Метод «Я» в системе детерминации психической деятельности

Системные аспекты психической деятельности (на примере мышления) Общие положения теории функциональных систем. Еще Л.Л. Ухтомский писал, что рефлекторная схема описания психической деятельности несостоятельна, т.к. она описывает не общие закономерности психической деятельности, а феноменальные ее проявления. Рефлекторный принцип организации психической деятельности не может объяснить механизмы целенаправленной деятельности животного и человека и поиск в естественных условия обитания специальных раздражителей, принятие решений и коррекцию поведения в соответствии с результатами деятельности. В рефлекторной теории невозможно найти объяснения таким проявлениям психической жизни, как мотивация и эмоции, т.к. эти понятия совершенно не укладываются в схему рефлекторной дуги (как условного, так и безусловного рефлекса). Как пишет К.В. Судаков, теория функциональных систем, разработанная К. Анохиным, возникла как "закономерное развитие научных идей школы Павлова, особенно идей, связанных с изучением высшей нервной деятельности животных". Сам И.K. Лнохин полагал, что его теория направлена на изучение физиологических механизмов психики животных и человека, т.е. на сближение физиологии и психологии. Теория функциональных систем исходит из того, что единицами целостной деятельности организма являются динамические, самоорганизующиеся функциональные системы, все составные компоненты которых взаимодействуют с целью достижения организмом полезных приспособительных результатов. Причем в организме взаимодействуют функциональные системы различного уровня: метаболические, гомеостатические, поведенческие, социальные и др. В теории функциональных систем разработана концепция изоморфиости иерархических уровней. Изоморфность уровней заключается в том, что все они представлены функциональными системами, а не какими-либо специальными процессами или механизмами. Фактором, определяющим системную организацию этих уровней, является история их развития. Ж. Пиаже подчеркивал соответствие стадий развития уровням организации поведения, при этом формирование нового поведения означает ассимиляцию новых элементов в уже построенные структуры. Таким образом, взаимодействие различных функциональных систем происходит по принципу иерархии, при котором для функционирования функциональных систем высшего уровня необходимо функционирование систем низших уровней. Общим принципом взаимодействия функциональных систем является принцип доминирования, открытый А.А. Ухтомским, т.е. существует некоторая функциональная система, являющаяся доминантной в данный момент времени, другие активированные функциональные системы организма направлены па обеспечение нормального функционирования доминантной системы и ее подкреплении. С точки зрения теории функциональных систем любая поведенческая целенаправленная деятельность, в том числе и психическая, строится па принципиально одинаковой архитектонике, т.е. обязательно включает в себя следующие системные компоненты: - результат как ведущий системообразующий фактор деятельности; - оценка результата деятельности с помощью обратной афферентации; - потребность как системоорганизующий фактор, формирующий доминирующую мотивацию; - программирование деятельности с помощью акцептора результата действия; - эффекторное выражение деятельности (для психической деятельности в процессах мышления, соматовегетативных и речевых реакциях). В соответствии с представлениями U.K. Анохина, любая целенаправленная деятельность в своем развертывании представляет собой последовательно сменяющиеся стадии системной организации: афферентный синтез, принятия решения, акцептора результата действия, эфферентного синтеза, действия и постоянной оценки достигнутого результата с помощью обратной афферентации. Отличительной особенностью системной арихитектоники психической деятельности является то, что она целиком строится на информационной основе. Информационный уровень затрагивает процессы отражения мозгом внутренних состояний организма и разнообразных воздействий на нею раздражителей из внешней среды. Информация при этом понимается как "отношение субъекта к своим потребностям и их удовлетворении". При отклонение результата деятельности любой функциональной системы от образа результата действия (акцептора действия) формируется субъективный информационный сигнал отрицательная эмоция, при совпадении результата действия с акцептором формируется положительная эмоция. И.K. Анохин определяет афферентный синтез как "способность коры больших полушарий провести синтез многочисленных и различных по функциональному качеству афферентных воздействий и только после этого формировать приспособительный поведенческий акт, соответствующий данной системе". На стадии афферентного синтеза интегрируются несколько форм афферентной информации: - мотивационное возбуждение, определяющее и