2020-08-05
134
Начать рассуждение о рязанской книжной культуре Рязанского княжества последнего периода его существования можно со слов Д.И. Иловайского о рязанской культуре и грамотности этого времени: «Что касается вообще до степени образованности в Рязанском княжестве в последнюю эпоху его самостоятельности, то мы думаем, что в этом отношении оно немногим чем отстало от центральных Русских областей....К сожалению у нас слишком мало данных, чтобы следить за успехами христианской проповеди на Рязанской украйне». Думается, рассмотрение некоторых особенностей развития рязанской книжной культуры этого времени может в какой-то степени помочь в решении вопроса, необходимость рассмотрения которого осознавал автор «Истории Рязанского княжества», - малоизученность рязанской письменности и культуры в целом.
Имеются сведения о книгах, связанных с именем рязанского епископа Ионы (1433-1448), затем митрополита всея Руси. Иона был выходцем из уездного княжества Галицкого, где постригся в монахи. Впоследствии первый русский митрополит был канонизирован. А.И. Пискарев полагал, что «Устав церковный» троицкого инока Ионы 1429 года (Казань, Университет, Научная библиотека им. Н.И. Лобачевского, Отдел рукописей и редких книг, № 4634) принадлежит письму будущего рязанского епископа, затем митрополита. На наш взгляд, мнение А.И. Пискарева необходимо принять, поскольку у него, по всей видимости, была возможность сравнить почерк инока Ионы в рукописи из библиотеки Казанского университета и почерк владыки Ионы в памятнике, местонахождение которого в настоящее время нам неизвестно. Автор упоминает еще одну книгу, которая была написана Ионой, возможно, позднее. Его келейное Евангелие («другой памятник рукописания Ионы») хранилось в ризнице московского Успенского собора. В описях патриаршей ризницы, составленных в XVII веке, упоминается «Книга в четь (в оп. 1633 г. "в четверть" - А.В.), а в ней писана молитва Ионы митрополита прощальная, да поминанье». Если признать достоверными сведения о собственноручной переписке книг будущим видным церковным деятелем, можно предполагать его постоянное внимание к книжной мудрости. Уже в рязанский период у владыки могла сформироваться собственная библиотека. В какой-то период книги могли иметь рязанское бытование. Если мнение А.И. Пискарева верно, становится известна еще одна веха в биографии будущего видного церковного деятеля XV века - иночество в Троице-Сергиевой лавре и знакомство с одной из важнейших книжно-рукописных традиций Руси.
Скорее всего, уже в середине XV века вновь могли появиться условия для обогащения рязанской книжности за счет вероятного знакомства с московскими традициями книжной культуры. Это было возможно в условиях, когда Рязань была занята наместниками московского князя в 1456-1464 годах. В этот же период в условиях пребывания на митрополичьем престоле в Москве Ионы (1448-1461), бывшего рязанского епископа, к Рязанской епархии, по обоснованному предположению А.Г. Кузьмина, был присоединен Муром. Подтверждение этому имеется у П.М. Строева, который полагал, что владыка Евфросин Звенец (1455-1461) был епископом Рязанским и Муромским. Д.И. Иловайский считал, что уже епископ Иона управлял объединенной Рязанской и Муромской епархией, приводя данные из Жития митрополита Ионы: «...и поставлен бысть блаженный Иона епископ градом Рязани и Мурому и многая тамо неверныя, к Богу обратив, крести».
