Между КПК и гоминьданом

Изменения в международном положении Китая. Начиная с 1939 г. международное положение Китая изменилось к лучшему под непосредственным воздействием мировой ситуации.

Развитие мировой обстановки определялось следующими факторами: расширением агрессии Германии и Италии; начавшейся второй мировой войной в Европе; оформлением военно-политического союза держав «оси Рим — Берлин — Токио»; усиленной подготовкой Японии к новым захватам на Дальнем Востоке; крахом «мюнхенской политики» Англии и Франции в Европе, ослаблением их позиций в мире; укреплением международного положения Советского Союза, расстроившего путем заключения в августе 1939 г. договора о ненападении с Германией планы империалистических держав (Англии, Франции и США) направить фашистскую агрессию против СССР.

Единственная империалистическая держава — США, стоявшие в стороне от войны, стремились использовать мировой конфликт для ослабления своих империалистических соперников. Соединенные Штаты пытались избежать столкновения с державами «оси», надеясь своим «невмешательством» повернуть агрессию Германии и Японии против Советского Союза. Однако вопреки расчетам США, решительная и твердая позиция Советского Союза привела к укреплению положения СССР и на Дальнем Востоке. Летом 1939 г. Красная Армия нанесла сокрушительный удар японской военщине на Халхин-Голе, охладив пыл сторонников расширения японской экспансии в северном направлении. В апреле 1941 г. Советский Союз заключил с Японией договор о нейтралитете. Укрепление позиций СССР в Европе и на Дальнем Востоке содействовало, в частности, усилению советской помощи сражающемуся Китаю. Наибольшие поставки советского вооружения, в том числе танков, самолетов, боеприпасов, военных материалов, были сделаны в 1939 -— первой половине 1941 г.

В противоположность последовательной советской политике решительной поддержки борьбы китайского народа Англия и США проводили противоречивую, двойственную политику в отношении Китая. С одной стороны, они готовы были пойти на сделку с Японией за счет Китая, если японская экспансия повернет на север, против Советского Союза, а не на юг, против их владений в Азии. Проявлениями такой политики были англояпонское соглашение Крэйги-Арита (июль 1939 г.), признававшее законность действий японской военщины в Китае, временное закрытие Англией бирманской дороги (июль — сентябрь 1940 г.), по которой шли военные поставки Китаю, продолжавшиеся поставки американского стратегического сырья Японии, широкие дипломатические переговоры США с Японией (в 1941 г.).

С другой стороны, Англия и США, видя, что Япония продолжает постепенно продвигаться на юг (оккупация северной части Французского Индокитая в конце 1940 г.), приближаясь к их владениям, были заинтересованы в продолжении китайско-японской войны и шли на некоторое увеличение материальной помощи Китаю. В 1938—1941 гг. Соединенные Штаты предоставили Чан Кай-ши четыре займа на общую сумму 120 млн. долл. В мае 1941 г. США распространили на Китай действие закона о ленд-лизе. Англия в тот период предоставила Китаю два займа на сумму 10 млн. ф. ст. Однако такая поддержка Китая была явно недостаточна, чтобы связать основные силы Японии на китайском фронте и воспрепятствовать ее дальнейшей экспансии на юг.

27 сентября 1940 г. Германия, Италия и Япония подписали «тройственный пакт», направленный не только против Англии и США, но и против СССР. В соответствии с этим договором Япония должна была прежде всего отвлечь на себя силы Англии и США на Тихом океане. В марте 1941 г. в ходе секретных германо-японских переговоров было определено место Японии в стратегии держав «оси». Она должна была «по возможности скорее предпринять активные действия на Дальнем Востоке», чтобы «быстро повергнуть Англию и тем самым удержать США от вступления в войну» ¹ в Европе.

Готовясь к войне на Тихом океане, Япония еще в конце 1938 г. приняла решение расходовать на операции в Китае не более четверти военного бюджета. Японское командование рассчитывало также форсировать военные приготовления за счет усиленной эксплуатации ресурсов Маньчжурии и оккупированных территорий Китая. С лета 1939 г. японская армия прекратила наступательные операции в Китае, сосредоточив главное внимание на «освоении» захваченных районов.

¹ Цит. по: Н, Н. Яковлев. Загадка Пирл-Харбора, М., 1968, стр. 85.

1SЦ

В 1939—1941 гг. международное положение Китая, несмотря на непоследовательность и противоречивость политики Англии и США в отношении японской агрессии, изменялось в благоприятную для Китая сторону. Резкое обострение межимпериалистических противоречий в мире и особенно на Дальнем Востоке приближало вооруженное столкновение в этой части земного шара главных империалистических держав — Японии и Соединенных Штатов Америки. В связи с этим основные военные усилия Японии должны были переключиться с китайского фронта на тихоокеанский театр войны. Освободительная борьба китайского народа получала более благоприятные перспективы.

Колониальная политика Японии в Китае. Японские колонизаторы использовали самые разнообразные средства для империалистического порабощения китайского народа: от прямого вооруженного насилия и грабежей до подкупа китайской буржуазии и помещиков и широковещательных обещаний народу освободить его от гнета «белого империализма». Изощренная колонизаторская политика Японии преследовала цель расколоть единый национальный фронт в Китае, расширить базу коллаборационизма, мобилизовать все материальные и людские ресурсы для предстоящей войны с США и Англией. Япония также рассчитывала, что такая политика сможет подтолкнуть гоминьдан к капитуляции.