направляющее, активирующее подбор информации, необходимой для выработки решения к действию; - обстановочная афферентация -создает предпусковую интеграцию возбуждения, которое находится в скрытом состоянии, но может быть выявлено при действии пускового стимула; - пусковая афферентация, имеющая физиологический смысл; - использование аппарата памяти. Таким образом, па стадии афферентного синтеза доминирующее мотивационное состояние, возникающее на основе доминирующей в данный момент потребности, постоянно взаимодействует с аффереитацией, поступающей в центральную нервную систему от афферентного звена. Информационным результатом этого взаимодействия является такой механизм психической деятельности, как принятие решения, которое предполагает направленность деятельности субъекта на удовлетворение доминирующей мотивации. "После принятия решения психическая деятельность может ограничиться сугубо мозговыми нейродинамическими исполнительными механизмами или же для удовлетворения потребности включать активную поведенческую деятельность". Но до исполнения действия формируется аппарат постановки цели - акцептор результата действия. По определению П.К. Анохина акцептор результата действия - "это отражение афферентных параметров результата с различными модальностями, ожидаемого именно в данных условиях и именно в данной ситуации". Акцептор результата действия временное образование, сформированное в функциональных системах па генетической основе и на основе индивидуального опыта (многократная постановка одной и той же цели) конкретно по поводу данной ситуации. При действии на организм (и более всего на его рецепторы) факторов внешней среды, удовлетворяющих или не удовлетворяющих сто потребность, возникают афферентные потоки возбуждения, которые проходят в центральную нервную систему и запечатлеваются на соответствующих структурах мозга, составляющих аппарат акцептора результата действия. Особое влияние на акцептор действия оказывают факторы, удовлетворяющие потребность, т.е. подкрепляющие - эти факторы запечатлеваются быстрее и лучше (т.к. функциональная системы действует по принципу доминанты). Анохин разделяет обратную афферентации: на 2 принципиально разных тина: - направляющую движение, т.е. обратная афферентация от эффекторов; - результирующая афферентация, т.е. обратная афферентация от признаков самого результата действия (поэтапная соответствует осуществлению новой цели данного поведенческого акта; санкционирующая закрепляет наиболее успешные интеграции афферентного возбуждения и завершает логическую функциональную единицу поведения). Генетически и индивидуально приобретенные механизмы акцептора результата действия позволяют живым организмам при возникновении у них различных метаболических потребностей на информационной основе предвидеть свойства тех раздражителей внешней среды, которые приводят или препятствуют удовлетворению потребности. Формируемая доминирующими потребностями психическая деятельность, таким образом, направлена на будущие результаты поведения, удовлетворяющие эти потребности. Биологическая мотивация. Если анализировать поведение с точки зрения рефлекторной теории, то можно заметить, что понятие мотивации вообще не рассматривается как сколько-нибудь существенный фактор при организации поведения. Теория функциональных систем, напротив, рассматривает мотивацию как один из основных системообразующих факторов, влияющих на общий процесс поведения па всех стадиях его системной организации. По рассматриваемой теории немотивированною поведения не бывает. Доминирующая мотивация играет ведущую роль прежде всего на инициативной стадии организации поведения - стадии афферентного синтеза. Мотивация формируется па основании ведущих метаболических, социальных или идеальных потребностей, причем биологические мотивации формируются на основе генетически детерминированных механизмов. В формировании социальных и идеальных мотиваций главным образом участвуют обучение и совершенствование механизмов афферентного синтеза и акцептора результата действия. Мотивация определяет целенаправленность деятельности субъекта, ведущую к удовлетворению лежащей в ее основе потребности. Под влиянием доминирующей мотивации субъект не только избирательно реагирует на стимулы внешней среды, но и активно ищет стимулы, удовлетворяющие сто исходные потребности. Биологические мотивации голода, жажды, страха, агрессии, половые влечения и т.д. являются врожденными; они созревают на генетически детерминированной основе и не требуют специальною обучения для своего проявления. Биологические мотивации появляются сразу при появлении соответствующих метаболических потребностей или под воздействием стимулов внешней среды, раскрывающих данные мотивации. Роль эмоций в регуляции психической деятельности. П.