В свете этих предположений могут представлять интерес наблюдения Е.В. Антоновой над текстами служб свв. Борису и Глебу - о роли известного книжника Пахомия Логофета в их редактировании. Пахомий Серб (Логофет) прибыл на Русь, в Новгород, с Афона в звании иеромонаха (ум. после 1484 г.). В 1440-1443 гт. южнославянский книжник поселился в Троице-Сергиевой лавре. Пахомий был переводчиком и писцом, составителем и редактором ряда житий, в том числе Житий Варлаама Хутынского, Алексея митрополита, Сергия Радонежского, Никона Радонежского, Кирилла Белозерского, а также похвальных слов, служб и канонов. По мнению А.А. Шахматова, авторство Хронографа 1442 г. принадлежит также Пахомию. Для В.О. Ключевского, подробно исследовавшего творчество Пахомия, вопрос о времени и «поводе к написанию... обозначаемых именем Пахомия - повести о страдании черниговского кн. Михаила и его боярина Федора с службой на память их, похвального слова на Покров Богородицы и канона в службе св. Борису и Глебу» остался неясен. Автор диссертационного исследования текстов служб свв. Борису и Глебу Е.В. Антонова приходит к важному выводу: «Пахомий Логофет, выступая как автор и редактор, работал уже над несколькими княжескими службами: свв. Михаилу и Федору Черниговским, свв. Петру и Февронии и, как подтверждает исследование, свв. Борису и Глебу. Вполне возможно, что 3-я редакция службы св. Владимиру также возникла в результате работы Пахомия....дальнейшая история княжеских служб, отредактированных Пахомием, получает свое развитие в деятельности гимнографа XVI в. - Михаила, монаха Владимирского Рождественского монастыря». Мнение Е.В. Антоновой о взаимодействии последований служб св. Владимиру и служб свв. Борису и Глебу подтверждают наблюдения Б.А. Успенского: «Владимир объединяется с Борисом и Глебом по функции защитника и покровителя русской земли, и это прямо отражается на богослужении». В подтверждение своего наблюдения ученый ссылается, в том числе, на Устав XVI в., принадлежавший Филофею, епископу Рязанскому и Муромскому (1562-1568). Предположение о возможном знакомстве рязанских книжников с творчеством Пахомия Логофета может подтверждать наблюдение Д.С. Лихачева об одной из стабильных особенностей состава рукописных сборников с рязанскими произведениями: «...в конвой цикла рязанских повестей о Николе Заразском входит Повесть об убиении Батыя Пахомия Логофета». В.О. Ключевский считал Повесть о Батые «приложенной» Пахомием к Сказанию о кн. Михаиле Черниговском (созд. ранее 1473 г.).
От анализа наиболее вероятных условий развития книжной культуры Рязани XV столетия перейдем к рассмотрению сохранившихся книжных памятников. В Рязани могли быть написаны или бытовали Пандекты Никона Черногорца середины XV века (РГАДА, Ф. 181 [РО МГАМИД], № 581). Об этом свидетельствует позднейшая полистная запись. На нижнем поле листов 2-4, 6-25 имеется владельческая запись скорописью XVII в., свидетельствующая о принадлежности книги Рязанскому архиерейскому дому в период владычества митрополита Павла (1681-1686) [запись замазана чернилами, части некоторых слов стерты]: «Сия книга... Пере(с)лавля... дому пр(с)тые Б(д)цы и митрополита... по ука(зу) преос(вя)щеного Павла митрополита Рязанского и Муромского казенного прика(зу) под(я)че(и) Григоре(и) Стефано(в) лета 7191 [1683] (г) ноя(б)ря въ 1 (день)». На листе 570 об. имеется другая владельческая запись скорописью XVI-XVII в. Книга содержит Символ веры с толкованиями Никона Черногорца (36 слов), в начале рукописи имеется оглавление Пандектов - «Събрание книгы сеа сире(ч) синаксарь (!) [так в тексте описания - Д. Г.]». Кодекс имеет украшения: тонкие киноварные инициалы с орнаментальными украшениями, часть инициалов написана «пурпуром»; заголовки и малые инициалы киноварью и «пурпуром».
