Происхождение названия 3 страница

вета Федерации.

Умаров М.Н., заместитель председателя Комитета Совета

Федерации по правовым и судебным вопросам.

Геннадий Николаевич, скажите, пожалуйста, как квалифици-

ровать угон автомобиля с последующим его уничтожением?

Борзенков Г.Н. Тут могут быть различные ситуации. Я бы

сказал так. Если мы признаем, что завладение автомобилем с

целью распоряжения им как своим собственным есть кража, то

последующее уничтожение есть форма реализации похищенного.

Так же Верховный Суд решил дело с похищением автомата,

который был потом уничтожен, солдату вменили и то, и другое.

Верховный Суд признал, что здесь уничтожение имущества есть

форма реализации. Думаю, так же и с машиной.

Если же был просто угон для временного пользования... До-

пустим, если мы сохраним этот состав преступления в статье

166: человек угнал, чтобы временно попользоваться, попользо-

вался, а потом решил во избежание неприятностей уничтожить.

Если у него изначально такого умысла не было, был умысел

попользоваться машиной, думаю, это будет совокупность угона

(статья 166) и уничтожение чужого имущества.

Ну, а когда машина была уничтожена без умысла (допустим,

разбил ее угонщик), то тут, я думаю, если признаем, что это —

кража, тогда все равно имеет значение, как он с краденой вещью

обошелся.

Но если это было временное позаимствование (взял и сказал;,

что вернет, а сам машину разбил, или молчком взял, но хотел

вернуть, а потом эту машину разбил) и решается вопрос об

ответственности, думаю, здесь будет совокупность угона и не-

осторожного обращения с имуществом.

Вавилов С.В. Пожалуйста, Исса Магометович Костоев.

Костоев И.М., член Комитета Совета Федерации по правовым

и судебным вопросам.

Меня больше всего беспокоит, что останется в наших Реко-

мендациях.

Геннадий Николаевич, Вы предлагаете в статье 166 вместо

"без цели хищения" написать "при отсутствии признаков хище-

ния". Хотел бы у Вас прямо, как бывший практик, спросить:

эта ситуация уменьшает количество случаев, когда фактическое

похищение автомобиля оказалось квалифицированным как просто

угон?

На сегодняшний день, Вы сами подчеркнули, многие совер-

шившие фактически хищения транспорта несут ответственность

только за угон. В такой редакции, при отсутствии признаков

хищения, этот порог... Все-таки больше будет осуждаться людей,

угнавших транспорт именно за хищение? То есть будут искать

признаки хищения, были или нет? А там написано: "без целей

хищения".

Борзенков Г.Н. Я опирался еще и на редакцию статьи 165,

где говорится: "без признаков хищения", потому что написано:

"угон без целей хищения". Тем самым как бы предполагается,

что угон находится за рамками хищения, что хищение могло

бы быть впереди, но если такой цели нет, то хищения нет.

Если же мы говорим: "без признаков", то мы смотрим на

признаки и видим, что эти признаки, как только человек изъял

из обладания собственника автомобиль и завладел им (мне ка-

жется, термин "завладение", введенный Кригером, удачнее, чем

"обращение в пользу", потому что это слишком неопределенно,

оно и временное пользование охватывает), с этого момента уже

есть признаки хищения. Если этих признаков нет (допустим,

нет изъятия из обладания собственника, если он взял и на место

поставил этот автомобиль), то в таком случае мы говорим: "без

признаков хищения".

А если принять это кардинальное предложение — исключить

статью 166, то здесь остается поле или для административной,

или для гражданской ответственности (взял, попользовался и

вернул). Я считаю, если завладел и это завладение сопряжено

с изъятием из обладания собственника, это уже хищение авто-

мобиля.

Вавилов С.В. Коллега Бедняков Дмитрий Иванович.

Бедняков Д.И., член Комитета Совета Федерации по правовым

и судебным вопросам.

Геннадий Николаевич, по Рекомендациям. Речь идет о новой

редакции примечания 1 к статье 158 — о понятии хищения. Не

кажется ли Вам все-таки, что более правильно пользоваться ус-

тоявшимися гражданско-правовыми понятиями, касающимися

собственности, и употреблять слова "владение", "пользование",

"распоряжение" в отношении имущества, с тем чтобы избежать

какой-либо путаницы, и не пользоваться терминами "обладание",

"завладение" и другими? Это первый вопрос.