К. Анохин разработал эволюционную теорию эмоций, в которой подчеркивает адаптивный характер эмоциональных реакций, их регуляторную функцию в обеспечении поведения и адаптации организма к меняющимся условиям окружающей среды. Анохин выделяет 2 основные стадии в жизнедеятельности любого организма: стадия появления потребности и формирования мотивации и стадия удовлетворения потребности. Каждая из этих стадий обязательно сопровождается эмоциями: первая в основном негативными, вторая в основном позитивными. Эмоции являются ведущим компонентом информационной оценки мозгом внутренних потребностей и действия внешних факторов. "Если проблему эмоций рассматривать с биологической точки зрения, то надо будет признать, что Эмоциональные ощущения закрепились как своеобразный инструмент, удерживающий жизненный процесс в его оптимальных границах и предупреждающий разрушительный характер недостатка или избытка каких-либо факторов жизни данного организма". Эмоциональный уровень психической деятельности генетически детерминирован и не требует специального обучения. Отрицательные эмоции возникают и усиливаются всегда в тех случаях, когда возникает рассогласование в деятельности функциональной системы: при возникновении метаболических потребностей и их неудовлетворении, при действии па организм повреждающих факторов, когда информация о достигнутых результатах не соответствует запрограммированным в акцепторе. Положительные эмоции формируются во всех случаях достижения субъектом требуемых результатов. На основе неоднократного удовлетворения однотипной потребности формируется предвидение положительной эмоции при удовлетворении данной потребности за счет ее включения в акцептор результата действия. Таким образом, эмоциональные реакции являются одной из важнейших составляющих процесса научения. Мышление как системный процесс. Анохинская теория основана на телеологическом принципе, т.е. в ней утверждается, что любая деятельность, как животного, так и человека, обязательно направлена на достижение какой-либо цели. Таково мнение физиологов. В психологии принято считать, что цель в строгом смысле этого слова всегда осознана, а сознание присуще только человеку, поэтому понятие '"цели", применительно к животному есть предвосхищение живыми существами некоторых биологически значимых для них событий в ближайшем будущем. Как пишет А.В. Брушлинский "Цель это важнейшее качество человека как субъекта, т.е. она сразу же предполагает субъекта, который и обеспечивает высший уровень интегральности нервной системы и всех вообще систем человека". При этом субъект понимается как "высшая системная целостность всех его сложнейших и противоречивых качеств, в первую очередь психических процессов, состояний и свойств, его сознания и бессознательного". Такая целостность формируется в ходе исторического и индивидуального развития. Будучи изначально активным, человеческий индивид становится субъектов в ходе своей деятельности, т.е. в ходе развития и большей интеграции всех функциональных систем. Процессы мышления тесно связаны с эмоциональными ощущениями. Человек осуществляет мыслительную деятельность с помощью субъективных эмоциональных ощущений, которые помогают осмысливать ему предметные воздействия внешнего мира по принципу обратной связи. Мыслительная деятельность, по мнению К.В. (Рудакова, делится па некоторые дискретные участки, включающие осознание потребности (восприятие), предвидение требуемых результатов, средств их достижения (воспоминания и воображение) и оценку достигнутых результатов. Эти информационные процессы составляют основу формирования мыслей, которые хотя и являются отражением действительности, но в то же время представляются определенной формой абстрагирования. Результатом мыслительной деятельности являются мысли, которые можно определить как "субъективное отражение в сознании человека динамики его объективно существующих потребностей, предвидение объектов и способа их удовлетворения путем постоянного реагирования субъекта на внешние воздействия в сопоставлении с механизмами памяти" |там же|. В соответствии с принципами теории функциональных систем процесс мышления динамически развертывается во времени на основе сменяющих друг друга узловых стадий. По ходу целенаправленного поведенческого акта мысль может перестраиваться путем коррекции достигнутых результатов при сравнении их с акцептором. Процесс мышления различают в двух ситуациях: когда субъект обучен достижению нужного результата и когда задача для субъекта является новой. В первом случае мышление полностью определяется информационными процессами, основанными на механизмах памяти, включенными в акцептор результата действия. Во втором случае на основе доминирующей мотивации выстраивается новая функциональная система, при этом учитывается весь предыдущий опыт индивида. П.К. Анохин специально не рассматривал процесс мышления, но в книге "Биология и нейрофизиология условного рефлекса" он рассматривает системную динамику формирования речевой фразы на примере фразы