Древнейшей рукописью коллекции рукописных книг Рязанского государственного историко-архитектурного музея-заповедника является написанное полууставом двух рук Евангелие-тетр 323 лл. (РИАМЗ, № 8432), отмеченное в кратком описании А.Е. Викторова, вероятно, под № 2 (10)19. Запись по листам 1-26 говорит о том, что в XVII веке книга принадлежала архиерейской казне, откуда при митрополите Рязанском и Муромском Иосифе (1674-1681) была отдана в архиерейскую вотчину село Троицкое - в Троицкую церковь. Вероятно, оттуда Евангелие попало в епархиальное древлехранилище. Рукопись была датирована сотрудниками древлехранилища XVI веком, основанием чему послужила вкладная запись 1552 года на листе 313 об.: «Лета 7000 шестьдесятное октября 18 день приложил сие Еуангелие, нарицаемое тетро, в дом святых чудотворцев Козмы и Дамиана внутри города Переславля Рязанского поп Введения святей Богородицы наречен в иноческом чину Герасим скимник по души своей на память и по души отца своего священноинока Исакия и по души жены своея Акилины и детей своих...». Изучение филиграней (водяных знаков) позволило авторам обзора 1970-х гг. установить, что основной текст (л. 1 - 304) написан на бумаге второй половины XV века. В начале 1990-х гг. авторы «Научных описаний» уточнили датировку по филиграням и отнесли написание текста рукописи к 60-70 годам XV века и к 1552 году.
Имеются киноварные заголовки и инициалы, в том числе тонкие. В заголовках крупное декоративное письмо типа тонких инициалов, с элементами вязи. Переплет - доски в коже (типа тонкой ирхи), по краям досок желобки (XV в.). Археографы соотносят оформление кодекса, особенно вид его заголовков и греческую запись писца на листе 289 об., «с лучшими образцами продукции великокняжеской рукописной мастерской 1480-х годов - знаменитой Буслаевской псалтырью и особенно Тверским евангелием». С Тверским Евангелием рязанский памятник имеет «некоторое сходство и по почерку», но хронология несколько более ранняя. Рязанское Евангелие «не получило по каким-то причинам полного оформления в виде заставок»
Буслаевская Псалтырь в составе сборника РГБ, Троиц. № 308 имеет уникальную орнаментацию, местами не находящую аналогий в отечественном, западном и восточном искусстве22. Четвероевангелие, или Тверское Евангелие (Государственный архив Калининской области, Ф. 1409, № 1553) написано мелким полууставом, с обилием выносных, лигатур, маргинальных приписок. «Его поля имеют мелкие приписки с элементами "погреченного" (если использовать определение Ф.И. Буслаева) и латинского письма Пометы и исправления принадлежат писцу, почерк которого в этом случае приближается к усложненным вариантам письма Буслаевской псалтири и маргиналий других рукописей той же группы». Известно имя писца Тверского Евангелия, приписанное киноварью, - "Стефанище". «Можно думать, Стефан работал в той же великокняжеской мастерской. Его письмо профессионально». Предположение археографов о близости отличительных особенностей Рязанского Евангелия продукции одной из крупнейших русских книгописных мастерских конца XV в. может дать нам основания выдвинуть гипотезу о знакомстве, несомненно, русского по происхождению писца с греческим языком и книжностью, может быть с образцами профессиональной переводческой деятельности.
Возможно, в оценке условий и степени развития рязанской книжной культуры XV века могут помочь рассуждения Ю.М. Лотмана о типологии культурного влияния Византии на Русь: «Типологические параллели убеждают, что интенсивное усвоение чужих текстов дает на следующем витке мощный выброс собственных в окружающее культурное пространство....самые резкие внешние текстовые вторжения в основном играют роль катализаторов... мы сознательно схематизировали, рассматривая лишь глобальные диалоги культур, между тем как реально действуют и частные, в разных культурных сферах, аналогичные контакты, исключительно усложняющие общую картину». К существу названной проблемы может иметь отношение вопрос о региональных связях рязанской книжности, рассматриваемый в следующей главе.