И второй вопрос. Не считаете ли Вы необходимым в допол-

нение к статье 152, примечание 5, когда речь идет об уголов-

но-правовой реституции, указать еще и на необходимость ком-

пенсации убытков, связанных с неправомерным изъятием или

похищением вещи?

Борзенков Г.Н. Насчет убытков. Сразу на второй вопрос отвечу.

Сейчас, отвечая на вопрос Иссы Магометовича, я как раз сказал,

что эта проблема остается, то есть не снимается возможность

взыскать убытки. Даже если будет отменена уголовная ответст-

венность за угон или сохранится уголовная ответственность за

угон, взыскание убытков, причиненных временным позаимство-

ванием, само собой должно иметь место. Или, может быть, будет

введена административная ответственность.

Считаю, если это действительно временное позаимствование,

то это гораздо менее опасные действия. Раньше, когда автомобиль

был редкостью, иногда у подростков чесались руки хоть немножко

прокатиться, порулить, поэтому угоняли для временного поль-

зования, просто покататься. Но сейчас это уже стало большой

редкостью, чтобы угоняли только покататься. Фактически, если

даже человек не поставил машину в собственный гараж, а из

Калуги переехал на ней в Тулу и там машину бросил, он уже

ею распорядился как своей собственной, фактически даже, можно

сказать, и обратил в свою собственность, только без титула соб-

ственника. Поэтому я считаю, что такие действия — это не

статья 166, а это все-таки хищение, статья 158.

Вавилов С.В. Муса Нажмудинович, Ваш вопрос.

Умаров М.Н. Геннадий Николаевич, зачем нужно примечание

5 к статье 158, ведь возврат похищенного может быть обеспечен

путем предъявления гражданского иска?

Борзенков Г.Н. Мы должны все-таки иметь в виду, что граж-

данский иск в уголовном ли деле или сам по себе предъявленный

строится на основе диспозитивности: захочет потерпевший —

предъявит, не захочет (или его запугают, или его как-нибудь

еще уговорят) — не предъявляет, и тогда материальной ответ-

ственности нет. Если же это будет записано в уголовном законе

непосредственно, как это уже делается в некоторых кодексах,

китайском, например, то это уже императивное требование, не-

зависимо от того, что думает потерпевший, ведь на потерпевшего

можно воздействовать. Это непосредственное веление суда —

возвратить похищенное или компенсировать его стоимость. Рес-

титуция — термин, взятый из гражданского права. Я думаю,

что если даже нас несколько настораживает сам термин "рес-

титуция", можно без него обойтись, сделав такое описательное

примечание.

Вы посмотрите, получается так, что если от потерпевшего

зависит взыскание ущерба, значит, и бремя доказывания ложится

на него. А у нас чем отличается хищение, вред, причиненный

хищением, от вреда, причиненного любым другим преступлением?

Тем, что здесь этот вред имущественный, он входит в состав

преступления как обязательное последствие. И получается так:

вместо того чтобы правоохранительные органы, органы следствия

занимались установлением, что похищено и на какую сумму,

это возлагается на потерпевшего. Я считаю, что в этом плане

уголовно-правовая реституция — более эффективная мера. Кроме

того, это будет иметь важное превентивное значение: раз кон-

фискации нет, то хотя бы будет реституция. Человек будет знать,

что его заставят вернуть все похищенное или компенсировать

стоимость.

Вавилов С.В. Пожалуйста, короткий вопрос.

Чистяков А.А., заведующий кафедрой уголовного права Академии

управления и права Минюста России, кандидат юридических наук,

доцент, член Научно-экспертного совета при Комитете Совета

Федерации по правовым и судебным вопросам.

Геннадий Николаевич, а чем вызвано то изменение, которое

Вы предлагаете, — по завладению механическим транспортным

средством? А куда девать тогда маломерные речные суда? А

гужевой транспорт?

Борзенков Г.Н. А если у человека стащили из квартиры пи-

анино? Мы ведь можем назвать много видов имущества. Меха-

нический транспорт почему выделен? Вначале (и не случайно)

это было в главе о преступлениях против общественного порядка

и общественной безопасности. Завладение личным транспортом

еще и этим опасно. Мне кажется, что только с этим связано.

Вавилов С.В. Слово для содоклада предоставляется Кехлерову

Сабиру Гаджиметовичу, заместителю Генерального прокурора

Российской Федерации.