"Дайте мне стакан воды". Анохин показывает, что первично фраза формируется мозговыми структурами на основе процессов афферентного синтеза, принятия решения и акцептора результата действия. Произнесению фразы предшествует формирование исходной психической потребности, произнесение фразы происходит с поэтапным контролем произнесения каждого слова с запрограммированным в акцепторе результата действия ее информационным эквивалентом с помощью обратной афферентации, поступающей от речевого аппарата (от голосовых связок). Обратная афферентация позволяет человеку "проигрывать" фразу в уме (во внутренней речи). Голосовой аппарат является исполнительным компонентом системной организации мышления. Особое место в организации процесса мышления занимает предварительная инструкция или наставление. Словесная или письменная инструкция формирует у человека акцептор результата действия, в котором программируется определенная цель желаемый результат и ведущие к нему мыслительные действия, т.е. "мыслительная программа". "С точки зрения теории функциональных систем процесс формирования "мыслительной программы" начинается с действия параметров подкрепляющего раздражителя па рецепторы мотивированного потребностью субъекта". При этом на основе обратной афферентации в структурах акцептора результата действия формируется "мысленный образ" подкрепления, исходная мотивация и пусковой условный стимул еще более активируют "мысленный образ" подкрепления, место его нахождения и способ его достижения, т.е. между потребностью и объектом, способным удовлетворить данную потребность, существует постоянное динамическое двустороннее взаимодействие. С одной стороны, акцептор результата действия может создаваться параметрами подкрепления при непосредственном его достижении или же может быть активизирован доминирующей мотивацией или условным стимулом на основе предшествующего опыта. Таким образом, инструкция "отпечатывается" па структурах мозга и может быть активизирована в ситуации решения сходной задачи. Некоторые психологи, в особенности в традиции школы деятельностного подхода, сомневаются в большой значимости механизмов обратной афферентации в процессах мышления. "Процесс афферентации - это механизм регуляции, основанный на заранее заданных, сигнальных признаках, т.е. можно сказать, что принцип обратной связи реализует принцип сигнальности". Таким образом, обратная афферентация является однозначной. Т.к. любая деятельность приводит к результату, которые могут повлиять на последующую деятельность, то принято считать, что механизм обратной связи (т.е. связи конкретной операции с ее результатом) - это основной и всеобщий способ детерминации всех явлений и процессов. А.В. Брушлинский указывает на то, что традиционная трактовка обратной связи как метода управления системой путем включения в акцептор результатов предшествующего выполнения своих задач специфична не для всех типов взаимоотношений между различными процессами и их результатами, т.е. обратная связь специфична для строго определенных взаимоотношений между ними: непосредственных, наглядных, однозначных. "Обратные связи представляют собой чувственно-наглядное, непосредственное соотнесение или сличение заранее заданных, желаемых, конечных и фактически достигнутых, промежуточных, текущих результатов". Гели рассматривать т.н. "творческое" мышление, то в качестве желаемого результата выступает прогнозируемое искомое или его вообще может не быть, т.е. акцептора результата действия может просто не быть или же он будет очень абстрактным. Неизвестность искомого означает, что даже в ходе его постепенною или скачкообразного прогнозирования оно до последней стадии мыслительного процесса не может быть найдено и зафиксировано с предельной отчетливостью. В противоположность такому построению акцептора результата действия в "простейшем" построении обратных связей существует исходный эталон результата действия, который предполагает четкую фиксацию всех (или многих) параметров результата. Без этого эталона невозможно непосредственное сличение желаемого и фактического результатов. Таким образом, механизм обратной связи основывается на изначальной заданности эталона, который детерминирует процесс прямого сличения промежуточного и конечного результатов. Следовательно, необходимо различать два типа детерминации: обратную связь и "более сложные виды саморегуляции, лежащие в основе развития, которое осуществляется безотносительно к любому заранее установленному масштабу, эталону, критерию и т.д.". Как было сказано выше, в процессе "творческого" мышления нет четко определенного желаемого результата, т.е. неизвестно искомое, поэтому только что начавшуюся мыслительную деятельность невозможно телеологически определять через ее отношения к "конечному" состоянию. Конечная стадия мыслительного процесса не есть логически-предметная характеристика исследуемого объекта, а прежде всего те психические новообразования (новые мотивы и способы анализа и синтеза информации), которые возникают и развиваются на основе пели мышления по ходу решения новой задачи. Т.е. для процесса мышления более характерно иметь в качестве акцептора результата действия не требование задачи, а искомые способы ее решения. Безусловно, при решении новой задачи строится новая функциональная система, в которую будут включены параметры результата этой деятельности и способы достижения этого результата, но при последующих решениях сходных с изначальной задач процесс решения будет представлять собой функционирование уже существующей функциональной системы, а не поиск новых решений, через который в психологии принято определять процесс мышления. Выводы. Следовательно, об акцепторе действия и обратной связи (в анохинском ее понимании) в функциональной системе мыслительной деятельности можно говорить в случае предметного мышления, но не творческого, т.к. в процессе творческой мыслительной деятельности "искомое", т.е. непосредственный результат не известен или известно очень ограниченное количество его параметров. Тем не менее, в процессе мыслительной деятельности осуществляется контроль, как поэтапный, так и результирующий, но, вероятно, это более сложные формы контроля, чем обратная афферентация. То же можно сказать о речи, невозможно свести речевые процессы к "мысленным" образам. Так, например, в случае "предметной" речи (пример Анохина со стаканом) возможно мысленное представление некоторою предмета из класса "стакан", но в случае обсуждения абстрактных понятий рефереициальный компонент данного класса слов, т.е. невозможно точно представить себе или определить значение слов "Вселенная", "свобода", "храбрость" и т.д.