Вероятно, можно предполагать рязанское бытование Апостола-апракос конца XV (?) - начала XVI века (РГАДА, Ф. 181 [РО МГАМИД], № 780). Состав полный с добавлениями, без начала. На листах 87-88 имеется запись скорописью первой половины XVII века: «Сия книга глаголемая опостолъ села Дубров». На листах 125-129 запись скорописью (частично обрезана): «Лета 7191 [1783] (гду) книга апо(с)т... приложи(л) к велико(му) чудотво(р)цу Николе того(ш) села Ду(б)ровичи Целее(в) Грышъка». В заголовках рукописи представлена вязь, в киноварных инициалах - элементы неовизантийского стиля. Примечательно, что вблизи современной Рязани расположено село под названием Дубровичи. Этот факт, тем не менее, дает возможность только осторожно предполагать раннее бытование рукописи в окрестностях Рязани. На рязанской территории в позднейшее время бытовала четья рукопись литературно-исторического, агиографического характера - Пролог на сентябрь-ноябрь последней четверти XV в. (РГБ, ф. 735 [Рязанское собр.], № I).
Рязанской рукописью, относящейся к концу XV века, является Пролог, март - август, 2 °, 364 лл. (РИАМЗ, № 5656). Бумага с филигранью: большая рука с манжетом под шестиконечной звездой (цветком? - арх.) - типа Брике № 11162 (1487). По содержанию текст отнесен археографами ко второй пространной редакции Пролога, с похвальными словами в качестве дополнений. Рукопись орнаментирована. На листе 1 имеется прямоугольная заставка (шир. в 1 стлб.) и инициал - «оба балканского стиля». Заставка акварельная, рисунок выполнен пером и киноварью. На листе 207 помещена заставка-концовка (разделитель во II стлб.) - киноварный «зигзаг» с чернильными точками. Тонкие инициалы киноварью с орнаментальными отростками растительных форм и без них. В заголовках месячных разделов киноварная вязь. Переплет рукописи XV-XVI вв. - доски в коже с тиснением, в клеймах которых имеются изображения фантастических животных. Плохая сохранность рукописи требует комплексной реставрации. По листам 1-19, 21 - 28, 30 читается подстрочная запись скорописью второй половины XVII века: «Сия книга Переславля Рязанского соборные и апостольские (!) церкви Успение (!) [пометы в тексте "Научного описания" - Д.Г.] Пречистые Богородицы. Подписал по указу преосвященного Павла, митрополита Рязанского и Муромского, духовного (пропущено: "приказу" - арх.) подъячей Никита Алтухов, лета 7191 (1682), ноября в 1 день». Интересна запись на листе 364 об. беглым полууставом XV-XVI вв.: «Сее прилоги даны по подключнике великаго князя, по Иеве по Сухом». Авторы обзора 1970-х гг. выражают мнение о том, что «запись близка по времени написания рукописи и во всяком случае сделана еще до ликвидации независимости Рязанского княжества (1516-1520 гг.)». Ученые относят к рубежу XV-XVI вв. другую рязанскую рукопись - Евангелие в 1 °, 240 л. (РИАМЗ, №11218).
Имеются свидетельства о возможной принадлежности рязанской книжно-рукописной традиции нескольких памятников, частью, по-видимому, бытовавших в конце XV века на территории Рязанского края, а частью, возможно, имевших рязанское происхождение. В XIX веке в библиотеке Рязанской духовной семинарии под № 9 (А.Е. Викторов, № 1 [9]) было отмечено Евангелие-апракос в 1 °, в 2 стлб., южно-русского полууставного письма с записью писца 1467 г., которая свидетельствует о ее написании в Галиче. Книга поступила в XIX веке в библиотеку от рязанского архиепископа Гавриила, к которому, в свою очередь, попала из Зарайска от князя А.Д. Волконского. Предполагаемая нами принадлежность рукописи юго-западного происхождения какой-то рязанской библиотеке уже в XV веке возможна, поскольку Рязань в рассматриваемое время, вероятно, поддерживала связи с некоторыми территориями юго-запада Руси. Вспомним галицкое происхождение рязанского епископа Ионы I. Кроме того, по мнению Д.И. Иловайского, в XV веке «Мценск принадлежал к Рязанской области, только взятой в обширном смысле».
