И правового регулирования

В. М. Бехтерев исследовал в конце прошлого — начале на­шего века массовые психические эпидемии, анализ которых вошел в монографию «Внушение и его роль в общественной жизни» (1908). Он писал, что в большинстве случаев толпе нужны вожаки, которые, инстинктивно чувствуя значение и силу толпы, руководят ею, как искусные демагоги, гораздо более силой внушения, нежели здравым убеждением (12. С.

162). Значительно позднее, во время русских революций 1905, 1917 г., гражданской войны, он обнаружил их подобие в по­литической жизни общества. Он не называл, правда, это пси­хическими состояниями. Было другое время, была иная терми­нология.

В первой части обсуждалась интеллектуальная экспансия, ставящая своей целью овладение сознанием человека и изме­нение параметров структуры его психики. Политическая дея­тельность общественно-политических движений рассматрива­лась в сопряжении соответствующих политических явлений и психологических феноменов: борьбы идей в общественной науке и изменений психологической структуры общества. Осу­ществлялось это за счет искусства доказательства, опиравше­гося на высочайший интеллект авторов политических концеп­ций и учений. В первой части предметом исследования были психологические свойства человека, обладающие большой устойчивостью, инерционностью, определяющие поведение че­ловека независимо и даже иногда вопреки внешним воздейст­виям. Формирование новых свойств и изменение структуры личности занимают в жизни человека годы, в жизни общества для этого требуется несколько поколений. Влияние таких мыс­лителей, как Аристотель, Гоббс, Маркс, Аристофан, имеет здесь решающее значение.

Во второй части объектом исследования были нескрывае­мые, прямые политические явления, согласующиеся с более доступными для обнаружения и реконструкции психологиче­скими феноменами. В качестве политического явления рассмат­ривалась парламентская деятельность, в качестве соответству­ющего психологического феномена — психические состояния, стимулируемые борьбой за жизненное пространство. Во вто­рой части предметом исследования были психические состоя­ния, существующие в основном во время действия внешних стимулов и подчиняющие себе на это время поведение чело­века. С прекращением стимульного воздействия исчезает через некоторое время и соответствующее стимулу психическое со­стояние. Существо политической работы парламента, заключа­ющееся в необходимости изменять психическое состояние цело­го общества, обусловливает участие в ней таких выдающихся ораторов и вождей, как Марат, Дантон, Робеспьер.

Профессиональная политика нуждается в четком знании того, сколько и какие психические состояния определяют при­нятие или непринятие политических инноваций. Какими состо­яниями обусловлена политическая удача или неудача? К ка­ким психическим состояниям необходимо апеллировать в ходе реализации политической программы и каким образом?

Начиная с 1987 г. по август 1991 г. нами систематически производились измерения психических состояний «политическо­го человека» — людей различного возраста, социального поло-

жения, идеологической ориентации, живущих в различных ре­гионах России. Использовалась, например, методика Люшера (The Luscher COLOR TEST. Washington Square Press. 1969.), позволяющая интерпретировать различные ее параметры для характеристики психических состояний (84, 85, 86). Энергич­ность — утомление оценивалось по соотношению цветов теста Люшера 3—2 в выборе испытуемого; расслабленность — на­пряженность — по 5 —6; хладнокровие — стресс — по 0—7; спо­койствие -- тревожность — по 4—1; терпимость — принципи­альность— по 2— 5; расположенность — критичность — по 4—0; общительность — замкнутость — по 3—7; комформность — фана­тичность — по 6—7; восхищенность — возмущепность — по 3—0; синтония — асинтония — по 1—0; симпатия — антипатия — по 1—7; любовь — ненависть — по 5 —7; готовность — растерян­ность — по 3—6; любопытство — скука — по 4—7; сытость — го­лод — по 2—6; дружелюбие — враждебность — по 4—2. Мето­дика расчета экспериментальных данных на примере праксиче-ских состояний опубликована (84. С. 52 — 57). Состояния клас­сифицировались по нескольким группам (схемы 2.1 и 2.2).

В основу классификации была положена концепция В. А. Ганзена и В. Д. Юрченко о подразделении их на состояния праксические, гуманитарные, мотивационные, эмоциональные и состояния сознания (21).

