Четыреста пятьдесят восьмая ночь

Когда же настала четыреста пятьдесят восьмая ночь, она оказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что философ сказал после этого девушке:

«Расскажи мне про первый подол, который волочился по лицу земли».

И Таваддуд молвила: «Это подол Агари, который она волочила от стыда перед Сарой, и стало это обычаем среди арабов».

«Расскажи мне о вещи, которая дышала, не имея в себе духа», – сказал философ. И девушка – молвила: «Вот слова Аллаха (велик он!): „И утром, когда оно дышит“.

«Расскажи мне, – сказал философ, – о летящих голубях, которые приблизились к высокому дереву, и часть их села на дерево, а часть – диод дерево. И оказали голуби, бывшие на дереве, тем, которые были под деревом: „Если поднимется один из вас, вас будет одна треть того, сколько нас всех, а если спустится один из нас, нас будет числом столько, сколько вас“. И девушка отвечала: „Голубей было всего двенадцать: на дерево из них село семь, а под дерево – пять, и если один поднимется, тех, которые наверху, будет дважды столько, сколько тех, что внизу; а если бы один спустился, нижних было бы ровно столько, сколько верхних, а Аллах знает лучше“. И философ снял с себя одежды и вышел, убегая.

Что же касается истории Таваддуд с ан‑Наззамом, то девушка обратилась к присутствующим учёным и опросила: «Кто из вас может говорить обо всякой науке и отрасли знания?» И поднялся к ней аз‑Наззам и сказал ей: «Не считай меня таким, как другие!» Но девушка воскликнула: «Самое верное, по‑моему, то, что ты побеждён, так, как ты многое себе приписываешь! Аллах поможет мне против тебя, чтобы я сняла с тебя одежды, и если бы ты послал принести что‑нибудь, во что бы тебе одеться, это, право, было бы для тебя лучше». – «Клянусь Аллахом! – воскликнул ан‑Наэзам, – я тебя одолею, и сделаю тебя притчей, которую люди будут передавать из поколения в поколение!»

«Искупи твою клятву!» – сказала девушка. И ан‑Наззам молвил: «Расскажи мне о пяти вещах, которые Аллах великий создал прежде создания тварей». – «Это вода, земля, свет, мрак и плоды», – отвечала девушка.

«Расскажи мне о чем‑нибудь, что создал Аллах рукой всемогущества». – «Это престол Аллаха, древо Туба[470], Адам и сад вечного пребывания, – ответила девушка. – Их создал Аллах рукою своего всемогущества, а остальным творениям сказал Аллах: «Будьте!» – и они возникли».

«Расскажи мне, кто твой отец в исламе?» – «Мухаммед (да благословит его Аллах и да приветствует!)». – «А кто отец Мухаммеда?» – «Ибрахим, Друг Аллаха». – «Что такое вера ислама?» – опросил ан‑Наззам. И Таваддуд ответила: «Свидетельство, что нет бога, кроме Аллаха, и что Мухаммед – посланник Аллаха».

«Расскажи мне, что твоё начало и что твой конец». – «Моё начало – капля нечистой влаги, а мой конём – грязная падаль, и начало моё – из земля, а конец мой – земля, – ответила девушка. – Сказал поэт:

Из праха создав, стал я человеком;

Вопрос и ответ‑все выскажу я ясно.

Вернулся я во прах и был во прахе,

Из праха потому что был я создан».

«Расскажи мне о вещи, начало которой – дерево, а конец – дух», – сказал ан‑Наззам. И девушка ответила: «Это посох Мусы, когда он бросил его в долине, и вдруг стал он змеёю, бегущего по изволению великого Аллаха».

«Расскажи мне о словах Аллаха (велик он!): „И для меня есть в нем другие вещи“, – молвил ан‑Наззам. И девушка сказала: „Муса сажал посох в землю, и он расцветал и приносил плоды, и давал ему тень от зноя и холода, и нёс его, когда он уставал, и охранял ему овец от зверей, когда спал он“.

«Расскажи мне о женщине от мужчины и о мужчине от женщины», – молвил ан‑Наззам. И Таваддуд ответила: «Это Ева от Адама и Иса от Мартам».

«Расскажи мне о четырех огнях: об огне, который ест и пьёт; об огне, который ест, но не пьёт; об огне, который пьёт, но не ест, и об огне, который не ест и не пьёт». – «Огонь, который ест, но не пьёт, – отвечала девушка, – это огонь земного мира; огонь, который ест и пьёт, это огонь геенны; огонь, который пьёт, но не ест, это огонь солнца, а огонь, который не ест и не пьёт это огонь луны».

«Расскажи мне об открытом и запертом», – молвил ан‑Наззам. И девушка ответила: «О Наззам, открытое – это то, что уготовленно суиной, а затёртое – то, что предписано постановлениями».

«Расскажи мне, – оказал ан‑Наззам, – что означают слова поэта:

Живёт он в могиле: его пища – в главе его; Коль вкусит он этой пищи, заговорит сейчас, Встаёт или ходит од, то молча, то говоря, И вновь возвращается в могилу, откуда встал, Не жив он, чтоб заслужить почтение от людей.

Не мёртв он, чтоб заслужить слова сожаления».

«Это калам», – молвила девушка. «Расскажи мне, – сказал ан‑Наззам, – что значат слова поэта, который молвил:

Карманы её круглы, и кровь её розова,

Два уха её алеют, рот широко открыт,

В ней идол, что, как петух, утробу её клюёт

Цена ей – полдирхема, оценим когда её».

«Это чернильница, – сказала девушка. И ан‑Наззам молвил: «Расскажи мне о смысле слов поэта, который сказал:

Сказки людям знания, рассудка и вежества,

Факихам окажи, великим в знаньях и степенях:

«Поведайте мне вы все: что птицею создано

В землях чужеземных стран и в странах арабов всех?

У вещи той мяса нет, и кровь не струится в ней,

На ней не (найдёшь пера, и нету на ней пушка.

Вареной едят её, холодной её едят,

Едят её жареной, положат когда в огонь.

Два цвета мы видим в ней: один – как серебряный,

Другой же – прекрасный цвет, не сходно с ним золото.

Не кажется, что жива, не кажется, что мертва.

Скажите же мне, что это? Вот диво дивное!»

«Ты умножил вопросы о яйце, которому цена фельс», – сказала девушка. И ан‑Наззам молвил: «Скажи мне, сколько слов обратил Аллах к Мусе?» – «Передают о пророке (да благословит его Аллах и да приветствует!), – отвечала девушка, – что он сказал: „Обратил Аллах к Мусе тысячу и пятьсот пятнадцать слов“.

«Расскажи мне о четырнадцати, которые говорили с господом миров», – сказал ан‑Наззам. И девушка молвила: «Это семь небес и семь земель, когда сказали они: „Мы пришли послушные…“

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.