22 декабря 1938 г. японский премьер Коноэ провозгласил «принципы» отношений с Китаем, предусматривавшие участие Китая совместно с Японией и Маньчжурией в создании «нового порядка в Восточной Азии», развитие «дружеских взаимоотношений», совместную борьбу против коммунистов и экономическое сотрудничество. При этом Китай должен был признать Маньчжоу-го, согласиться на превращение Внутренней Монголии в специальную «антикоммунистическую зону» и на размещение японских войск в ряде районов Китая.

В том же месяце перебежавший на сторону японцев заместитель Чан Кай-ши по гоминьдану Ван Цзин-вэй заявил о согласии с «тремя принципами Коноэ» и о намерении содействовать на их основе заключению мира между Китаем и Японией. Весной и летом 1939 г. Ван Цзин-вэй неоднократно призывал Чан Кай-ши создать единый фронт борьбы против «коммунистической опасности», но его предложения, так то как и ранее «принципы Коноэ», были отвергнуты.

30 марта 1940 г. японские правящие круги инсценировали создание в Нанкине так называемого центрального национального правительства во главе с Ван Цзин-вэем, противостоявшего чунциискому правительству Чан Кай-ши.

Правительство Ван Цзин-вэя, разумеется, не было ни национальным, ни самостоятельным. Вся его деятельность контролировалась многочисленными японскими «советниками», заполонившими Нанкин. Программа правительства Ван Цзин-вэя пред-

усматривала тесный японо-китайский союз в создании «нового порядка» в Восточной Азии, развитии китайской экономики и борьбе против коммунизма. Ван Цзин-вэю при поддержке японцев впоследствии удалось сформировать довольно значительную армию (свыше 800 тыс. человек) для охраны порядка и борьбы с партизанским движением.

Создание марионеточного правительства Ван Цзин-вэя означало капитуляцию части китайской буржуазии и помещиков, их подчинение японскому капиталу во имя сохранения за собой некоторой доли в эксплуатации китайского народа.

С целью привлечения на свою сторону китайской буржуазии Япония в оккупированных районах Северного Китая разрешила китайским предпринимателям вложить в экономику 49% капиталов (51% капиталов оставался в руках японцев), а в Центральном и Южном Китае — даже 51%. Однако все ключевые позиции в экономике оккупированного Китая были прочно захвачены японскими монополиями. К 1941 г. японскому империализму удалось путем жестокой эксплуатации китайских рабочих, хищнической разработки месторождений полезных ископаемых заметно увеличить производство важнейших стратегических материалов в оккупированных районах.

Еще более активно японские монополии действовали в Маньчжоу-го, где с 1932 г. правил марионеточный «император» Пу И. Главное внимание уделялось здесь созданию крупного военнопромышленного комплекса и мощного плацдарма для войны против СССР. Накануне и во время второй мировой войны в Маньчжоу-го были введены в строй крупные мощности по производству чугуна, стали, электроэнергии, железной руды, угля, жидкого топлива, разнообразной военной техники, развернута глубокая сеть коммуникаций.

В сельском хозяйстве японцы также принимали меры к увеличению сбора продовольствия и технических культур, в том числе с помощью массовой колонизации лучших пахотных земель, с которых сгоняли китайских крестьян.

Тем не менее трудности японских колонизаторов в освоении оккупированных территорий Китая непрерывно росли с развитием и расширением партизанской войны в тылу.

Развитие освобожденных районов. Единый фронт, основанный на сотрудничестве КПК и гоминьдана, создавал благоприятные условия для развертывания национально-освободительной войны китайского народа, для роста и укрепления КПК. До конца 1940 г. гоминьдановский фронт отвлекал более ³/s японских войск в Китае. Значительная часть японской оккупационной армии была занята охраной городов и коммуникационных линий. С конца 1937 по 1940 г. 8-я армия при поддержке местных партизанских отрядов создала в Северном Китае четыре крупных освобожденных района, охватывавших отдельные районы провинций Шаньси, Суйюань, Чахар, Хэбэй, Шаньдун, Хэнань. В Центральном

Китае Новая 4-я армия основала несколько освобожденных районов, расположенных в бассейне реки Янцзы. Общая численность населения освобожденных районов, по данным КПК, составляла к концу 1940 г. около 100 млн. человек.

Освобожденные районы были не просто территорией, занятой народными армиями в тылу врага, а по сути дела новым государством на территории Китая со своими органами политической власти, опиравшимися на народные вооруженные силы, со своей особой экономической политикой. Эта власть противостояла как оккупационному режиму японских захватчиков, так и гоминьдановскому режиму.

Характер новой власти можно лучше всего уяснить на примере крупнейшего в Северном Китае освобожденного района Шаньси — Чахар — Хэбэй. Зародышем новой власти здесь явились мобилизационные комитеты, созданные КПК и частями 8-й армии в начале войны (в отдельных районах их функции выполняли различные общества спасения родины, отряды местной самообороны и т. п.). Они мобилизовывали массы на вооруженный отпор врагу, на борьбу с национальными предателями.

Мобилизационные комитеты в Шаньси возникли по договоренности со старым правителем провинции милитаристом Янь Си-шанем, рассчитывавшим при поддержке народных масс защитить свои владения от японских захватчиков. Мобилизационные комитеты до начала 1938 г. существовали одновременно со старой гоминьдановской провинциальной и местной властью. В районе возникло двоевластие.

После создания при активном участии коммунистов в январе 1938 г. правительства освобожденного района Шаньси — Чахар — Хэбэй КПК взяла курс на ликвидацию местной администрации Янь Си-шаня.