На другом Евангелии в семинарской библиотеке, вероятно, также имелась запись, указывавшая на конец XV века (1495). В рукописном каталоге библиотеки Рязанской семинарии начала XIX в. отмеченный кодекс был определен как ветхий, у А.Е. Викторова уже не зафиксирован. Под № 15 (А.Е. Викторов, №3[15]) в этой же рязанской библиотеке хранилось еще одно Евангелие-тетр (Четвероевангелие), написанное русским полууставом XV века, в 4°, ок. 350 лл. Археограф зафиксировал перед каждым Евангелием в рукописи киноварные заставки «из перевитых кругов» (балканская плетенка - Д.Г.). В книге имелась позднейшая приписка 1585 г. Другой ученый-археограф XIX в. К.Ф. Калайдович упоминает переданную через него Н.П. Румянцеву еще одним зарайским купцом Крупениковым «четью» рукопись, до этого бытовавшую, очевидно, на территории Рязанского края: «Сей манускрипт писан в лист в XV веке, двумя столицами, на 302 листах и содержит Словеса постничъска Исаака Сирина, в 91 главе, Петра Дамастна Въспомипание къ своей души, и несколько других статей духовнаго содержания. На обороте последняго листа написано одним почерком: «се язъ Гвоздь даюся Великому Князю Ивану Васильевичу, чтобы мя пожаловалъ волъстиевъ (волостьми); а язъ ему челомъ бию своему Осподарю». (Выделено - К.К.) Современное местонахождение упоминаемых книжных кодексов нам неизвестно, что позволяет лишь осторожно предполагать либо их рязанское происхождение, либо раннее рязанское бытование.
Итак, обобщим сказанное о книжно-рукописных памятниках. От XV века сохранилось несколько кодексов, которые с большей или меньшей долей вероятности могут быть отнесены к рязанской рукописной традиции. В большинстве случаев это определяется зафиксированными в рукописях свидетельствами их рязанского бытования. Чаще всего они представлены позднейшими записями. Кроме того, имеются признаки более раннего бытования, а возможно, и рязанского происхождения рассмотренных книжных памятников.
Перейдем к XVI веку в истории рязанских кодексов. Представляет немалый интерес свидетельство о рязанском писце начала столетия. Дьякон Моисей в 1509 году занимался перепиской, судя по всему, целого комплекта Минеи, которая позднее оказалась в книгохранительной Троице-Сергиева монастыря. По сведениям А.И. Пискарева, на рукописном Октоихе «перваго гласа», хранившемся в Библиотеке Казанского университета, имелась запись 1516 г., которая сохранила для нас имя другого рязанского писца дьяка Федора: «Лета 7024 (? -Д.Г.) сия книга, глаголемая Охтай, писана бысть въ Резани по благословенью Протаса, епископа Резанскаго и Муромского, дьяком Федькою Иевлевымъ». Протасий был хиротонисан в епископа Рязанского и Муромского 18 декабря 1496 года. Владыка был связан с «делом» Серапиона, архиепископа Новгородского, в связи с чем покинул рязанскую кафедру в 1516 году (ум. в 1520 г.).
В рукописном каталоге библиотеки Рязанской духовной семинарии, написанном на бумаге первой четверти XIX в., была отмечена рукопись 1525 г. - Минея (четья?) на месяц октябрь в восьмую долю листа. В восьмушку была и другая рукописная Минея на месяц июль (на 229 л.). Возможно, рукописи когда-то принадлежали одному комплекту. Такого же формата было Евангелие 1582 г. (вероятно, с выходной записью писца), отмеченное в библиотечном каталоге как «ветхое, рукописное». Среди наиболее интересных рукописей библиотеки А.Е. Викторовым было отмечено Четвероевенгелие XVI в. (в лист, 281 л.), написанное полууставом молдавского письма, «с юсами», в котором содержались заставки и «разводы», а «также заметки» (скорописью XVII в.). Возможно то, что одна из упомянутых Миней и Евангелие принадлежали архиепископу Гавриилу, о чем упоминает Д. Агнцев: «пр. Гавриил пожертвовал рукописное Евангелие (в лист, в плисовом переплете), рукописную минею». В XIX веке в библиотеке рязанского Борисоглебского собора были отмечены «две общие минеи в осмуху в кожаном переплете с позолоткой». Возможно, это могли быть также рукописи. Тогда можно предполагать определенную связь их происхождения. Местонахождение рукописных книг ныне неизвестно.
