По истории Италии эпохи Возрождения

СТАВРОПОЛЬСКИХ УЧЕНЫХ

Продолжая практику наших выступлений по недавно защищенным диссертационным работам, что позволяет быстрее внедрять информацию о новых достижениях ученых в практику вузовского и школьного преподавания, посвящаем данную статью обзору двух исследований молодых ставропольских историков, представляющих научную школу видного медиевиста, д.и.н., проф. И.А. Красновой. Прежде всего, обратимся к кандидатской диссертации А.Б. Гордиенко "Проблемы богатства и бедности в общественной мысли Италии XIV – первой половины XV в." ¹. Заявленная тема диссертационной работы А.Б. Гордиенко является весьма актуальной для исследования. Проблемы бедности и богатства и отношения к ним являлись предметом интереса многих мыслителей начиная с периода поздней древности, но особенно в эпоху позднего средневековья и нового времени, что было связано с все более динамичным развитием простого товарного, а затем и капиталистического производства. Не был утрачен интерес к этим проблемам и в XX в., ни за рубежом, ни в нашей стране, приобретя для России с конца прошлого столетия особый оттенок в связи с включением ее в рыночные, капиталистические отношения. Ныне вопрос о том, каково должно быть отношение наших граждан к бедности и богатству, по какому пути должна идти эволюция этики труда, остро стоит на повестке дня. Не останавливаясь на характеристике вводной части работы, перейдем сразу к ее содержанию.

Глава 1 "Роль земной жизни и труда в обществе итальянских городов-государств XIV – первой половины XV в." посвящена анализу разработки проблемы активной и созерцательной жизни ("vita attiva", "vita contemplativа" – итал.) в общественной мысли Италии исследуемого периода, изучению процесса реализации идеалов активной жизни в повседневной практике жителей городов-государств, и рассмотрению вопроса о свободе воли представителей городского социума ренессансной Италии, вовлеченных в деловую активность и формировавших светские представления о труде.

В данной главе автору удалось проследить генезис установок средневекового общества от негативного отношения к земной жизни к признанию ее ценности, выделить несколько этапов в развитии взглядов представителей гуманизма конца XIV – первой половины XV в. на проблемы активной и созерцательной жизни. В первом параграфе устанавливается, что качественно новое понимание этих проблем становится возможным в условиях гражданственной активности в период расцвета Флорентийской республики, ее наиболее интенсивного экономического роста. Этика гуманистов ярко выявляется на примере развиваемых ими идей общественного служения, в рамках которых служение родине, слава фамилии и добродетельная жизнь выступают в нерасторжимом единстве. Исследования А.Б. Гордиенко позволяют убедиться в преемственности идеалов гуманистов и их предшественников – героев римской истории, граждан античных полисов, которые ставили интересы своих городов-государств выше личных. Вместе с тем молодому ученому удалось продемонстрировать принципиально важный момент, связанный с тем, что выработка среди гуманистов понимания активной жизненной позиции ведет их к переосмыслению идеи загробного воздаяния и спасения души, ибо их, прежде всего, волнует земное признание. Как мы увидим ниже, эта ситуация ведет гуманистов, а также представителей купеческого мира в сферу рационалистического обоснования новых ценностей и практического переосмысления старых с все меньшим участием сотериологических мотивов. Впрочем, одновременно А.Б. Гордиенко выясняет существенное отличие в понимании "vita attiva" (активная жизнь) гуманистами и купцами, показывая, что купцы, чье сознание было гораздо ближе к народной религиозности, больше подвержены "комплексованию" и желанию "замолить" свою деятельность. Подобные настроения были свойственны и для купечества других стран².