Метод свободных ассоциаций (от лат. associatio - соединение, присоединение) -исследовательский, диагностический и терапевтический прием психоанализа 3. Фрейда. Основан на использовании феномена ассоциативности мышления для познания глубинных (преимущественно бессознательных) психических процессов и явлений и применения полученной информации для коррекции и лечения функциональных расстройств психики, посредством осознания пациентами причин, источников и характера их проблем. Особенностью Методом свободных ассоциаций является совместная, осознанная и целенаправленная борьба психоаналитика (врача, психотерапевта) и пациента против состояния психического дискомфорта или (и) заболевания.

Метод свободных ассоциаций - метод исследования психического, разработанный в психоанализе. Пациент говорит обо всем, что ему приходит в голову, не обращая внимание на то, насколько это пристойно, обыденно или фантастично.

Фрейд предложил отказаться от контролирующей роли сознания при наблюдении за психическими процессами. По его мнению, сознание отсекает возникающие на периферии мысли и образы ещё до того, как они попадут в поле внимания анализирующего субъекта, тем не менее, при анализе душевных движений именно эти мысли и образы могут оказаться наиболее важными. Фрейд стал использовать метод свободных ассоциаций. Он предлагал расслабиться на кушетке и говорить все, что приходит им в голову, каким бы абсурдным, неприятным или непристойным оно не представлялось с точки зрения обыденных стандартов. Когда это происходило, оказывалось, что мощные эмоциональные влечения уносили неконтролируемое мышление по направлению к психическому конфликту. Фрейд утверждает, что первая случайная мысль содержит как раз то, что нужно, и представляет собой забытое продолжение воспоминания.

МЕТОД ТОЛКОВАНИЯ СНОВИДЕНИЙ.

По Фрейду, с помощью сновидения открывается наличие интенсивной психической жизни в глубинах мозга. Анализ сновидения заключается в том, что в нём отыскивают скрытое содержание, деформированную бессознательную истину, которая таится в каждом сновидении. Чем оно запутаннее, тем больше значимость скрытого содержания для человека. Это явление на языке психоанализа называется сопротивлениями, и они проявляются даже тогда, когда видевший сон отказывается от толкования ночных образов, населяющих его ум. С помощью сопротивлений бессознательное устанавливает барьеры для собственной защиты.

Они отделяют бессознательное от сознательного мира, делают бессознательное неясным или деформируют беспокойные мысли. Сновидение выражает тайные желания посредством символов. У ребенка различия между явным содержанием и скрытым менее заметны. Тайные мысли, преобразуясь в символы, становятся приемлемы для сознания, что позволяет им преодолеть цензуру. Проявление бессознательного в форме сновидения - это одна из великих тайн. Интерпретировать сновидение означает выявить его смысл. Фрейд решил обрабатывать сновидения как симптомы болезней и применять для этого тот же метод, что и для анализа, т.е. метод свободной ассоциации. Фрейд замечает, что для правильного применения этого метода не следует рассматривать сновидение как нечто единое целое, потому что такое «расследование» ведет в никуда. Напротив, при рассмотрении сновидения нужно брать элемент за элементом, фрагмент за фрагментом и применять правило ассоциаций. Сновидение для Фрейда представляет не только объект, достойный научного интереса, но ещё и средство глубже познать самого себя и других, обнаруживая скрытое содержание, которое прячется за внешним.

МЕТОД ИНТЕРПРЕТАЦИИ.

Интерпретация является основным, наиболее важным инструментом аналитика. И в свободных ассоциациях и в толковании сновидений психоаналитик использует интерпретации. Так что же это такое - интерпретация.

Интерпретация (от лат. interpretatio - посредничество) -1) истолкование, объяснение, разъяснение смысла, значения чего-либо; 2) творческое раскрытие какого-либо художественного произведения, определяющееся идейно-художественным замыслом и индивидуальными особенностями актера, режиссера, музыканта и т.п. Интерпретировать - истолковывать, раскрывать смысл чего-нибудь, объясняя.

