Отголоски революционных событий

 

Село Чадобское, как и другие приангарские селения, во второй половине XIX – начале XX века было местом ссылки многих политических ссыльных, боровшихся против самодержавия. По инициативе Серго Орджоникидзе был создан глубоко законспирированный «Приангарский союз ссыльных». Подпольно существовали так называемые «колонии ссыльных»: Богучанская – 28 человек, Пинчугская – 15 человек, Чадобская – 17 человек, Кежемская – 19 человек и т. д.

Среди политических ссыльных было много образованных людей, местные помнили врача Александра Осиповича, который творил чудеса. Так, он спас женщину, простудившую седалишный нерв. Три месяца она болела, ходить не могла, родные носили её на руках. Больная уже плохо говорила, плохо ела, все думали, что умрёт. Александр Осипович делал какие-то примочки и всё книжки читал, читал, напоследок сделал укол. И женщина поправилась.

 

 «Красноярец»

 

Местное население к ссыльным относилось настороженно. Молодым девушкам запрещалось водить с «политиками» всякое знакомство, а тем более создавать с ними семьи. Но жизнь брала своё. Одна из таких драматических историй случилась в Чадобском. Молодые влюблённые с рождением ребёнка рассчитывали на родительское благословение, но те, узнав о положении дочери, спешно выдали девушку замуж за первого встречного жениха-ангарца, а ссыльного выгнали из села. Сын Василий, воспитанный в многодетной крестьянской семье, узнав правду о своём рождении, начал намеренно сближаться с «политиками», участвовать в их встречах, проникся марксистскими идеями, стал атеистом. В 1919 году Василий Константинович Кулаков вместе с другими двумя добровольцами из деревни ушёл в партизанский отряд Бурлова и прошёл путь от Дворца, где формировался отряд, до Владивостока уже как боец Красной армии. Сражался за взятие красными Читы. После Гражданской войны вернулся в Чадобец, жил тихой жизнью, чинил односельчанам гармошки, сам играл им по праздникам. Соседи с трудом верили, что этот скромный, мягкий человек был когда-то отважным красным партизаном и красноармейцем. (В. Бутакова. От Дворца до Владивостока. – СП, 09.11.2003)

Улица им. Кулакова  

Но пока ангарские партизаны под руководством Бурлова и Зверева восстанавливали Советскую власть в Иркутской губернии, в январе 1920 года по Ангаре прошла третья колонна отступающих войск колчаковской армии, оставив в памяти ангарцев зловещий след. Вот что со слов матери рассказал об этом событии Степан Яковлевич Кулаков (1929 г. р.): «Приехал с Богучан посыльный на лошади верхом, сказал, что едут белые… Их ехало шесть тысяч по Ангаре, белогвардейцев. Они ехали да народ грабили, душегубили. Вот Чадобец, оне там всех лошадей забрали. Раньше у каждого хозяина лошадь была, вот они лошадей забирали, а хозяина с собой, чтоб сопровождал их со всем, с оружием, ну, боевая дивизия шла сюда по Ангаре.

Тут они приехали и давай: где корову забьют (исти-то же надо им), у одного соседа лошадь забрали, это у Семёновых вот. Пока по двору ходили, ходили, потом в дом зашли, а дедушки Семёна сын – раз на коня! – и утропал. А те выскочили, смотрят: нет коня. Они за ним! А шибко боялись дальше ехать, потому что партизан боялись. Ну и потом приходят к этому к дедушке, схватили его и давай нагайками хлестать. Нагайками исхлёстали, и он полгода лежал, этот дедушка-то Семён. Потом всякими травами лечили его, этого дедушку.

Вот это шесть тысяч шло по Ангаре. И которые от них оставались, не ездили с ними, а уехали в лес от них, им надоело воевать. Из белых оставались здесь. Был у нас Пухта такой, он был с Эстонии, он у нас жил в Чадобце».*

 

Жизнь по-новому

 В 1920 году, уже в мирное время, в Чадобце было организовано кредитное общество. Желающие могли взять сельхозорудия в долг на 1-2 года. Многие хозяева стали приобретать их в складчину, а если позволяли средства, то и в единоличное пользование.

30-е годы для села были как созидательными (сельсовет, школа, колхоз), так и разрушительными («церкву разрушали, людей кулачили»). В 1930 году недалеко от церкви открылась начальная школа. На большой перемене ученики школы ходили на обед в церковь, где получали булочку и чай. Затем была построена двухэтажная школа-семилетка с интернатом, в ней обучались дети со всех окрестных деревень: из Ленпосёлка и Юрохты, Яркино и Заледеево, Климино и Коды, Кодинской Заимки и Сыромолотово. Хотя в интернате был воспитатель, но еду дети варили себе сами, стирали одежду и убирали в комнатах самостоятельно.