Авторские рассуждения, представленные во втором параграфе первой главы, указывают на то, что важной составной частью этических представлений, мощным побудительным стимулом формирования новых подходов к действительности было изменившееся отношение к труду. Параграф ценен предложенной картиной развития этики в период средневековья с акцентом на углубленное исследование изменений взглядов гуманистов и купечества на проблему труда. А.Б. Гордиенко выясняет, что гуманисты смотрят на труд и как на преобразующий личность процесс и общественно полезное занятие. Купцы более утилитарны в своем подходе к труду, как источнику прибыли и опыта деловой репутации. И все же ни те, ни другие, как помогает понять работа Гордиенко, не приблизились к пониманию труда как призвания, поскольку у них в арсенале были только мирские, рациональные средства понимания труда, а указанное понятие было выделено в следующем столетии с ведущим участием протестантской религии. Католицизм же, как явствует из диссертации, приспосабливаясь к меняющейся обстановке и рефлексируя на имеющиеся реалии, не играл ведущей роли во внедрении в общественное сознание рождающихся ценностей в соответствующей "упаковке". Это весьма наглядно видно в третьем параграфе, в котором автор приходит к интересному выводу о том, что "представители клира теперь не задают тон в дискуссии о роли Фортуны в человеческом существовании". Напротив, роль судьбы в жизни человека рассматривается и гуманистами и купеческой прослойкой, в качестве мощного фактора, взаимоотношения с которым больше зависят от практических способностей человека, чем взаимоотношения с Богом. Более того, уже в чем-то предвосхищая кальвинизм, но без участия сотериологии, делаются выводы о том, что сильная личность должна закаляться под ударами судьбы.

В главе 2 "Восприятие богатства и бедности в трактатах итальянских гуманистов и записках ремесленников и купцов" рассматривается вопрос об отношении в городском сообществе Италии раннего Возрождения к материальным благам, как важному фактору мирского существования.

В первом параграфе анализируются взгляды гуманистов на роль материальных благ в жизни человека. Как и в предыдущей главе, сильной стороной работы и здесь является желание автора продемонстрировать не только этапы развития воззрений на этот аспект изучаемой проблемы в период раннего Возрождения, но и связать его с общим направлением генезиса средневековой мысли. Автор наглядно показывает, как происходит отход гуманистов от церковно-аскетического понимания материальных благ, десакрализация добровольной бедности и в то же время выявляет то, что отношение к богатству в гуманистической среде, в конечном счете, не утрачивает, все же, своего морализаторского, нравственного оттенка, будучи связанным с представлениями о всесторонне развитом человеке и идеальном обществе. Купцы и здесь полярны, мечась между стяжательством и приступами покаяния. Это еще раз показывает, что им и в Италии, в отличие от их гораздо более продвинутых в образовательном отношении соотечественников, не хватало, все же, твердых и однозначных обоснований своего стремления к наживе в изучаемый автором период.

Во втором параграфе, в развитие обозначенных выше подходов, рассматриваются конкретные парадигмы поведения светских интеллектуалов и деловых людей в отношении жажды наживы и проявлений альтруизма. Яркий материал, привлекаемый А.Б. Гордиенко, позволяет увидеть, что те или иные гуманисты, в том числе, весьма видные, вовсе не были чужды жажды обогащения и стяжательства, в том числе, и на межличностном уровне, хотя таковые и не были результатом предпринимательской или купеческой деятельности. Это указывает на своеобразное "обуржуазивание" гуманистической прослойки Италии. Впрочем, это явление связывается с автором с их специфическим самоутверждением через интеллектуальную деятельность (как способ самореализации в материальном плане) и стремление к самоценности таковой.

Вообще же, в диссертации А.Б. Гордиенко (и это, безусловно, ее серьезное достоинство) гуманисты, впрочем, как и купцы, предстают реальными, живыми людьми, со своими достоинствами и недостатками, страстями, определенными стереотипами поведения, присущими для того времени. Для них были свойственны и проявления альтруизма, который нехарактерен для купечества, где вновь мы видим разрыв между трезвым расчетом и покаянными настроениями. Интересна попытка автора проследить внутригрупповые отношения в среде гуманистов, неоднократно декларируемая в работе. Впрочем, она имеет тезисный характер и требует своего дальнейшего развития.