Свободные ассоциации - своего рода фантазии пациента наяву, это полет мысли, своего рода творческий процесс; сон - это тоже фантазии, мечты, грезы; рисунки - это результат творческой, фантазийной деятельности человека. И свободные ассоциации, и сны, и рисунки, и какой-либо другой продукт творческой деятельности человека являются непосредственным объектом для интерпретации. Интерпретации в психоанализе - это перевод важной значимой информации о человеке с бессознательного уровня на сознательный. В процессе психотерапевтической работы напряжения в человеке снижаются, а, следовательно - исчезают симптомы заболевания.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРАКТИЧЕСКОГО ПСИХОЛОГА С ПОЗИЦИЙ ПОЗИТИВИСТСКОЙ ПАРАДИГМЫ РАЗВИТИЯ ЛИЧНОСТИ

Методологические основы психодиагностической деятельности психолога в свете позитивистской парадигмы развития личности

Психодиагностика — это направление практической психологии и в то же время теоретическая дисциплина, разрабатывающая методы распознавания и измерения индивидуально-психологических особенностей личности и познавательных процессов. Специалисты единодушны в мнении о том, что современная психодиагностика отстает от уровня психологической теории. Это обстоятельство обусловлено во многом тем, что ав¬торы разрабатываемых диагностических тестов дистанцируются от методологических и общетеоретических основ разрабатываемых ими методик.

В настоящее время существует множество сборников тестов, которые базируются на ортодоксальных положениях позитивистской парадигмы развития личности, не вписывающихся в теоретическое поле современной научной психологии.

Так, связи между различными свойствами личности рассматриваются на основе корреляционного анализа, который не позволяет установить реальные каузальные зависимости. Большинство имеющихся традиционных психометрических тестов разработано с позиций неизменности интеллекта, личностных качеств, что также противоречит современным научным воззрениям. Набор предлагаемых заданий базируется на статистических моделях и не репрезентативен относительно содержания реальной жизнедеятельности субъекта.

Каким же образом осуществляется измерение с помощью традиционных психометрических тестов? Устанавливается ранговое место человека в определенной популяции в зависимости от сформированных психических свойств. При этом исследуемые показатели личности сравниваются со стандартизированной выборкой. Указывая на очень ограниченные в этом смысле возможности психометрики, Д. Б. Эльконин отмечал, что традиционного тестирования «может быть достаточно для отбора и селекции, но этого совершенно недостаточно для контроля за развитием и педагогической коррекции». К проблемам контроля возрастной динамики психического развития детей о диагностике психического развития личности.

Таким образом, существенным недостатком объектного подхода к диагностике умственного развития (аналогичная картина характерна для диагностики личности) является то, что он исходит из статичности, неизменности измеряемых свойств, которые в действительности изменяются под решающим воздействием целенаправленного процесса обучения. Д.Б. Эльконин подчеркивал, что традиционные тестовые системы диагностики умственного развития «не пригодны для контроля за ходом развития, в них заложено представление об отсутствии развития». Если результат исследования заведомо не остается стабильным после повторного исследования, то это делает проблематичным использование самого понятия надежности психометрического теста. С этим же связана и неудовлетворительность используемого понятия валидности, поскольку прогнозирование перспектив личности с позиций неизменности качественных характеристик умственного развития часто оказывается недостоверным.

Традиционная психометрика основана на предположении о нормальном распределении показателей тестов и оцениваемых свойств. При этом подразумевается, что показатели теста зависят от значительного количества равновероятных влияний. Характеризуя традиционные тесты, Л.С. Выготский писал, что при таком подходе развитие трактуется как чисто количественный процесс нарастания качественно однородных и равных друг другу единиц, принципиально замещаемых на любой стадии развития. Так, классические системы Бинэ, Векслера являются чисто феноменологическими и исходят из представления о развитии как о простом количественном росте, причем «какие процессы развития скрываются за решением отдельного теста и что происходит в развитии, чтобы появилась возможность решения более трудной задачи того же типа, — остается совершенно неважным», на основании чего делается вывод о том, что такие тесты «не могут быть интерпретированы в терминах психического развития» (Эльконин Д.Б., 1974.)