С 1939 г. Компартия приступила к созданию сельских органов власти — сельских собраний представителей. В их работе участвовали представители всех слоев деревни (батраки, бедняки, середняки, кулаки, торговцы, помещики, избранные на общем сельском собрании). Сельское собрание представителей избирало местные органы власти: старосту (обращалось внимание на то, чтобы на этот пост не избирались помещики), помощника старосты, председателя и заместителя председателя собрания представителей, членов шести комитетов — административного, финансового, просвещения, производственного, арбитражного (юридического органа на селе) и комитета общественной безопасности.

В ведении комитета общественной безопасности были отряды народной самообороны. Создание этого комитета означало ликвидацию старой полицейской системы и различных отрядов помещичьей охраны. Комитет общественной безопасности руководил борьбой с предателями₂ защищал гражданские и имущественные права населения.

В округах и уездах создавались национально-политические советы, которые избирали председателей, заместителей председателей, секретарей НПС, окружных и уездных начальников и их заместителей, а также членов вышеуказанных шести комитетов. Эти выборные должностные лица обычно составляли президиум НПС.

В 1939—1940 гг. были повсеместно проведены выборы сельских собраний представителей, окружных и уездных национальнополитических советов. Ведущую роль в них играли представители мелкобуржуазных и буржуазных слоев деревни, они занимали основные руководящие посты в новых органах власти. В сельских собраниях представителей они составили вместе 50,5%, в окружных НПС — 54,8, а в уездных — 66,4%. Крестьяне-арендаторы и батраки составляли в сельских собраниях представителей 49%, в окружных — 43,6, в уездных — 30,5%, т. е. меньшинство. На долю середняков, кулаков и торговцев в различных комитетах сельских собраний приходилось 52,2%, среди председателей и секретарей окружных советов — 60,4, уездных советов — 85,7%. Начальники округов более чем на 60% состояли из середняков и кулаков, начальники уездов — более чем на 85% (42,8% —середняков, 42,8% — кулаков).

Введение после 1940 г. системы трех третей, при которой 7з мест в органах власти занимали члены КПК, 7з — прогрессивные элементы (мелкая буржуазия) и 7з ~ промежуточные элементы (буржуазия и помещики), способствовало возрастанию роли мелкобуржуазных и буржуазных сил в новых органах власти.

Главной опорой новой власти были руководимые КПК народные вооруженные силы — 8-я, Новая 4-я армии и местные отряды самообороны. К 1940 г. численность армии возросла до 500 тыс. человек. Основной кадровый состав армии состоял из бойцов и командиров бывшей Красной армии, прошедших школу 10-летней гражданской войны. Что касается деревенских отрядов самообороны, то они создавались из всех слоев крестьянства, так как их военная служба проходила без отрыва от основных занятий.

При рассмотрении экономической политики КПК в освобожденных районах следует учитывать прежде всего социально-экономические условия северокитайской дереврш, где развились наиболее крупные и сравнительно стабильные антияпонские базы. В Северном Китае процент крестьян-собственников был довольно высок —более 60—70. Большая часть обрабатываемой земли (более 60%) принадлежала середняцко-кулацким хозяйствам. Особенно тяжелым было положение крестьян-арендаторов, так как арендная плата за землю в среднем составляла более 50%.

Аграрная политика КПК преследовала цель ограничения феодальной эксплуатации, улучшения экономического положения беднейших слоев деревни и развития товарного производства

кулацких и середняцких хозяйств, так как последние были основным источником содержания армии и административного аппарата освобожденных районов в Северном Китае. КПК проводила политику ограничения арендной платы и ссудного процента. Арендная плата не должна была превышать 37,5%. Это в заметной степени облегчало положение бедняков, создавало более благоприятные условия для середняков и кулаков, арендовывавших помещичьи земли.

Одновременно с этим в освобожденных районах были отменены прежние обременительные налоги и поборы феодальных властей. Народные войска охраняли население от грабежей различных милитаристов. Был введен единый прогрессивный налог, который взимался в зависимости от доходов хозяйств, торговых и ремесленных предприятий. Беднейшие крестьяне, батраки, рабочие мелких предприятий в первое время освобождались от налогов.

В экономической политике КПК в освобожденных районах Северного Китая временами допускались серьезные ошибки левосектантского характера, виновником которых в значительной мере был Мао Цзэ-дун, фактически захвативший с 1939 г. пост Генерального секретаря партии. Не считаясь с условиями единого фронта, Мао требовал проведения активной борьбы против помещиков под видом осуществления курса «сначала разбить, а потом перетянуть» на свою сторону. В 1939 г. в освобожденном районе Шаньси — Чахар — Хэбэй по указанию Мао Цзэ-дуна было развернуто движение против помещиков, в ходе которого выдвигались требования конфискации помещичьих земель и лозунг установления диктатуры рабочих, крестьян и мелкой буржуазии. На практике это означало разрушение единого национального фропта. Эта пагубная политика была преодолена марксистско-ленинскими силами в руководстве КПК при решительной поддержке Коминтерна.