В первую группу классификации были включены психиче­ские состояния в зависимости от характера стимулов, их вызы­вающих. Под праксическими состояниями понималась целост­ная характеристика психической работы, сопровождающая формулировку цели, адекватных ей средств и получения иско­мого результата в условиях труда, учения, взаимодействия с физической и социальной окружающей средой. Эмоциональ­ные состояния определялись как характеристика активности человека, обусловленная мерой удовлетворения потребностей его организма в пище, сигналах, движении, пространстве; гу­манитарные состояния определялись как целостная характери­стика деятельности человека, вызываемая параметрами полу­чаемой им информации. Субъективная мера ее своевремен­ности, понятности, уместности, приемлемости вызывает острую психическую реакцию. Мотивационными состояниями мы счи­тали целостную характеристику психического поведения, ха­рактерную для процесса межличностного общения между людьми. Общение может вызывать интимные чувства, основы­ваться на общественных отношениях, появляться в процессе сов­местного труда, может иметь познавательный интерес. Психи­ческие состояния этой группы независимы друг от друга, каж­дое из них вызывается только своей специфической причиной, хотя их внешние проявления и имеют некоторое сходство.

Вторая группа классификации психических состояний осу­ществлялась по той структуре психики человека, которая от-

Схема 2.2. Результаты экспериментального исследования психических со­стояний различных групп населения, вовлеченных в общественно-политиче­ские движения в 1990—1991 гг.

1) Политические руководители центральной России.

2) Политизированная интеллигенция Ленинграда.

3) Молодежные политические лидеры Ленинграда.

4) Государственные служащие Ленинградской области.

5) Государственные служащие Ленинграда.

кликается на стимульное воздействие, провоцирующее собст­венно конкретное состояние. Традиционно принято изучать че­ловека как носителя индивидных качеств (пол, возраст, кон­ституция, нейродинамика), субъектных особенностей (воля, мышление, перцепция, аффект), личностных свойств (харак­тер, темперамент, способности, направленность) и свойств ин­дивидуальности (опыт, индивидуальная история, продуктив­ность, индивидуальные особенности).

Естественно предположить, что и психические состояния человека связаны с его индивидными признаками, обусловлен­ными временем жизни, года, месяца, дня, потребностями орга­низма или реакцией на сопоставимость скорости изменений в окружающей среде со способностью воспринимать их. Анало­гичным образом дифференцируются субъектные психические состояния, вызываемые мерой и скоростью, длительностью и организованностью расходования рабочей силы. Отдельно рас­сматривались личностные психические состояния, формирую­щиеся в социально-историческом пространстве отношений меж­ду людьми и обществом. Как отдельный вид психических со­стояний анализировались состояния индивидуальности, про­буждаемые мерой объективности, ясности, организованности и практичности представлений о мире.

Острые индивидные психические состояния могут возникать при спокойных личностных и субъектных состояниях. Воз­можны любые сочетания состояний, и решающее значение имеют те из них, которые причастны к тому, что происходит с человеком здесь и сейчас. Но возможны и взаимодействия со­стояний: так личностные состояния могут влиять на проявле­ние индивидных и т. д.

Третья группа классификации психических состояний харак­теризует тип реакции на социально-политические явления, в данном случае — на перераспределение жизненного пространст­ва человека при помощи метода правового регулирования. Несомненно, что наличие физического пространства, его ком­фортность, обеспеченность условиями для жизнедеятельности вызывают свою гамму психических состояний, характерную для переживания удовлетворения потребностей индивида. Эконо­мическое пространство имеет в своей основе иные механизмы возникновения и существования. Усилия субъекта по актив­ной организации своих действий для получения потребитель­ной стоимости и ее обмена продуцируют специфические праксические, гуманитарные, эмоциональные и мотивационные со­стояния. Правовое пространство ближе всего к удовлетворе­нию личностных потребностей, чувствительных к общественно-историческим ценностям. Они регламентируют направленность личности, черты ее характера, ограничивают проявления тем­перамента, способностей и вызывают состояния специфической природы. Информационное пространство мощнее всего влияет

на состояния индивидуальности, ориентированной на форми­рование картины мира. Картина мира придает смысл жизни, оправдывает и разрешает, обвиняет и запрещает. Информаци­онное пространство имеет самостоятельную ценность, сравни­мую с ценностью других видов пространства. Состояния, ко­торые им продуцируются, не менее значимы и остры, чем лю­бые другие.

Человек и общество постоянно переживают весьма сложную гамму психических состояний. Они как бы сигнализируют о степени активности политической жизни общества, ее направ­ленности, интенсивности. Только при доминировании конкрет­ных психических состояний и ослабленное™ других возможно осуществление соответствующих им политических явлений. Депутаты, осуществляющие политическую работу в парламен­те, фактически «играют» своими законодательными решени­ями на «клавиатуре» психических состояний населения. Кон­структоры политики сравнимы с композиторами, знающими цену сочетаниям звуков, из которых проектируются мелодии.