Значительный интерес представляет упоминание о рукописи медицинского характера в ряду наиболее ценных книжных памятников Рязанской духовной семинарии - о рукописном «Лечебнике» форматом в лист. Архимандрит Макарий дает краткую палеографическую характеристику и приблизительную датировку рукописи: «Книга докторская, сиречь лечебник, написанный в лист полууставом XVI столетия». В этой связи представляет немалый интерес наблюдение ученых о древнейших списках лечебников: «Русские лечебники и травники - явление достаточно позднее, старшие из них относятся к первой половине XVI в. (древнейший известный перевод датируется 1534 г.)». Имеется ввиду перевод Н. Булева: «в 1534 году придворный лекарь Василия III Николай Булев из Любека (с "венецианского переведень бысть", т. е. с издания 1492 года, сделанного в г. Любеке) при помощи русского толмача Даниила». Несомненно, в связи с информацией о рукописи лечебного характера нельзя не обратить внимание на упоминание в тексте «Повести о Петре и Февронии Муромских» о многочисленных врачах Рязанской земли. Если доверять отмеченной содержательной детали известного памятника XVI в., ее можно рассматривать в контексте свидетельства о рязанском рукописном Лечебнике XVI в. Это свидетельство о реально существовавшей рукописи может рассматриваться в качестве одного из возможных подтверждений литературно-исторических данных «Повести о Петре и Февронии».
По мнению А.А. Турилова, «врач-иноземец воспринимался как полный аналог колдуна-язычника....Этот зловещий образ еретика, колдуна (в лучшем случае - ведуна) и чернокнижника был достаточно устойчивым». Если выдвигаемая во втором параграфе последней главы гипотеза о крупной фигуре опричного времени, известной под именами Рязанского и Муромского епископа
Леонида и Леонида, архиепископа Новгородского, верна, то известное упоминание о казненных «ведьмах» новгородского владыки может определенным образом соотносится с отмеченными фактами.
Интересно упоминание о списке Судебника царя Ивана Грозного 1550 г. (с добавлениями последующих указов царей Федора и Бориса) в составе коллекции рукописей Рязанской ученой архивной комиссии. А.В. Селиванову принадлежит краткая характеристика рукописи в 4°, 118 л. (№24), в которой он отметил скоропись <осорошим почерком XVI в.» с золотыми буквами в заглавиях и выполненными золотом и красками «изящной работы заставками». Кроме того, был отмечен памятник скорописью конца XVI в., в 4°, на 85 л. (№ 25) под названием «Об учреждении патриаршества и поставлений перваго патриарха в Москве 1589 г.». Служебник в 4°, 360 л. (№26) был написан полууставом XVI-XVII вв. В конце XIX века в РУАК хранилось Евангелие в 4°, написанное полууставом XVI столетия (№108). Книжный памятник содержал «раскрашенные» заставки, имел оклад с медными украшениями. Интересно упоминание об экземпляре «Литовского статута», напечатанного в Вильне в 1586 году, в каталоге Рязанской духовной семинарии.
