Аристотель и античная эмбриология. Г ей, хотя той или иной части у них йет

г ей, хотя той или иной части у них йет. В-третьих, дети не всегда схожи с родителями, а иногда с дедушкой и бабушкой, хотя от них никакого се­мени не имеется. Кроме того, могут наследоваться голос, движения, во­лосы, ногти; все это такие свойства, от которых семя не отходит. И. нако­нец, насекомые рождают совершенно несхожих с ними червей. Вопроса о передаче приобретенных изменений он здесь не касается, хотя указывает пример такого рода. Но этого мало: есть ряд других вопросов, на которые теория отхождения семени от всего тела ответа дать не может и которые ее разрушают. Семя должно отходить или от однородных частей (тканей), или от неоднородных (органов). Если только от однородных, как объяс­нить тогда сходство с родителями? Если от неоднородных, тогда оно отхо­дит не от всех частей. Если же от тех и других, то оно должно отходить и от однородных частей, и от их соединений между собой, а это немыслимо. Далее, предположение, что семя отходит от обоих родителей, делает не­понятным образование пола, непонятно также, почему не возникают в этом случае два животных; необъяснимо возникновение многих зародышей сразу. Наконец, если кровь возникает из пищи, а из крови во время роста возникают различные части, почему они не могут таким же образом воз­никать из семени?

Таковы кратко те соображения, которые делают для Аристотеля не­приемлемой гипотезу пангенезиса. Но что же представляет собой в таком случае семя?

Рассматривая по порядку различные возможные предположения — семя есть: 1) часть тела; 2) нечто образующееся в теле, как опухоль или нарыв (фима); 3) результат «расплавления» часа ей и 4) выделение тела, — Аристотель останавливается на последнем. Семя есть выделение, и для него, как и для всех прочих выделений, существуют особые пути. Все выделения происходят из пищи, но бывают или непригодные (моча, пот, кал), или пригодные, которые образуют кровь и служат для питания и роста частей; они возникают в результате длительной обработки, «ва­рения» пищи и содержат все необходимое для каждой части., Вот такое чистейшее последнее выделение и представляет собой семя. Оно не отхо­дит от частей, а наоборот, приходит ко всем частям и, если не будет потреблено частями, а перехвачено, так сказать, на пути, становится семенем. Это-замысловатое и не лишенное остроумия воззрение подкреп­ляется рядом косвенных доказательств. Семя не образуется, когда послед­ние продукты пиши целиком потребляются или получают другое назначе­ние, его не бывает уНолодых растущих организмов, у больных и, наобо­рот, у субъектов, чересчур упитанных, ожирелых. Потеря семени, особенно частая, вызывает всегда слабость.