2015-04-06
210
Передано по радио 8 апреля 1920 г. M 285
Ввиду того, что последнее сообщение, сделанное нам Польским Правительством, носит характер ультиматума, отклоняющего всякое обсуждение выбора местом ведения переговоров Борисов, который, как Вы это также понимаете, для нас неприемлем, мы внднм себя поставленными перед печальной необходимостью признать крушение переговоров с Польшей из-за вопроса о месте, факт, не имевший прецедентов в истории международных сношений.
Ввиду того, что Русское Правительство готово ириня-lb любой город нейтрального государства или даже государства Антанты, даже Лондон или Париж, и отвергает только выбор города, лежащего в военной зоне или недалеко от нее, и ввиду отказа Польского Правительства заключить общее перемирие, Русское Правительство видит перед собой единственный возможный выход из создавшегося положения, а нмен-но: обращение к державам Антанты. Оно считает своим долгом довести до сведения Польского Правительства сообщение, которое оно сделало правительствам Франции, Великобритании, Италии и Соединенным Штатам Северной Америки, содержание которого следующее: (далее следует текст ноты № 1029 от 8 апреля 1920 г.*).
Чичерин
Печат. по арх. Опубл. в сборы. «Красная книга». Газ, М. 1920, стр. 99.
Нота Г. В. Чичерина была направлена в ответ на ноту Министра Иностранных Дел Польши Патека от 7 апреля 1920 г., в которой говорилось:
«Польское Правительство указало на Борисов как на место мирной конференции ввиду того, что этого города можно легко достигнуть по железной дороге и так как его легко присоединить к телеграфной сети обеих сторон, и из Борисова легко можно сноситься по радиотелеграфу с русскими и польскими станциями. Польское Правительство отклонило предложение о заключении перемирия ввиду того, что применение перемирия на всем фронте в 1000 километров длины заняло бы не меньше времени, чем обсуждение главнейших основ самого мирного договора. Польское командование не имело и не имеет в настоящее время намерения нарушать ход мирных переговоров агрессивными военными действиями, не желая, однако, связать другую сторону никакими условиями, предоставив ей таким образом полную свободу действий. В том, что касается самых широких гарантий и личной безопасности, равно как и тайны официальной переписки, Совет Народных Комиссаров не должен питать никаких опасений. Польское Правительство никогда не давало ни малейших оснований для сомнения в том, что оно будет уважать международные обычаи. Польское Правительство никогда не арестовывало в качестве заложников представителей иностранных держав и никогда не нарушало привилегий дипломатических курьеров, везущих тайную переписку. Если Польское Правительство до сих пор не упоминало о гарантиях, обычных при таких условиях, то это было потому, что оно считало эти гарантии вполне естественными и не подлежащими обсуждению. Таким образом, причиной того, что мирные переговоры откроются лишь 17-го апреля, является задержка Советом Народных Комиссаров окончательного ответа Польскому Правительству. Ответственность за это ложится всецело на Совет Народных Комиссаров.
Польское Правительство ожидает окончательного ответа, считая бесцельным дальнейший обмен нотами по вопросу о перемирии и о месте встречи. Некоторые выражения последней радиотелеграммы вынуждают Польское Правительство заметить, что употребление известных выражений, не вызванное необходимостью, может затруднить или даже сделать невозможным ведение переговоров».
* См. док. № 297.
299. Нота Народного Комиссара Иностранных Дел РСФСР Председателю Совета Министров Финляндии Эриху
Весьма срочно Передано по радио 8 апреля 1920 г. M 1022
В ответ на Вашу сегодняшнюю телеграмму я спешу довести до Вашего сведения, что Российское Советское Правительство сняло возражения, которые оно высказало ранее по поводу выбора Раяйоки как места переговоров. Поскольку все трудности, мешавшие началу переговоров, устранены, теперь ничто не препятствует началу намеченного совещания представителей военных командований обеих стран. Советская Россия с радостью приветствует этот первый шаг на пути к заключению перемирия, которое, как мы твердо надеемся, явится лишь прелюдией окончательного и полного мира между Россией и Финляндией.
