Голос из пустыни

Он был прежде всего монахом, но прежде чем им стать, он был адвокатом, учившимся в родной Антиохии у известного языческого оратора Ливания. Говорят, что когда старого учителя спросили, кто будет его преемником, он ответил: "Иоанн, но на него претендуют христиане".

Мать Иоанна Антуза была ревностной христианкой, любившей сына глубокой и властной любовью. Ей доставило большое удовольствие, когда ее сын-адвокат в двадцатилетнем возрасте попросил внести его имя в список для подготовки к крещению. Три года спустя, по завершении требовавшегося тогда срока подготовки, его окрестил епископ Мелетий Антиохийский. Это опять пришлось по сердцу его матери. Но когда он сообщил ей, что намерен покинуть город и вести монашескую жизнь, она проявила непреклонность и взяла с него обещание, что он никогда не оставит ее, пока она жива.

Иоанн нашел простое решение для того, чтобы вопреки собственническим наклонностями матери осуществить свое монашеское призвание – он превратил свой дом в монастырь. Он жил там стремя единомышленниками вплоть до смерти матери, а затем присоединился к монахам в сирийских горах. Там он в течение четырех лет учился дисциплине монашеской жизни и старался ей следовать, проведя еще два года в полном одиночестве. Впоследствии он сам признал, что такая жизнь – не лучшая подготовка к исполнению пастырских обязанностей. "Многие из тех, кто от монашеского уединения переходят к деятельной жизни священника или епископа, совершенно не способны справляться с трудностями, встающими перед ними в их новом качестве" ^{24}.

Как бы там ни было, по возвращении в Антиохию после шести лет монашеского затворничества он был рукоположен в диаконы, а затем в пресвитеры. Он начал проповедовать, и вскоре слава о нем распространилась по всей грекоязычной церкви.

В 397 году освободилось место епископа Константинополя, и император распорядился перевести Иоанна в столицу, чтобы он занял там эту высокую должность. Но он пользовался такой популярностью в Антиохии, что власти опасались беспорядков и держали императорский указ в тайне. Они просто пригласили известного проповедника посетить небольшую часовню за городом, и когда он появился там, его посадили в коляску и силой увезли в столицу. В начале 398 года он был посвящен в епископы.

Константинополь был богатым городом, славившимся роскошью и интригами. Великий император Феодосии умер, а двое сменивших его сыновей Гонорий и Аркадий были безвольными и неспособными людьми. Официальным правителем восточной части империи с резиденцией в Константинополе стал Аркадий, но всем заправлял некий Евтропий, управляющий двором, использовавший власть в собственных интересах и в интересах своих приспешников. Управляющий пользовался таким влиянием, что императрица Евдоксия чувствовала себя из-за этого униженной, хотя именно Евтропий устроил ее брак с Аркадием. Без интриг, опутывавших все происходящее в городе, не обошлось и при возведении Иоанна в сан архиепископа – архиепископ Феофил Александрийский всячески поддерживал одного из александрийцев, и Иоанн получил кафедру благодаря вмешательству Евтропия.

Как утверждают, Иоанн Златоуст был невысок ростом, с большой головой, широким морщинистым лбом и глубоко посаженными глазами. Так он выглядит на древнем портрете из Константинополя.

Новый епископ Константинополя не вполне сознавал все это. Но и знай он обо всем этом, он, вероятно, вел бы себя точно так же, такой уж, как известно, был у него характер. Монах оставался монахом, и он не мог терпимо относиться к тому, что богатые жители Константинополя, приняв христианскую веру и Евангелие, продолжают жить в богатстве и роскоши.

Первым делом он постарался изменить образ жизни духовенства. В домах некоторых священников, заявлявших о безбрачии, жили женщины, которых они называли "духовными сестрами", и это во многих случаях выливалось в скандальные истории. Другие священнослужители обогащались и жили в такой же роскоши, как и мирские властители. Из церковной казны черпали не считая, и средств для заботы о пастве оставалось мало. Решение этих вопросов Иоанн считал первоочередной задачей. Он приказал удалить "духовных сестер" из домов священников и предписал последним вести беспорочную христианскую жизнь. Финансы церкви стали строго учитываться. Ненужная утварь из епископского дворца была распродана, а вырученные средства использовались для помощи голодающим. Священнослужители получили указание открывать церкви, когда это удобно не только богатым, но и тем, кто работает. Такие меры, несомненно, одни встретили с одобрением, а другие заклеймили.

Но реформа должна была коснуться не только священнослужителей. Мирян тоже необходимо было призвать вести жизнь, более отвечающую евангельским принципам. Проповедник-златоуст громогласно взывал с кафедры:

Позолота на вашем доме, золотой браслет на руке вашего раба, золотые украшения на вашей обуви означают, что вы обкрадываете сироту и обрекаете на голод вдову. Когда вы уйдете из жизни, любой прохожий, глядя на ваш роскошный особняк, скажет: "Скольких слез стоило строительство этого дома, сколько было ограблено сирот, сколько пострадало вдов, сколько работников лишились справедливой оплаты труда?" Даже смерть не оградит вас от обвинений ^{25}.