Новые черты в развитии КПК. В годы войны против японских захватчиков ЦК КПК и Политбюро ЦК находились в Яньане, в Пограничном районе Шэньси — Ганьсу — Нинся. Они осуществляли руководство партийными организациями других освобожденных районов через территориальные бюро ЦК. Партийной работой в Северном Китае непосредственно руководило СевероКитайское бюро ЦК КПК (секретарь Лю Шао-ци, а с января 1941 г. — Пэн Чжэнь), в Центральном Китае — Центрально-Китайское бюро ЦК (секретарь Ван Мин, с 1941 г. — Лю Шао-ци). Эти бюро в свою очередь руководили партийными комитетами отдельных освобожденных районов Северного и Центрального Китая. По мере развития партизанской войны в освобожденных районах создавались партийные комитеты подрайонов и уездов. В деревнях организовывались партийные ячейки. Среди рабочего класса промышленных центров, захваченных японцами₂ партия практически работы не вела.

В первые годы войны проводился курс на максимально широкое развитие партийных организаций. При этом повсеместно игнорировались ленинские принципы партийного строительства. Прежде всего были по существу отвергнуты социальные критерии приема в партию, двери партии открывались для всех, кто выступал за войну против японских захватчиков. В документах КПК, в выступлениях руководителей социальные критерии подменялись расплывчатым определением «революционные элементы». Кандидатского стажа практически не существовало. Уездные комитеты партии спускали вниз контрольные цифры роста членского состава, объявляли «ударные недели» и «месяцы» партийного роста, устраивали соревнования по росту партии. КПК за 1937—1940 гг. выросла в 20 раз, с 40 тыс. до 800 тыс. членов, 80—90% членов партии составляли крестьяне, 5—6% — представители сельской интеллигенции (в основном выходцы из торговых и помещичьих слоев) и 4—6% —рабочие, главным образом небольших ремесленных и кустарных мастерских.

Такой рост партии вел фактически к растворению коммунистических элементов в крайне разнородной мелкобуржуазной массе, к превращению многих ячеек КПК в беспартийную массовую организацию.

Подавляющее большинство членов партии были неграмотными, незрелыми в политическом отношении. Как говорилось в одном из документов КПК, «многих вовлекли в партию родственники и знакомые. Лучший вариант — это желание бороться с Японией... Очень мало тех, кто пришел с первоначальной убежденностью в коммунизм и стремлением соблюдать Устав партии» *. Выходцы из непролетарских классов и слоев фактически стояли во главе руководящих органов партии от уездных комитетов и выше. Так, например, в уездных комитетах партии в освобожденном районе Шаньси — Чахар — Хэбэй представители интеллигенции составляли более 73%, в то время как рабочие — немногим более 3%, а батраки — 1%.

Главным источником роста новых партийных организаций в гоминьдановских районах была мелкобуржуазная интеллигенция. В годы гражданской войны парторганизации КПК в гоминьдановских районах были разгромлены и только начинали восстанавливаться. Рост партийных рядов шел преимущественно за счет различных массовых патриотических организаций (студенческих союзов, обществ по спасению родины), причем эти массовые организации часто механически превращались в действующие организации КПК. Основная часть новых членов партии не имела ни политической подготовки, ни практического опыта борьбы. Она вступила в партию не столько по классово-политическим, сколько по национально-патриотическим убеждениям.

¹ «Данды цзыляо», 1942, № 10, стр. 7,

Превращение КПК в крестьянскую, мелкобуржуазную по своему составу партию создавало почву для роста непролетарских, националистических настроений в ее рядах, для усиления позиций националистической мелкобуржуазной группы во главе с Мао Цзэ-дуном. В начале 1940 г. Президиум ИККИ серьезно указал руководству КПК на опасность подобного положения. Коминтерн обратил особое внимание руководства КПК «на непоследовательное проведение большевистских принципов демократического централизма и внутрипартийной демократии», а также на то, что КПК не выполнила «решение VI съезда о вовлечении в руководящие органы партии пролетарских элементов» *. Для того чтобы Компартия могла успешно руководить национально-освободительной борьбой китайского народа, она должна превратиться во всекитайскую партию, завоевать прочное влияние в рядах рабочего класса. С этой целью, указывал Коминтерн, партия прежде всего должна добиться ликвидации своей оторванности «от широких масс рабочего класса Китая, в особенности в промышленных районах, захваченных японцами; развернуть широко работу среди рабочих как в оккупированных районах, так и на остальной территории Китая; решительно усилить вовлечение рабочих в рады компартии и повысить удельный вес пролетарских кадров в руководящих органах партии» ².

Усиление реакционных тенденций в гоминьдане. Обострение отношений между КПК и гоминьданом. Период некоторой либерализации политического режима после образования единого фронта закончился в начале 1939 г., уступив место новому усилению реакционных тенденций в гоминьдане. Прекращение японского наступления на гоминьдановском фронте, некоторое улучшение международного положения Китая, увеличившаяся поддержка чунцииского правительства США и Англией были использованы группировкой Чан Кай-ши для укрепления однопартийной диктатуры и усиления мероприятий по ограничению деятельности КПК. Гоминьдан серьезно опасался расширения освобожденных районов и укрепления народных вооруженных сил.

Оставаясь в рядах единого фронта и продолжая войпу с Японией, гоминьдан в то же время усилил борьбу против демократических сил страны, прежде всего против КПК. V пленум ЦИК гоминьдана (январь 1939 г.) фактически отверг предложение КПК о вступлении коммунистов в гоминьдан, выдвинув в качестве предварительного условия выход коммунистов из КПК и отказ от коммунистической идеологии. Пленум принял решение «О мерах по ограничению деятельности чуждых партий», месяц спустя была издана секретная директива «О мероприятиях по ограничению деятельности компартии». К весне 1939 г. гоминьдановское

¹ См. «Коммунистический Интернационал». Краткий исторический очерк. М., 1969, стр. 493, 494.