К 40-м годам XVI века относится Евангелие-тетр, в 4°, 249 лл., без начала и конца (РИАМЗ, № 8433). В «Научном описании» рукопись датирована серединой XVI века (филигрань: перчатка [рука] с пятиконечной звездой над пальцами, типа Лихачев, № 2119, 1540 г.). Книга написана полууставом и орнаментирована. Она содержит киноварные заголовки, указатели чтений, инициалы, вязь (в заголовках предисловий, оглавлений и Евангелий). На листах 55, 103, 185 заставки, рисованые пером, - чернилами и киноварью, с раскраской коричневой, желтой и красной красками (л. 55 - неовизантийского стиля с элементами старопечатного; л. 103 - неовизантийского стиля, л. 185 - балканского стиля). На листах с заголовками присутствуют большие инициалы балканского орнамента, выполненные аналогичной техникой и красками. Археогарфы отметили запись по лл. 3-4, 9-10, 15, 22, 29, 31, 33, 36 полууставом XVI в. с утраченным началом: «...При цари (так!) великом князи Иване Вое (и)льевичи (так!) всея Руси при епискупе Серьгее Резаньском и Муромском приложил сие Евангелье святому Дмитрею в Острамьево по своей души на память по сем». Сергий занимал кафедру по данным П.М. Строева с 1569 по 1572 гг. Вероятно, он заботился о пополнении книгами церквей своей епархии, в первую очередь тех, где недоставало тех или иных богослужебных книг.
Другое Евангелие-тетр конца XVI в., 1°, 249л (РИАМЗ, №5655) происходило из с. Путятино, откуды оно попало в Рязанское епархиальное древлехранилище. Написанная полууставом рукопись имеет исправления на полях полууставом XVI в., переходящим в скоропись и скорописью XVII в. Имеются вставные листы конца XVII в. (полуустав с элементами скорописи). Рукописный кодекс украшен киноварными заголовками, имеются «уставные указания». Заголовки предисловий и Евангелий выполнены вязью. В рукописи встречаются тонкие, большие и малые киноварные инициалы простого геометрического орнамента. На поле листа 214 киноварью нарисован крест-голгофа с традиционными надписями. Возможно, рязанское происхождение имеет Апостол, написанный русским полууставом в середине XVT века, с заставками нововизантийского стиля (ГИМ, Музейн. собр., № 327). На листе 346 имеется запись писца Гришки Семенова о вкладе в церковь Всех святых с. Путятинского Фомы Харланова. На листах 1-19 запись 1569 г. писца дьяка Василия о вкладе по родителям Фомы и Олонпии Харлановых. Кодекс содержит владельческие записи позднейшего происхождения. Современное Путятино является райцентром Рязанской области. Церкви Богородицы в рязанском селе Новоселки принадлежал Сборник житий и поучений типа «Торжественника» (РНБ, собр. ОЛДП, F 451), в котором на листах 55-68 имеется запись о принадлежности книги сельской церковной библиотеке в конце XVI века.
XVI веком датируются две другие рязанские рукописи - Минеи служебные. Июльская Миния (РИАМЗ, №8634) орнаментирована: заголовки и мелкие инициалы киноварью. Содержится запись на листах 1-7 скорописью XVII в.: «Из Казенаго приказу подячеи Григореи Морозовъ лета ноября в I день». Вторая Минея в 4°, на 352 л. (РИАМЗ, № 8750) объединяет общую и праздничную и, кроме того, содержит дополнительные статьи (без конца). Заставка на листе 4 содержит киноварную рамку геометрического характера. Встречаются многочисленные мелкие киноварные инициалы. Заголовки службам выполнены киноварной вязью. Содержится владельческая запись XVII в. (лл. 15-23): «Сия книга Троицкого священика Григорья Роди».
Список XVI века известного древнерусского Сборника поучений Иоанна Златоуста, 226 л. (РИАМЗ, № 8937) содержит киноварные заголовки и инициалы (мелкие). Рукопись очень ветхая. Содержатся интересные читательские пометы типа "зри" русской и польской скорописью конца XVII века (лл. 8 об, 112, 147 об., 151, 185 и др.). В 1954 году с настоящим списком четьего сборника ознакомилась заведующая ОР ГИМ М.В. Щепкина (в рукопись вложен лист с кратким её описание от 20. XI. 1954 года). В отношении содержания современные археографы установили, что по классификации Т.В. Черторицкой данный список относится к краткой разновидности годового «Златоуста». Сборник содержит отрывки из произведений одного из наиболее почитаемых на Руси отцов церкви Иоанна Златоуста. В его составе значительное место занимают поучения, приуроченные к будним дням триодного цикла. Поучения Иоанна Златоуста близки триодному Торжественнику, но в отличие от него он посвящены праздникам не лунного, а солнечного цикла. Сборник поучений Иоанна Златоуста конца XVT - начала XVII в., 1°, 446 л. (ГИМ, Воскр., №104) имеет владельческую запись, свидетельствующую о бытовании рукописи в первой четверти XVII века в Богоявленской церкви с. Шаморга Шацкого уезда60.
