Роль основной части художественного текста

    В.С. Высоцкий, поэт-классик ХХ века Главная роль основной части - показать борьбу противоречащих друг другу образов экспозиции. Причем борьба должна иметь объективный характер, иначе реципиент почувствует себя обманутым.     Если главная роль экспозиции - предложить тему, т. е. представить какую-то проблему в виде противоречивого образа, распадающегося на две противоположности, отталкивающие друг друга, то главная роль основной части - показать борьбу этих противоположных образов. Противоположные варианты одного и того же образа, данные в экспозиции, должны быть одинаково истинными, иначе проблема, связанная с раздвоением исходного образа, окажется надуманной, существующей не объективно, а субъективно, т. е. только в голове автора произведения. А если проблема окажется субъективной, реципиент неизбежно почувствует себя обманутым: его завлекли распутывать проблемную ситуацию, а распутывать-то и нечего, так как эта ситуация возникла по недоразумению художника. 2. Борьба противоположностей             В предыдущей лекции в ходе анализа "Лирической" В. Высоцкого мы обнаружили в экспозиции два противоположных образа - Ее (возлюбленной лирического героя) и Его (самого лирического героя). Теперь покажем борьбу этих противоположностей в основной части произведения. На первый взгляд, "Лирическая" - это серенада, т. е. песня влюбленного, исполняемая для его возлюбленной, правда, серенада необычная, лишенная испанского колорита и темперамента, словом, русская серенада - напевная, сдержанная, приглушенная. А если приглядеться, то это вовсе и не серенада, не монолог влюбленного, а диалог, который ведут Он и Она, представляющие два противоположных начала - условно говоря, мужское и женское. Своеобразие этого диалога в том, что Она участвует в нем молча, любезно оставив за Ним право (вернее, взвалив на Него тяжкое бремя) выражать своими словами Ее душевное состояние, Ее переживания. И Он, усердно подыскивая слова (Не дай Бог ошибиться! Она рядом и может не простить), стремится убедить Ее в искренности и безграничности своей любви. Его напор, решимость не могут не вызвать у нас симпатии, однако изъян очевиден и здесь: уж слишком дерзко, безрассудно намерен действовать герой. Решительность - это, конечно, хорошо, но зачем мучить черемуху и сирень, зачем с бесшабашной лихостью врываться в Ее хрупкий волшебный лес? Ведь там живые деревья и кусты с живыми птицами на них - богатство, которое не заменить самым красивым дворцом с самыми искусными музыкантами. Не надо было предлагать такой обмен: царской роскошью и искусством слуг не вскружить Ей голову и не увлечь за собой. Итак, в экспозиции перед нами раскрылись два очень разных мира - Ее и Его. У того и другого свои плюсы и минусы, и нам трудно отдать какому-то из них предпочтение. Мы желаем счастья обоим участникам этой маленькой драмы, надеемся на то, что им удастся прийти к согласию, и потому с живым интересом следим за развитием событий, за борьбой противоположностей. Герой, похоже, понял по реакции своей возлюбленной, что не все было сказано им так, как следовало сказать, и пытается исправить положение:

Твой мир колдунами на тысячи лет Укрыт от меня и от света, И думаешь ты, что прекраснее нет, Чем лес заколдованный этот! Пусть на листьях не будет росы по утру, Пусть луна с небом пасмурным в ссоре - Все равно я отсюда тебя заберу В светлый терем с балконом на море.

С одной стороны, Он подчеркивает то негативное, что заключает в себе Ее мир. Красота этого мира искажена слепой привязанностью к привычным формам жизни, которую лелеют и раздувают злые колдуны - всевозможные страхи и опасения. С другой стороны, Он опять заявляет о своей решимости забрать Ее в новую жизнь, но делает это не так грубо, бездумно и самоуверенно, как в первый раз, в экспозиции. Мять кусты черемухи и сирени Он уже не собирается, полагая теперь, что Его действия способны вызвать в волшебном лесу лишь временное ухудшение погоды. А помпезный дворец с музыкантами Он благоразумно заменил более естественной и живой средой - светлым теремом на берегу моря.

Вдохновленный тем, что возлюбленная явно благосклоннее стала внимать его речам, герой посчитал эту смягченную форму, к которой свелось противостояние двух миров, желанным мостиком через пропасть взаимного отчуждения. Ему показалось, что именно на основе компромисса должно произойти объединение:

В какой день недели, в котором часу Ты выйдешь ко мне осторожно? Когда я тебя на руках унесу Туда, где найти невозможно?

Итак, от Нее требуется лишь выйти в назначенный час, после чего можно вернуться к привычной пассивности; Он же согласен до Ее появления усмирять свое нетерпение, но только до Ее появления. А потом - полное раскрепощение энергии, чтобы унести любимую из старого мира, откуда, казалось, невозможно уйти, в новый, где старому невозможно будет найти ее.

Он уже представил себя в роли героя-титана, сокрушающего одну невозможность и воздвигающего другую, но, взглянув на любимую, почувствовал, что слишком увлекся и опять сбился с верного пути, который предполагает не столько поиски компромисса, сколько стремление достичь полного взаимопонимания, слияния двух несхожих мелодий в единой песне любви. Но это еще нужно осознать, а пока лишь холодная искорка отстраненности, вновь вспыхнувшая в Ее глазах, заставила бедного влюбленного усомниться в предложенном им варианте. Его мысль заметалась в поисках выхода из внезапно возникшего тупика, и в этом отчаянном положении легко было сделать грубую ошибку:

Украду, если кража тебе по душе, - Зря ли я столько сил разбазарил?

    Марина Влади, которой Высоцкий посвятил "Лирическую"       Фактически, герой скатился на прежние позиции, когда резко обозначалось противостояние двух миров - женского и мужского. Теперь Он умоляет Ее даже не о шаге навстречу, а лишь о согласии на кражу, наивно жалуясь при этом, что Ему пришлось потратить массу драгоценных сил на пустую болтовню, вместо того чтобы использовать их в титанической борьбе с колдовским миром. Досадная ошибка едва не свела на нет все попытки героя увлечь любимую за собой, две линии едва не разошлись навсегда в разные стороны. Но в этот отчаянный, кульминационный момент Он, упорно продолжая свои уговоры, к великому счастью для обоих участников лирического диалога наткнулся наконец на магические слова, перед которыми Ей не устоять:

Соглашайся хотя бы на рай в шалаше, Если терем с дворцом кто-то занял!