По данным исследований политических психологов С.-Пе­тербургского университета к августу 1991 г., психическое со­стояние населения пи по одному из параметров не предпола­гало личных активных действий политического характера (см. рис. 2.9). Праксические состояния имели незначительное отри-

Рис. 2.9. Соотношение вида жизненного пространства и соответствующих психических состояний у пяти групп населения России в 1990—1991 гг.

цательное значение (М= —1,1), эмоциональные — еще мень­шее отрицательное отклонение (М= —0,5), т. е. психические состояния, связанные с удовлетворением потребностей организ­ма и мерой расходования рабочей силы, имеющие объектив­ные предпосылки, были относительно уравновешенными. Гу-

манитарные состояния отклонились от состояния покоя более заметно (М= —1,8). Это объясняется лавинообразным потоком информации пессимистического характера. Мотивационные со­стояния наиболее существенно изменились к негативным пара­метрам за счет разрушающегося гражданского согласия (М= —2,5). При таких, относительно небольших, значениях откло­нения в область отрицательных состояний общество вполне бла­гополучно функционирует и не склонно остро участвовать в массо­вых политических выступлениях. Тем более, что психическое со­стояние индивида было достаточно благополучным, а состояния личности и индивидуальности были напряжены искусственным образом средствами массовой информации, неадекватно пре­увеличивающими остроту политической ситуации. Состояния субъекта труда вызывали наибольшее беспокойство, но не по причинам непосильного труда, а по причинам сопутствующим труду: аффективное отношение к внутрипроизводственным за­труднениям, крушение стереотипов трудового поведения, воле­вое напряжение из-за неопределенности перспектив работы.

В целом проблемы жизненного пространства для «полити­ческого человека» к августу 1991 г. не существовало (см. рис. 2.9). Физическое пространство не требовало срочного раз­решения проблем — земля как единственный источник средств к существованию и возможность получить участок для садо­водства — несравнимые исторические масштабы.

Информационное и правовое пространство, несмотря на всю зрелищность парламентских дискуссий, эпатажность прес­сы и телевидения, вызывали и могут вызывать несколько аг­рессивные психические либо подавленные состояния, но не такого уровня, чтобы создать чрезвычайную политическую ситуацию. Пока и информация, скорее, служит родом развле­чения, а законодательство актуально в основном для юристов, должностных лиц и преступников. Вместе с тем в экономиче­ском пространстве, несмотря на незначительное напряжение праксических состояний, появились опасные тенденции, способ­ные подогреть серьезные политические страсти.

Исторические примеры, когда проблема жизненного прост­ранства стояла наиболее остро и от парламентской практики политика перемещалась в область экономического принужде­ния и физического насилия, имеют в своей основе иные пара­метры психических состояний. Количественные значения пси­хических состояний участников политических событий во Франции во время Великой Французской революции, в России во время революций 1905, 1917 гг., насколько позволяют судить источники, были около Кпс= —6,5 по всем параметрам. Имен­но такого уровня «целостная характеристика психической дея­тельности» приводит к массовым явлениям, побудившим Кабаниса и Насса именовать ее «революционным неврозом». Ситуа­ция с психическим состоянием «политического человека» в Рос-

сии в августе 1991 г. не была критической, но и не распола­гала к благодушию: по некоторым психическим состояниям в некоторых выборках испытуемых уже было достигнуто пре­дельное критическое значение, сравнимое с «революционным» состоянием. В области профессиональной политики важна ме­ра компетентной осведомленности, позволяющая учитывать конкретные значения конкретных психологических феноменов. Причем работая с одним состоянием, необходимо иметь в ви­ду, что другие взаимозависимы и взаимосвязаны с ним. Рабо­тает не одно «мирное» или «революционное» состояние, а це­лостная система состояний (имеющих самую разную природу), которая продуцирует целостную характеристику психической деятельности по Левитову.

Материалы приведенных в этой главе психолого-политиче­ских исследований и само время создания этой книги не рас­полагают к мечтам, но едва ли стоит забывать, что политика является профессиональной и тогда, когда оперирует положи­тельными психическими состояниями «политического челове­ка», вплоть до Кпс = +7 по всем параметрам. Россия знава­ла такие времена, и можно верить, что положительные психи­ческие состояния будут присущи ее населению в обозримом будущем.