Кехлеров С.Г., заместитель Генерального прокурора Российской

Федерации.

Я думаю, что и Геннадий Николаевич, и мы все, сидящие

за этим столом, не ответим на конкретные вопросы. Но мы

заинтересованы в том разговоре, который сегодня начал комитет

Совета Федерации.

Сенаторы заинтересованы в первую очередь в том, чтобы

законы, которые они принимают, были эффективными и рабо-

тающими. Мы, правоприменители, заинтересованы в том, чтобы

эти законы были качественными, потому что результаты нашей

работы зависят в первую очередь от качества законов, которые

принимаются Федеральным Собранием.

Тема очень актуальна. Мне представляется, что после пре-

ступлений против личности, таких, как убийство, тяжкие телесные

повреждения, преступления, связанные с собственностью, наи-

более остро, ощутимо затрагивают интересы каждого гражданина.

И от того, как государство обеспечивает наши интересы, зависит

и мнение гражданина об обществе, о государстве.

Я думаю, что и время обсуждения выбрано не случайно: сейчас

все министерства, ведомства (я имею в виду в первую очередь

правоприменителей) подвели итоги, определили приоритеты, про-

блемы, которые необходимо решить. Собственно говоря, прошло

некоторое время с момента вступления в силу закона, о котором

говорил Геннадий Николаевич (от 8 декабря 2003 года), который

по существу радикально изменил многие нормы уголовного за-

конодательства и наши представления в принципе.

20 февраля этого года Генеральный прокурор представил в

Совет Федерации, в Государственную Думу, Президенту Рос-

сийской Федерации доклад о состоянии законности и правопо-

рядка в стране, который содержит не только отчет о нашей

надзорной работе, о результатах осуществления уголовного пре-

следования, но и анализ проблемных вопросов законности, в

том числе связанных с состоянием и динамикой законодательного

обеспечения борьбы с преступностью.

В прошлом году в России было зарегистрировано более 2700

тыс. преступлений. Это больше, чем в 2002 году. Почти половину

из числа всех зарегистрированных преступлений составляют хи-

щения чужого имущества, совершенные путем кражи, грабежа.

Я не буду цифры называть, думаю, что коллеги из МВД эти

цифры вам назовут.

В сравнении с прошлым годом количество зарегистрированных

случаев краж возросло на 24 процента, мошенничества — на 26

процентов, присвоения, растрат — на 1,7, число грабежей и

разбоев также возросло, то есть по всем показателям преступления

против собственности имеют тенденцию к росту.

Около 50 процентов краж, каждое пятое разбойное нападение

и каждый десятый грабеж были сопряжены с незаконным про-

никновением в жилое помещение или иное хранилище. В целом

темпы прироста всех преступлений против собственности соста-

вили по сравнению с 2002 годом более 19 процентов.

Отмечается и рост коэффициента преступности на 100 тысяч

населения, причем наблюдается наибольший рост коэффициента

грабежей, разбоев, краж. И эта тенденция характерна для всех

регионов Российской Федерации. Однако приведенная статистика

свидетельствует и о необходимости тщательного и всестороннего

анализа причин тревожной тенденции роста преступлений против

собственности и выработки адекватных мер со стороны госу-

дарства.

Сразу должен оговориться, что приведенные данные совер-

шенно не отражают реального положения дел. Реальные, фак-

тические данные, наверное (здесь много практиков сидят), на

порядки выше, чем те цифры, о которых я говорил. Я не говорю

о латентных преступлениях, о том, что многие граждане про-

сто-напросто не обращаются в органы, боясь многочисленных,

многоразовых вызовов, мытарств, ожиданий, и из-за неверия по

существу в возможность поиска, находки и возвращения иму-

щества. И это нам надо учесть.

Думаю, что этому способствует и продолжающаяся порочная

практика укрытия преступлений. Но это тема для отдельного

разговора.

Геннадий Николаевич совершенно правильно остановился на

законе от 8 декабря 2003 года и на изменениях, внесенных в

Административный кодекс (статья 7.27). Что произошло? По

существу, на протяжении года идет рост преступлений, и вдруг

во втором полугодии 2002 года число осужденных за кражи со-

кращается на 23 процента и составляет всего 36 процентов от

общего количества осужденных, хотя каждый год это количество

превышало 46 процентов.