Психометрические тесты не могут служить инструментом измерения психики еще и потому, что выполненное задание, которое, как предполагается, должно явиться количественной величиной измерения психики, у разных людей измеряет разные характеристики. Существенно, что испытуемые могут выполнять одно и то же количество заданий, но эти задания могут быть качественно разнородными, в то время как результаты тестирования будут одинаковыми. То, что человек не выполнил задание, может свидетельствовать как о том, что он не владеет определенными логическими операциями, так и о том, что у него не сформированы определенные понятия, представленные в задании. Причиной может являться и недостаточно быстрый темп умственной деятельности испытуемого, который в значительной степени является индивидуально-типологическим. Но в таком случае к количественным результатам этих тестов неправомерно подходить как к соизмеримым единицам, к которым можно применять методы математической статистики.

Методологическую уязвимость объективных тестов, основанных на стохастическом методе, отмечает и А.В. Брушлинский, который подчеркивает невозможность рассмотрения мыслительных операций абстрактно, вообще (что происходит при их исследовании вне предметной специфики содержания познания). Нельзя рассматривать процесс решения задачи формально, как совокупность или последовательность простейших статистических событий или элементов (Мышление и прогнозирование, 1979). Им же отмечается, что в психологии мышления «нет и не может быть вышеупомянутых случайных, относительно однородных и неизменных элементов, подлежащих формально-статистическому анализу на основе теории вероятностей, столь плодотворной в других науках, но не в психологии. В таких условиях строго математический счет вовсе невозможен, поскольку он изначально предполагает качественную однородность и неизменность своего основания. В этом смысле свойство мышления, о котором здесь идет речь, является принципиально неадцитивным (несуммативным) и нелинейным. Именно это особое качество психического как процесса и создает главные трудности для математизации психологии мышления на основе теории вероятности». Использование для исследования мышления и способностей статистического подхода исходит из дизъюнктивных принципов детерминизма.

Однако вероятностный (стохастический, статистический) подход не учитывает внутренней, наиболее существенной взаимосвязи между разными стадиями процесса. Подчеркивается, что в психологии мышления накоплено много данных, свидетельствующих о том, что основные закономерности протекания психических процессов не являются статистическими, откуда следует неприменимость к психологии мышления статистического описания, поскольку оно тоже в конечном счете сводит прогнозируемое будущее к прошлому (вероятность будущего вычисляется лишь на основе прошлого, т.е. развитие здесь не учитывается).

В то же время для психодиагностических методик, разрабатываемых в русле традиционного психометрического подхода, характерно отсутствие необходимого, а часто и какого-либо вообще обоснования выбранных критериев умственного развития, при этом все основное внимание сконцентрировано на математическом аппарате исследования, затушевывающем собой его психологическое содержание.

Традиционный психометрический тест не может выступать и в качестве объективной выборки поведения, так как сходство между тестовой выборкой и выборкой поведения устанавливается эмпирически, при этом постулируется, что между ними должна быть лишь статистическая связь. Поскольку степень сходства между тестовой выборкой поведения и реальным поведением индивида совершенно произвольна, практически невозможно установить, что же диагностируют эти тесты, так как «из результатов тестирования и последующей индивидуализации нельзя прийти к выводу, какие особенности индивидуальной психики привели к успеху или неудаче испытуемого в прогнозируемой деятельности».

В настоящее время все большее признание получают исследования, свидетельствующие, что такие тесты в значительной мере оценивают знания и умения человека, его общий культурный уровень, обусловленный прежде всего той социальной средой, к которой он принадлежит. Так, дети, воспитывающиеся в различных культурных условиях, заведомо ставятся в неравноправное положение уже по отношению к самому содержанию тестов.

Нельзя отрицать существенных различий, обнаруживающихся по результатам тестов интеллекта в выборках, различающихся по национальному, половому, культурному, экономическому и другим признакам, и причина этого не в самих особенностях интеллекта индивидов, принадлежащих этим группам, а в содержании этих тестов и в самой процедуре тестирования. Это обстоятельство проявляется явно в случае, когда материал теста является эмпирическим и вследствие этого не в равной степени адекватным для различных социальных групп. Нельзя не учитывать и того обстоятельства, что автор теста обязательно вносит в разработанный им тест свои знания, свои алгоритмы логических действий, свою культуру. При этом разница в умственном развитии проявляется не в том, что представители, например, городской интеллигенции способны, а другие, например, представители сельских районов, не способны производить обобщения. Различия состоят в том, на какие логико-функциональные связи направлено обобщение. Одними накоплен большой опыт обобщений по любым насколько угодно далеким от непосредственной ситуации признакам, другие запрограммированы своим образом жизни на поиски таких параметров, которые позволяют объединить разнообразные предметы по их практической полезности, и это обобщение — не более простое, чем обобщение по принципу категориальности. Несомненно, что различные социальные условия формируют определенные стереотипы мышления, связанные с преимущественным формированием различных систем знаний и умственных действий. Учитывая имеющие место социально-культурные различия, целесообразно вести речь не о диагностике общего интеллекта, но о диагностике развития различных видов мышления, учитывая при этом, что они не могут быть классифицированы с позиций «лучше» или «хуже». Например, практический интеллект не может рассматриваться как более низкий и менее актуальный по сравнению с «теоретическим».

