Предисловие к переводу «политики» Аристотеля

Среди предписаний морального учения, с помощью которых устраивается и наставляется человеческая жизнь, виднейшее место занимают те, которые сообщают о государствах, управлении ими и их сохранении. Ведь это учение стремится к тому, чтобы добыть людям счастье; если же прекрасно добиться счастья для одного человека, насколько славнее будет стремление к блаженству всего государства. Ибо чем шире простирается благо, тем более превосходным следует его считать, и так как человек слабое животное и приобретает достаточность и совершенство, которые он не имеет сам по себе, из гражданского общества, то, действительно, никакое учение не может более соответствовать человеку, чем понимание того, что такое общество и государство, и знание того, благодаря чему сохраняется и от чего гибнет гражданское общество...

Такова, следовательно, тема этой работы. Причина же перевода была та же, что побудила меня 18 лет тому назад к переводу «Этики»[96]. Ибо когда я увидел, что книги Аристотеля, написанные на греческом языке изящнейшим стилем, по вине плохого переводчика доведены до смешной нелепости и что, помимо этого, в самих вещах, и притом в высшей степени важных, много ошибочного, я взял на себя труд перевести их заново, чтобы быть в этом деле полезным нашим людям. В самом деле, что более полезное, более достойное похвалы я мог бы принести своей работой, чем дать возможность прежде всего моим гражданам и затем прочим, которые пользуются латинским языком, не зная греческого, увидеть Аристотеля не посредством темных иносказаний и бессмыслицы нелепых и ложных переводов, а лицом к лицу и прочитать его на латыни так, как он писал на греческом. Люди же хорошо образованные, которых вначале отталкивали от чтения нелепость и грубость старого перевода, так усиленно занялись затем книгами [заново переведенными], что в знании тех вещей достигли величайшей ясности. Надеюсь, что то же самое произойдет и с книгами, о которых теперь ведем речь, а именно с «Политикой», тем более что гражданская тема настоятельно требует и других слов для ее выражения, чем те, которые используются в схоластических диспутах, и большего красноречия, а старый переводчик не мог не только передать то и другое, но даже догадаться об этом.

(Практикум по истории Средних веков
для студентов-заочников исторических факультетов. С. 73.)