Третий параграф второй главы посвящен рассмотрения представлений об успехе и неудаче в обществе городов-государств ренессансной Италии. Эти представления, как и рассмотренные выше, вновь позиционируются автором в их историческом развитии и тесной взаимосвязи с идеей смысла земного существования вообще. Диссертант выявляет, что понятие успеха связывается гуманистами "с самореализацией человеческих возможностей, которая дарует признание в обществе и делает бессмертным имя знаменитого человека через сохранение исторической памяти". Здесь автор попутно выходит на стык своей темы с другой очень важной темой – "человек в истории в представлениях гуманистов", что прослеживается и выше, в первой главе в ходе анализа творчества Л.Б. Альберти. По сути дела, отношение к успеху является, как выяснил автор, своеобразной калькой рассмотренного выше понимания "vita attiva" и "vita contemplativа", ибо в качестве показателей достижения успеха называются "честно приобретенное богатство, значительное свидетельство службы на общественной должности, происхождение из знатной флорентийской семьи"³. Идеи полезности обществу и отрицательное, в целом, отношение к неправедному нажитому богатству не позволяли, все же, гуманистам встать на путь решительного оправдания стяжательства и успеха любой ценой. В городской же купеческой среде финансовая состоятельность, как отмечается А.Б. Гордиенко, является для купца свидетельством Божественного расположения, венцом его усилий. Важное достижение автора заключается здесь, на наш взгляд, в том, что, он показал, как итальянские купцы, опираясь на свою рациональную практику, вплотную приблизились к идеям кальвинизма при переосмыслении сотериологических упований "по-католически". Более того, автор показывает, что опасность финансового банкротства была для них гораздо более устрашающей, нежели страх загробного воздаяния. И все же, купечество и в указанном вопросе вновь не свободно от влияния идеала святой бедности. Именно этот дуализм ментальных установок купеческой среды указывает на то, что ее представители еще одной ногой стояли в средневековье. Решительно преодолеть тяготившую ее двойственность нарождающаяся буржуазия смогла лишь в ранее новое время. Предпринять такой прорыв с помощью представителей католицизма, как убедительно выяснил А.Б. Гордиенко, не представлялось возможным – они, в определенной степени примиряясь с реальностью, продолжали оставаться на позициях средневекового аскетизма. Не случайно, по мнению нашумевшего своей концепцией "конца истории", американского историка японского происхождения Ф. Фукуямы, путь католических стран к капитализму и демократии был более долгим⁴. Впрочем, еще Л. Брентано указал на недооценку роли католиков в развитии капитализма в некоторых европейских странах⁵.

В целом, ценность диссертации А.Б. Гордиенко заключается в том, что автор показал нам историческое русло в развитии духовной жизни Европы, связанное с рационалистическим осмыслением изменений в материальной основе бытия жителей Италии в конце средневековья, которое, будучи обусловленным временной продвинутостью развития страны, привело к рождению светской гуманистической идеологии, а также обыденных взглядов купечества, постепенно эволюционизировавших в сторону оправдания тех явлений, что были порождены прораставшим капитализмом. Но ни гуманисты, ни купцы так и не сумели (да и не успели) расставить все точки над "i". В силу известных исторических причин (упадка раннекапиталистического производства в Италии), это русло не привело к завершению исторического эксперимента и рождению полноценного буржуазного учения. Исследование А.Б. Гордиенко достойно продолжило разработки И.А. Красновой, ранее уже немало сделавшей для изучения проблем бедности и богатства в ренессансной культуре Италии⁶.

Следующая работа, которая хронологически охватывает период, следующий за временем, изучаемым А.Б. Гордиенко, это упомянутая выше кандидатская диссертация Е.П. Тельменко "Религиозно-философские и социально-этические аспекты проповеднической деятельности Джироламо Савонаролы и их влияние на флорентийское общество конца XV века" ⁷.

Диссертация Е.П. Тельменко посвящена исторической фигуре, которая занимает важное место в генезисе средневековой теологической мысли. Одна из главных сторон актуальности темы заключается в том, что благодаря анализу взглядов Савонаролы мы можем лучше понять специфику духовной жизни Италии в конце средневековья и ее место в общем процессе перехода к раннему новому времени. Мы позволим себе остановится на тех наиболее принципиальных положениях автореферата, которые близки нашим научным и научно-методическим интересам в плане изучения истоков европейской Реформации.