В составе Рязанского собрания ОР РГБ имеется несколько четьих рукописей богословско-учительного характера конца XVI в. Это Поучения Исаака Сирина и Петра Дамаскина с дополнительными статьями первой четверти XVI в., среди которых есть отрывки из Изборника 1073 г. и из «Злотой цепи» (РГБ, ф. 735, №24), «Перенесис» Ефрема Сирина с пространной записью писца "дьячишки Афонасьища" о написании им этой книги в Геннадиевском монастыре в 1568/69 г. (РГБ, ф. 735, №29), Слова Григория Богослова с толкованиями Никиты Ираклийского, помещенные в составе рукописи третьей четверти XVI - первой половины XVII вв. (РГБ, ф. 735, №2).
Из ранних богослужебных кних собрания имеется Устав монастырский и церковный середины XVI в. (РГБ, ф. 735, №28), два списка Устава церковной службы XVI-XVII вв. (РГБ, ф. 735, № 3, №10). Устав монастырской и церковной службы без начала и конца был получен в ходе археографической экспедиции Отдела рукописей Российской государственной библиотеки в Спас-Клепиковском р-не Рязанской обл. По предположению А.А. Турилова, ранее эта книга, как и две другие рукописи Рязанского собрания под №№ 24 и 29, могла принадлежать Спас-Клепиковскому фабриканту XIX в. И.К. Лаптеву, тестю известного ковровского собирателя рукописей Ф. Першина. В книге имеется запись XVII в. по нижнему полю листов 1-13: «Лету 7130 [1622] июля (неразб.) положила книгу сию глаголемую устав вдова Евфросиния (неразб.) в Кедринскую пустынь по своей души и по своих родителех...». На полях рукописи читателями были оставлены многочисленные пометы по содержанию текста. Большая рукопись с упомянутыми сочинениями Григория Богослова более чем в 900 листов (№2, лл. 37 об. - 911 об. - XVI в., лл. 1 - 37 об. - XVII
в.), в которой имеются читательские пометы (поля лл. 2 об., 3-6, 573-575 об., 576-616, 619-620, 622), происходила из д. Афанасьево Клепиковского района, из собрания Я.С. Максимова. Некоторые из упомянутых рукописей территориального Рязанского собрания ОР РГБ имели, очевидно, позднее рязанское бытование. Итак, в этот период XV-XVI вв. рязанская книжная культура получила дальнейшее распространение по сравнению с предшествующим периодом XII-XIV вв. Проанализированные свидетельства источников говорят главным образом о позднем рязанском бытовании книжных памятников, некоторые из них - о наиболее вероятном рязанском происхождении рукописей. Большинство рассмотренных книг являются памятниками литургического характера, но есть и четьи рукописи (например, сборники произведений Иоанна Златоуста XVI в.). В комплексе с литературно-историческим данными «Повести о Петре и Февронии Муромских» о многочисленных целителях в Рязанской земле рассмотрены свидетельства о позднерязанском бытовании книг медицинского характера. Некоторые рассмотренные данные (например, отдельные особенности Рязанского Евангелия второй половины XV в.) могут свидетельствовать о вовлеченности рязанских книжных мастеров в общие процессы, происходившие в сфере русской книжной культуры в XV-XVI веках, когда книжниками были восприняты и переосмыслены идеи, связанные, в том числе, с новым распространением южнославянских традиций книжности. В этом убеждает и анализ культурно-исторических условий развития Рязанского края XV-XVI вв.