В 1932 году был создан Чадобецкий сельский Совет, который действовал до 1957 года, пока его не перевели в село Заледеево.

Александра Петровна Страшникова рассказала о редком для того времени, нетипичном случае. На распродаже вещей раскулаченных один человек «с деньжонками» по дешёвке купил много вещей. А когда всё «ушомкалось», он вернул их хозяевам: «Нате, родимы». «А эта бесстыдь всё себе гребла. А впрок не пошло», – заключила рассказчица.

РУКОСУЕВ Константин Иванович. Род. в 1875. Уроженец и житель д. Чадобец Богучанской вол. Енисейского округа Енисейской губ. Русский, неграмотный. Из крестьян. Беспартийный. Раскулачен в 1930, выслан в г. Черемхово Иркутской обл. с семьей: жена Василиса Ефремовна, дети Иван, 1906 г.р., Николай, 1907 г.р., Сергей, 1908 г.р., Таисья, 1911 г.р., Степан, 1913 г.р., Александр, 1920 г.р., Татьяна, 1923 г.р., жена Николая Раиса Акимовна, 1915 г. р., жена Сергея Прасковья Павловна, внуки: Аркадий Сергеевич, 1935 г. р., Галина Николаевна, 1937 г. р., Мария Николаевна,1940 г. р, Людмила Сергеевна, 1940 г. р., Надежда Николаевна, 1942 г. р., Раиса Николаевна,1945 г. р. Проживал в пос. Уяр Кежемского р-на КК. Рядовой в колхозе "Победа социализма". Арестован 18.02.1942. Обвинение по ст. 58-10 ч. 2 УК РСФСР. Осужден 18.02.1942 ОСО НКВД СССР на 5 лет условно, освобожден из-под стражи. Реабилитирован 22.12.1989 прокуратурой КК (П-1011).

 

Колхоз

 

Александра Петровна Страшникова (1932 г. р.). Село Чадобец Кежемского района Красноярского края. 1998 г. Фото из «Словаря говоров русских старожилов Байкальской Сибири» Г. В. Афанасьевой-Медведевой

 

Даже покосы для личных хозяйств теперь производили совместно, с определением доли каждому хозяйству. «Раньше-то покосы были. Вот всё обшшее, остров там или чё-то выкосили, бригадир поехал замерил каждый зарод, бирочку в зарод. Пришёл: «Твой зарод там-то стоит – там бирка, твой зарод там стоит – там бирка».*

Из прежней жизни в новую чадобецкие колхозники перенесли традицию вечёрок, массовых гуляний. «Ране по сорок человек собирались в одной избе, вечеровали-то. Это у нас назывались вечёра, по вечёрам ходили. Какой праздник, гуляют в одной избе. А другой праздник в другой избе. Опеть один хозяин готовит на всех, на сорок человек готовили. Да на три-четыре дня ешшо! Вечер отсидели, хоть до утра, хоть до как, – все идут управляться. Там кто на скоте на колхозном стоит, управились, дома управились, опять собираются. Хозяин опять столы накрыл, опять все гости пришли. Гуляют!»*

Традиция вечёрок сохранилась и в войну, но это уже было веселье «со слезами на глазах». «Мужиков в деревне не было, мужики на войне. Праздников не было, выходных не было. Соберутся пять-шесть баб белить избу то у одной, то у другой. Выбелят за ночь, выпьют самогоночки с устатку, напоются, и напляшутся, и наплачутся. Слепая Феня пилит на гармошонке, Мотя – на балалайке».*

 

Уходящая натура. Чадобец. Фото Д. Гвоздецкой

 

Исследования традиционной народной культуры на территории Богучанского района во второй половине ХХ века позволили выделить два культурных ареала – Чадобский и Богучанский. Чадобский ареал включал сёла по левому берегу Ангары – Сыромолотово, Гольтявино, Богучанская Заимка, по правому – Климино, Заледеево, Чадобец (теперь это селения Кежемского района, как и Сыромолотово). Сюда же относились отдалённые населённые пункты, расположенные по рекам Мура и Чадобец. Сюжетный состав традиционной лирики Чадобского ареала имел обширные совпадения с репертуаром кежемских и богучанских сёл. Большую роль в этом сыграли прошлые контакты жителей отдалённых чадобских деревень (Яркино, Юрохта) с другими районами Приангарья. По словам жителей, зная, что к ним в «медвежий угол» никто не поедет, они до образования колхозов сами довольно часто выезжали зимой и к «кежмарям», и в низовья Ангары. Эти приезды сопровождались застольями и их непременными спутниками на Ангаре – песнями. Хлебосольство тоже было в ангарской традиции: «Раньше же чё? Полны ямы. Для себя было вдосыта».*