Экономического анализа

Предмет политической экономии

С точки зрения Бунге, предмет политической экономии состоит «в изучении общественной стороны хозяйственных явлений и законов, ко­торым подчинены эти явления». Для того, чтобы открыть эти законы, «не­обходимо и правильное понимание предмета исследований, и точность на­учных приемов»[263].

В своем труде «Основания политической экономии» ученик и последо­ватель Бунге А.Я.Антонович (1848–1917)[264] указывал, что при исследовании предмета экономической науки необходимо учитывать «физический, этический и об­щественный элементы» в деятельности людей, направленной на удовлетво­рение их разнообразных потребностей[265]. Как и Бунге, Антонович подчеркивал, что предмет экономической науки состоит «в полном и всестороннем изучении законов,... разнообразных от­ношений между людьми, возникающих по поводу удовлетворения потребно­стей как материальных, так и духовных»[266].

Анализируя экономические законы, видный российский юрист, фи­лософ, политолог и экономист второй половины XIX в. Б.Н.Чичерин (1828–1904) писал: «Свободные экономические отношения, – писал он, – управляются законами, определяющими производство, оборот, распреде­ление и потребление богатства. Эти законы не созданы людьми, а вытека­ют сами собою из природы человека и его деятельности, обращенной на вещественный мир. Предложение и спрос, отношения промышленного со­стязания, поземельная рента, процент с капитала установились силою ве­щей, прежде нежели наука, наблюдающая явления жизни, признала их за­кономерность. Поэтому экономисты нередко называют экономические за­коны естественными законами промышленного быта»[267].

По Чичерину, «исследование естественных законов составляет первую и главную задачу науки народного хозяйства». При решении этой задачи, во-первых, «экономисты берут основное начало промышленной деятельности, хозяйственный интерес, и показывают, каким образом он действует в том или другом случае, и какие из этой деятельности вытекают последствия»; во-вторых, «необходимо исследовать и влияние посторон­них причин, а также исторические условия, видоизменяющие действие экономических законов. Именно это и делает экономическая наука в стро­гом смысле слова... Держась этих начал, она стоит на твердой научной почве. Все смутные стремления и не переваренные понятия социалистов... не в состоянии ее поколебать»[268].

Идея естественной законоподчиненности общественных явлений, – подчеркивали российские экономисты, – еще не получила надлежащего распространения. Неудивительно поэтому, что «всеобщие организаторы и преобразователи еще могут находить аудиторию и пользоваться в ней ав­торитетом... необходим философский ум для надлежащего изучения ок­ружающих нас на каждом шагу явлений. Точнее говоря, для этого изуче­ния необходимы научные приемы»[269], т. е. соответствующий метод исследования.

Метод экономической науки

Большое внимание проблеме метода экономического анализа уделял Антонович. По его мнению:

а) законоподчиненность общественных явлений может быть открыта лишь тогда, «когда мы возвысимся над обыденным узким кругозором и станем изучать факты в их целостности, взяв для наблюдения значитель­ные их количества, достаточные для возможно более полного обнаружения их естественной связи и преемственности в пространстве и времени». То есть в процессе экономического исследования требуется применение ста­тистического метода;

б) во всяком развитии необходимо отличать два элемента: «внутрен­ний и внешний». Вполне верна мысль, что развитие есть ничто иное, как постепенное осуществление возможности, содержащейся уже «в зародыше развивающегося данного». При этом нельзя забывать, что «такое или иное осуществление возможности», т. е. внешнее проявление сущности, «обу­словливается средой, в которой происходит процесс развития»;

в) при изучении экономических явлений необходимо сочетание ин­дукции и дедукции;

г) важно исследовать «общественное хозяйство» (совр. – макроэкономика) «отдельно от част­ного» (совр. – микроэкономика), избирать для наблюдения «среднее время и среднее место»; благо­даря использованию этих приемов, «устраняются от изучаемого явления его видовые осложнения, как условия частные, временные и местные»[270].

