Слушаем радио и телевизор

Они звучат в нашем доме постоянно и говорят, говорят..., пожалуй, не меньше, а то и больше, чем мы сами. И мы вольно или невольно слушаем все подряд. Наш дом переполнен этой ре­чью - русской, конечно, но настолько разной, порой настолько непохожей на нашу собственную, что можно стать в тупик: как же к этому отнестись? Нередко возникает несогласие, протест, даже возмущение: это же неправильно, просто некультурно. Это­му ли нас учили с детства? Слишком часто наш слух царапают всякого рода ошибки.

И в обществе возникает отпор такой речи, растет ее непри­ятие. В редакции летят письма, появляются газетные заметки, публикуются в печати и звучат по тому же телевизору пародии. Смысл всех протестов сводится к одному: мы хотим правильной речи, элементарной грамотности! Естественное и простое жела­ние. Поэтому возникает насущная необходимость разобраться в услышанном, оценить его лингвистически, соотнести с литера­турной нормой.

Проще всего открыть словарь-справочник и грамматику, отметить речевое несоответствие им и заключить: это неправиль­но и неграмотно. Но здесь возникает принципиальное препятст­вие. Дело в том, что такого рода культурно-речевые пособия (по­жалуй, кроме Орфоэпического словаря) созданы с ориентацией на письменную литературную речь и по ее материалам, мы же воспринимаем речь устную. Ее явления во многом обязаны сов­падать и соответствовать книжно-письменной и общелитератур­ной норме современного русского литературного языка. Во мно­гом, но далеко не во всем. У речи устной есть свои законы, пись­менной речи не известные. Тот и другой тип литературного языка опирается на разные психофизиологические механизмы мозговой деятельности. Поэтому отождествлять их во всем было бы ошиб­кой. И далеко не все устные отступления от литературной нормы неприемлемы.

Есть и еще одно обстоятельство. Сама письменно-литературная норма находится в постоянном движении и измене­нии. Начало этого движения восходит прежде всего к устно-речевой стихии. При взаимодействии огромной массы говорящих возникают частотные случаи языкового явления, которое, будучи до этого ненормативным, становится таковым и вытесняет узако­ненный прежде вариант. По общественной необходимости, не без воздействия моды и языковых предпочтений в литературный язык входят новые слова - из иностранных языков, и из жаргонов и просторечия, иногда из диалектов. Литературная норма, кон­сервативная по своей природе (ее предназначение - обеспечивать устойчивость и преемственность литературного языка), сопро­тивляется таким процессам, но все же со временем меняется. В таком двуединстве ее поведения заключается великая мудрость развития: неспешное и необходимое по обстоятельствам общест­венной жизни изменение избавляет норму от угрозы стать око­стенелой, омертветь. Если бы это произошло, литературный язык не смог бы в каждый отдельный период своего развития выра­жать все оттенки и смыслы речевого общения, возникающего вновь и вновь с изменениями в обществе. Так было на протяже­нии всей истории существования русского литературного языка,

Электронные средства массовой информации, войдя бук­вально в каждый дом, сильно, если не сказать революционно, из­менили самый характер речевого взаимодействия в обществе. Ведь слушание - это одна из сторон такого взаимодействия. И оно стало качественно иным. Если раньше сфера общения чело­века ограничивалась его семьей, знакомыми, территорией его ме­стонахождения, социальной средой, к которой он принадлежал, и другими подобными факторами, то теперь через радио- и телеви­зионный полигон проходит неисчислимая масса круглосуточно говорящих людей, речь которых становится языковым окружени­ем каждого человека наряду с теми кругами общения, которые существовали и прежде. Радио и телевидение стремятся охватить жизнь общества без поправок на расстояния, социально-возрастную и профессиональную стратификацию, и мы получаем немыслимую ранее возможность много времени проводить на этом речевом ристалище. Мы слушаем без конца и своей реакци­ей взаимодействуем с услышанным.

Те, кого мы слушаем, делятся по меньшей мере на две кате­гории: речевых профессионалов и непрофессионалов, хотя грань между ними, конечно, условная. Профессионалы - это дикторы, ведущие, комментаторы, обозреватели, корреспонденты, теле­журналисты и, естественно, артисты. Но и их речевой "продукт" неодинаков. Многое зависит от того, позволяют ли они себе хотя бы частично импровизировать или все целиком читают с листа. В последнем случае возможность отступления от усредненной ли­тературной нормы минимальна и сводится к ненормативному произнесению или ненормативному ударению (изменению фоне­тического облика слова). А в первом - такая возможность велика и разнообразна: она может касаться всех уровней языка - фоне­тики, грамматики, словообразования, лексики. Однако профес­сионализм и здесь остается сдерживающим началом и должен быть направлен на то, чтобы в речи если и появились, то не пря­мые ошибки, а лишь устно-речевые особенности. Но это в тео­рии. На практике же, к сожалению, теле- и радиожурналисты до­пускают много ненормативных явлений и демонстрируют не слишком высокую речевую культуру. Журналисты обычно ста­раются, чтобы их речь перед камерой была непринужденной, спонтанной. Все это делает вероятность появления всевозможных и разнообразных отступлений от литературной нормы очень вы­сокой.

Непрофессионалы тоже оказываются перед камерой почти постоянно. Они - участники многочисленных круглых столов, бесед, интервью, выступлений. Их речевой опыт и степень зна­комства с литературной нормой различны. Во-первых, они про­исходят из разных мест России (и не только России), и потому их речь может сохранить (и обычно сохраняет) остатки территори­альных диалектов. Во-вторых, у них очень разный опыт публич­ных выступлений.

Предваряя этими вступительными замечаниями дальнейшее обозрение услышанного по радио и телевидению, вернемся к на­шей статье "Говорят с телеэкрана" (Русская речь. 1993. №5), где мы обратили внимание на существование не только книжно-письменной и усредненной литературной нормы и ошибочных отклонений от нее, но и таких отклонений, которые могут выра­жать намечающуюся тенденцию дальнейшего языкового развития или воплощать иной тип литературной нормы - устный (или раз­говорный). Таким образом, отклонение от нормы может быть: 1) ошибкой, 2) новым явлением и 3) устно-литературным (устно-разговорным) явлением. Первое должно отвергаться, второе и третье - допускаться. Различие между вторым и третьим связано со сферой распространения: второй тип отклонения касается все­го литературного языка в целом, а третий - лишь устной литера­турной речи (речи разговорной). Эти различия имеют принципи­альное значение для речевой культуры.