² Там же, стр. 494.

7 Зак. а а

командование сформировало специальную группу войск (более 30 дивизий), снятых с фронта для создания зоны блокады вокруг Пограничного района Шэньси — Гапьсу — H инея и ряда партизанских баз. Было прекращено снабжение 8-й и Новой 4-й армий вооружением, денежным и вещевым довольствием. В июле 1939 г. гомипьдановское правительство стало требовать установления контроля над деятельностью КПК, над освобожденными районами, 8-й и Новой 4-й армиями, чтобы ограничить их развитие.

В этой сложной, напряженной обстановке КПК необходимо было найти пути к урегулированию отношений с гоминьданом, исправить левацкие ошибки в политике единого фронта, не допускать открытого противопоставления демократической власти освобожденных районов чунцинскому правительству и в то же время быть готовыми к отпору возможного нападения гоминьдаиовской армии.

Позиция, занятая левацкими элементами в руководстве КПК во главе с Мао Цзэ-дуном, не только не способствовала устранению «трений» между КПК и гоминьданом, но вела к дальнейшему ухудшению отношений между обеими партиями.

Развитие освобожденных районов и народных вооруженных сил, превратившихся в главный фактор партизанской войны во вражеском тылу, послужило основанием для выдвижения Мао Цзэ-дуном авантюристического курса на обострение борьбы с гоминьданом. В октябре 1939 г. Мао Цзэ-дун в беседе с американским журналистом Э. Сноу сделал заявление явно провокационного характера. Он сказал: «Районы, находящиеся в настоящее время под контролем коммунистических войск, в административном отношении независимы от правительства Чаи Кай-ши. Китай не может быть полностью объединен до уничтожения гоминьдановской диктатуры и замены ее демократическим правительством коммунистов и других» ⁱ.

Гомипьдановское руководство использовало заявление Мао Цзэ-дуиа как предлог для усиления блокады Пограничного района.

Акцентируя все внимание на активизации антикоммунистических тенденций в гоминьдане, Мао Цзэ-дун пастойчиво доказывал, что чапкайншетская группировка якобы неизбежно скоро капитулирует перед Японией, а отдельные гоминьдановские руководители (например, губернатор Шаиьси Янь Си-шапь, стоявший за отпор Японии) якобы уже перешли на сторону врага. Поэтому он предлагал перейти в наступление на гоминьдановские войска.

Результаты такой политики вскоре сказались на деле. В декабре 1939 г. произошло вооруженное столкновение руководимой КПК Новой шаньсийской армии, находившейся в составе войск Янь Си-шаня, с другими частями армии Яня. Новая шапьсийская армия совместно с частями 8-й армии разгромила старую армию

* «Daily Herald», 21. X. 1939.

Янь Си-шаня и заняла обширную территорию в провинции Шаньси. Такой путь к «расширению» освобожденных районов Мао Цзэ-дун пытался навязать вооруженным силам КПК и в других частях Северного и Центрального Китая.

Однако многие партийные руководители освобожденных районов, командиры Народной армии в противовес установкам маоистов решительно требовали активизации военных действий против японских захватчиков. Их требование отражало интересы всей партии, всех патриотических сил страны.

В августе — ноябре 1940 г. командование 8-й и Новой 4-й армий организовало крупную партизанскую операцию, которая вошла в историю антияпонской войны под названием «битва ста полков»: единственное с начала войны и до августа 1945 г. действительно крупное наступление народных армий против японских захватчиков. В нем участвовали подразделения 115, 120 и 129-й дивизий и партизанские отряды общей численностью более 400 тыс. бойцов. Несмотря на свои масштабы, наступление имело-ограниченную оперативную задачу: внезапным одновременным ударом по гарнизонам и коммуникациям противника дезорганизовать его тылы, нарушить связь, создать благоприятную обстановку для расширения территории освобожденных районов и установления взаимодействия между ними. За три с половиной месяца боев народные армии вывели из строя более 20 тыс. вражеских солдат и офицеров, освободили от противника территорию с населением более 5 млн. человек. Но в ноябре 1940 г. японцы развернули контрнаступление и вынудили народные армии отойти на исходные позиции. После «битвы ста полков» японское командование усилило военные операции против освобожденных районов.

В этих условиях реакционные элементы в гоминьдане все более становились на путь провоцирования вооруженных столкновений с 8-й и Новой 4-й армиями. Складывавшаяся в стране политическая обстановка требовала от руководства КПК максимальной выдержки и полной боевой готовности пресечь военные провокации гоминьдановцев, не позволив им расколоть единый национальный антияпояский фронт.

В октябре 1940 г. Чан Кай-ши отдал приказ Новой 4-й армии в течение месяца передислоцироваться на север, в междуречье Янцзы и Хуанхэ. Новая 4-я армия подчинилась приказу, и к концу декабря ее основные силы (около 40 тыс. человек) перебазировались на северный берег Янцзы. На южном берегу осталась штабная колонна численностью около 10 тыс. человек. 6 января 1941 г. эта колонна была внезапно атакована гоминьдановцами п понесла большие потери. Командующий армией Е Тин был взят в плен, его заместитель Сяп Ин убит. 18 января Чан Кай-ши отдал приказ о расформировании «мятежной» Новой 4-й армии и предании Е Тина военному суду. Генералу Ли Цзун-жэню, назначенному главнокомандующим «антикомму-

7*

нистическими» армиями (350 тыс. человек), было поручено истребить основные силы Новой 4-й армии на северном берегу Янцзы.

