридической социологии по отношению к общей социологии.
ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ ФОРМЫ РАЗЛИЧИЯ ПРАВОВОГО .' И СОЦИАЛЬНОГО НЕПРАВОВОГО
Юристам не надо было ждать появления социологов права, чтобы заметить, что наряду с правом имеются и другие нормы, регламентирующие отношения человека с себе подобными. С давних пор каждое введецие в изучение права включало в себя разграничение права и морали (нередко и религии). Однако то, что традиционно противопоставлялось праву под именем морали, было не чем иным, как этикой — наукой о добре и зле, в то время как речь должна была идти о нравах, обычаях. Тем самым оказались смешанными две системы правил, из которых одна имеет за собой аппарат внешнего принуждения, используемый обществом, а у другой единственной санкцией является лишь внутренний голос индивидуальной совести. Проблема юридичности возникает реально лишь тогда, когда речь идет о разграничении права с такими нормами, соблюдение или несоблюдение которых является не чем-то связанным лишь с внутренним миром психологии личности (как это свойственно морали или религии), но, как и в случае права, делом всего общества. Эту категорию норм, которые не относятся ни к праву, ни к морали, называют
154
обычно нравами — понятием широким и несколько неопределенным. Современные социологи попытались расшифровать его. В частности, американцы подразделили его на собственно нравы (обычаи — mores) и повседневные народные обыкновения (folkways), что в конечном итоге привело к трехзвенной конструкции, ставшей классической, а именно: право; нравы (обычай) в широком смысле; повседневные народные обыкновения.
Под последними имеют в виду принятый стиль одежды (охватывающий возможные вариации моды), способы приветствия, принятый эпистолярный стиль, время еды (французы, как отметил еще кардинал Ретц, особенно нетерпимы здесь к каким-либо нарушениям), чередование блюд (на Западе соленое едят раньше сладкого) и т. д. Можно было бы сказать, что речь идет о привычках, но это нечто большее, чем индивидуальные и даже семейные привычки. Это обыкновения всей нации, по меньшей мере социальной группы.
|
|
Значительно труднее уточнить категорию нравов. В качестве примера можно представить себе подразумеваемую норму, которая в большинстве современных обществ превращает так называемый «свободный союз» в юридически признаваемое состояние, хотя и менее совершенное, чем законный брак. Американские авторы в качестве другого примера охотно упоминают повсеместно встречающееся правило, которое обязывает соблазнителя жениться на обольщенной им девушке.
Во Франции под руководством Л. Русселя был проведен опрос, призванный выявить отношение разных поколений к браку, семье и разводу 14. В анкете спрашивалось, как должен поступить молодой человек по отношению к забеременевшей от него девушке. Вывод о его обязанности жениться был сформулирован в двух вариантах. В категорической форме за это высказалось 51 процент мужчин и 30 процентов женщин, вступивших в брак до 1951 года, и 40 процентов мужчин и 34 процента женщин, вступивших в брак после 1961 года. В более обтекаемой форме («брак более всего подходит для решения создавшейся ситуации») высказались соответственно 25 и 24 процента и 31 и 25 процентов опрошенных. Осознание обычной нормы, весьма отчетливо выраженное в ответах первого типа, несколько затушевано в ответах второго типа.
По мнению американских авторов, отличие нравов от повседневных обыкновений в том, что их нарушение при-
155
чиняет вред интересам другого, в наших примерах — соблазненной девушке или ребенку, рожденному в свободном союзе. Однако этот критерий далеко не бесспорен. Так, вежливость, правила которой с очевидностью могут быть отнесены к повседневным обыкновениям, с основанием рассматривается как внимание к интересам других. Поэтому мы ограничимся констатацией, что нравы более значительны и серьезны, чем обыкновения. Не говоря уже о том, что различия в степени важности достаточно относительны, эта констатация не помогает нам провести и границу, разделяющую нравы и право. Проблема юридично-сти тем самым остается открытой.