Диссертационное исследование Е.П. Тельменко (как и рассмотренная выше работа А.Б. Гордиенко) позволяет отчетливо видеть тот факт, что шедшие в позднем средневековье процессы внутри католической церкви, развивавшиеся в контексте евангелизации масс верующих, порождали, в перспективе, по крайней мере, два основных исторических русла (по Ю.П. Полякову)⁸. Одно из них непосредственно было связано с появлением протестантских вероучений, которые олицетворяли разрыв со средневековой католической традицией. Другое же, в рамках которого жил и работал Савонарола, основываясь на тех же на идеях возврата к идеалам раннехристианской церкви, как убедительно показано в диссертации, предусматривало преобразование Церкви через развитие внутреннего благочестия и ни в коем случае не покушалось на столпы католицизма, в том числе, наличия у Церкви божественной благодати.

При этом, как продемонстрировано автором, попытки Савонаролы предусматривали создание некоей идеологии, не противоречащей официальной доктрине. Данная проблема, как и преобразование существующих церковных порядков, ставились проповедником в широком общественном контексте - перед клиром и всей Церковью в целом, и просто "праведными людьми", а также "главами народов и сеньорами конгрегаций". Такая постановка вопроса делает Савонаролу уже в чем-то близким Лютеру и Кальвину.

Но при всем том инициатива реформирования не отдавалась флорентийцем полностью в руки тех, кто не относился к церковной иерархии. В этом русле, как показывают параллельные исследования по другим западноевропейским странам, например, Франции, развивались и другие церкви, в которых в том же XV в. шла "низовая", "приходская" перестройка католического богослужения, т.е. шла "реформация до реформации" или "реформация снизу" (работы Н. Лэметр и др.)^9,10. Последствия такой реформации, на мой взгляд, были поистине велики. Когда исследователи говорят о причинах Контрреформации, очень часто упускается то, что основы для контрнаступления католицизма, его очищения и обновления эффективно закладывались еще в XV в. такими деятелями, как Д. Савонарола.

Е.П. Тельменко показала, что Савонарола в области экономики мыслил традиционно, как представитель нищенствующих орденов, что на деле вело к увеличению количества раздач бедным и т.п., т.е. к практике, которая для Флоренции XV в. в ментальном плане была уже отживающей (впрочем, не только для этого итальянского города; еще в XIII в. такой продвинутый немецкий мыслитель, как Бертольд Регенсбургский относил к признакам ереси заповедь о том, что с нищим надо делиться последней рубашкой) (А.Я. Гуревич)¹¹.

У Савонаролы, как утверждает автор, не было позитивной экономической программы для города купцов и банкиров, что и предопределило крах этого деятеля. Это справедливый вывод, но нужно заметить все же, что у Савонаролы и не могло быть ничего подобного. Он был предреформатором, но даже у реформаторов на первом месте были сотериологические искания. Не будем забывать высказывание Л. Февра: "Лютер и его конкуренты… заговорили, начали проповедовать и действовать вовсе не ради того, чтобы приспособить древнее учение Церкви к нуждам времени"². Мы видим, что в конце XV в. в Италии появились предреформаторы, которые, тем не менее, так и не сумели выйти за рамки официальной католической доктрины, и в своей деятельности были очень далеки от понимания экономических задач, стоявших перед обществом, что было характерно и для их последователей, в том числе Лютера. Но у немецкого реформатора появилась важнейшая идея того, что труд является Божественным призванием. Это было то, к чему не смогли прийти итальянцы XV в., ни гуманисты, ни "купцы-практики", ни предреформаторы типа Савонаролы. Для такого решительного броска вперед требовались мощные духовные подвижки и иные общественные и экономические условия, которые возникли уже в других странах, и в другое время.

Исследования ученых Ставрополья заставляют нас задуматься над тем, что на нынешнем историческом этапе российскому обществу нужны светские и духовные учения, которые могли бы помочь более органично "вписаться" рыночным ценностям в ментальность граждан России. В противном случае, проводимые в стране буржуазно-демократические преобразования и перестройка хозяйства на капиталистический лад неминуемо ждет неудача.