Военная провокация Чан Кай-ши против КПК вызвала массовые протесты в Китае. 22 января 1941 г. ЦК КПК опубликовал обращение к ЦИК гоминьдана, в котором требовал прекратить провокации против народных армий; наказать организаторов событий на юге провинции Аньхой; освободить и восстановить в должности Е Тина; вернуть всех пленных и оружие; снять блокаду с Пограничного района. ЦК КПК потребовал также освобождения всех политзаключенных и упразднения однопартийной диктатуры гоминьдана. Реввоенсовет при ЦК КПК назначил нового командующего (Чэнь И) и политкомиссара (Лю Шао-ци) Новой 4-й армии.

Требования КПК были отклонены Чан Кай-ши, который обещал лишь «расследовать» события па юге провинции Аньхой. В связи с этим коммунисты отказались участвовать в мартовской сессии НПС.

В сложных условиях резко обострившихся отношений между КПК и гоминьданом партии при активной поддержке Коминтерна пришлось вести последовательную напряженную борьбу как против антикоммунистической политики гоминьдана, так и против левосектантских элементов во главе с Мао Цзэ-дуном, чтобы предотвратить раскол единого фронта и новую гражданскую войну, которая неизбежно привела бы к захвату всего Китая Японией.

3. КИТАЙ В 1941-1943 гг. ПОЛОЖЕНИЕ В РАЙОНАХ

ГОСПОДСТВА ГОМИНЬДАНА. ОСЛАБЛЕНИЕ ФРОНТА

ОСВОБОЖДЕННЫХ РАЙОНОВ

Вступление СССР в мировую войну в огромной степени усилило ее освободительный антифашистский характер. В авангарде вооруженной борьбы народов против фашизма встал Советский Союз. Советско-германский фронт был главным фронтом второй мировой войны, на котором решался вопрос о направлении исторического развития народов мира, в том числе китайского народа, о судьбах человеческой цивилизации. Коммунистическая партия Китая в декларации, опубликованной 7 июля 1941 г., заявляла: «Наш народ хорошо понимает, что война, которую ведет советский народ, направлена не только на защиту СССР, но и на защиту Китая, на защиту свободы и независимости всех народов. Победа или поражение СССР будут победой или поражением Китая...» ¹

¹ «Справочные материалы по истории китайской революции», вып. 4, стр. 168.

Героическая борьба советского народа оказала огромное воздействие на развитие движения Сопротивления в странах Азии, на национально-освободительную войну в Китае.

С началом войны на Тихом океане открылись новые благоприятные перспективы для развития освободительной войны китайского народа, укрепления вооруженных сил КПК и распространения ее влияния среди широких пародных масс.

Положение в гоминъдаиовских районах. Стремясь активизировать борьбу армии Чан Кай-ши, Соединенные Штаты заметно усилили военную и финансовую помощь гомипьдаиовскому правительству. В 1941 — 1942 гг. США предоставили Китаю три займа на общую сумму в 600 млн. долл. Одновременно были увеличены поставки вооружения по ленд-лизу. В целях усиления и координации военных действий в Китай в качестве начальника штаба вооруженных сил Чан Кай-ши был направлен американским генерал Стилуэлл. Он организовал военное обучение нескольких гоминьдановских армий в самом Китае и на территории Индии. Был создан американский 14-й авиационный корпус под командованием генерала Чэниолта. Однако надежды США на усиление военных действий чанкайшистской армии на японском фронте не оправдались. Чан Кай-ши, рассчитывавший в то время на разгром Японии вооруженными силами США и Англии, сосредоточил главное внимание на поддержании и укреплении господства гоминьдановской верхушки в Китае.

Капитал, представленный кликой «четырех семейств» (Чан Кай-ши, Сун Цзы-вэня, Кун Сяи-си и братьев Чэнь Го-фу и Чэнь Лп-фу) вместе с феодально-помещичьим землевладением, составил к этому времени экономическую основу гоминьдановского режима. Воспользовавшись военными трудностями, «четыре семейства» распространили свой контроль на все сферы экономической жизни Китая. Бюрократический капитал монополизировал финансы, торговлю, промышленность и транспорт. В 1943 г. доля бюрократического капитала в валовой стоимости промышленного производства составила около 36%, а в отдельных отраслях — более 50%. Прямым следствием хозяйничанья бюрократического капитала были разорение национальной промышленности и торговли, упадок сельского хозяйства, резкое ухудшение положения народных масс. Одним из следствий дезорганизации экономики и одновременно одним из важнейших средств концентрации богатств в руках «четырех семейств» была инфляция. Огромное количество выпущенных в обращение бумажных денег привело к концу воины к баснословному росту цеп.

Глубокий экономический кризис, охвативший гоминьдановский Китай, вызывал серьезное недовольство трудящихся масс, рост оппозиционных настроений среди национальной буржуазии и даже в самом гоминьдане. Фактически это означало сужение социальной базы гоминьдановского режима п ослабление его политических позиций. Выход из создавшегося опасного положе-

ния чанкайшисты искали на путях усиления репрессий и подготовки гражданской войны с целью разгрома КПК и всех остальных демократических сил китайского народа.

Усиление реакционных тенденций в экономике и политике гоминьдановского Китая, упорное сопротивление чунцинского правительства малейшей демократизации режима все сильнее сказывались па боеспособности чаикайшистской армии, играя тем самым на руку японским милитаристам.