Что, произошло реальное сокращение преступности, краж?

Да ничего подобного. Это связано вовсе не с тем, что совесть

у воров проснулась, что мы с вами стали лучше работать. А это

было связано только с тем, что законодатель внес изменения в

закон, не продумав до конца возможные последствия. И, по

существу, до октября 2002 года страна была, в том числе и мы,

правоприменители, в очень интересном положении, когда люди,

совершившие преступления, оставались безнаказанными. А те,

кому нанесен реальный ущерб, не знали, куда идти, к кому

обращаться, остались беззащитными.

Слава Богу, что хоть в октябре, через 4 месяца, соответст-

вующие изменения были внесены, и теперь, хотим мы того или

не хотим, законодатель установил размеры, за которые установ-

лена ответственность административная и уголовная.

Геннадий Николаевич совершенно прав, что проблема гар-

монизации уголовного и административного законодательства ос-

тается. Я выступал на Научно-консультативном совете в Вер-

ховном Суде на тему о том, чем нужно руководствоваться —

нормами Административного кодекса или Уголовного кодекса,

когда мы определяем границы наказания. Тем не менее практика

пошла по такому пути: мы сейчас исходим из того, что приме-

няется норма, устраняющая ответственность или смягчающая

меру наказания, независимо от того, Уголовный это или Адми-

нистративный кодекс. И эта практика сегодня устоялась. Но

этот факт говорит о том, что и правоприменителям, и законо-

дателям при введении любых кардинальных мер стоит системно

продумать возможные последствия от принятия закона.

Остановлюсь еще на одной проблеме. В соответствии с пос-

ледними новшествами, которые внесены законом от 8 декабря

2003 года, институт неоднократности и рецидива преступлений

кардинально изменился. Вместе с тем, по нашим данным (и

судебная статистика свидетельствует об этом), среди лиц, осуж-

денных за кражи, 29 процентов имели неснятую, непогашенную

судимость, по делам о грабежах данный показатель составляет

28 процентов, а по делам о разбое — более 36 процентов. Причем

рецидив по этим видам преступлений намного выше, чем рецидив

по общей преступности в стране, он составляет 23 процента.

Таким образом, можно заключить, что отмеченные преступ-

ления против собственности наиболее остро испытывают на себе

фактор рецидива.

Что же мы имеем на сегодняшний день? При задержании

лица, которое совершило серию краж чужого имущества без

отягчающих обстоятельств второй, третьей и так далее части, а

иногда у нас один человек может совершить и 15, и 20 краж,

наказание назначается по правилам части второй статьи 69 УК

Российской Федерации. Что это означает? Что человек, совер-

шивший 20 и более краж, не может получить более 3 лет лишения

свободы, потому что предельная санкция — 2 года лишения

свободы.

Моя личная позиция — такой подход не совсем логичный

и не вытекает из реальной ситуации в стране. Говорят, что

жестокость наказания, в общем-то, не влияет на состояние пре-

ступности. Но кто доказал, что мягкость или отсутствие ответ-

ственности способствует уменьшению преступлений в стране?!

Вспомните опыт Грузии, когда она была союзной республикой.

Там были установлены жесточайшие санкции за кражи. И не

только уменьшилось количество зарегистрированных преступле-

ний, но все более-менее серьезные воры почему-то оказались у

нас, а не остались в Грузии. Поэтому я не за жестокость наказания.

Я призываю к тому, чтобы государство реагировало на состояние

дел адекватно складывающейся ситуации.

Нас не может не волновать ситуация, складывающаяся после

исключения из уголовного законодательства дополнительного

вида наказания — конфискации имущества, о чем Геннадий Ни-

колаевич говорил. До принятия последнего закона о внесении

изменений конфискация предусматривалась в качестве допол-

нительного вида наказания за многие преступления против соб-

ственности, совершенные при особо отягчающих обстоятельствах.

И как показывала судебная практика, суды достаточно хорошо

применяли этот вид наказания, с каждым годом количество при-

мененной конфискации увеличивалось.

По замыслу законодателей, указанную санкцию должны за-

менить иные имущественные меры, в данном случае максималь-

ный штраф в 1 млн. рублей. Должен сказать, что ряд ученых

выступили с разумной критикой этого новшества, мотивируя

свои возражения тем, что действовавшая санкция являлась наи-

более адекватной, сдерживающей и эффективной мерой наказания

по делам о корыстных преступлениях.