Соглашаясь© принципе с предложением начать переговоры в Раяйоки 10-го числа сего месяца, мы не можем, однако, с уверенностью заявить, что все представители нашего военного и военно-морского командования прибудут туда вовремя, поэтому вероятная их задержка вызовет, возможно, отсрочку до понедельника, 12-го числа. Представителем нашего Правительства будет командующий армией Самойло с одним заместителем; его заместителем по военно-морским вопросам будет начальник штаба военно-морских сил Беренс. Их будет сопровождать политический комиссар. До перехода границы российскими представителями нам необходимо иметь от Финляндского Правительства гарантию того, что неприкосновенность и безопасность российских представителей и их вспомогательного персонала будут полными и безусловными и что не будет чиниться никаких помех их связи всеми возможными средствами с их Правительством, а также посылке ими 'неприкосновенных дипломатических курьеров, везущих опечатанную почту, тайна которой не должна быть нарушена.
Как только мы полупим заявление Финляндского Правительства по этому поводу, нашим представителям будет дано указание тотчас же перейти границу.
Народный Комиссар по Иностранным Делам
Чичерин
Игнат, по арх.
Эта нота была направлена в ответ на ноту Председателя Совета Министров и исполняющего обязанности Министра Иностранных Дел Финляндии Эриха от 7 апреля 1920 г. следующего содержания:
«Финляндское Правительство, подтверждая получение Вашей радиотелеграммы от 3-го сего месяца *, не будучи в состоянии одобрить позицию,
* См. док. № 294.
занятую Вами по известным вопросам, тем не менее, во избежание задержки, которая произошла бы вследствие продолжения обмена радиотелеграммами, и желая достигнуть удовлетворительного результата, готово послать своих делегатов в Раяйоки к 10-му сего месяца. Финляндское Правительство остается при своем мнении, что переговоры должны начаться в Раяйоки, принимая во внимание, что возможности для наших делегатов сноситься оттуда со своим Правительством сравнительно гораздо менее удобны, чем для ваших делегатов».
300. Нота Народного Комиссара Иностранных Дел РСФСР Министру Иностранных Дел Литвы Вольдемару
Передано по радио 8 апреля 1920 г. № 1039
Нижеподписавшийся не может не выразить известного удивления по поводу того, что Правительство Литовской Республики сочло наш ответ от 2-го апреля по вопросу о признании независимости Литвы недостаточно точным *. В упомянутой радиотелеграмме мы ясно заявили, что Российское Советское Правительство, признавая право самоопределения народов, не делает исключения для литовского народа. Мы также заявили, что признание независимости Литвы составит одно из условий договора, что означало, что пункт этот уже признан Российским Советским Правительством и не будет предметом спора.
Все же мы принуждены различать принципиальное признание независимости Литвы от юридического акта, по которому на известной территории должна прекратиться суверенная власть Российского государства. Принципиальное признание независимости Лнтвы, будучи полным и окончательным, должно все же получить юридическое выражение в формальном акте, т. е. в договоре между тем государством, которое раньше обладало суверенными правами на вышеупомянутой территории, и иовым государством, сформировавшимся на этой территории, и независимость и суверенитет которого признаны первым государством. Российское Советское Правительство уже сейчас заявляет, что оно признает независимость Литвы и обещает, что необходимое юридическое выражение этого политического акта будет дано договором, который будет заключен между Россией и Литвой.
Что касается вопроса о границах нового государства и, в частности, о принадлежности некоторых городов к Литве, то мы заявили, что Российское Советское Правительство принимает этнологический принцип как основу в решении этого вопроса. Литовское Правительство должно дать себе отчет в том, что лишь тогда, когда оно познакомит нас с этнологическими данными, касающимися этого вопроса, мы сможем
* См. док. № 292.