Ухудшение положения освобожденных районов. Сложившаяся в первые месяцы войны обстановка на советско-германском фронте требовала усиления антияпонской войны китайского народа, чтобы предотвратить возможное вступление Японии в войну против СССР. Это соответствовало не только интересам Советского Союза, но и интересам других свободолюбивых народов, и в особенности китайского народа. Это хорошо понимало большинство членов КПК, и прежде всего видные коммунисты-интернационалисты в руководстве партии.

С иных, националистических позиций подошли к этой проблеме Мао Цзэ-дун и его сторонники. Используя международную обстановку, в которой главные силы японского империализма оказывались занятыми борьбой с США и Англией, а 600-тысячная Квантунская армия была прикована к дальневосточным границам Советского Союза, маоисты навязывали партии тактику пассивного ведения войны, сохранения и накопления сил в ожидании благоприятного момента для захвата власти в стране. Они доказывали необходимость выждать время, когда Советский Союз и другие страны и народы, образовавшие антифашистскую коалицию, сломают хребет армиям Германии и Японии.

Мао Цзэ-дун словесными заверениями в любви к Советскому Союзу, в верности интернациональному долгу прикрывал саботаж предложения Коминтерна и КПСС относительно координации действий, направленных на то, чтобы сковать японские силы и предотвратить их нападение на СССР в период, когда гитлеровская армия имела временные успехи на советско-германском фронте.

7 июля 1941 г. яньаньское руководство КПК поспешило официально заявить, что «Япония намеревается аннулировать договор о нейтралитете с Советским Союзом и напасть на великую Советскую страну» ¹. А полгода спустя, в период разгрома фашистской армии под Москвой, без тени сомнения объявило, «что Германия и Япония развернут против СССР весеннее наступление» ². По-

¹ «Заявление ЦК КПК по случаю четвертой годовщины со дня начала антияпонской войны». — «Справочные материалы по истории китайской революции», вып. 4, стр. 169.

² «Итоги первого периода политического наступления на противника в провинциях Шаньси — Чахар -— Хэбэй и задачи на второй период» (Документ Бюро ЦК КПК освобожденного района Шаньси — Чахар — Хэбэй, 1942). — «Данды цзыляо», 1942, № 8, cm 8.

слсдппй тезис специально рекомендовался руководством КПК для пропаганды среди японских оккупационных войск.

При такой уверенности китайского руководства в скором нападении Японии на Советский Союз совершенно логичным был бы приказ народным вооруженным силам активизировать борьбу с японскими захватчиками в самом Китае. Однако 4 августа

1941 г. ЦК КПК дал совсем иное указание: «Выиграть время, копить силы» К В конце декабря 1941 г., когда главные военные действия Японии были перенесены на Тихоокеанский театр войны, а Советская Армия развивала наступление под Москвой, последовало новое указание ЦК КПК, в котором говорилось: «Одна из насущных и важных задач состоит в том, чтобы повсеместно экономить людские силы» ².

Яньаньское руководство считало невыгодным в тех условиях развертывать широкие партизанские операции, так как «до тех лор, пока в войну с Японией не вступит Советский Союз, дело до передислокации японских войск на большей части Китая не дойдет» ³.

Вопреки расчетам Мао Цзэ-дуна тактика пассивного ведения войны с японскими оккупантами крайне отрицательно сказалась на развитии вооруженных сил КПК, на положении освобожденных районов в тылу врага, на партии и, наконец, па моральпом состоянии гоминьдановских частей, оставленных во вражеском тылу для ведения партизанской войны.

Установка Мао Цзэ-дуна на мелкие изолированные партизанские действия, на отказ от маневренных операций сравнительно крупного масштаба ослабляла возможности войск, руководимых КПК, противостоять наступлению японской армии па освобожденные районы. В результате с середины 1941 до лета

1942 г. территория освобожденных районов сократилась вдвое, оккупанты после отступления 8-й армии подвергли массовому уничтожению население партизанских районов. Значительно снизилась численность партизанских отрядов. Примерно на 150 тыс. уменьшилось число бойцов 8-й и Повой 4-й армий. Были деморализованы многие местные партийные организации. Это усилило недовольство значительной части партийных кадров политической линией Мао Цзэ-дуна, вызвало новое обострение разногласий в руководстве КПК.

Кампания «чжэнфэн». Создавшаяся сложная обстановка требовала самокритичного анализа ошибок, сплочения лучших сил партии для выработки правильного курса методами внутрипартийной демократии. Вместо этого Мао Цзэ-дун и его группа

¹ «Данды цзыляо», 1942, № 8, стр. 12.

^s «Директива ЦК КПК о работе в антияпоиских опорных базах в тылу врага после развязывания войны на Тихом океане» (декабрь 1941 г.).— «Данды цзыляо», 1941, № 1, стр. 2—5.

^а Там же, стр. 2.

встали на путь фракционной борьбы. Воспользовавшись трудным положением партии, а также тем, что внимание Коминтерна было приковано к решающему фронту борьбы против фашизма, маоисты развернули в КПК националистическую кампанию «чжэнфэн», так называемое движение за упорядочение стиля партийной работы. Начавшись летом — осенью 1941 г., кампания «чжэнфэн» завершилась на VII съезде КПК в 1945 г.