Думаю, что к этой проблеме надо нам еще раз вернуться.

Посудите сами, максимальный размер штрафа, как я уже говорил,

установлен в сумме 1 млн. рублей. Нам говорят, что в действующем

законодательстве остается институт специальной конфискации,

который позволяет обращать взыскание на имущество, состав-

ляющее преступные доходы. Но можем ли мы утверждать, что

при расследовании каждого уголовного дела можно установить

реальные масштабы преступно нажитого? Да нет, конечно.

Приведу конкретные примеры. Помните "МММ", "Властели-

ну" — десятки миллионов долларов нажиты преступным путем.

Ну и что? Что может сделать суд? Наложить штраф в 1 млн.

рублей. Нормально это? Нам представляется, что это не совсем

нормально.

Мы в Генеральной прокуратуре изучили не только наш опыт,

но и международную практику, когда некоторые преступники

и преступные организации не считают обвинительные приговоры

и лишение свободы мерами, способными пресечь их крими-

нальные доходы. Эффективная система конфискаций как на на-

циональном, так и на мировом уровне является исключительно

важным фактором сдерживания преступной деятельности, наи-

более эффективным с точки зрения соотношения затрат и ре-

зультата.

Проведенные в прошлом году в рамках ФАТФ исследования

по данной проблеме привели к двум выводам:

Первый вывод. Многие формы "прибыльных" преступлений

рассматриваются преступниками как долгосрочный и перспек-

тивный бизнес, как форма бизнеса. При этом конфискация до-

ходов только от того преступления, за непосредственное совер-

шение которого преступник привлечен к ответственности, вряд

ли повлечет значительное уменьшение преступных доходов.

Второй вывод. По наиболее серьезным преступлениям, таким,

как оргпреступность, сложное мошенничество, наркоторговля,

трудно, если вообще возможно, доказать в соответствии с дей-

ствующими уголовными стандартами размер собственности, по-

лученной обвиняемым от преступной деятельности.

Для эффективной борьбы с преступностью требуется наличие

специальных законов об изъятии и конфискации, которые пред-

усматривали бы, в частности, перевод бремени доказывания, то

есть возложение на самого обвиняемого обязанности по дока-

зыванию того, что источник происхождения его собственности

легитимный.

Из зала. Что доказал, то твое. Что не доказал... (Оживление

в зале.)

Кехлеров С.Г. Но это международная практика, я ничего не

выдумываю. В Италии суд обязан конфисковать все имущество,

диспропорционально нелегитимным доходам лица. Значительная

часть государств — участников ФАФТ приняли в последние годы

новое законодательство в отношении конфискации. Это Швей-

цария, Великобритания, Ирландия, Греция, Австрия и другие.

Среди характерных черт этих нововведений такие: конфис-

кация может касаться не только собственности, но и ее стои-

мостного эквивалента; необязательность наличия обвинительного

приговора; применение для целей доказывания не только стан-

дартов уголовного процесса, но и гражданско-процессуальных

правил.

Жизнь требует, чтобы и мы подумали о новом институте

конфискации в нашей стране — преступники должны знать, что

они лишатся не только преступно нажитого, но и другого иму-

щества. Мы работаем над этой проблемой. Надеюсь, что коллеги

из других правоохранительных органов присоединятся к нам, и

мы рассчитываем на поддержку сенаторов в этом вопросе.

Изменения в уголовном законодательстве, внесенные 8 де-

кабря, нацелены на гуманизацию и дифференциацию уголовного

наказания, в принципе мы не против этого. Но я бы хотел

обратить ваше внимание на один момент. На 1 июля 2002 года,

когда перестало действовать положение об административном

надзоре органов внутренних дел за лицами, освобожденными из

мест лишения свободы, под надзором милиции находилось более

69 тысяч лиц. Сегодня наиболее опасные преступники, осуж-

даемые зачастую неоднократно к реальному лишению свободы

и не вставшие на путь исправления во время отбывания наказания

или продолжающие после освобождения из мест лишения свободы

противоправную деятельность, оказались вообще без какого-либо

контроля и надзора со стороны государства.

Парадокс заключается в том, что на осуждаемых к условной

мере наказания (это лица, совершившие мелкие или средней

тяжести преступления) в соответствии со статьей 73 судом могут

быть возложены конкретные обязательства, ограничивающие их

свободу. А те лица, которые совершили более тяжкие преступ-

ления, не исправились в местах лишения свободы, не встали

на путь исправления после освобождения, у нас без контроля.