вывести вытекающие из них заключения и предпринять соответствующие политические шагн, которые окажутся необходимыми. Если Литовское Правительство знает, что в силу этнологических данных названные нм города должны быть отданы Лнтве, оно.может быть уверено, что Российское Советское Правительство без колебаний примет эти заключения, но ясно, что прежде всего необходимо ознакомить Правительство с этими данными.
Ясно, что время н место переговоров могут быть выработаны лишь путем общего соглашения. Если Литовское Правительство возражает против назначения местом переговоров Москвы, мы готовы рассмотреть все предложения, которые оно нам по этому поводу сделает.
Народный Комиссар по Иностранным Делам
Чичерин
Печат. по арх. Опубл. в газ. <-Известая» Ja 78(925), 14 апреля 1920 s.
Нота Г. В. Чичерина была ответом на следующую ноту Министра Иностранных Дел Литвы Вольдемара от 4 апреля 1920 г.:
«Подтверждая получение Вашего ответа на наши мирные условия, Правительство Литвы просит Вас ответить в форме, не допускающей сомнения, признаете ли Вы за Литвой города Вильно и Гродно. Литва не допускает, чтобы вопрос об ее независимости составил одно из условий договора. Независимость ее должна быть признана предварительно. Она является неотъемлемым правом народов и не может составить предмета обсуждений. Только после точного ответа мы сможем начать переговоры. Время и место переговоров должны быть назначены по общему соглашению».
301. Телеграмма Народного Комиссариата Иностранных Дел РСФСР представителю Центросоюза в Ревеле
9 апреля 1920 г. M 628
Даем копию нашего радио 9 апреля.
Польское правительство только что дало новое доказательство двойной игры, которую оно ведет во взаимоотношениях с Россией. Проводя я'вно агрессивную политику по отношению к Советскому Правительству, оно пытается в то же время ввести в заблуждение свои собственные массы и державы Антанты. Советское Правительство предложило Польше немедленно заключить перемирие по всему фронту; это предложение было решительно отклонено польским правительством, замысел которого состоял в заключении локального перемирия только на Борисовском плацдарме, что с военной точки зрения является совершенно недопустимой несуразностью. В то время как в своих отношениях с Россией Польша
отказывается от общего перемирия, она говорит совершенно другим языком с державами Аитанты. В последнем ответе ее Советскому Правительству *, в котором польское правительство демонстрирует самую жесткую позицию, заявляя, что считает «бесцельным дальнейший обмен нотами по вопросу о перемирии и о месте встречи», содержится лишь туманная фраза, ничего не говорящая и ни к чему не обязывающая, согласно которой «польское командование не имело и не имеет в настоящее время намерения нарушать ход мирных переговоров" агрессивными военными действиями». Напротив, радио Лиона сообщает, ссылаясь на Варшавское радио: «Польское правительство извещает о своей готовности ие отдавать приказа о военном наступлении против большевистского фронта в течение всего хода переговоров», что равноценно настоящему предложению о перемирии.
Таким образом, туманное выражение «намерение» в официальной польской ноте Советскому Правительству оказывается мошеннически превращенным в радиограмме из Варшавы, цитируемой лионским радио, в предложение, предусматривающее обязательство и равноценное по последствиям настоящему перемирию. Жаль, что лишь в радиопередачах для Франции польское правительство соглашается на эту приписываемую позицию, в то время как в подлинных документах, адресованных Советской России, оно говорит совершенно иным языком.
Наркоминодел
Печат. по арх.
302. Телеграмма Народного Комиссара Иностранных Дел РСФСР Уполномоченному НКВД РСФСР M. M. Литвинову, в Копенгаген
9 апреля 1920 г.