Критикуя несостоятельность психометрического подхода, Б. М. Be- личковский и М. С. Капица отмечают лежащую в его основе статистическую парадигму, приводящую к тому, что его результаты «в значительной мере определяются механизмом факторного или другого вида многомерного анализа: в этот механизм можно «войти» без всяких представлений об интеллекте и личности и «выйти» с некоторым подобием психологической концепции, при этом выявление статистически независимых факторов, сочетания которых встречаются в выборке не чаще, чем другие, по мнению исследователей, не может не вызывать удивления, поскольку оно «аналогично допущению, что разные химические элементы с равной вероятностью вступают в соединение друг с другом».

Достаточно спорным является вопрос о том, что же все-таки исследуется с помощью традиционных тестов интеллекта. Фактически очень часто это механические конгломераты, измеряющие сформированность определенных понятий, умственных действий и способностей; причем результаты по отдельным заданиям, независимо от того, что они измеряют, суммируются подобно тому, как «в голове наивного школьника килограммы складываются с метрами в одну общую сумму» (Выготский Л.С, 1956.). Известно, например, что тест Векслера содержит арифметические задачи, задания на общую осведомленность, на сравнение понятий, богатство словаря, память и т. д.

Итоговая оценка по традиционным психометрическим тестам является, таким образом; «статистической абстракцией» и не характеризует какую-либо конкретную характеристику умственного развития (Beличковский Б.М., Капица М.С., 1987.).

Проблематично и то, в какой мере традиционные психометрические тесты измеряют творческие способности. Исследования свидетельствуют, что часто дети с высоким IQ не могут решить творческие задачи, с которыми справляются дети, имеющие более низкие коэффициенты интеллекта. Думается, в связи с этим, что для исследования способностей целесообразно применять качественно иные методики, которые не должны разрабатываться с позиций статистического подхода, так как «используемые для этой цели тесты не могут по самой своей сущности с достаточной полнотой и точностью отразить творческую индивидуальность ребенка, поскольку они построены на возрастных (среднестатических) нормах выполнения тех умственных действий, которыми, хотя и в разном возрасте, овладевают подавляющее большинство детей. Специфические для одаренного ребенка интеллектуальные умения и навыки в этих тестах не представлены» (Гилъбух Ю.З., Гарнец О.Н., Коробко СЛ., 1990.). Думается, что при диагностике собственно познавательных способностей большее внимание должно быть уделено исследованию континуальных единиц мышления, имеющих неоднозначное содержание и объем.

Можно ли в принципе проверить, что же диагностируют срезовые методики? Можно, и прежде всего с помощью метода моделирования деятельности, посредством которой может быть выполнен тот или иной тест. Результаты многих исследователей (П. Я. Гальперин, Н. Ф. Талызина, Д. Б. Эльконин, В. В. Давыдов и др.) говорят о том, что приемы умственной деятельности, необходимые для выполнения таких заданий, могут быть достаточно легко сформированы практически у всех детей, что, в свою очередь, свидетельствует о неправомерности применения данных методик для диагностики, якобы, врожденных и неизменных способностей. В связи с этим характерно замечание А. Анастази об отрыве традиционного тестирования от того, «что происходит в смежных областях, таких, как педагогика, детская психология, психология индивидуальных различий и генетическая психология» (Психологическое тестирование.). Н. Ф. Талызина и Ю. В. Карпов, характеризуя современное состояние традиционной психодиагностики умственного развития, пишут, что к настоящему времени назрел кризис всей системы интеллектуального тестирования (1987.).

На основании вышеизложенного можно заключить, что возможности применения традиционных тестов интеллекта очень ограничены и фактически могут быть сведены лишь к отбору детей по определенному признаку и прежде всего по наличию или отсутствию у ребенка умственной отсталости в различных ее формах.