Антонович предостерегал от односторонностей в подходах к решению экономических проблем, подчеркивает, что «одинаково не науч­но как возведение явлений в принцип, так и отрицание их законоподчиненности». Например, изучая «законы союзности интересов между людьми», политическая экономия должна указывать «и на явления борьбы вза­имно противоположных интересов»[271].

Важную роль в развитии представлений о методе экономической науки сыграла работа Л.З.Слонимского (1750–1918)[272] «Политико-экономические школы (Этюд о ложной и настоящей науке)», в которой он высказывает свое отношение к этому «самому жгучему и капитальному вопросу» политэкономии. «Достоинство политической экономии, как науки, зависит от разрешения вопроса о ме­тоде ее. Где нет твердого и общепризнанного логического метода, там нет и науки»[273], – пишет Слонимский.

Для выработки научных знаний о методе политической экономии он предлагает изучить наиболее распространенные теоретические системы, и в частности: французскую (Кенэ, Тюрго, Сэй, Бастиа), которая «держится простого внешнего наблюдения»; английскую, следующую «началам отвлеченного анализа» (Кобден, Маклеод, Милль, Рикардо); немецкую (Маркс, Тюнен) с присущими ей «историческими воззрениями».

«Единственным систематическим учением о логических основах по­литической экономии» Слонимский считает учение Дж.Ст.Милля, од­нако полагает, что в вопросе о методе явно недостаточно пользоваться его «отвлеченными рассуждениями об индукции и дедукции». Надо ближе по­дойти к предмету «и от общих способов мышления обратиться к способам исследования, находящимся в нашем распоряжении». В сущности, индук­ция и дедукция – не методы научного познания, которые мы могли бы вы­бирать и устанавливать «по произволу, а неразрывно связанные между со­бою умственные процессы, действующие помимо нашей воли и даже соз­нания». А научный подход к решению проблемы метода, – указывает Слонимский, – обязывает учитывать то обстоятельство, что «мы не можем регулировать естественный ход нашей мысли и подчинять его каким-либо определенным правилам; мы можем усвоить известные логические приемы, способные служить нам» гарантией «против поспешных выводов и неос­новательных обобщений»[274].

Он предлагает синтезировать логические приемы изучения хозяйст­венных явлений, прежде всего: анализ, являющийся «основной чертой на­учного метода политической экономии»[275]; наблюдение; описание существующего; статистические изыскания. При этом должны быть учтены «ис­торические взгляды» на данное явление и сделаны теоретические выводы.

Названные «способы» познания Слонимский предлагает считать «одним общим аналитическим методом, сложность которого соответствует трудности и многосторонности задач, обнимаемых политическою экономиею»[276].

Интересные соображения относительно предмета и метода экономи­ческой науки были высказаны С.С.Муравьевым, полагавшим, что:

- стремления строго формулировать предмет экономической науки являются «совершенно лишними», «во 1-х), потому, что они не достигают своей цели; во 2-х), потому, что сколько-нибудь удовлетворительное опре­деление трудно и найти для политической экономии. Определений для нашей науки, в ее литературе, можно насчитать целые десятки»[277];

- наиболее типичные определения политической экономии таковы: это наука о народном богатстве (Смит, Сэй), о народном благосос­тоянии (Сисмонди), о ценности (Бастиа), об обмене (Маклеод). Сам же Муравьев называет ее «наукою о народном хозяйстве», считая та­кое определение «более удовлетворительным, нежели все другие из выше­приведенных,... потому что оно совмещает» другие;

- можно ли считать политэкономию наукой «вполне законченной, с полным определенным содержанием, или нет?» – задается вопросом Муравьев. «Если в ней есть много спорного и неясного, то понятно, что она не может быть таковою». Более точное определение ее содержания «будет зависеть от развития самой социально-экономической жизни»[278];

- при изучении политэкономии следует расположить курс так, что­бы достигались обе цели; и знакомство с чистой наукой - теоретической экономикой, и с прикладной ее стороной - теорией экономической политики[279].