Надо отметить противоречие между действительной политикой Польши и ее заявлениями перед лицом Европы. В ноте 7-го апреля*, в которой Польша заявляет, что дальнейший обмен нот[ами] о перемирии н о месте переговоров беспредметен, Польша также говорит, что командование польской армии не имело и не имеет намерения мешать переговорам агрессивными военными действиями. Эта ничего.не говорящая, никого не связывающая фраза передана совершенно иначе в лионском радио, сообщающем радио из 'Варшавы. Там сказано, будто Польша ответила России, что польское правительство заявляет, что готово предписать, чтобы не происходило военных нападений на большевистский фронт в течение всех пе-
* См. стр. 448.
реговоров, отказываясь только от формального заключения перемирия. Получилось, будто 'бы Польша делает нам политическое предложение, только формально не называющееся перемирием, а в действительности сводящееся к таковому н являющееся определенным обязательством. Вместо неопределенной необязательной фразы получилось предложение о заключении фактического перемирия, что совершенно не соответствует действительности. Такими -приемами Польша надувает Европу; это не первый раз. Это, конечно, не мешает тому, что мы хотим выйти из нынешнего тупика срыва переговоров невозможностью столковаться о месте. Мы были бы готовы принять Белосток или Гродно, вообще всякое место ие 'ближе трехсот верст от фронта.
Мы согласны пустить финскую экономическую комиссию без взаимности на два-три дня только для заключения сделки о бумаге, указанной Красиным, если есть определенная офферта, но не для каких-либо других целей. Не может ли Красин снестись с Энкелем, чтобы об этом столковаться.
Мы принципиально согласились начать с Финляндией переговоры о перемирии 10-го, но фактически вряд ли они начнутся ранее 12-го; переговоры будут вестись от имени военных командований; состав делегации военно-морской, у нас председатель Лашевич, члены Самойло и Беренс, при этом делегатом Наркоминдела будет Зуль.
[Чичерин]
Печат. по арх.
303. Нота Народного Комиссара Иностранных Дел РСФСР Министру Иностранных Дел Великобритании Керзону*
Передано по радио 14 апреля 1920 г. M 1082
Российское Правительство с удовольствием приветствует обращение к нему Британского Правительства по вопросу, удачное разрешение которого значительно приблизит нас к устранению препятствий и полному соглашению между Россией и Великобританией.
Что касается поддержки, которую Британское Правительство, по собственному же заявлению, оказывало противникам Российского Правительства, то мы не будем в настоящий момент входить в обсуждение того, насколько причины, которыми Британское Правительство объясняет эту поддержку, могли считаться основательными после крушения германского могущества. Мы констатируем лишь, что Ваше сообщение ясно указывает на то, что после спасения этих русских эле-
* Копия этой ноты была направлена английскому генеральному консулу в г. Ревеле для последующей рересылки Керзону.
ментов от репрессий Вы будете считать Ваши обязательства по отношению к ним прекратившимися, н тогда в русско-английских отношениях откроется новая страница. Весь комплекс вопросов, касающихся этих отношений, в Вашем сообщении в общем связан с разрешением особого упомянутого Вами дела; мы, с своей стороны, также заявляем, что многочисленные вопросы, которые подлежат рассмотрению обоими Правительствами, не могут быть разъединены и что на основах Вашего заявления следует приступить к их обсуждению. Российское Правительство разделяет взгляд Британского Правительства, поскольку речь идет о том, что экономическое восстановление России полезно также и для других стран, и что оно тормозилось бы продолжением враждебных действий, которые в настоящее время в более крупном масштабе ведутся польским правительством, нежели остатками деиикинских сил, и что прекращение этих враждебных действий, как справедливо указывает Британское Правительство, имеет жизненное значение для экономического восстановления России.
Вполне сочувствуя призыву к гуманности, сделанному Британским Правительством, мы не можем не выдвинуть другой вопрос гуманности и не указать на судьбу бывших членов Венгерского Советского Правительства, нашего бывшего союзника, задержанных в настоящее время в Австрии; мы чувствуем себя обязанными просить для них свободного проезда в Россию и надеемся, что Британское Правительство употребит для этого свое влияние.