Разве это справедливо?! Думаю, нет.

Нам представляется, что мы можем рассмотреть этот вопрос.

Считаю, что эти ограничения могут быть установлены только

судом и в рамках действующего законодательства. И даже Все-

общая декларация прав человека нам позволяет это сделать.

Теперь о ряде вопросов фрагментарно. Нам представляется,

что есть проблема и по статье 168 — умышленное уничтожение

чужого имущества. Мы ограничиваем уничтожение только особо

опасным способом — путем поджога, чем, по-моему, ограничили

сферу применения этого закона.

Геннадий Николаевич, вопрос об ответственности за угон —

очень тонкий вопрос. Где та золотая грань, которая отделит

умысел человека покататься, побаловаться, съездить к своей не-

весте и вернуться от преступного умысла, когда, будучи пойман,

он скажет нам, что ехал к невесте. А если не поймали? У него

есть реальная возможность завладеть, присвоить эту машину.

Но эту проблему вот так, наскоком, путем вопросов и ответов

мы с вами не решим. Здесь требуется объединение усилий всех

правоохранительных органов, ученых, чтобы было выработано

нормальное, правильное решение.

Теперь по проекту Рекомендаций. Я думаю, что мы выработаем

Рекомендации. Я член совета по совершенствованию граждан-

ского законодательства, который создан указом Президента.

Функции этого совета заключаются в том, что любой законо-

проект, касающийся изменений гражданского законодательства,

предварительно изучается на этом совете. В этом совете — светила

гражданского права и процесса (я не отношусь к ним). Возглавляет

этот совет Председатель Высшего Арбитражного Суда Российской

Федерации Яковлев Вениамин Федорович. И любой законопроект

получает заключение, которое направляется Президенту, Феде-

ральному Собранию и разработчикам этого законопроекта.

Это, по существу, преграда на пути некачественных, непро-

думанных законопроектов. Почему бы нам не поставить перед

Президентом вопрос о создании специального совета по совер-

шенствованию уголовного и уголовно-процессуального законо-

дательства или о расширении полномочий существующего совета,

вменив ему и обязанность рассмотрения этих вопросов?

Другая возможность. Почему бы Федеральному Собранию не

привлечь к этой работе ученых, практиков и не создать анало-

гичный совет при Федеральном Собрании? Возможен вариант,

чтобы мы предварительно обсуждали эти законопроекты. Если

вам кажется это сложным, можно рабочие советы создать при

комитетах Совета Федерации, которые будут решать эти вопросы.

Вавилов С.В. Разумное предложение, надо подработать.

Кехлеров С.Г. Думаю, есть и другие предложения, которые

заслуживают внимания. А Рекомендации, прежде чем принимать,

надо дать всем участникам, чтобы мы их проработали и свои

предложения представили.

Вавилов С.В. Спасибо, Сабир Гаджиметович, за Ваше инте-

ресное выступление. Мы сегодня в окончательном варианте Ре-

комендации принимать не будем. Мы будем обобщать предло-

жения и только после этого выработаем Рекомендации в окон-

чательном виде, естественно, вас с ними ознакомив.

Дмитрий Иванович, пожалуйста.

Бедняков Д.И. По проблеме конфискации. Мы недавно в

Совете Федерации обсуждали проблему применения антикор-

рупционного законодательства и как раз касались этой темы —

борьба с коррупцией, конфискация имущества и те антикор-

рупционные меры, которые применяются в других странах, в

частности, особенности применения конфискации имущества к

коррупционерам.

Есть три международных конвенции, которые уже предусмат-

ривают и несколько другое определение коррупции, и те про-

цедуры, о которых Сабир Гаджиметович говорил. Поэтому, может

быть, есть смысл вернуться к теме ратификации этих конвенций

Российской Федерацией. Почему-то пока даже на рассмотрение

не ставится вопрос о ратификация этих конвенций.

Вавилов С.В. Хорошо, Дмитрий Иванович. Часть Ваших пред-

ложений уже у нас есть, будем работать в плане тематики нашего

"круглого стола".

Слово — Степалину Валерию Петровичу, судье Верховного

Суда Российской Федерации.

Степалин В.П., судья Верховного Суда Российской Федерации.