Главными целями «чжэнфэна» были разгром интернационалистских сил КПК, изменение ее идеологических, теоретических и организационных принципов, полное подчинение партии воле Мао Цзэ-дуиа и его группы. Наряду с этим ставилась задача превращения всей партии в активного проводника «идей Мао Цзэ-дуна». Осуществлению этих замыслов благоприятствовали временная изолированность КПК от китайского пролетариата и международного коммунистического движения, пробуждение национального и классового самосознания и усиление политической активности многомиллионного крестьянства, массовый наплыв в партию мелкобуржуазных националистических элементов. В то же время положение здоровых сил КПК серьезно осложнялось тем, что открытое выступление против группы Мао Цзэдуна было чревато расколом партии в крайне неблагоприятной внутренней и международной обстановке и грозило гибельными последствиями.

Ввиду несовместимости целей «чжэнфэна» с принципами марксизма-ленинизма маоисты тщательно маскировали свои подлинные намерения. Прикрываясь общим положением о необходимости соединения учения марксизма-ленинизма с конкретной практикой китайской революции, Мао Цзэ-дун призвал начать решительную борьбу с так называемыми субъективистами, которые якобы отрывают марксизм от китайской действительности. На самом же деле под «субъективистами» подразумевались интернационалистские силы в КПК. Методы «чжэнфэна» были глубоко чужды нормам коммунистической партийности. В ходе «чжэнфэна» широко практиковались демагогия, шантаж и шельмование политических противников, запугивание партийных кадров, безжалостное подавление любых критических выступлений в адрес руководства вплоть до физических расправ с неугодными лицами. Именно в этот период впервые в массовых масштабах были применены маоистские приемы психологических пыток, унизительных самобичеваний и покаяний «провинившихся». Началось насаждение культа личности Мао Цзэ-дуна.

В сентябре 1941 г. Мао Цзэ-дун и его сторонники провели заседание Политбюро, на котором их главные идейные противники — Ван Мин, Чжан Вэнь-тянь, Цинь Бан-сянь, Ян Шан-кунь и другие были отстранены от работы в высших руководящих органах партии. Эти видные руководители КПК, твердо следовавшие линии Коминтерна, серьезно ограничивали националистические устремления Мао Цзэ-дуна, препятствовали утверждению

его единоличной власти в партии и армии. Поэтому Мао Цзэ-дун и его сторонники во второй половине 1941 г. сфабриковали против Ван Мина, Цинь Бан-сяня и Чжаы Вэнь-тяыя надуманные обвинения в левом оппортунизме и догматизме. Так была подведена «идеологическая» база под кампанию «чжэнфэн». Под видом критики левого оппортунизма и догматизма маоисты стремились перечеркнуть исторические заслуги Коминтерна, многих выдающихся руководителей КПК, расчистить почву для культа личности Мао Цзэ-дупа как якобы единственного непогрешимого руководителя и теоретика партии.

В феврале 1942 г. Мао Цзэ-дун в докладе перед слушателями партийной школы в Яньане официально провозгласил начало так называемой идеологической революции, задачей которой была подмена марксизма-ленинизма, политической линии Коминтерна идеями Мао Цзэ-дуна, или «китаизированным марксизмом». На практике за этой формулой скрывалась претензия Мао Цзэ-дуна на монопольное господство его политических взглядов в партии.

Принятое в мае 1943 г. решение о роспуске Коминтерна вызвало у Мао Цзэ-дуна и его сторонников новый взрыв националистических чувств. В решении ЦК КПК в связи с роспуском Коминтерна пи одним словом не упоминалась необходимость сохранения традиционных связей и солидарности КПК с международным коммунистическим движением, напротив, подчеркивалось, что роспуск Коминтерна освобождает Компартию Китая «от обязанностей, вытекающих из Устава и решений конгрессов Коммунистического Интернационала». На заседании Политбюро ЦК КПК Мао Цзэ-дун угрожающе заявил, что сторонники Коминтерна «могут поставить себя вне партии».

Другим направлением «чжэнфэна» была замена принципов демократического централизма системой жесткого единоначалия, внедрение в партии армейских приказных методов руководства. Чтобы скрепить весьма разнородную по составу организацию, какой была в то время КПК, маоисты добивались беспрекословного подчинения рядовых членов партии руководящим кадровым работникам, а всей партии — Мао Цзэ-дуыу. В сети партийных школ и курсов, развернутых в период «чжэнфэна», партийные кадры проходили длительную идеологическую и политическую обработку в духе «идей Мао Цзэ-дуна». Весь этот комплекс идейно-политических и организационных мероприятий дал определенные результаты, позволив в значительной степени преодолеть явления местничества и самостийности среди кадровых работников и усилить тем самым контроль Мао и его сторонников над всем партийным аппаратом.

В целом «чжэнфэн» ознаменовался насаждением в КПК маоцзэдуиовских идей, маоцзэдуновской концепции китайской революции, захватом руководства в партии и армии Мао Цзэ-дупом и его приближенными. Интернационалистские силы партии были

ослаблены и вынуждены отступить, но полностью разгромить их маоистам не удалось.

Несмотря па многие негативные явления и противоречия в развитии КПК, большинство коммунистов в годы антияпонской войны стояло на позициях решительной борьбы за коренные национальные интересы китайского народа. Самоотверженной работой в освобожденных районах и борьбой с японскими захватчиками коммунисты завоевали поддержку и доверие миллионов китайских трудящихся, основной массы крестьянства. Благодаря этому освобожденные районы сумели выстоять в трудных условиях японского наступления и гоминьдановской блокады. К началу 1943 г., когда окончательно определился перелом в ходе второй мировой войны, освобожденные районы Китая вступили в новую полосу развития.