Российское Правительство считает, что разрешение этих, а также н других вопросов, стоящих перед обоими Правительствами, наилучшим образом может быть достигнуто путем непосредственных переговоров нашего Представителя Литвинова в Лондоне с Британским Правительством, и оно твердо надеется, что переговоры эти приведут к благоприятным результатам и к обоюдной выгоде России и Великобритании.
Народный Комиссар по Иностранным Делам
Чичерин
Печат. по арх. Опубл. в газ. «Известия* Ja 80(927). 16 апреля 1920 з.
Нота Г. В. Чичерина явилась ответом на ноту Министра Иностранных Дел Великобритании Керзона от 11 апреля 1920 г. следующего содержания:
«Выяснив уже несколько времени тому назад, что военная борьба в Южной России не может продолжаться бесконечно, и исходя из убеждения, что ее продолжение явится источником лишь дальнейшей потери жизней и серьезным препятствием для восстановления спокойствия и благосостояния России, я использовал все мое влияние на генерала Деникина для того, чтобы побудить его отказаться от этой борьбы, обещав ему при этом приложить все свои усилия, чтобы добиться заключения мира между его войсками и вашими и обеспечить безопасность всех его сторонников и населения Крыма. Генерал Деникин окончательно решил последовать
атому совету и покинул Россию, передав командование генералу ВрангсЛнЗ. Поэтому я незамедлительно обращаюсь к Вам с просьбой, чтобы Вы, в интересах России и гуманности, распорядились о прекращении враждебных действий и объявили всеобщую амнистию при условии расформирования Добровольческой армии. Если эта последняя не будет уверена в примирительном к ней отношении, то она, как я полагаю, хотя я не способна на серьезное наступление на север, готова тем не менее и еще способна продержаться и оказать упорное сопротивление в течение нескольких последующих месяцев в Крыму. Подобная альтернатива не представляет никакой выгоды ни для той, ни для другой стороны. Если же Вы пожелаете обсудить справедливые условия для соглашения, то я буду оч^иь рад узнать, каковы эти условия и каковы те способы, посредством которых они могут быть проведены в жизнь, и приложу все свои усилия для того, чтобы они были приняты.
Наша страна проявляет особый интерес к судьбе деникинской армии, представляющей собою русские элементы, поддерживавшие нас во время великой войны, в которой Россия первоначально участвовала в качестве союзницы, и поэтому мы считаем долгом чести помогать им до конца. Теперь, когда они потерпели неудачу, мы должны также приложить все наши усилия для спасения их от катастрофы и уничтожения. С точки зрения России, доводы в пользу мирного и почетного урегулирования вопроса не менее убедительны. Мы ждем прибытия сюда через несколько дней ваших делегатов для обсуждения путей и способов, посредством которых могут быть возобновлены торговые сношения между нашими странами. Такие сношения жизненно необходимы для экономического восстановления России. Однако, пока продолжается гражданская война в России, они не могут начаться с какой бы то ни было надеждой на успех. Далее можно указать, что если начало переговоров совпадет по времени с военной резней на юге России или с применением суровых репрессий по отношению к военнопленным или выдающимся участникам в борьбе, то переговоры не могли бы продолжаться ввиду того общественного настроения, которое может возникнуть в результате подобного рода актов, и переговоры, следовательно, будут обречены с самого начала на неудачу. Я буду очень рад, если Вы соблаговолите дать мне в скором времени ответ на это предложение».
На ноту Г. В. Чичерина от 14 апреля Заместитель Министра Иностранных Дел Великобритании Гардинг направил следующий ответ, полученный 20 апреля 1920 г.:
«Правительство Его Величества внимательно рассматривает Ваше радио от 14 апреля. Оно получено после отправки вчерашней телеграммы лорда Керзона *.
Ввиду отъезда лорда Керзона и Премьер-Министра в Сан-Ремо может произойти замедление ответа на несколько дней. Во избежание всяких недоразумений прошу Вас подтвердить получение телеграммы лорда Керзона».
